В Старом мире капитан носил погоны подполковника Росгвардии, а до этого – майорские погоны в МВД Украины. Капитан Сергей Бусик имел богатый опыт в обращении с агрессивно настроенной толпой. В наш мир он переехал с семьей несколько лет назад, в Сиротинске жил около года. Богатый жизненный опыт бывшего беркутовца и росгвардейца особого применения в нашем мире не находил, но изначально я взял его к себе на службу для того, чтобы с помощью его знаний можно было разработать план по организации уличных беспорядков в Новой Москве. Не то чтобы планировалось устроить майдан москвичам, просто хотелось иметь в загашнике умный винт на любую хитрую новомосковскую жопу.

– И где те аналитики, которые хором утверждали, что в Сиротинске не может быть уличных протестов, потому что для них нет ни почвы, ни нужного напряжения среди людей? – буркнул себе под нос капитан Бусик.

– Об этом потом, – отмахнулся я. – Что уже сделали и что планируете сделать? – обратился я к Вэвэ, который сейчас был номинальным руководителем операции по нейтрализации протеста.

– На подступах к Петросвету со стороны Сиротинска и Коммуны выставлены три линии блоков; всех, кто сюда едет, заворачиваем обратно, заодно выясняем причины, по которым сюда стремятся люди. Но личного состава не хватает. Хорошо бы поднять ополчение, – предложил Шилов, он же Вэвэ.

– Пока мы поднимем и соберем хотя бы одну роту ополченцев, пройдет часов пять. Слишком долго. Кстати, а что говорят в толпе? Из-за чего весь сыр-бор? – спросил я у присутствующих на совещании в мобильном штабе.

– Вообще непонятно! – огорошил меня Бусик. – Нет единого требования или протеста. Похоже, что каким-то образом в одном месте собрались люди с совершенно разными требованиями. Есть бабы из женской партии; есть те, кто протестует против смертной казни; есть те, кто требует немедленно начать войну против Новой Москвы, чтобы отомстить им за взрыв на дороге в Арбат. А еще есть те, кто считает, что вас, Волков Евгений Павлович, уже нет в живых, и власть в Сиротинске захватил Корст, который снюхался с москвичами.

– Обалдеть! Неделю не появлялся на публике, проводя время с семьей, и уже такие слухи пошли! – удивился я услышанному. – Ладно, сейчас что-нибудь придумаем. Вэвэ, поднимай «мультов», надо провести усиление в Сиротинске. Дежурный, в ружье первую и вторую роту «Волков». Три взвода из первой роты – сюда, остальным – в Сиротинск. Действовать по плану «Крепость». Евгеньевич, – обратился я к Дядьке, – поднимай уровень опасности до «оранжевого» и по своему ведомству проведи усиление.

– А сюда кого направлять из «мультов»? – решил уточнить Шилов.

– Пока никого. Сдается мне, что все эти протестанты не больше чем дымовая завеса, отвлекающая нас от точки, куда будет нанесен удар.

«Достаточно собраться вместе большой массе людей для того, чтобы все моральные достижения, составляющие их индивидуальность, тотчас рассеялись. А на их месте остались лишь самые примитивные, самые древние, самые грубые психологические установки», – писал Зигмунд Фрейд.

Многие исследователи отмечают, что толпа – это единый живой организм, в котором люди играют роль клеток, функционирующих так, как приказывает им их хозяин. В толпе человек перестает быть собой. В свою очередь, биоэнергетики утверждают, что в толпе личное энергоинформационное поле человека как бы растворяется. Все вместе излучают одинаковую энергию. Что же за загадочная трансформация происходит с человеком?

Главный фактор, превращающий группу личностей в аморфную толпу, – общие эмоции. При высоком эмоциональном накале человек не способен рационально думать: попробуйте, к примеру, поразмышлять о чем-нибудь, когда вы кипите от гнева. При этом формируется мощное энергетическое поле, заражающее каждого, кто оказывается поблизости. Так толпа быстро разрастается. Сила эмоций столь велика, что подавляет разум, контролирующий поведение человека. При этом из глубин подсознания могучим потоком выплескиваются подавляемые в обычном состоянии разумом агрессия, страх, злость, ненависть… Фактически толпа – это не просто большое количество людей, а материализованная эмоция колоссальной силы.

Именно этим можно объяснить совершенно безумное поведение людей в толпе, когда они начинают громить все подряд или бросаются на вооруженных спецназовцев с явным риском для собственной жизни. И именно поэтому увещевать их разойтись совершенно бесполезно. И именно поэтому подавление толпы с помощью грубой силы – самый рискованный и опасный способ. Как свидетельствует мировой исторический опыт, смена власти силовым путем, а попросту говоря революции и государственные перевороты, происходят именно после применения правоохранительными органами жестких силовых мер к демонстрантам.

Хотя есть и примеры эффективного силового подавления выступлений противников режима. В чем же разница? От чего зависит результат? В первую очередь – от степени эмоционального накала толпы и стойкости духа правоохранителей. Если толпа оказалась сильнее и победила блюстителей порядка, жди революции. Это естественно: у людей, охваченных эйфорией оттого, что им удалось обратить в бегство правоохранителей, окончательно едет крыша – им кажется, что теперь они могут все. Поэтому любая жертва со стороны правоохранителей резко усиливает агрессивность масс.

Если же блюстителям порядка удалось разогнать толпу и вызвать у людей острый страх перед участием в подобных «мероприятиях», проиграет оппозиция – по крайней мере, на время. Но заранее предугадать, кто победит в стычке между толпой и правоохранителями, практически нереально. Слишком многое зависит от случая.

Сторонники силового подавления массовых беспорядков исходят из тезиса о том, что толпа неуправляема. Но это далеко не так. Ведь когда человек охвачен какой-либо одной эмоцией, у него активен лишь небольшой участок коры головного мозга – так называемая доминанта. Иначе говоря, он находится в трансе довольно глубокой степени. А человеком, находящимся в трансе, легко управлять.

Проблема в том, что до применения силовых методов правоохранительные органы пытаются умиротворять толпу методами, подходящими для человека, находящегося в здравом уме, но никак не для безумной «клетки» толпы. Чтобы быть понятым, нужно говорить с оппонентом на одном языке – это главное правило успешного общения. Чтобы воздействовать на толпу, нужно говорить с ней на языке, который в этот момент доступен составляющим ее людям, – на языке эмоций. Именно так, кстати, поступают политические лидеры.

– Надо как-то разделить толпу, – предложил Бусик, – отвлечь их на что-то. Хорошо бы музыкантов каких-нибудь или танцоров. Надо организовать концерт.

– Да ну на фиг! Вот еще, – насупился Вэвэ. – Товарищ командир, дайте приказ, я выгоню десяток тачанок, и, стреляя над головами из крупняка, мы этих дармоедов на раз разгоним.

– Этого категорически нельзя делать! – эмоционально заявил пожилой капитан. – Поверьте, ничто так не заводит толпу, как агрессия со стороны силовиков, тем более, как видно на снимках, в толпе много вооруженных мужчин, а это значит, среди них есть ополченцы. Если принять силовой вариант разгона толпы, то можем получить кровавую баню. Если бы вы выступили перед толпой, то ее мужская часть, скорее всего, поверила бы вам на слово и ушла с площади.

– Я против! – неожиданно вмешался в разговор Дядька. – С ума сошли такое предлагать?! Чтобы особо охраняемая персона вышла перед вооруженной огнестрельным оружием агрессивной толпой?

– Есть идея! – прекратил я начинающийся спор. – Дежурный, а ну найди мне информацию: есть ли у нас на местных стройках кто-то из казаков?

– Я и так скажу, что есть, – нахмурился Шилов. – Казаки сейчас заняты на стройке ипподрома. Там их больше сотни. Их привлечь в усиление?

– Конечно, – согласился я. – Сергей Иванович, – обратился я к капитану Бусику, – какие вы предлагаете предпринять действия, чтобы нейтрализовать толпу?

– Вариантов множество. Чтобы предложить что-то конкретное, мне надо понимать, какими ресурсами мы располагаем. Уж слишком толпа у нас разношерстная, и нет активных лидеров, смутьянов и подстрекателей. А это как-то неправильно! У них даже плакатов нет!

– Я так понимаю, что это может означать, что толпа здесь собрана спонтанно, никакого протеста нет и высока вероятность теракта, для которого здесь и собраны все эти люди, – предположил я.

– Именно, – поддакнул капитан. – Я же вам составлял подробную докладную записку на основании собственного опыта.

– Конечно, я ее прочитал несколько раз, – кивнул я, вытаскивая из недр памяти текст той самой «записки» на сорока машинописных листах.

Толпа для оппозиционного политика – это таран, используя который, он намерен пробиться к власти. Все танцы с бубном можно свести к нескольким этапам.

Этап первый. Его цель – собрать как можно большее количество митингующих. Митингующие делятся на две части – идейные и те, кто «за деньги». С последними все понятно, а вот «идейных» политики привлекают с помощью призывов через СМИ, манипуляций красивыми словами, лозунгов о справедливости, прогнившем режиме, общественном долге каждого гражданина и тому подобного. Демонстрация или митинг позиционируются как благородное дело, при этом, как правило, подчеркивается их мирный характер.

Этап второй. Здесь задача политиков – превратить собравшихся в управляемую толпу. Для этого они выступают с зажигательными речами, стимулируя у людей накал эмоций, а значит, постепенное отключение способности мыслить. Кроме того, в толпу внедряются агенты, распускающие соответствующие слухи, которые также активно способствуют обострению эмоций.

Этап третий. Теперь, когда толпа сформирована, организаторам нужно направить ее на достижение главной цели. Это могут быть как просто пикеты, так и штурм какого-то здания или столкновение с правоохранительными органами. Для этого организаторы направляют эмоции толпы в нужную им сторону, добиваясь цели призывами типа «А теперь давайте пойдем к президенту, и пусть он говорит со своим народом!».

При этом на словах организаторы всячески подчеркивают мирный характер акции, но едва ли они могут не осознавать, что на самом деле ведут народ на бойню, так как правоохранительные органы, соблюдая действующее законодательство, к президенту толпу ни в коем случае не пропустят. Агенты на этом этапе тоже не дремлют: рассредоточившись по толпе, они поддерживают призывы политиков одобряющими криками, скандируют лозунги, которые бездумная толпа мгновенно подхватывает, запевают песни. Цель все та же – удерживать людей в трансовом состоянии, не дать им возможности одуматься.

Когда толпа встречает на своем пути кордоны правоохранительных органов, зачастую задача агентов – спровоцировать конфликт. Методы используются различные. Одни направляют толпу криками: «Вперед! Не бойтесь! Они же не будут стрелять в свой народ!» Другие провоцируют правоохранителей, оскорбляют их, стремясь вывести из себя. И, надо сказать, все это действует довольно эффективно. Эмоциональная волна гнева распространяется стремительно и заражает правоохранителей.

Что можно противопоставить таким изощренным методам организаторов массовых беспорядков?

На первом этапе, когда организаторы агитируют людей собраться на митинг, будет эффективен рассказ об опасности толпы. Но не просто сухое предупреждение, как это обычно делает полиция – оно если и дает эффект, то минимальный. Объяснение должно быть убедительным и доходчивым. А по-настоящему убедить человека можно через его подсознание, которое поддается лишь косвенным методам влияния.

Поэтому показ накануне ожидаемых массовых акций художественного или документального фильма, где присутствуют картины массовых беспорядков и их трагических последствий, значительно снизил бы число потенциальных участников. Впрочем, подобный эффект оказал бы и правильно сделанный сюжет в теленовостях. Или передача на историческую тему, к примеру, о Кровавом воскресенье 1905 года или о похоронах Сталина.