– Если без подробностей – то борьба за право торговать дешёвым опиумом. Французские власти, желающие сами получать доход от этой торговли, требуют он властей Тонкина установить в приграничных с Китаем провинциях хоть какой-то порядок, но те не в состоянии этого выполнить, даже если бы и хотели. Но они и не хотят – а, следовательно, большая война, в которую неизбежно будет втянут и Китай, неизбежна, причём в самое ближайшее время. А поскольку это происходит вблизи восточных границ России, я счёл своим долгом…

– Да, в докладах было что-то насчёт военных экспедиций французов в Тонкин. – перебил собеседника Юлдашев. – И вы, значит, решили подготовиться к грядущим событиям и заранее выучить китайский?

– В нашем ведомстве найдётся не так много владеющих этим языком, граф. Когда там заварится каша – мне будет, чем заняться.

– Регулярная китайская армия – это господам лягушатникам отнюдь не аннамиты и вооружённые тонкинские банды. – граф отошёл от окна и принялся вращать большой напольный глобус, стоящий в углу кабинета на дубовой резной подставке. Нашёл и наклонился к выпуклой поверхности, близоруко сощурившись. – У них ведь и военный флот имеется, не так ли?

– Да, и довольно неплохой, для азиатской державы, разумеется. – подтвердил штабс-капитан. – Если хотите, я пришлю вам мой доклад на эту тему.

– Пришлите, голубчик, пришлите. А сейчас, не сменить ли нам обстановку на более, так сказать, приватную? В «Даноне» для меня заказан столик, пообедаем, а заодно обсудим ещё кое-что. Интересы нашего ведомства – они, знаете ли, не ограничиваются действиями французов в Аннаме, да и в других местах, хотя в последнее время Париж стал что-то много себе позволять. Впрочем… – губы графа растянула тонкая улыбка. – кому я это объясняю? Не вы ли не далее, как сегодня утром делали доклад на совещании у Морского Министра как раз на эту тему?

* * *

Читатель, знакомый с предыдущими частями этой истории наверняка узнал в штабс-капитане, знатоке иностранных языков и специалисте по делам в Индокитае Венечку Остелецкого – теперь уже Вениамина Павловича Остелецкого, одного из троицы выпускников Морского Корпуса, лихих мичманов, которых судьба через считанные месяцы после выпуска бросила в горнило войны. Той, что началась на Дунае и на Кавказе, но вскоре захлестнула огненным вихрем Балканы, Балтику, Египет и много ещё чего, включая. Орудийные залпы этой войны гремели и в Индийском и Атлантическом океанах, и у побережий туманного Альбиона, и даже Североамериканских Соединённых Штатов.

Война разделила друзей. Серёжа Казанков начал службу на балтийских мониторах и внёс свою – и немалую! – лепту в разгром британской эскадры, опрометчиво сунувшейся в Финский залив. В дальнейшем он отметился лихим рейдом в Индийский океан, а так же принял участие в американском походе русского броненосного отряда, и закончил её в Чесапикском заливе, где состоялось грандиозное – по меркам Нового Света, разумеется, – морское сражение, закончившееся победой соединённых американских и русских сил над «просвещёнными мореплавателями».

Другой «мушкетёр» (так их нет-нет, да называли в Корпусе), барон Карл Греве получил назначение на один из тех клиперов, что развернули крейсерскую войну в океанах. «Крейсер», на котором он служил, ловил жирных британских торгашей у побережий Африки и Индии, освобождал индийских сипаев с островной каторги, куда упекли их британцы, принял вместе со своим кораблём неравный бой с британской крейсерской эскадрой у берегов Занзибара – и едва не погиб, лишившись кисти руки. В качестве компенсации за увечье и прерванную на самом взлёте карьеру (какой из него моряк – с культёй-то!) барон Греве («Гревочка», как называли его друзья) приобрёл молодую жену, бельгийскую аристократку, владелицу судоходной компании, фамильного замка, даму, обладательницу массы достоинств, далеко не последние из которых – броская красота и вулканический темперамент, редкий для уроженок Валлони. Эта любовная история сама по себе может послужить сюжетом для авантюрного романа – достаточно сказать, что познакомились будущие супруги на борту судна, на котором мадам Камилла, потерявшая недавно супруга, крупного бельгийского дельца, путешествовала с целью привести в порядок нервы после пережитой личной драмы. К сожалению – а может, наоборот, к счастью, – скоростной пароход, служивший очаровательной вдовушке вместо яхты, имел на борту незаконный с точки зрения русских моряков груз, а потому был захвачен и конфискован, причём временно исполнять должность капитана на него послали именно Карлушу Греве, быстро попавшего в сети своей пленницы…

Что до третьего из этой великолепной троицы, Вениамина Остелецкого, о котором сейчас и идёт речь – то он отправился на Чёрное море, где поначалу служил морским артиллеристом и в этом качестве поучаствовал в в балканской кампании, а именно – в боевых действиях на Дунае, где снаряд, пущенный его мортирной батареей, отправил на дно турецкий речной монитор «Люфти-Джелиль». Когда же Османская Империя вынуждена была заключить мир с Россией, уступив ей Константинополь и европейские вилайеты, и турки послали эскадру, чтобы отогнать вчерашних своих союзников, англичан, англичан от Александрии – принял бой уже под османским флагом, приняв командование одним из захваченных у англичан боевых кораблей. Вместе с другими русскими моряками, составившими экипаж «трофея», он пустил на дно один из лучших броненосцев британской эскадры, и на этом его служба при орудиях и механизмах, под корабельной бронёй, на палубах, выложенных досками из белого тикового дерева нормальная служба многообещающего морского офицера, сулящая в дальней перспективе адмиральские орлы и командование эскадрой – завершилась. Зато началась другая глава в карьере Вениамина Остелецкого – волею судеб, а так же некоего графа Юлдашева он оказался втянут в игры секретных служб, схватился с опытнейшим британским агентом Бёртоном, и с тех пор всё, что связано с его службой неизменно было покрыто плотной завесой тайны. Например – головоломная операция, которую Вениамин (не без помощи двух своих друзей, Серёжи Казанкова и «Гревочки») провернул недавно в Южной Америке. Сейчас он состоял в доверенных помощниках всё того же графа Юлдашева, возглавляющего недавно созданный департамент разведки при Морском министерстве, и именно в этом качестве беседовал со своим патроном в Адмиралтействе. И собирался продолжить разговор в менее формальной обстановке, в одном из лучших ресторанов Санкт-Петербурга.

* * *

Санкт-Петербург,

Набережная Мойки,

Ресторан «Донон».

Назначенный главной военно-морской разведки, выделенной после войны в отдельное ведомство в рамках Морского министерства, граф Юлдашев предпринял в своей организации решительные реформы во всех областях. Одной их таких перемен стали еженедельные совещания в Морском министерстве, на котором, кроме самого министра, присутствовали высокие чины из флотского командования – их состав менялся в зависимости от рассматриваемых вопросов. Доклады на таких совещаниях делал не столько сам Юлдашев, сколько его сотрудники – старательно пестуемые графом специалисты по анализу разведданных, к числу которых с некоторых пор относился и Вениамин Остелецкий.

Вернувшись из Южной Америки и получив долгожданное повышение (правда, пришлось сменить флотское звание на офицерский чин по Адмиралтейству), он ожидал, что ему и дальше придётся заниматься подготовкой «морских пластунов», при необходимости выполняя с ними очередные головоломные задания. Но к собственному удивлению, Остелецкий «пришвартовался» за письменным столом – в новом департаменте ему выделили персональный кабинет, и отныне работа его заключалась в анализе огромной горы разнообразных сведений. Сведения эти поступали из самых разных источников, по большей части, не имеющих никакого отношения к тайным агентам – вроде иностранной прессы и докладов военно-морских атташе в посольствах разных стран.

Поначалу Вениамин изо всех сил сопротивлялся новому назначению, не желая становиться «коллежским советником по Адмиралтейству». Однако, Юлдашев, разглядевший в молодом человеке иные таланты, помимо умения проворачивать тайные операции, слушать ничего не хотел. И неожиданно Остелецкий втянулся в новую работу, увлёкся процессом выстраивания из горы заметок, докладных записок, статистических сводок, прогнозов, которые, к его удивлению, нередко сбывались. Но даже когда этого не происходило, проделанная работа не пропадала зря – один из важнейших уроков, вынесенных из работы на новом месте, стало то, что анализ собственных ошибок порой может оказаться полезнее, чем изучение самых достоверных разведданных.

Кроме еженедельных заседаний у морского министра, (последнее, состоявшееся этим утром, было целиком посвящено состоянию флота Французской республики после окончания войны с Англией), а так же обычной «текучки» в кабинетах Адмиралтейства, сотрудники новообразованного департамента частенько встречались и беседовали в неофициальной обстановке – как правило, за обеденным столом, в одном из петербургских ресторанов. Чаще всего это был «Донон», расположенный в доме 24 по набережной Мойки – заведение, не менее престижное, чем популярные в высших столичных кругах «Кюба» и «Дюссо». Именно туда и пригласил сегодня Остелецкого граф – и молодой человек, трясясь в извозчичьей пролётке (Юлдашев предпочитал лишний раз не привлекать внимание к своей персоне казёнными выездами) гадал, о чём пойдёт речь. Мысль о том, что дело ограничится обычным, хотя и изысканным, обедом, даже в голову ему не приходила – у разведчиков не бывает «неслужебного» времени, а потому Вениамин ничуть сомневался, что за ресторанным столиком разговор пойдёт о делах. Секретных, разумеется – иных у него давно уже не было.

* * *

– …Значит, Африка? – Остелецкий подцепил на двузубую серебряную вилку маринованный грибок. – Но у нас там достаточно народа, или я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь. – согласился граф. – После заключения Триестских соглашений ситуация изменилась разительным образом. Египтяне, вытолкав англичан взашей, турок позвать назад забыли – и это при том, что именно османы более других помогли хедиву в этой войне, – а вот к нашим соотечественникам они вполне благосклонны. Суэцкий канал сейчас под контролем международного консорциума, где Россия играет одну из ведущих ролей, вот и хлынули русские дельцы в Египет. А что? Свято место пусто не бывает, оставшиеся после англичан лакомые куски требуется срочно переделивать.

– К сожалению, не только они. – заметил Остелецкий. – В докладах мелькало, что французы весьма активно лезут в Египет. У них в Северной Африке крепкие позиции, с опорой на Алжир – вот и не теряют времени. Как, между прочим, и турки – связи у них с египтянами всегда были крепкие, что политические, что коммерческие, что религиозные. Аден теперь турецкий, а вместе с ним и всё восточное побережье Красного моря. Вот и получается, что для России в этом наиважнейшем регионе места как бы и не остаётся.

– Ну, это, положим, преувеличение. – граф покачал головой.

– Российские деловые люди чувствуют себя в Александрии вполне комфортно, об этом наш египетский атташе регулярно пишет в своих докладах. Иные отчаянные типы даже поднимаются вверх по Нилу, собираются вести дела в самом Судане!

Остелецкий с удивлением покачал головой.

– И что, махдисты не против? Они европейцев, христиан не жалуют – режут, не разбирая кто перед ним, русский или англичанин.

– Так и есть. – подтвердил граф. – Однако, с тех пор, как Махди замирился с египетским хедивом, ситуация постепенно меняется, и мы внимательно за этим наблюдаем. Но там есть и иная возможность, с запада…

– Абиссиния? – понимающе кивнул Вениамин.