Незаметно все так быстро успели набраться, что я даже не смогла сосчитать, сколько заказывали стаутов и лагеров, на третьем счет им закончился. Том сидел со мной рядом и все время шутил, а Натан поднимал тост за его шутки, его сестра болтала всякие глупости и смеялась просто так. И даже невозмутимый Брендон иногда хохотал в голос. Этот парень, друг Коула, оказался просто отличным юмористом, который в данном случае являлся, скорее, клеем, притягивающим друг к другу несовместимую компанию. Он веселил так, что я к концу вечера успела забыть, на что злилась и обижалась. Мне просто было хорошо.

Пару раз к нам подходили поклонники Джонатана, и он фоткался с ними и раздавал автографы, но в основном никто к нам не приставал. Любопытные осторожно посматривали на то, как отдыхает после трудовых будней звезда киноэкрана, и исподтишка фотографировали его на мобильники. Иногда я вспоминала, с кем сижу за одним столиком, и замечала то, как он неуютно чувствует себя на публике, стараясь играть компанейского парня. И чувства, которые при этом я испытывала, не особенно мне нравились. Они заставляли думать о том, что Коул просто актер. Актер всегда и везде.

Во втором часу ночи Брендон вызвал такси, мы, и так злоупотребив гостеприимством паба, который работал до последнего посетителя, решили расходиться по домам. Выйдя наружу, я сделала глубокий вздох, чувствуя морозный лондонский воздух, голова немного прояснилась, но шутник Том не давал прийти в себя. И только тогда, когда мы сели в такси, а новый знакомый отказался с нами ехать, ссылаясь на то, что ему все равно в другую сторону, я попыталась привести мысли в порядок, но Лиззи продолжала глупо хихикать, мешая мне. Она сидела между Джонатаном и мной и постоянно несла какие-то глупости, посмеиваясь над ними. Возможно, именно поэтому Натан и не участвовал в беседе, а только изредка усмехался или просто смотрел в окно машины.

Такси доставило нас к дому Коулов, и мы с ним шагнули на тротуар с разных сторон машины.

– Какая красота! – воскликнула я.

В центре у паба тоже лежал снег, но он просто тоненькой корочкой покрывал улицу, а здесь возле дома лежали нетронутыми сугробы в пять сантиметров, для Лондона этот вид казался нереальным. Снег все еще шел, возле дома горели фонари, и огромные хлопья подсвечивались в луче ночных огней. Словно зима только начиналась, неспешно пробираясь в город.

– А хотите, я научу вас делать ангелочков?! – неожиданно для себя предложила я.

– Я хочу научиться! – выкрикнула из машины Лиззи. Брендон ругался и пытался отговорить и остановить ее, но пришлось все-таки отпустить такси, так как сестра Коула стояла уже рядом со мной, готовая к очередному приключению. Я выбирала сугроб попушистее и помягче, а моя новая подруга хихикала за спиной. Парни ежились от холода в свете уличного фонаря, а нам с ней было тепло. Я так широко улыбалась, что даже челюсть сводило, но, позабыв обо всем, сейчас я наслаждалась всеобщим счастьем.

– Я не могу поверить, Лиз, что ты выбралась на холод и поддалась на провокацию этой девчонки, – озорно подмигнул мне Коул.

Что-то в его словах насторожило меня, что-то напомнило и немного поубавило мой пыл. Улыбка растаяла, и я ушла в себя, раздумывая над его словами.

– И как же делать ангелочков? – Пытаясь понять мою реакцию, Джонатан говорил озорно и ждал такого же ответа от меня. – Мы уже примерзли. Пора бы попрактиковаться.

– А ты не знаешь? – язвительно заметила я.

– Ну, в общем, – предположил Натан и переглянулся с Лиззи и Брендоном, которые как-то смущенно замотали головами. – Нет.

– Идите за мной, сейчас я вам покажу, – позвала я и направилась к ближайшему сугробу, все еще размышляя над фразой Коула. В голове все время вертелась фраза «я не могу поверить».

Вся компашка промаршировала за мной и остановилась, пока я осторожно присела в сугроб, а потом легла на него спиной, показывая, как все просто. Лиззи и Брендон пожимали плечами:

– И что дальше?

Я вытянула руки вдоль туловища и стала водить ими по снегу, словно бабочка крыльями.

– Ну, чего вы стоите? Ложитесь! – скомандовала я. – Ангелочков делают лежа!

Восемьдесят килограмм совершенства упало прямо на меня, выполняя команду. Я выставила руки вперед и опешила от такой наглости Джонатана. Он игриво улыбался и рассматривал мое лицо, наши носы почти касались друг друга, и я не могла поверить, что это происходит со мной, потому что несколько минут назад я злилась, пытаясь что-то вспомнить. В это время Лиззи подошла к нам и плюхнулась рядом на чистый девственный снежок. Я видела, как она вытянула руки вперед к своему парню и прокричала:

– Брендон, иди ко мне! Я тоже хочу делать ангелочков! – потом повернулась ко мне и, подмигнув, сказала: – Это так эротично выглядит со стороны…

«Эти бритиши невыносимы! – думала я. – Причем в прямом и переносном смысле!»

Я повернулась к Натану, который стряхивал снежинки с моего шарфа, и, встретившись с ним глазами, вспомнила. Я вспомнила, как он говорил эти слова, пока я засыпала в комнате после разговора. Он сказал, что не верит мне, что знает, что мне что-то нужно от его семьи, от него в частности, что я не та, за кого себя выдаю… Он решил, что я сплю и не слышу, в то время как я еще находилась в пограничном состоянии между сном и дремотой.

– Слезь с меня сейчас же, – сказала я и пихнула его в грудь. – Вы что, реально не знаете, как делаются ангелочки?!

Последняя фраза адресовалась всем бритишам и особенно тому, кто так нежно придавливал меня к земле.

– Ну, исходя из того, что их делают лежа, то… – усмехнулся Джонатан.

– Ты, идиот! Встань сейчас же! – Я еще раз толкнула его, но он не сдвинулся с места, посмеиваясь и удерживая меня за плечи. Это была какая-то глупая игра, которую я не хотела ни принимать, ни понимать. Оставалось только отвернуться, пряча взгляд от Коула, и сдерживать слезы, вспоминая его слова.

– Лиззи, вставай! Ты замерзнешь, – беспокоился Брендон, но она только смеялась и протягивала руки к парню. Девушка веселилась на полную катушку, чего я не могла сказать о себе. Меня пугала данная ситуация. И еще то, что Коул ожидал от меня. Нужно было еще раз повернуться и встретиться с ним взглядом, но в тот момент, когда я начала поворачиваться, моя щека вспыхнула от его горячего дыхания, а потом вспыхнула и я, когда поцелуй задержался на моих губах. Наши глаза встретились, но я ничего не видела.

– Упс… – произнес Натан, широко улыбаясь, и начал медленно подниматься.

Холод пробирался за воротник, зубы постукивали, и я не могла понять, что чувствую. Эти английские горки от полного падения в пропасть до взлета на небеса совершенно обескураживали, не давая мыслить разумно, хотя, возможно, во всем был виноват алкоголь. Я вздохнула… Сама пока еще не понимая, от облегчения или досады. Неужели он меня поцеловал? Может, он просто пытался подняться и задел? Не мог он меня намеренно поцеловать!

Пока я размышляла, кутаясь в шарф и рассматривая снежинки, падающие мне на лицо, три пары глаз изучали меня сверху в недоумении.

– Что? – спросила я, разводя руками. – Я же не виновата, что вы не знаете, как делать ангелочков.

– Ну, мы… – начал кто-то из них, но тут же замолчал. Я подумала, что они забыли английский.

– Теперь придется идти к другому сугробу, чтобы показать вам, как их делать, – надулась я. – Дайте руку, чтоб подняться.

Глава 10
Нас утро встречает прохладой

День, который плохо начат,
Не храни, тоскливо ноя,
Потому что и удача
Утром спит от перепоя.

И. Губерман

Руку подал Джонатан, она была такой же ледяной, как и моя. И мой взгляд наверняка обдавал холодом, поэтому парень поежился и отпустил меня.

«Надо же, не умеют делать ангелочков!» – возмущалась про себя я, подводя их к новому сугробу. Потом плюхнулась на спину, избегая встречаться с удивленными глазами кого-либо из них, и стала водить руками и ногами по снегу. Джонатан вновь помог мне встать, поднимая за руку.

– Вот! Смотрите! – указала я на снег. – Видите! Примятый снег похож на ангелочка!

Мои спутники переглянулись и разразились громким смехом. Смех был такой, что в доме, возле которого я пыталась изобразить ангелочка, стали зажигаться огни в окнах.

– Хватит смеяться! – цыкнула я. – Сейчас кто-нибудь вызовет полицию, и мы продолжим вечер в участке.

Они попытались сдержать смех, но это им плохо удавалось, кто-нибудь фыркал от давившего приступа.

– Ну… Не знаю… – оправдывалась я. – Мы у себя дома всегда делаем так ангелочков на снегу.

Хохот разразился с новой силой, и я тоже рассмеялась, понимая, что лондонский снег вряд ли так часто располагал его жителей к игре в снежки или вот такому способу делать ангелов. Для Лондона на улице стоял ужасный холод, и все уже немного примерзли, так что Брендон стал тащить Лиззи домой, обещая показать, как делаются ангелочки в более подходящем и теплом месте, а нам оставалось только попрощаться с ними и помахать отъезжающему такси.

Я и Джонатан шли молча до двери. Я не знала, о чем думал он, но я определенно возвращалась мыслями к этому случайному поцелую, который стал просто неожиданностью для меня после всего того, что я вспомнила и почувствовала в пабе. Я почти уже решила, что могу возненавидеть этого парня за его слова и поступки, а потом случилось это… И теперь я пребывала в растерянности.

Я повернулась и через плечо посмотрела на Коула. Он улыбнулся, но тут же стал серьезным и задумчивым. Может быть, он думал о Скарлетт? Или о том, что совершил ошибку? Или о том, что все еще не верит мне? В любом случае каждый из этих вопросов расстраивал меня. А я, кажется, начинала понимать, что Натан не такой милый и очаровательный, как на обложке Men’s Health.

Снимая верхнюю одежду в холле, мы тоже молчали. И эта тишина между нами давила и угнетала.

– Хорошо повеселились, – не удержалась я.

– Да, – ответил Натан.

– Твой друг очень веселый человек, – продолжила налаживать разговор я.

– Да, – согласился он.

На этот раз парень хотя бы посмотрел в мою сторону, но, как всегда, что-то обдумывая.

– Он тебе понравился? – неожиданно спросил он.

– Да, он просто душка, – озорно ответила я.

– Рад за вас.

– Что ты имеешь в виду? – Теперь пришла моя очередь удивляться.

– Рад, что вы друг другу понравились, – равнодушно объяснил он. – Спокойной ночи.

Я хотела что-то сказать, открыв рот, но Джонатан направился к лестнице. Я посмотрела на его удаляющуюся спину и тоже стала подниматься, направляясь в свою комнату.

– До завтра, – пролепетала я, проходя мимо него.

– Угу… – ответил он через плечо, криво усмехнувшись.

«Наверное, просто перепил», – подумала я, больше не найдя никакого объяснения происходящему. Эта смена настроения просто пугала, но думать об этом или о том, насколько насыщенным был сегодняшний день, не было сил.

* * *

Кто придумал после пробуждения желать доброго утра?! По себе знаю – утро добрым не бывает. Смена часовых поясов, алкоголь, новая обстановка и парень за стеной, который недавно говорил, что не верит мне, а потом поцеловал в губы, не способствовали в это утро хорошему настроению. Встала по будильнику, и то только потому, что мама говорила в детстве, что спать весь день неприлично. К какой бы там матери отправить это приличие и будильник вместе с ним?

А я думала, что только в шестнадцать чувствуешь себя так паршиво, когда не знаешь, чего ждать от нового дня. Хорошо, что вчера я не перебрала со спиртным и физическое состояние вполне в норме, в отличие от Лиззи, которая мешала мартини с пивом и виски.

Принимая душ, я тихо напевала и думала обо всем произошедшем: о Коуле, о Томе, о том, что чаще всего люди совершенно не такие, как мы их себе представляем при первой встрече. Я очень расстроилась из-за Натана, потому что эти слова действительно ранили. Конечно, я не могла так быстро стать близкой подругой его семьи, но немного доверия заслуживала, потому что я не хотела сделать им ничего плохого.