Устроившись на скамье у окна, Риз наблюдал за дверьми, которыми управлял механизм, реагирующий на движение. Тяжелые деревянные створки распахивались перед гостями, и те из них, кто оказался здесь впервые, растерянно озирались по сторонам, пытаясь сообразить, где прячутся портье. Механический дом удивлял с порога: его «невидимые слуги» открывали двери, регулировали освещение, опускали шторы на окнах и следили за тем, чтобы в коридорах и комнатах поддерживалась приятная прохлада.

В холле гостей встречали механические столики, развозящие бокалы. Запотевший хрусталь зазывно позвякивал, напитки плескались внутри, но ни одной капли не проливалось. Один такой столик подкатил к Ризу и остановился, настойчиво предлагая выпить. Он взял бокал вина, хотя не собирался делать и глотка. Это скорее служило реквизитом, позволяющим занять руки и не выбиваться из толпы. На самом деле, Риз чувствовал себя как фужер на столике: нервно подрагивал, осознавая, что куда-то движется против своей воли, и едва сдерживал эмоции, готовые выплеснуться в любой момент. Пока механизм был отлажен, ему удавалось сохранять спокойствие, но один неосторожный шаг мог все испортить.

Вместо приглашенных музыкантов настроение задавал играющий граммофон с огромным позолоченном раструбом, отражающим свет ламп. В паузах между мелодиями было слышно, как они гудят.

Когда в дверях появился первый важный гость, Риз подскочил с места, за малым не пролив на себя вино, и отставил бокал. Его неуклюжести никто не заметил. Все, как и он, смотрели на господина Баррета. Каждый раз торговец из Лима приходил с новой пассией, и некоторые гости превратили это в азартную игру, делая ставки, кого в следующий раз предпочтет сей любвеобильный человек: брюнетку, блондинку, шатенку или рыжеволосую. Сегодня его сопровождала белокурая дева с томным взглядом, и по толпе присутствующих прокатился невнятный гул, смешавший довольные возгласы победителей и разочарованные «у-у-у» проигравших.

Дождавшись момента, когда интерес к господину Баррету угаснет, Риз подошел к нему, стараясь быть вежливым, но не заискивающим. Людям, у которых хочешь попросить помощи, не стоит показывать, как сильно ты нуждаешься в ней. Это вызывает искушение отказать.

Однако не успел он и слова произнести, как Баррет отвернулся, сделав вид, что не заметил его, и тут же затерялся в толпе. Странная ситуация вызвала у Риза попеременно смущение, недоумение и раздражение. Вряд ли возможно не обратить внимание на человека, столкнувшись с ним нос к носу, если только не избегать его намеренно.

Вычеркнув Баррета из списка возможных союзников, Риз направился к господину Армелю, зависшему над столиками с напитками. В светских кругах его прозвали мраморным человеком не только за то, что в родном Марбре он владел крупнейшими месторождениями мрамора, но и за его каменное, лишенное эмоций лицо. Он любил свое дело и все беседы сводил к одному: каков объем добычи, как правильно обрабатывать мрамор, сколько стоит его самая дорогая разновидность… и все в этом духе.

Риз поприветствовал господина Армеля и протянул руку, которую тот проигнорировал, подхватив сразу два бокала.

– Простите, – сухо сказал он и спешно удалился.

Риз так и остался стоять в растерянности, не зная, куда деться. Казалось, окружающие не замечают его; редкие взгляды не задерживались на нем, а продолжали скользить дальше, словно он был призраком. Отогнав дурные мысли, Риз убедил себя, что должен попытаться еще раз. А потом еще. Если бы он сдавался при первой неудаче, до сих пор не построил бы ни одного безлюдя, а лютены так и остались прикованы к своей службе и Протоколу. Воспоминание о прошлых достижениях его приободрило, и Риз стал изучать гостей, попутно размышляя, к кому еще обратиться.

Кораблевладелец Гейл из соседнего города Хафн? Слишком дотошный и придирчивый. Будет лезть всюду и путаться под ногами. Землевладелец Монке – сынок богатых родителей, из выдающихся качеств у него только умение раздувать амбиции. Казначей Каспар – делмарец, а Ризу нужен союзник, независимый от Лэрда. Промышленник Такер с островов? Этот слишком хитрый и изворотливый, с ним лучше не связываться.

Внезапно взгляд Риза выцепил из толпы госпожу Олберик. Она беседовала с Гейлом, зажав мундштук в окольцованных пальцах. В любой другой ситуации Риз ни за что не подошел бы к ней первым, хотя бы потому, что избегал роковых женщин. Вдова промышленного магната, почившего, по слухам, не без ее участия, всегда носила черное, так что сложно было понять, как долго она скорбела по этой утрате и скорбела ли вообще. Оставшегося состояния ей с лихвой хватило бы на две безбедные жизни, но госпожа Олберик, видимо, планировала прожить все девять, а потому интересовалась вложениями, гарантирующими хорошие дивиденды. Пару раз она настойчиво предлагала Ризу стать партнерами. Правда, учитывая весьма недвусмысленные знаки внимания с ее стороны, он сомневался, что правильно понял, о каком партнерстве шла речь. Так или иначе госпожа Олберик, явно расположенная к нему, была подходящей кандидатурой. Слухи превратили ее в опасную женщину, полученное наследство – в богатую. Он решил, что предложит ей ежемесячные дивиденды и сплетни, дабы потешить ее самолюбие.

На деле все оказалось куда сложнее, чем ему представлялось. Риз коротко выдохнул, словно собрался опрокинуть в себя бокал крепкого напитка, и направился к госпоже Олберик, на ходу пытаясь вылепить подходящую гримасу: серьезное лицо, хитрая ухмылка или заинтересованный взгляд; втянуть щеки, чтобы скулы стали еще острее, или обольстительно улыбнуться. Прежде ему не приходилось играть в ловеласа, поэтому у него получилась натянутая глупая ухмылка.

Он поздоровался, госпожа Олберик в ответ медленно, с наслаждением выпустила ему в лицо сладкий дым. Сбитый с толку, Риз попытался завести разговор:

– Здесь немного душно. Не хотите прогуляться в саду?

Госпожа Олберик одобрительно хмыкнула, явно польщенная его вниманием, а затем будто невзначай обронила:

– Где же вы раньше были, мой свет? Так жаль, что вы опоздали.

Прежде чем уйти, она бросила многозначительный взгляд на Риза, чтобы он понял: за ее словами прячется иной смысл, – то, чего лучше не произносить на людях. Окутанная табачным дымом, госпожа Олберик проследовала в зал вслед за другими гостями.

Почти все места уже заняли, и Ризу, как опоздавшему, пришлось довольствоваться соседством господина Иржи, преуспевающего фермера с восточных земель. Все недолюбливали его за едкие высказывания и насмешки, а потому старались избегать. Сидеть рядом с ним было изощренной пыткой, которой подвергся Риз.

Он покрутил в руках табличку с аукционным номером и задумался: неужели Лэрд успел заручиться поддержкой всего бомонда? Словно бы в ответ на его немой вопрос в первом ряду мелькнул знакомый силуэт. Градоначальник, как подобает важному гостю, устроился по правую руку от Брадена. Вскоре к ним присоединился еще один зритель – столь нежданный, что вначале Риз принял его за наваждение, но это и впрямь была госпожа Бланда. Вот она, цена разрушенного безлюдя: благотворительный вечер для приюта и место подле новых покровителей.

Риз почувствовал себя полным придурком, позволившим себя обмануть, предать и обобрать. Пока он сокрушался, воспитанники приюта старательно пели, танцевали, читали стихи и разыгрывали сценки. Но его взгляд невольно сползал к первым рядам, наблюдая за расплывшимся в кресле Лэрдом, торчащей, как палка, госпожой Бландой, и хозяином вечера, пока тот, пренебрегая действом на сцене, переговаривался с градоначальником. Брадену было около сорока, но лицо его всегда выражало такую усталость и скуку, точно он успел прожить тысячу лет и разочароваться во всем, даже в бессмертии. Если бы его профиль решили чеканить на монетах, их пришлось бы вытянуть в эллипс, чтобы поместился нос.

После выступлений перед зрителями выставили стенды с детскими рисунками – это и были лоты для аукциона. Риз не сделал ни одной ставки и в какой-то момент понял, что безучастно ковыряет ногтем деревянную табличку.

– Вы сегодня до неприличия скупы, – ехидно подметил Иржи. – Экономите? Испытываете финансовые трудности?

– Спасибо, что переживаете, – бросил Риз, наивно полагая, что клещ сарказма от него отцепится.

– Хорош благотворитель, – хмыкнул Иржи и, одарив его презрительным взглядом, вернулся к аукциону, являя собой образчик идеального мецената.

Риз крепко сжал в руке табличку, представляя, какое удовольствие ему доставит треснуть этого остряка по затылку – так, чтобы щепки полетели. В нем говорили злость и отчаяние, скопившиеся за долгое время, и он понимал, что сорвется, если сейчас же не покинет зал. Наплевав на приличия, он встал и направился к выходу, ощущая волну неодобрения, настигающую его. Ему было все равно, что о нем подумают. Он лишился их уважения прежде, чем сделал что-то предосудительное.

В опустевшем коридоре его встретили слуги-автоматоны, но и те остались неподвижно стоять на рельсах, безошибочно определив, что ему не нужен ни сопровождающий, ни механический помощник.

Никто из заказчиков даже не догадывался, что Риз сохранял связь с домами даже после передачи ключей. Безлюди помнили его и ластились, как выдрессированные им псы, пусть и служили другим хозяевам. Риз предпочитал держать эту особенность в тайне. Вряд ли богачи с таким же рвением заказывали бы у него безлюдей, зная, что он способен управлять их домами и открывать двери одной вежливой просьбой.

За широкими стеклянными дверьми, обшитыми металлическими рамами, скрывался ночной сад. Почувствовав приближение, механические створки разъехались перед ним, а затем мягко соединились за его спиной.

Он решил прогуляться и все обдумать, чтобы вернуться к ужину с новым запасом терпения. Изгибающаяся тропа, выложенная гладким камнем, напоминала змею, ползущую в темную глубину сада, и он хотел сделать то же самое: спрятаться. Но насладиться уединением Риз не успел. На первом же повороте его схватили за локоть и потянули в заросли цветущего кустарника. Хватка была не сильной, но решительной, а рука с острыми ногтями – явно девичья. Риз нырнул в гущу зелени и оказался на другой стороне сада, куда почти не доставал свет, льющийся из окон.

– Вы же уехали из города! – выпалил он, когда увидел свою «похитительницу».

– Откуда вам это известно, Ризердайн? Следите за мной? – кокетливо спросила Марта. Вблизи она казалась не такой юной, но ее красота оставалась неоспоримой. Возможно, игра теней нарисовала на ее лице усталость, или строгая прическа добавила ей лет. Он не мог сообразить, что именно в ней изменилось.

– Нет. Слежу за новостями.

– У вас плохой информатор. Он пропустил мое возвращение.

– Придется урезать ему жалованье, – отшутился Риз, пытаясь вести себя непринужденно. – И что заставило вас вернуться сюда? Принесли весточку от отца?

Лицо Марты стало холодным, хмурым и почти враждебным.

– Перестаньте воспринимать меня как приложение к отцу! Сейчас перед вами я, – гордо вздернув нос, заявила она.

– Как и в прошлый раз, – парировал Риз. – Это не помешало вам действовать в его интересах.

Марта судорожно выдохнула. Упоминание о той встрече ее задело. Риз и сам не знал, зачем так настойчиво говорит об этом: хочет проучить ее, потешить свое ущемленное самолюбие или напомнить себе, что никому больше доверять нельзя. Он понимал, что Марта здесь ни при чем и злиться на нее – все равно что обвинять марионетку в плохом спектакле. Но его до зубного скрежета раздражали ее печальные глаза и дрожащие ресницы, сложенные домиком брови, капризно надутые губы и нервное дыхание с частыми вздохами.

– Вы же обещали, что забудете.

– Мне постоянно об этом напоминают.

– Очень жаль, но…

– Чего вы от меня хотите? – потеряв терпение, прямо спросил Риз. Он думал, что готов ко всему, но ее слова стали полной неожиданностью.

– Женитесь на мне! – с отчаянием выпалила Марта. Ее пальцы скользнули под рукав и крепко сомкнулись на его запястье, словно измеряя пульс. Она сбилась со счета, если бы попыталась. – Мы нужны друг другу, Ризердайн. Вы мое спасение, а я – ваше.