В начале XX в. археологи под руководством Артура Эванса обнаружили в Кносском дворце образцы древних письмен на глиняных табличках. Эти тексты на неизвестном языке были названы «линейное письмо А» и «линейное письмо Б». Находка одновременно приводила в восторг и сводила с ума: с одной стороны, перед учеными открывалась возможность повернуть время вспять на несколько тысячелетий и узнать больше о жизни людей минойской цивилизации, но, с другой стороны, язык надписей было невозможно расшифровать.

За океаном, в Америке, Алиса Кобер настолько воодушевилась возможностями, которые открывала расшифровка линейного письма Б, что принялась за изучение не известных ей древних языков, в частности шумерского и хеттского, знание которых должно было помочь ей раскрыть тайны письмен. Этому она посвящала все свободное время. Поразительно, но ее метод классификации символов и «букв» линейного письма Б был прообразом одной из ключевых техник, которыми позже пользовались гении из Блетчли-парка. Кобер тщательно составляла карточки для каждого знака и каждого потенциального значения слова. Потом она анализировала частоту появления каждого из символов и его связь с появлением других графем. Карточки профессор делала из разрезанных на куски сигаретных пачек. Алиса Кобер была настроена решительно, и казалось, что никакие трудности не смогут остановить ее на пути к расшифровке языка бронзового века.

Годы исследований вскоре начали приносить свои плоды. Профессор Кобер обнаружила, что некоторые группы символов начинались с одинаковых знаков, но оканчивались по-разному. Это открытие показывало, что надписи были не просто набором иероглифов, а словами, окончание которых менялось в зависимости от контекста предложения. Значит, этот язык был синтетическим^[1].

Тем временем в Великобритании Майкл Вентрис тоже уделял львиную долю своего свободного времени расшифровке этой загадки. В возрасте 14 лет он во время одной из поездок с классом в музей случайно вошел в зал, где археолог Артур Эванс рассказывал о том, как он с командой обнаружил табличку с линейным письмом Б. Речь знаменитого археолога вдохновила мальчика разгадать тайну этих таинственных письмен. Рожденный в интернациональной семье (мать полька, а отец британец), Майкл с детства увлекался языками. Когда Вентрису было всего 18, он опубликовал в американском археологическом журнале свою первую работу, в которой объяснял, почему язык линейного письма Б может быть разновидностью этрусского.

Но наукой денег не заработаешь, поэтому Майкл решил учиться на архитектора. Спустя два года он женился на однокурснице. Когда началась война, он попал на службу в Королевские военно-воздушные силы Великобритании, где стал штурманом бомбардировщика. Вместе с товарищами Вентрис совершал опасные рейды вглубь вражеской территории. После окончания войны он был направлен в Германию для помощи во взаимодействии с советскими властями (Майкл хорошо знал русский и немецкий). После недолгого пребывания в Германии он вернулся на родину, где продолжил изучать архитектуру. Однако все это время он не мог выбросить из головы загадку линейного письма Б (как всемогущие агенты из Блетчли-парка упустили такого гения – непонятно).

В 1948 г. работа Вентриса над расшифровкой линейного письма Б (он, как и профессор Кобер, для этих целей начал изучать мертвые языки) заинтересовала серьезных ученых. После смерти Артура Эванса его труды продолжил академик Джон Майерс, который решил объединить усилия Майкла Вентриса и Алисы Кобер. Местом встречи специалистов стал Оксфорд. Поначалу Вентрис без особого энтузиазма отнесся к приглашению: как он, лингвист-любитель, будет работать со светилами науки? Но вскоре в команде установились рабочие отношения, и через считаные месяцы Майкл писал профессору Кобер в Бруклин письма, в которых с энтузиазмом делился своими теориями о природе загадочных символов линейного письма Б.

К сожалению, Алиса Кобер скончалась в 1950 г. Ей было всего 43 года. Но смерть коллеги не остановила Вентриса, и он продолжил дело своей жизни. Следуя полету мысли, он иногда даже забывал про свои обязанности архитектора и с головой уходил в исследование микенской загадки. Когда его осенило, что некоторые группы графем обозначали названия городов, Майкл понял, что стоит на пороге открытия. Через некоторое время ему удалось раскрыть значение некоторых знаков, и тут он понял, что имеет дело с ранней формой древнегреческого языка. К 1952 г. работа Вентриса стала своего рода телескопом, через который можно было смотреть назад сквозь тысячелетия и изучать Кносский дворец и жизнь его обитателей.

Открытия Майкла привлекли внимание широкой публики, и его даже пригласили на престижную радиостанцию BBC Third Programme, что было большой честью для человека из неакадемической среды. Это интервью услышал Джон Чедвик, лингвист из Кембриджа. Он решил связаться с Вентрисом и предложить ему свою помощь. Майкл согласился, и вместе им удалось раскрыть оставшиеся секреты линейного письма Б. Их работа получила широкую огласку, и отчасти такая популярность объяснялась тем, что одним из исследователей был всего лишь энтузиаст-самоучка, помешавшийся на загадочных письменах и сумевший их расшифровать. За выдающиеся достижения Майкл Вентрис был награжден орденом Британской империи. Увы, жизнь нашего героя тоже оборвалась рано: он погиб в автокатастрофе в 1956 г. Но его имя уже навеки было вписано в анналы истории.

Так что же нам стало известно о жизни микенцев благодаря трудам Вентриса? Каким видели мир те, кто подарил нам необычные мифы? Полубыков-полулюдей, может быть, и не существовало, но можно с точностью сказать, что культура микенской цивилизации была колоритной.

И вот какой оказалась правда, которую мир после тысяч лет неведения узнал о колыбели легенд и мифов. Под древним бледно-голубым небом на суровых пыльных землях жил народ, который мастерил колесницы, устраивал состязания и хоронил своих погибших в боях воинов. Эти люди построили Кносский дворец, и там жил их великий царь. У них была достаточно развитая система землевладения (собственниками могли быть как мужчина, так и женщина), а на хозяйских землях трудились рабы, которых можно было легко узнать по одежде. Корабли микенцев постоянно бороздили море не только охраняя побережье, но и совершая торговые вылазки, во время которых продавали и покупали оливковое масло и вино. У них был загадочный культ богов. В Кносском дворце даже был специальный зал, по-видимому, предназначенный для ритуалов и церемоний. Религиозные обряды проводили жрецы и жрицы, а помогали им особые рабы, приписанные к храмам. Также в микенском обществе существовал эквивалент современных госслужащих – эти люди занимались обеспечением дворца и города всем необходимым и поддержанием правопорядка.

Именно в этом мире брали начало эпические поэмы вроде «Илиады», в которых захватывающие приключения, мифы и фантастические истории того времени сливались воедино. Легенда о чудовище царя Миноса была, вероятно, просто искаженным отражением более древней формы обожествления животных (нечто похожее на позднеримский миф об убийстве быка богом Митрой). Кстати, никаких свидетельств существования лабиринта на Кноссе так, увы, и не нашли.

Открытия Алисы Кобер и Майкла Вентриса поистине поразительны. Они подарили нам своего рода машину времени, которая позволила узнать больше о культуре, ставшей одним из столпов современной цивилизации. И движущей силой их труда был не контракт или какие-то обязательства, а страсть к открытиям. Энтузиазм, с которым они изучали тайные знания, в конце концов привел к снятию пелены загадочности с преданий о давно прошедших днях. Можно сказать, что расшифровка линейного письма Б не только изменила известную нам историю, но и сама стала ее частью.

2. ПРЕДСКАЗАНИЯ КОНЦА СВЕТА

Этот язык – дар богов. Он – средство, при помощи которого можно передавать научные знания, мудрость и предсказания. Вместо алфавита в нем использовался богатый набор иероглифов, способный описать все аспекты жизни людей: от сельского хозяйства до движения небесных тел. Именно на этом загадочном языке было написано пророчество о конце света. В нем заключена вся жизнь целой цивилизации. И ее смерть. С самого момента заката этой культуры дешифровщики по всему миру веками бились над разгадкой ее тайн. И бьются по сей день, а предмет их работы – глифы^[2] народа майя.

До того, как открытие Америки Колумбом изменило карту мира, территории, на которых располагаются современные Мексика, Гватемала и Сальвадор, принадлежали культурам Мезоамерики^[3]. Одной из них была цивилизация майя. Подобно грекам и римлянам по другую сторону океана, майя смогли построить богатую культуру. Они изобрели утонченную и сложную систему письма, строили великолепные сооружения (пирамиды-зиккураты), знали толк в еде (именно там начали культивировать острейший перец чили) и создавали замысловатые скульптуры. У некоторых племен майя, как и в Европе, были правители-монархи, и власть наследовалась по мужской линии. Майя бережно относились к истории и вели летописи событий. Здесь также было немало математиков, и не только среди зодчих, возводивших потрясающие пирамиды посреди джунглей, но и среди астрономов, занятых наблюдением за звездами и вычислением дат ближайших солнечных затмений.

В классический период цивилизации майя появились процветающие города-государства, полные архитектурных чудес: церемониальных дворцов, ступенчатых пирамид с храмами на вершине и гигантских скульптур. Также развивалась литература: ученые люди писали на сшитых листах пергамента или дереве. К тому моменту, как на горизонте появились злополучные корабли испанских первооткрывателей, за которыми обычно следовали ненасытные конкистадоры, культуре майя было уже несколько тысяч лет. Она была полна уникальных особенностей, одной из которых был Цолькин – ритуальный календарь майя, состоявший из 260 дней.

После начала колонизации Америки европейские завоеватели, уверовавшие в богатство местных племен, иногда доходили до полного помешательства в поисках их сокровищ. Результатом было полное разорение многих городов. Лишь кое-где заключались шаткие договоры о мире, согласно которым конкистадоры обещали не трогать поселения индейцев в обмен на их труд. Но беда не приходит одна: вместе с захватчиками на континенте появились и болезни, иммунитета к которым у местных жителей не было. Обычно после вымирания цивилизации остается множество следов ее существования. Но от майя нам не досталось почти ничего, потому что памятники их культуры уничтожались испанцами на протяжении столетий. Не пожалели даже язык.

Католические священники, сопровождавшие конкистадоров, были решительно настроены уничтожить все разнообразие письменных текстов, которое они нашли в городах туземцев. Так они поступали, по-видимому, потому, что считали своим долгом искоренить язычество в колониях. Это чудовищное преступление против истории. Потом представители других европейских держав с ужасом поймут, что натворили испанцы, но будет уже слишком поздно: от «праведного» огня удалось уберечь лишь несколько текстов, которые сразу же были перевезены в Европу для сохранения наследия уничтоженной цивилизации. Но ученых поставили в тупик глифы майя, превратившиеся в шифр, ключ к которому был утерян со смертью последнего носителя языка.

Это значило, что ученым предстояло работать без помощи шпаргалок^[4] или других средств, которые облегчили бы задачу. К работе относились с особым трепетом еще и потому, что казалось, будто мир потерял какие-то очень важные сведения о Вселенной. До сих пор считается, что мудрецы майя пристально наблюдали за ночным небом и переживали духовные откровения, в которых видели, что может выпасть на долю человечества в будущем.