Если карьере Белладонны конец, если Франк придет и сообщит, что Миру ждут в Берлине расторгать контракт и платить огромную неустойку, то единственное, что всерьез огорчит Миру, – она вряд ли когда-нибудь снова увидит Джека. Дыхание из шумного стало прерывистым. Еще пара мыслей, и случится истерика. Мира спрыгнула с подоконника, ловко приземлилась на ковер и наклонилась к дорожной сумке. Достала из внутреннего кармана складной нож. Повертела в руке, нажала большим пальцем: щелчок обнажил сталь, лезвие выскочило, словно пуля из обоймы. На рукоятке гравировка – Triste, «печальный» на французском.

Свободная рука задрожала, а через секунду вновь потянулась к сумке. Мира достала упаковку антисептика. Открыла крышку: в нос ударил запах спирта. Окружающие считали певицу помешанной на чистоте, а в желтой прессе ходили слухи, что у немецкой рок-звезды ОКР ^[14]. Действительность оказалась банальнее: от плохих привычек сложно избавиться.

Мира задрала штанину, брызнула антисептик, растерла по коже. Прислонила лезвие к ноге. Пальцы, сжимающие нож, похолодели. «Нет! – воскликнул в голове отчаянный вопль. Не ее. Чужой. – Ты сильнее». Мира мысленно добавила: «И не позволю Джеку увидеть меня такой».

Эта мысль отрезвила. Нож выпал и затерялся в ворсинках ковра. Резкий выдох нарушил тишину. Мира опустила штанину, кинула антисептик в сумку, наклонилась, взяла нож и подошла к кровати. Села на колени и принялась вырисовывать на деревянном изголовье букву J. У Миры действительно психическое расстройство. ЧДЛ – Чертов Джек Льюис.

Эльмира вывела Jack на изголовье кровати и бросила нож в сумку. Устала предполагать худшее, поэтому решила найти Франка и потребовать, чтобы тот дал номер Грегори Келлера: она убедит продюсера не выгонять ее с лейбла. Джек Льюис и его агент Роберт Томпсон больше не звонили, значит, время брать ситуацию в свои руки.

Распахнув дверь, Мира наткнулась на Франка, которого стремилась найти. Менеджер застыл, нелепо подняв правую руку: наверняка собирался постучать в номер. На лице Штольца сверкала улыбка, а в левой руке он сжимал выключенный телефон.

– Что… – начала Мира, готовясь к худшему. «Лыбится от радости: оказался прав, а меня гонят прочь», – пришла к неутешительному выводу.

– Герр Келлер в восторге! – заявил Франк и, чтобы пройти внутрь, толкнул ее внушительным животом. – От твоей находчивости. От твоих продаж. Мира, ты умница! Прекрасный ход с Льюисом, изумительный!

– Да? – только и смогла переспросить она. До конца не веря в происходящее, Мира добавила: – И… что теперь?

Франк не спешил с ответом, задумчивым взглядом окинув спальню. Миру бросило в холодный пот: если Франк повернет голову влево, то сможет разглядеть вычерненное ножом имя на изголовье кровати. Появятся вопросы, и осуществление мечты лопнет как мыльный пузырь. Мира не могла позволить, чтобы менеджер узнал ее секрет.

– Франк, давай поговорим за ужином?

Штольц тут же повернулся к подопечной:

– Собирайся, жду в ресторане. Там все обсудим.

Франк оставил ее в одиночестве, и она облегченно выдохнула. Достала из шкафа черные рваные джинсы и футболку с логотипом Ramones ^[15], а волосы собрала в неаккуратный пучок. Решила обойтись без парика: поклонники, как и пресса, знали, что светлые волосы – образ для новой музыкальной эры, и, так как ужин планировался в ресторане отеля, вживаться в образ Белладонны ей необязательно.

Официант проводил Миру до закрытой от других гостей кабинки, здесь ее ждал Франк с бокалом двойного виски. Эльмира огляделась: бархатные спинки стульев, квадратный стол из темного дерева, занавески с позолотой. Дорого, роскошно, безразлично. Мира бы все отдала, чтобы с ней ужинал Джек Льюис. Пускай не в дорогом ресторане, а в забегаловке – она помнила, что Джек любит бургеры с двойным луком и говядиной. Но нет, перед ней сидел менеджер. Мира печально усмехнулась: она стала звездой, у нее много денег, но главное – любовь – за деньги не купишь.

Эльмира села напротив Франка, заказала салат и рыбу. От выпивки отказалась, ограничилась стаканом воды. Поблагодарила официанта и осталась наедине с менеджером, который почти допил виски.

– Итак… – начала Мира, но ее перебил официант с подносом. «И это приватность?!» – мысленно возмутилась артистка.

Перед Франком оказались тарелка пасты с трюфелями, устрицы, а также брускетта с авокадо, яйцом пашот и красной рыбой. Странное сочетание, но, вероятно, Франк заказал самые дорогие блюда. «То есть транжирить заработанные благодаря мне деньги он может, а устроить встречу с Джеком – нет?!» – закипела Мира.

Но вслух произнесла вежливое:

– Спасибо. Вы свободны.

Когда официант откланялся, она повторила:

– Итак?!

– Раз Келлер не против, у нас развязаны руки. Но последствия будешь разгребать сама! – заявил Штольц, уплетая ужин за обе щеки.

Мира улыбнулась: она знала, что менеджер блефует и поможет в любом случае, недаром она его любимая – и единственная – звездочка.

– Мне эти слухи тоже надоели, – отрезала Мира, надеясь выудить больше информации о телефонном разговоре. – Что мне нужно сделать?

– Тебе? – удивившись, Франк на мгновение перестал жевать. Потом опомнился, запил еду остатками виски и добавил: – Ничего, как всегда. Оставь это взрослому умному дяде, малышка.

– А ты не скупишься на комплименты себе любимому, – проворчала Эльмира, поймав себя на мысли, что ее впервые раздражает отзывчивость менеджера. – Выкладывай, какие следующие шаги? Чего Келлер хочет? – На языке вертелось: «Что мы можем сделать, чтобы я стала ближе к Джеку?»

Пока Франк ел, роняя крошки на ворот, Мире принесли заказ. Но есть резко перехотелось, от волнения свело желудок. А Франк все молчал. Наконец, закончив с брускеттой, он принялся рассуждать:

– Мы едва собрали клуб… И не буду даже вспоминать, как трудно было устроить концерт: Америка плохо воспринимает артистов из других стран, они любят своих. Но то, что происходит сейчас… Безумие! Песня «Бандит» завирусилась в социальных сетях, поднялась в чартах, думаю, если мы объявим новый концерт, то за сутки соберем большой зал!

– Я готова! – воскликнула Эльмира. Если Джек вновь придет, она готова выступать каждый вечер. С ним.

– Не думаю, что это заслуга Джека Льюиса. – Штольц подопечную не слушал. «И хорошо, – одернула себя Мира, – я стала явно проявлять интерес». – Думаю, дело в инфоповоде: престарелый, – Мира поморщилась, – знаменитый боксер и юная восходящая звезда. Вы так непохожи, словно стороны магнита, и общественность волнует: постановка ли твой танец? Пиар? Случайность? Желание Льюиса напомнить о себе? Твои выходки? Его больная фантазия? Людей всегда волновали подобные темы, и мы можем использовать их для продвижения. Главное, не увлечься: заезженная пластинка быстро надоедает. – Франк кинул вилку в пустую тарелку и торжественно заявил: – Завтра запрошу продажи физических копий альбома. И… Да. О Льюисе на интервью мы поговорим.

Вернувшись в номер, Мира первым делом достала нож и зачеркнула имя Jack: аккуратно выведенные буквы на изголовье кровати превратились в резкие полосы содранного лака, обнажая светлое дерево. Так восемь лет Мира вычеркивала Джека из мыслей: отчаянно, упрямо, в страхе быть пойманной. И получалось же! Воспоминания редко всплывали непонятной болью в груди, словно напоминали о перенесенной операции. А потом она встретила его на своем концерте. И стало бесполезным все, что она делала: таблетки, новые впечатления, карьерные взлеты, чужие поцелуи… Поблекло и испарилось, будто она вновь девочка-подросток.

Соблазн получить желаемое в образе легкого ветерка от кондиционера щекотал Мире затылок. Она не была сумасшедшей. Она осознавала, что ее мечты неправильны. Но когда у Миры ничего не осталось, грезы о Джеке спасли ее, а позже превратили сердце в сад из засушенных роз: она ни одному мужчине не позволила полить эти цветы. И вместо благодарности за хорошее она злилась и хотела обладать боксером.

Мира устроилась в кресле и взяла телефон. Открыла страницу Джека. Как давно она не подсматривала за его жизнью? Несколько лет точно. Эльмира Кассиль не из помешанных поклонниц – иначе бы, заработав первые деньги, сразу поехала искать Джека. Вероятно, пошла бы на его бой, подкараулила у отеля или… бросилась под колеса его машины! Мира не считала себя фанаткой. Она презирала фанаток за наивность и веру в чудо. Успех она обрела вовсе не благодаря удаче или богатым родителям. Борьба и еще раз борьба. Эльмира получила карьеру, славу, деньги. И теперь у нее не выйдет получить знаменитость? Чушь. Джек будет ее.

Она провела пальцами по фотографии семейной пары. Джек и его жена Лиз целовались посреди парка. Теперь фото навсегда отпечаталось на ее сетчатке. Занимаясь другими делами, Мира время от времени будет видеть эту фотографию. Она свернула страницу и бросила телефон на столик, будто обожгла пальцы. Плевать. Она не думает о чужих детях, жене, счастье. Как о ней, Мире, никто никогда не думал.

Она покрутила телефон в руках. Эльмира словно владела бомбой: только ей решать, деактивировать или взорвать. Звонить или нет. Вторгаться в жизнь Джека или оставить все как есть. Забыть его – этого Джек, разумеется, и хотел. Она включила экран и набрала номер. Не Джека.

– Привет, Тристан. Извини, что поздно. Ох… Точно. Забыла, что я не в Европе. Извини, что рано. Помнишь, в подростковые годы мы смотрели по телевизору бои с участием Джека Льюиса? Да, того самого. Он потом исчез… бросил карьеру. И я забыла о нем. Или сделала вид? Неважно.

Она помолчала. Сглотнула горечь и продолжила:

– Столько лет я не вспоминала Джека. Поверь, я не помешанная фанатка. Врать не буду, я подумала о нем, когда летела в Лос-Анджелес. Его город… Но я и представить не могла, что он придет на мой концерт! И сейчас… Могу ли я упустить возможность? – Мира встала и принялась ходить по комнате. – Нет. Для чего-то же встреча произошла? Он пришел на мой концерт. И я могу поговорить с ним, представляешь? Как мечтала много-много лет назад. – Мира нахмурилась. – Ты не поймешь, Тристан. Я сама не понимаю. Будто это другая Мира, подросток, взяла верх надо мной. – Сердце сжалось от воспоминаний. – Представь, меня привели в магазин игрушек, показали на ту, которую я давно хотела, и сказали – бери. Воровать плохо, а Джек не игрушка? Да, согласна. Но ты понял мою метафору? Надеюсь, понял. Повторю, я не безумна. И все же поддамся порыву. Посмотрю, к чему приведут мои… наши действия. Да. Свои ходы Джек делает. Невозможно играть в шахматы в одиночестве. – Мира замолчала и шепотом добавила: – Жаль, ты не можешь приехать и остановить меня. Пока, Тристан.

Она отключила вызов, смахнула слезы – те выступили алмазами в уголках серых глаз – и направилась к менеджеру в номер.

Мира позвонит Джеку. Мира выбирает взорвать бомбу.

– Тук-тук, можно?

Мире не хотелось говорить о Джеке на интервью. Ей хотелось его видеть. И это возможно. Дело за малым – убедить Франка.

– Ага, заходи!

Номер менеджера оказался роскошнее и просторнее, чем ее. Неудивительно, Франк всегда выбирал лучшее, и Мира была не против. Главное, он качественно выполнял работу, а каким образом лечил свои детские травмы, ее не волновало. В конце концов она, чтобы вылечить детскую травму, собиралась разрушить чужую семью.

– Чем занят? – Мира села на край заправленной покрывалом кровати.

Франк перестал смотреть в планшет и встал из-за письменного стола. Приземлился рядом с Эльмирой и показал ей экран планшета:

– Маргарет прислала фото Беатрис.

– Твоя племянница подросла, – улыбнулась Мира, разглядывая двухлетнюю светловолосую малышку. – А ты, Франк? Не созрел?

Франк громко рассмеялся и отложил планшет на кровать.

– Я? Стать отцом? Нет, меня устраивают взрослые дети, которые не пользуются подгузниками и приносят хорошие деньги. – Он потрепал Миру по волосам. – Моя единственная и любимая дочка.

– Меркантильный! – Она отмахнулась. Но в груди растеклось тепло: после сотрудничества с менеджером-придурком оказалось приятно найти менеджера-союзника.

Франк серьезно добавил: