Уже был виден дым паровозной трубы, слышно пыхтенье и стук колес по рельсам.

Капитан перевел затвор в заднее положение.

Состав вошел в зону минирования. На передней платформе громоздились мешки с песком, за ними солдаты, расчет пулемета «МГ».

Гринько дождался, пока паровоз зайдет на мину, и повернул ключ до упора по часовой стрелке.

Три мощных взрыва прогремели одновременно. Паровоз вместе с рельсами слетел в кювет, за ним и все вагоны. Перевернулись, сорвав крепления, бронетранспортеры, разлетелись в стороны гусеницы и колеса, взорвались баки. Они при транспортировке должны быть залиты полностью. Немцы народ педантичный, все сделали на совесть. На платформах находились и бочки с запасным горючим, которые рванули вслед за баками.

По гитлеровцам, уцелевшим при крушении, ударили пулемет Лесина и автомат Федотова. Охрану они уничтожили быстро, да и с ротой долго возиться не пришлось. Половина ее погибла при перевертывании вагонов. Около пятидесяти человек, кто с оружием, кто без, деморализованные, дезорганизованные, испуганные, шокированные, выбрались в зону отчуждения со стороны засады. Саперы направили взрывы так, что состав улетел налево по ходу движения.

Объявился и офицер, обер-лейтенант, который пытался организовать толпу, что-то кричал. Пули, выпущенные Кротовым, пробили его разорванный китель.

Открыли огонь и все остальные. Немцы заметались, часть тут же упала, остальным тоже укрыться было негде. Вдогонку очередям в зону отчуждения полетели мощные оборонительные гранаты «Ф-1». Бой, если так можно назвать прямой расстрел диверсантами личного состава пехотной роты, длился всего десять минут. Затем все смолкло.

Рябинин выкрикнул команду, и к вагонам устремились бойцы команды Маслова. Застучали «ППШ», прогремели два взрыва. Бойцы добивали немцев, выживших в вагонах.

Гринько с удовольствием смотрел, как горят перевернутые, искореженные бронетранспортеры.

– Вот это дело! – заявил он. – Восемь таких железяк, это вам не шутка. – Старшина на мгновение застыл, а потом воскликнул: – А там что еще за черти?

Из-за паровоза встали двое мужчин, державшие на руках третьего.

– Может, выжившая охрана на платформах с бронетранспортерами? Валить их?

Тут раздался крик одного из этих людей:

– Братцы, не стреляйте! Бригада паровоза мы.

Гринько посмотрел на Рябинина.

– Ни хрена себе! Как уцелели?

– А черт их знает.

– Нашли тоже братцев. Фашистам служат, нет бы в лес уйти, создать партизанский отряд.

– Их заставили, но ладно, прикрывай меня.

Капитан подошел к железнодорожникам и спросил:

– С вами не было немцев?

– Был один, так его прибило взрывом.

– А вы выжили?

– Да уж, смилостивился Господь.

– Тащите своего человека на станцию. Будут спрашивать, никого из нас вы не видели. Понятно?

– Да. Носилки сделаем и пойдем.

– Это ваше дело. – Рябинин повернулся к лесу и крикнул: – Внимание, группа, отход!

Глава 2

Варвара проснулась около девяти утра, села на кровати и тряхнула растрепанной головой, отчего ее чуть не вырвало. Она осмотрелась. В комнате бардак, на столе ополовиненная бутылка самогона.

– Петька?! – крикнула женщина, не услышала ответа и все вспомнила. – Ах ты мать мою за ногу! Петруха-то на партизан работает. С ними и ушел, наверное. А я, выходит, пособница. За это расстрел. Ну уж нет, не будет этого, – сказала она самой себе.

Женщина встала с кровати, шагнула к столу и взялась за бутыль, но подумала и поставила ее обратно. Умывшись и причесавшись, она бросилась вон из дома, перебежала по переходу пути у станции, выскочила на Купеческую улицу, по ней долетела до площади Освобождения, бывшей Ленина, свернула к управе.

Ее остановил полицай Алексей Козарев. Варвара знала его и других сослуживцев своего сожителя.

– Куда, Варька? Стоять!

– Да чего стоять-то? Дело у меня есть до коменданта.

Полицай усмехнулся и спросил:

– Что, Петруха в морду дал? Жаловаться пришла?

– Да пошел ты!..

– Я-то пойду, когда надо будет, а ты вали подальше, посторонним сюда нельзя.

В это время из управы вышли комендант Баур и офицер в форме СС.

Варвара закричала:

– Герр гауптман! Герр комендант! У меня к вам важное дело.

Гитлеровцы переглянулись.

Эсэсовец махнул рукой полицаю, пропусти, мол.

Козарев отошел в сторону, шепнув женщине:

– Шалава!

Она ответила бы ему, но ей было не до этого.

Варвара подошла к офицерам, поправила волосы.

Комендант поморщился:

– Водка?

– Это вчера, герр гауптман.

Арман Баур не знал русского языка, но им владел унтерштурмфюрер Зигель.

– Что тебе надо, баба?

– Полицай, извините, полицейский Петр Клинько связан с партизанами.

– Что? С какими партизанами?

Напрягся и гауптман, услышав это слово.

– Не знаю, были вечером двое, потом Петька, полицейский Клинько пришел, а утром никого уже не было. Я, извините, уснула.

– А ну-ка, пойдем! Как тебя?..

– Варвара Тернова. Я за новый порядок, об этом вам любой скажет.

– За мной!

Унтерштурмфюрер кивнул коменданту, и они поднялись на второй этаж, где находился кабинет эсэсовца.

На лестнице Зигель сказал Бауру:

– Арман, вызови заместителя Вирта и начальника полиции.

Гауптман передал приказ солдатам охранной роты, которые несли службу на втором этаже.

Вскоре в кабинете эсэсовца расположились унтерштурмфюрер, гауптман, обер-лейтенант Вирт, начальник полиции лейтенант Ленц. Немцы расселись на стульях, Варвара осталась стоять посреди кабинета.

Эсэсовец взглянул на нее и приказал:

– Говори!

Она подробно, иногда заикаясь, рассказала о приходе людей из леса, о том, как они ждали сожителя и заставляли ее пить самогон. Здесь эта особа соврала не глядя.

– А потом, извините, ничего не помню. Но один из них говорил, что Клинько работает на партизан.

Унтерштурмфюрер начал переводить ее, но не успел закончить. Где-то со стороны Харькова прозвучали взрывы.

– Что это? – Он оборвал речь на полуслове.

Заместитель коменданта встал:

– Я узнаю, герр унтерштурмфюрер.

– Давай, Бруно.

Обер-лейтенант вышел из кабинета и вскоре вернулся бледный как мел.

– Господа, эшелон с бронетранспортерами и солдатами пущен под откос в районе светофора, это в восьми километрах…

Унтерштурмфюрер заорал:

– Как это пущен под откос? Кем?

Заместитель коменданта взглянул на Тернову.

– Значит, говоришь, приходили партизаны?

– Да, герр офицер.

– Ну и что застыли? Поднять охранную роту, отправить в квадраты, прилегающие к месту, где проведена диверсия. Прочесать лес, выслать технику на дороги, – выкрикнул Зигель.

Комендант встал и сказал:

– Я займусь этим.

– Быстрее! Диверсанты не могли далеко уйти, и техники у них быть не может.

Комендант кивнул заместителю, и те рванули на выход.

Унтерштурмфюрер повернулся к начальнику полиции:

– Тебе, лейтенант, оставить в поселке десять человек охраны управы, остальных выслать к грунтовке, идущей в лес, на север. Задача одна: перекрыть партизанам выход к Лухову болоту. Не забыть осмотреть брошенное село.

– Да, герр унтерштурмфюрер.

– И еще, найди мне этого… как его?

– Клинько, герр унтерштурмфюрер.

– Этого Клинько. Живым найди!

– А если он ушел к партизанам?

– Какие к черту партизаны, лейтенант? В районе нет партизанских отрядов. Их во всей области от силы пара-тройка. У нас быть не может. Условия не те, чтобы сформировать полноценный отряд.

– А кто же тогда пустил под откос эшелон?

– Диверсионная группа. Я доводил до вас, что русские провели массовую операцию по забросу в наш тыл нескольких тысяч специально подготовленных диверсантов, сведенных в бригады, отряды. По эшелону действовала небольшая группа. Полусотне вооруженных людей не удалось бы незамеченными подойти к железной дороге.

– Но откуда они узнали?.. Хотя да, Клинько.

– Ты долго будешь болтать?

– Извините. Задачу уяснил, выполняю. – Лейтенант выбежал из кабинета.

Унтерштурмфюрер подошел к трясущейся Терновой.

– Почему ты, баба, не сообщила нам раньше о связи твоего сожителя с партизанами?

– Я даже не догадывалась об этом. Узнала – сразу доложила.

– А чего ты нажралась самогона, как последняя пьяница?

– Так меня партизаны заставляли пить.

– Что, в рот лили?

– Почти так.

– И они пили?

– Пили, герр офицер.

– Странно, обычно эти мерзавцы не прикладываются к спиртному на задании.

– Ну, я не знаю, эти пили не меньше Клинько.

– Тот тоже жрал самогон?

– Он и со службы приходил пьяный, дома добавлял.

Унтерштурмфюрер поморщился и заявил:

– Ты арестована!

Варвара едва не упала в обморок.

– За что, герр офицер?

– Будешь сидеть в камере, пока мы не поймаем Клинько.

– А если не поймаете?

– Тогда ты будешь повешена за пособничество врагу.

– Господи, да за что мне такое? Я же сама пришла!

– Моли Бога, чтобы мы нашли твоего любовника. – Охрана! – крикнул Зигель.

В кабинет зашел полицай, оставшийся в управе.

– Да, герр унтерштурмфюрер?

– Эту бабу в подвал! Никакого насилия не применять, допросов не проводить. Все остальное как для всех. Ты понял меня?

– Так точно, герр унтерштурмфюрер!

– Уводи!

Варвара попыталась упасть в ноги эсэсовцу, но крепкий полицай схватил ее за шиворот и потащил в коридор.

Оставшись один, унтерштурмфюрер присел на стул возле телефона, достал пачку сигарет, закурил. Он обязан был доложить о произошедшем в Харьков, но решил дождаться хотя бы первых результатов поиска советской диверсионной группы, заброшенной в немецкий тыл. В том, что действовала именно она, Зигель нисколько не сомневался.

Боевое подразделение Рябинина отходило в направлении района, который был указан на карте, оставленной у Клинько. Командир решил обходить лесом грунтовую дорогу и заброшенное село Боровка, планировал выйти к базе с юга, по самой кромке болота. Крюк в итоге получится большой, около двадцати километров, но этот путь был самым безопасным.

Рябинин прекрасно понимал, что гитлеровцы привлекут все свои силы, имеющиеся в поселке, для прочесывания района диверсии и участков местности, прилегающих к нему. У коменданта и начальника полиции Копино хватит сил на то, чтобы блокировать не только место подрыва эшелона, но и северный лес до Лухова болота, где находилась база.

Оккупантам нужно было прочесать и южный лес. Но для этого комендант, скорее всего, вызовет подмогу из соседних районных центров, возможно, даже из Харькова. Сюрприз с подрывом эшелона окажется для гитлеровцев весьма неприятным и неожиданным. До сих пор эта территория считалась ими относительно безопасной, теперь же ситуация менялась в корне.

Это обстоятельство требовало немедленного реагирования на угрозу привлечения дополнительных сил для борьбы с диверсантами. К операции, проведенной группой «Удар-15», вот-вот добавятся другие. Весь отряд уже приступил к выполнению заданий. Такое развитие событий потребует усилий гитлеровского командования не только в Харькове, но и на всей территории рейхскомиссариата «Украина».

За первый час диверсанты прошли четыре километра на северо-восток. Потом они устроили привал в березовой роще.

Капитан Рябинин остался на опушке и смотрел в бинокль на лес, за которым в небо поднимались клубы дыма. Он проводил расчет.