– Фирма покупает, – к разговору присоединилась блондинка лет тридцати, которая до этого говорила с кем-то по телефону в стороне. – Но мы и сами иногда приносим что-то если дома не съедается, например.

– Очень здорово.

То ли девушки были на редкость проницательные, то ли слово «брезгливость» было выведено у меня на лбу крупными буквами, но подчиненные хихикали с моей реакции и тихо перешептывались о чем-то.

– Я в Москве работала два года, никогда не забуду этот офисный стиль: у каждого своя кофемашина, к чаю конфеты без сахара, без лактозы, без глюкозы и вообще без всего! У нас не так. У нас лучше.

– Я просто… Пока не привыкла.

– Еще есть время, – рыжеволосая девушка по-доброму улыбнулась. – Не хотите, кстати, как-то отпраздновать свое появление в фирме? У нас так принято. Мы выпиваем немного, едим пиццу, танцуем, можем караоке тут устроить.

– Караоке?

Сколько времени должно понадобиться, чтобы я привыкла к местному менталитету? Я как дурочка переспрашиваю каждое слово и округляю глаза.

Просто в Москве бы в голову никому не пришлось предложить начальнице выпить вместе со всем офисом. То есть, так не было принято. Приветственная речь, напутственные слова – вот и все.

– Или можем придумать какую-нибудь викторину, настольные игры опять же. Это очень сближает! Вы бы могли познакомиться с нами лучше.

– Отличная идея, – я наконец-то смогла выдавить из себя фальшивую улыбку. – Но немного позже. Я еще не привыкла к разнице в четыре часа, к тому же со дня на день должна переехать…

– Вы переезжаете к Олегу Николаевичу?! То есть… Простите, я не должна была спрашивать.

– Нет, я переезжаю не к нему. Просто переезжаю. Я пойду поработаю.

С написанным на лице непониманием я ушла с кухни, прихватив еще одно яблоко.

День облегчало отсутствие в кабинете Семёна. Мужчина утром забрал документы и пошел по этажам с рабочими вопросами. Я видела его только мимолетно в коридорах или около уборных.

Сейчас он все еще отсутствовал, но долго наслаждаться одиночеством мне не дали.

– Так и не отрывалась от бумаг? – спросил мужчина, устало шагая к своему креслу.

– Отрывалась. Вот на кухню сходила, яблочко взяла, – я показательно откусила большой кусок зеленого фрукта, не разрывая зрительного контакта.

Мой начальник тяжело вздохнул и опустился в кресло.

Через пятнадцать минут звенящую тишину нарушил стук в дверь.

Инстинктивно я разогнулась и перевела взгляд на проход.

– Добрый день. Доставочка.

– Спасибо, оставьте на тумбе, – ответил Семён молодому курьеру, который привез два пакета предположительно из какого-то ресторана. – Взял тунца и телятину. Ты что будешь?

– Ты опять за свое? Прекрати, это уже не смешно.

– Не смешно будет, если ты в голодный обморок свалишься. А прием пищи – это святое! – безапелляционно мужчина поставил передо мной пластиковый контейнер с теплой мясной вырезкой и бланшированными овощами.

От еды так дивно пахло, что желудок тут же среагировал и скрутился в тугой узел от голода.

Я не стала сопротивляться и своим немым молчанием дала согласие на совместный обед.

– Ладно я питаюсь кое-как, у меня запасы отложены. А ты на чем еще держишься?

– Знаешь, – запуская в рот кусочек моркови, – это даже забавно. Здесь все настолько переходят личные границы, что их как будто вовсе нет! Сегодня на кухне одна из сотрудниц предложила мне устроить караоке-вечеринку в честь подписания договора. А ты спрашиваешься о моем питании и рационе. Завтра мне нужно будет предоставить график посещения уборной? Это в вашем стиле, да?

– А что в твоем стиле? – мужчина с интересом вступил в разговор, даже отодвинув от себя контейнер с едой. – Не спрашивать у окружающих тебя людей ничего кроме цифр в отчетах? Мы здесь общаемся, и это здорово! С тобой хотят познакомиться поближе, я волнуюсь, чтобы ты не заработалась до голодного обморока. А еще сегодня у Марка из отдела кадров родился второй сын, три пятьсот, семьдесят четыре сантиметра, имя еще не придумали. Коршакова из рекламного ушла после обеда, приболела, была белая как мел. А из мужского туалета уборщица ворует туалетную бумагу. И я знаю об этом всем, потому что я говорю с людьми!

– Ты начальник, – парировала я, – тебе нужно быть в курсе.

– Спроси у любого из офиса! Все расскажут тебе новости коллектива.

– Потому что вместо работы они обмениваются сплетнями!

– Боже, Маша! Вы в своей Москве всю человечность растеряли? У нас отличные показатели, высокая продуктивность. Если люди потратят десять минут в день на разговоры в перерывах между работой – Земля не остановится. Будь проще. Никто не влезет в твою личную жизнь, не позволит себе непристойностей. Это просто приятельское невинное общение.

– Ешь рыбу, пожалуйста, – тихо ответила я, утыкаясь в свой обед.

Не было смысла и сил спорить. Что толку? У нас разные взгляды на вещи, разные границы допустимого. Семён осуждает мою позицию, я не могу принять его. Но с этим можно жить!

Я работаю много лет в крупных фирмах, не завожу друзей, а уж тем более любовные отношения в коллективе. И это не влияет на мою работу. Так что и здесь как-нибудь обоснуюсь.

Семён смотрел на меня без осуждения, но в его взгляде прослеживалось что-то очень похожее на жалость. Как будто он был расстроен тем, что я, глупая и наивная девочка, отказалась принять его мудрость.

– Не смотри на меня так, – попросила я.

– Не смотрю, не смотрю.

В Новосибирске темнело как будто бы раньше.

В начале шестого без искусственного освещения невозможно было разглядеть текст в документах. Город за окном становился серым, сонным, будничная жизнь в нем останавливалась.

Я привыкла работать в офисе до поздней ночи, в этом не было ничего необычного. Однако сейчас почему-то предпочла взять работу на дом. Заранее собрала несколько папок, перекинула нужные материалы на флешку.

– Вызвать тебе такси или разрешишь подвезти?

– Альтернатива без выбора, – хмыкнула я. – Ладно, поехали.

Сопротивляться не осталось сил. Да и было ощущение, что сопротивляться этому мужчине бесполезно. Попробую изменить отношение к ситуации, раз не получается изменить ситуацию.

Семён на выходные тоже уходил с пачками макулатуры. Видимо и впрямь был трудоголиком, как и я же.

– Комплект ключей от твоей квартиры доставили мне домой. Видимо я перепутал адреса… Я заеду завтра в отель, заберу тебя с вещами, доставлю до квартиры и покажу там все.

– Отказываться бессмысленно, да? – мужчина равнодушно повел плечами. – Хорошо. Тогда около десяти быть готовой?

– Будет отлично.

– В каком состоянии квартира? То есть что нужно купить для жизни? Чайник там, полотенца, лампочки…

– Для жизни все есть, – я облегченно выдохнула. Хотя бы с этим возиться не нужно. – Купить только продукты ну и личные вещи какие тебе нужны. Я живу в квартире напротив, можешь не стесняться просить что-то, если срочно понадобится. Соль, сахар, спички…

– Спасибо. Надеюсь, что до спичек не дойдет.

До двери номера я кое-как дотащила ноги.

Новосибирск изматывал меня морально и физически.

Я не понимала, что со мной происходит. Обычно я была готова работать по двенадцать часов в неделю, не чувствовала усталости или апатии. А здесь будто какое-то отрешение от всего происходящего.

Я все время хочу спать, не могу сфокусироваться на задаче, думаю только о том, как скорее вернуться в номер и лечь на кровать.

Разница в четыре часа не такая уж огромная, чтобы не перестроиться за пару дней. Что это? Акклиматизация? Но я ведь в Сибири, а не в тропиках.

Впрочем, возможно просто подхватила какой-нибудь вирус в самолете по пути из Москвы.

Не осилив даже доставку ужина в номер, я скинула рабочий костюм и рухнула в кровать.

Глава 4

– Маша, Маша! Если сейчас же не откроешь, я войду!

Веки медленно разомкнулись, и перед собой я увидела белую пелену постельного белья.

Звук сработавшего звонка заставил обернуться назад и как в тумане, лишь силуэтно, разглядеть мужчину в темной одежде.

– Боже, ты не одета, – силуэт почти сразу развернулся, а до меня дошло, что я лежу в кровати в одних кружевных трусах, откинув одеяло в сторону.

– Что… Что ты тут делаешь?! – осознание происходящего приходило медленно, но я уже залезла под одеяло с головой.

– Почти одиннадцать! Ты не вышла, не берешь трубку, на сообщения не отвечаешь. Откуда мне было знать, что с тобой?! Администратор дал второй ключ, и я… Я дождусь тебя в лобби. Спустись, когда будешь готова.

– Нет, – воспротивилась я, выставляя руку вперед, хоть Семён все равно не мог этого видеть. – То есть… Я даже с кровати не встала! Мне нужно пару часов… Я доберусь сама, ладно? Поезжай домой.

– Ты в порядке? Выглядишь плохо.

– Не уверена, – я приложила ладонь ко лбу и обнаружила, что температура вот-вот опустится ниже критической отметки. – Я столько спала… Не слышала будильник и твои звонки.

– Ну-ка, – мужчина бесцеремонно прошел в комнату прямо в уличных ботинках и приложил руку к моей голове.

Я шарахнулась от него как от прокаженного, но движение вышло замедленным и тягучим, так что получилось лишь немного податься назад.

– Может отравление? Что вчера на ужин ела?

– Я не ужинала, – мотнула головой отрицательно. – Не было сил, я сразу легла спать.

– В таком случае спешу сообщить: ты не герань. Фотосинтезировать не умеешь, и для жизни тебе нужна еда. Иди в душ, я пока закажу что-нибудь на завтрак. И даже не думай сопротивляться. Я уже очень и очень злой.

Хоть внешне Семён не изменился, я решила на слово поверить, что его эмоции на пределе. Но, если честно, хотела просто попросить, чтобы он вышел… Но нет так нет.

Пришлось стыдливо обмотавшись одеялом, топать в ванную.

Холодный душ отрезвил разум. Вода, с напором ударяясь о кожу, падала к ногам и разлеталась миллионом едва заметных брызг.

Я чувствовала, как с каждой струйкой, стекающей по телу, становилось свободнее и легче дышать. Легкие раскрывались, а веки наконец становились невесомыми.

– Ну и вид у меня, – прошептала я, осматривая лицо в немного заляпанное зеркало.

Кожа под глазами сделалась синеватой от стресса и недосыпа, обычно объемные волосы висели безжизненными скудными сосульками, а с лица сошла улыбка.

Я мало спала, много работала и почти все время нервничала. Переезд, этот дурацкий договор, отсутствие нормального режима питания и смена часовых поясов – все это выбило меня из колеи одним взмахом.

Все эмоции я оставила там, в ванной, за деревянной дверью, покрашенной под беленый дуб. Семён не должен был видеть меня в таком состоянии.

Когда я вышла в комнату, обмотавшись в махровый белый халат с логотипом отеля, мужчина уже сидел в одном из кресел рядом с небольшим столиком и охранял мой завтрак на большом подносе.

– Я взял тебе сбалансированную еду. Тут клетчатка, белки, жиры, немного углеводов, свежевыжатый сок и шоколад для повышения уровня глюкозы.

– Спасибо, только половину из этого я не ем, – сказала, осторожно опускаясь во второе кресло, будто боясь потерять равновесие и рухнуть в него со всего маху.

На лице мужчины отразилось недоумение. Он свел пальцы обеих рук и нервно постучал ими друг об друга.

– Аллергия?

– Скорее диета. Никакого мучного, – я брезгливо отодвинула от тарелки поджаренный кусочек тостового белого хлеба, – поменьше сладкого, – шоколадка с сомнительным составом тоже была убрана в сторону, – и самый минимум жиров.

От аппетитной яичницы тоже пришлось отказаться, и я грустно смотрела на тарелку с пучком микрозелени и стакан апельсинового сока, который по консистенции напоминал разведенный порошок.

– А у нас тут дисциплина. Никаких голодных обмороков, – Семён вернул на место хлеб, – никаких отключек из-за недоедания, – яичница тоже оказалась рядом со мной, – и больше сладкого для работы мозга.