В середине декабря провели заседание Президиума Верховного Совета СССР. Все нужные решения приняли единогласно. До середины января 1946-го года я планировал закончить с формированием всех министерств в Правительстве СССР. Председательство Совета Министров остался я, как и Генеральным секретарём ЦК КПСС16. Партию переименовали из ВКП(б)17 в КПСС. Кроме этого, моё предложение оставить пост Главнокомандующего в мирное время приняли единогласно. Хотя теперь имелось Министерство обороны во главе с министром Василевским. НКВД и НКГБ упразднили, теперь спецслужбы носили название МГБ и МВД, со своими министрами. Утвердили и новую службу КГО, которую уже возглавлял Павел Судоплатов, подчинялась служба государственной охраны только Главнокомандующему ВС СССР. Приняли протокол, который я подготовил, о действиях службы КГО. На любое решение МВД, МГБ, судов или прокуратуры должна иметься утверждение Главнокомандующего. В противном случае сотрудников КГО даже задерживать не могли. А во время исполнения служебных обязанностей, например охрана государственного лица или объекта, сотрудники КГО имели право применять оружие. И ничего им за это не будет. Разве что служебная проверка о правомерности применения оружия. Учитывая такие обстоятельства, Судоплатову дано распоряжение тщательно подбирать сотрудников. А если возникнут случаи использования служебного положения, то спрос с таких сотрудников по высшей планке. Все наркомы18 плавно стали министрами. Не рискнул я только трогать Политуправление19, не время пока этих крикливых «горлопанов»20 на место ставить, могут и переворот в стране надумать. Но для себя решил, что буду тщательно готовиться к этому. Для начала я планировал там провести чистку кадров. Среди политических руководителей развелось много «кумовства»21, а такое следует пресекать. Ну и займётся этим партийный контроль вместе с МГБ.

С партийным контролем и вообще с руководящей работой партии пришлось побороться. Не захотели члены Политбюро и ЦК вот так запросто отдать функции руководства. Пришлось убеждать на заседаниях, а порой и чуть-чуть угрожать. Я планировал оставить за партией воспитательный и рекомендательный характер работы. Заниматься идеологией надо, вне всяких сомнений. А то на последних годах существования Советского Союза партийные работники совсем оторвались от народа, почувствовали себя «небожителями». Вот и спустим их на землю. Не обошлось и без поправок к закону, как к уголовному, так и к гражданскому. Например, человек не может занимать должность государственного служащего если не состоит в рядах КПСС. А то понимаешь, как его будет контролировать партийный контроль? До декабря этого года в субъектах22 Союза главенство держали партийные работники. Теперь за свой субъект отвечал Исполком23, соответственно 1-ый секретарь в первую очередь. Но 1-ый секретарь парткома, райкома или обкома24 может указать на ошибки или инициировать проверку. Как ни странно, меня в этом поддержали «силовики»25. Может всех достали политические «говоруны»? Не исключаю. Политические сотрудники привыкли много болтать, как правило, не выполняя в дальнейшем свои обещания. Я хотел от такой практики избавиться. Нет, отодвигать совсем партийных работников было бы глупо. Партия должна иметь влияние в руководстве страны, но в большей степени заниматься именно идеологией. Схема получалась такая. Партийное руководство рекомендует человека на ту или иную должность. В исполкоме рассматривают кандидатуру и дают одобрение или отказ. Соответственно ЦК КПСС рекомендует на должности в высших эшелонах власти, а Президиум Верховного совета рассматривает и утверждает. На заседаниях Верховного Совета СССР выбирают состав Президиума, ну или могут отменить решение по какому-либо вопросу. Политбюро26 ЦК КПСС занимается чисто политическими и идеологическими вопросами, а также может рекомендовать кандидата на ту или иную должность. Но не забываем про партийный контроль, который находится в подчинении Центрального Комитета партии. Обнаружили нарушения или использование служебного положения в личных целях, ведущее к вредительству, сразу можешь сказать «до свидания» партийному билету. А без членства в партии должность госслужащего занимать не можешь. Именно так я и уговорил членов ЦК. То есть партийцы не теряют полностью власть, рычаги давления всё же остаются. Совершив прорыв в рядах ЦК КПСС, я не сомневался, что на следующий год смогу кое-что реорганизовать в Политуправлении Вооружённых сил.

Особое беспокойство у меня вызывало то, что в следующем году в СССР будет голод, к которому приведёт неурожайный год. Да и война многое разрушила и погубила. Кроме меня в стране о будущем голоде никто не знал. Сам я не мог сказать об этом. Я же не Пророк. Но подготовиться точно не помешает, чтобы свести к минимуму потери и смерти от голода. Президиумом Совета Министров окончательно утверждено Министерство Сельского хозяйства. Никаких министерств совхозов и прочей ерунды. Пусть создают отделы в самом министерстве.

Министром назначили Ивана Александровича Бенедиктова. Серьёзный опыт у него в работе по сельскому хозяйству, к тому же закончил Тимирязевскую сельскохозяйственную академию. При этом кандидатуру выставил не я, но поддержал, когда почитал личное дело Бенедиктова. Для нового министра сельского хозяйства первого зама я выбирал сам, изучая личные дела людей из госчиновников. Мне понравился Павел Павлович Лобанов. Имеет большой опыт в сельском хозяйстве и профильное образование, начинал агрономом. К концу декабря я вызвал обоих руководителей министерства сельского хозяйства. Разговор начинался о том, как они видят работу своего министерства, какие планы на будущее и прочее. В своей первой жизни я кое-что читал про голод 1946-1947 годов. Не помню по какому случаю мне попалась такая информация, но сейчас я об этом вспомнил. Имелось несколько причин, которые привели к голоду в СССР в эти годы. Развал сельского хозяйства из-за последствий войны, экспорт зерновых для достижения политических целей, неурожай из-за засухи в Западной части и дождей в Восточной части СССР. Вроде ещё американцы предлагали помощь, но Сталин отказался, правда причин отказа я не помнил. В разговоре Лобанов мне открыто сказал о развале совхозов из-за войны.

– Трудное время, товарищ Сталин. Последствия войны нанесли сильнейший урон селу. Многие деревни на Украине и в Белоруссии просто уничтожены. Лошадей не хватает, рабочих рук не хватает, семенного материала в прошедшем году выделили мало. Надо думать, как поднимать село, иначе придёт голод. А ну как на следующий год станет неурожайным годом, вдруг засуха или дождливое лето? – смело говорил Лобанов.

Он мне понравился, смело говорит о реальной правде, не пытается успокоить меня глупыми обещаниями. И ведь говорит о том, о чём я уже знаю. И ведь не скажешь им, что неурожай будет наверняка. Я задумался о том, что я могу со своей стороны сделать, чем помочь?

– Руководство страны и партия подумает, как можно помочь, чтобы избежать критической ситуации. Даю вам две недели на то, чтобы вы составили план работы, в том числе укажите какая вам нужна помощь. Например, можно организовать военных на временные работы. Я подниму вопрос о прекращении экспорта зерна. Нам такой ход принесёт убытки в бюджете государства. Однако мера считаю необходимая. Подумайте над тем, что лучше посадить в регионах, где можно ожидать засуху, и обязательно в тех районах, где дожди заливают поля. Считаю, что лучше иметь на столе две буханки ржаного хлеба, нежели одну пшеничную. Думайте, ищите решение. Со своей стороны могу сказать, что на сезон партия сможет организовать студентов и учащихся школ, поработают на летних каникулах, – высказал я несколько своих мыслей.

После того, как отпустил Бенедиктова и Лобанова, себе в блокнот записал, что следует поговорить с Василевским. Вахтовым методом вполне возможно использовать действующие войска. Я-то точно знаю, что пока никакой войны не предвидится. А зерно придётся закупать, причём делать закупки следует до того, как у нас наступит голод. Государственный резерв зерновых есть. В моей прошлой истории его не использовали из-за боязни новой войны. Я воспользуюсь этим резервом, чего бы мне это не стоило.

Мои действия порой удивляли соратников, да и не соратников тоже. Я взял привычку прогуливаться по Москве. Из Кремля выезжал на машине, проезжали в какой-нибудь район столицы, я выходил из машины и двигался по улицам пешком. Для чего так поступал? Народ должен видеть своего Вождя, говорить с ним. Если потребуется, то высказать свои жалобы по тем или иным вопросам. Надо заметить, что своими выходками доставил немало забот и проблем своей охране. Власик пытался по первости мне что-то сказать, но я пресёк такие разговоры. Боялся ли я покушения на себя? Скажу честно, что нет, не боялся. Я уже умирал два раза, и точно знаю, что со смертью жизнь души не заканчивается. Во время одной из таких прогулок, у ларька по продаже сигарет, я обратил внимание на двух инвалидов. У одного не было ноги, он пользовался обыкновенными костылями, а второй инвалид совсем без ног. Безногий передвигался на тележке, деревянная площадка с подшипниками вместо колёс. Мне, как по голове ударили. А сколько таких инвалидов войны в стране? Как этим людям облегчить жизнь? Но имелась ещё одна интересная мысль. В будущем 21-ом веке, для инвалидов будут делать костыли с подпорками в предплечьях. Что избавит от тяжёлых и неудобных костылей, которые упираются в подмышки. В прошлой жизни однажды слышал, что такие неудобные костыли вызывают болезни плечевых суставов. Честно сказать не знаю, кто изобрёл костыли с упором в предплечья, где-то за бугром. То ли в Америке, то ли в Германии. Никогда не интересовался таким изобретением. В связи с этим возникает совершенно простой вопрос. Почему бы СССР в этом вопросе не стать первыми? Что мешает? Да ничего не мешает. Нужна алюминиевая трубка и пластик. Кроме всего прочего я, как Павел Обухов, владею некоторыми знаниями, которые точно здесь относятся к новейшим технологиям. И чего я притормозил? Да даже в той же металлургии, я знаю гораздо больше, чем металлурги современности. А ещё требуется создавать фонды, которые начнут оказывать помощь инвалидам. Например, создать новые предприятия, у которых будет сниженная ставка налогообложения. Стоит задуматься о разрешение на частный малый бизнес. Сталин вроде что-то такое делал. А я чем хуже?

Интерлюдия. Борьба с пособниками фашизма. Виктор Абакумов.

Генерал-полковник Виктор Семёнович Абакумов вступил в свою должность в конце декабря 1945-го года. Перед ним была поставлена задача выявить всех пособников на Украине и в Белорусии, особенно на Западной Украине. Началась внутренняя борьба властей СССР со всеми предателями советского народа. Демобилизация военных началась в июле 1945-го года. Армия и флот Советского Союза на момент окончания войны насчитывала чуть больше одиннадцати миллионов по личному составу. Кормить такую ораву военных не было ни сил, ни средств. Да и не требовалось в мирное время столько солдат и офицеров. В то же время в гражданском секторе попросту не хватало рабочих рук. Сразу после вступления в должность Абакумов получил личный вызов к Сталину. Разговор состоялся на Ближней даче Вождя, в Кунцево.

– Виктор Семёнович, тебе будет отдельное поручение от Правительства, а главное от партии коммунистов. Займись выявлением всех предателей, что наверняка осели не только на Украине и в Белорусии, но и в других республиках союза. Следует радикально решить вопрос с повстанцами УПА27. С ними достаточно долго ведётся борьба и многие осуждены. Вы с Маленковым создадите комиссию по пересмотру уже состоявшихся судебных приговоров. Через месяц, максимум два выйдут поправки к уголовному кодексу. Всем предателям причастных к пособничеству фашистам, а особенно членам Украинской повстанческой армии пересмотреть приговоры в соответствии с новыми изменениями, от двадцати пяти лет до пожизненного срока. В особо серьёзных случаях приговор должен быть заменён на расстрел, действовать без либеральной жалости, – достаточно сурово высказался Сталин.

– Сделаем, товарищ Сталин. Главное, чтобы прокуратура и суды нас поддержали, – ответил Абакумов.