– Возможно, – уклончиво сказал темноволосый аристократ. – Смею заверить вас, миссис Вудсток, что можете быть спокойны насчет Коллин. В ближайшее время я не собираюсь связывать себя узами брака. К тому же она не в моем вкусе. Мне нравятся более разборчивые в любви женщины. Думаю, вы понимаете, о чем я… – понизил он голос до томного заговорщицкого шепота.

– Возможно, – вернула ему ответ и ощутила, как щеки опалил румянец.

Харрингтон удивленно вскинул брови, помолчал немного, оторвался от стены и двинулся ко мне.

– Раз мы все выяснили и между нами не осталось обид и взаимных претензий, предлагаю забыть об инциденте.

С каждым мужским шагом меня более ощутимо накрывала исходившая от герцога сила. Подобное качество нельзя приобрести, с ним рождаются, его впитывают с материнским молоком, с гордостью отца, вызванной появлением наследника.

– Согласна, – я с трудом устояла на месте.

– Тогда позвольте откланяться. Уверен, мы больше не увидимся, – шатен взял мою руку в свою, запечатлел поцелуй на тыльной стороне ладони и пожелал на прощание: – Хорошего вечера! Можете не провожать. Мне известно, где выход.

Я настолько была поражена откликом тела на обычный вежливый жест, что превратилась в глухонемую статую. Как бы не хотелось признавать, но мне понравилось прикосновение губ Харрингтона. Они были мягкими, теплыми, не сухими и в то же время не такими влажными, как у Кельвина, что оставляли на коже мокрый след, вызывали неприязнь, в какой-то мере даже отвращение. Запах парфюма так же показался притягательным, утонченным, как и его обладатель. Нотки сандалового дерева в сочетании с пряными нотками кардамона, перца, что не ощущались в конторе из-за чада свечей, окутывали молодого герцога ореолом таинственности, чувственности и соблазна.

Этот мужчина знал об обольщении все: когда и как следует улыбнуться, когда понизить голос до шепота, когда прикоснуться… К счастью, мне не грозило попасть под чары потомственного аристократа. Свою роль должны были сыграть наше знакомство, видение про девочку и убежденность Харрингтона касательно последней встречи.

Опомнившись, заметила, что одна в помещении. Чайник вскипел и выбрасывал в воздух струю пара.

– А как же чай? – растерянно спросила у тишины.

Махнув рукой, сняла с плиты медную посудины, погасила свет, поднялась на второй этаж, сняла платье и забралась в постель.

Я читала книгу, подаренную на память куратором, как вдруг из кухни донесся грохот. За ним последовал хруст вперемешку с треском. Волна озноба пронеслась по телу. Свесив ноги с кровати, около минуты вслушивалась в странные звуки, желая убедиться, что мне не почудилось. Но они не исчезли. Вскоре вовсе добавились другие, дребезжаще-визжащие. Еще звонкий стук металла. Казалось, кто-то взял ложку и колотил ею по сковороде. Наконец, мне хватило смелости подняться, накинуть на плечи шаль и, вооружившись той самой книгой, спуститься на первый этаж.

Как и думала, звуки доносились из кухни. Там явно кто-то находился. Добравшись до двери, набрала полные легкие воздуха, щелчком пальцев включила свет и оторопела. Идеально убранное прежде помещение пребывало в полном беспорядке. Казалось, сюда добрался шаловливый ребенок и перевернул все вверх дном.

Кадка с мукой лежала на полу, хотя в пятницу я собственными руками поставила ее в шкафчик. От деревянной емкости во все углы тянулись следы в виде четырехлучевых звездочек. Пакет с сахаром валялся неподалеку от кадки и походил на решето, словно кто-то взял шило и тыкал им, пока были силы. Белые кристаллы, точно снег, припорошили поверхность шкафчиков, мойку и часть посуды. Весь стол был усеян хлебными крошками. От половины буханки ничего не осталось.

Еще больше я опешила, когда увидела виновника беспорядка. Им оказалась птица с невероятно ярким оперением. Как у попугая. Тот же клюв, забавный хохолок. Только будучи птенчиком, пернатый явно искупался в зелье роста, поскольку размерами походил на взрослого филина.

Шалопай настолько был увлечен изучением внешности, отражавшейся в начищенной до зеркального блеска сковороде, по которой то и дело стучал клювом, что не замечал меня. Я воспользовалась моментом: схватила первое попавшееся под руку полотенце и набросила на пернатого. В кухне поднялся дикий крик. Он визжал, царапался когтями, все время пытался цапнуть меня за руки. И пару раз добился своего.

Дальше умывальни унести разбойника не удалось. Я поставила его на раковину, ураганом вылетела в коридор, заперла дверь и прижалась к ней спиной.

– Плохая девочка, пло-охая… – донеслось мне вдогонку.

– Ты еще и разговаривать умеешь. Какой ужас! – произнесла на выдохе и смежила веки.

– Уж-жас… Уж-жас… – вторила птица.

Пальцы саднили. Взглянув на них, заметила кровь. Следовало поскорее обработать укусы, поэтому вернулась на кухню, достала яблочный уксус и прижгла раны. Около минуты я смотрела на царивший в помещении бедлам, затем набрала в колодце воды, закатала рукава, прочла несколько заклинаний по бытовой магии и принялась руководить уборочным инвентарем. Получалось складно, но медленно. Силы за день порядком иссякли, поэтому метла мела неспеша, словно никуда не торопилась, тряпка натирала стол и шкафчики с натугой, точно раз за разом встречала на пути препятствия. Виновник же беспорядка не замолкал ни на секунду. Порой говорил разборчиво, порой чирикал на своем, на птичьем. При этом громко. Пустота в умывальне лишь усиливала звуки. В итоге у меня разболелась голова.

– Ты можешь помолчать? – раздраженно воскликнула я.

– Да. Нет. Не знаю… – послышался ответ, следом разбойник запел на все лады.

Часы показывали начало двенадцатого, когда с уборкой было покончено. Я порядком выдохлась, хотелось спать. Птица же продолжала горланить:

– Ночка те-емная… Ночка лу-ун-ная…

Уронив лицо в ладони, сосчитала до пяти и отправилась в спальню с мыслью, что завтра хозяин пернатого обязательно даст о себе знать. Птица была редкой и явно дорогой. Но если вдруг до полудня объявления о пропаже не появится, то вызову видение.

Глава 4

Я догадывалась, что посетителей будет больше, чем вчера, но реальность превзошла ожидания. Стоило завернуть за угол и увидеть толпу, выстроившуюся у дверей конторы, как возникло желание развернуться и скрыться в четырех стенах уютного домика. И это в половине десятого! Только благодаря постояльцу с ярким оперением в новой обители тоже не было покоя. Лишь изредка устраивая короткие перерывы, он ночь напролет заливался трелью. Как не охрип?!

Заметив меня, галдящая очередь чуть затихла и принялась выстраиваться в шеренгу, споря, кто за кем пришел. Я громогласно поприветствовала собравшихся, предупредила, что начну прием только через полчаса, поскольку мне нужно настроиться, провернула ключ в замке и ступила в помещение. Не успела повесить сумочку и надеть шляпу с широкими полями, как зазвучала музыка ветра.

– Рабочий день… – раздраженно заговорила я, поворачиваясь лицом к входу, возвела глаза к потолку и прошептала на выдохе: – Опять вы. Разве вчера вечером не должна была состояться наша последняя встреча?

Лорд Харрингтон выглядел этим утром менее холено и свежо, чем накануне. Белки были красными, под глазами залегли тени. Очевидно, ночь у аристократа тоже выдалась бессонная.

– Жизнь внесла коррективы, – эмоционально вымолвил он и без приглашения опустился на стул для посетителей. – Мне нужна ваша помощь. Сестра в полном отчаянии. Рыдала всю ночь. Глаз не сомкнула. Не представляю, что с ней станется, если судьба нанесет новый удар. Слишком много потерь…

– Давайте по делу, – поторопила его. – Что от меня требуется?

– Найти любимого питомца Мелани, если можно так сказать. Люди подсказали, что для поисков вам необходима личная вещь пропавшего или как-то связанная с ним.

«Очевидно, под «люди подсказали» он имел в виду Коллин. Так бы и сказал, чего скрывать? Пусть делают, что хотят. Их жизнь, их выбор», – подумала я и вновь сосредоточилась на мужском голосе.

– К сожалению, это все, что Мелани удалось найти.

Ранний посетитель запустил пальцы во внутренний карман сюртука и положил на стол платок с вензелем, вышитым в уголке золотой нитью. Я развернула шелковую ткань и увидела ярко-оранжевое перо. С губ невольно сорвался смешок, в следующий миг они вовсе расплылись в ухмылке.

«Теперь понятно, кому принадлежит говорун. Почему сразу не додумалась?» – пожурила себя и осведомилась:

– У леди Харрингтон пропала птица?

– Не просто птица, а турако! – горделиво воскликнул шатен. – Его пение завораживает.

– Очевидно, я ничего не понимаю в вокальном искусстве. Или птица попалась бракованная, – пробубнила себе под нос.

Аристократ пропустил мои высказывания мимо ушей и продолжил:

– Турако у нас не водятся. Его привезли из-за океана для какого-то богача. Мелани увидела очаровательного птенца и влюбилась с первого взгляда. Пришлось выложить баснословные деньги, чтобы уговорить капитана корабля продать турако. Впрочем, он и теперь мне дорого обходится.

«Мне тоже его визит обошелся недешево. Придется сидеть теперь без сахара. Муки же меньше половины осталось», – пронеслась в голове нерадостная мысль.

– Но я души не чаю в сестре, поэтому готов…

– Исполнить любую ее прихоть? – закончила за Харрингтона, невежливо прервав.

– Скорее всего. Так вы возьметесь за поиски турако? – поглядел он на меня с мольбой. – Заплачу, сколько скажете.

Я взяла сумочку, отыскала ключ от жилища и положила перед герцогом.

– Найдете своего болтуна в домике миссис Чадвик. Он заперт в умывальне. Очень прошу, милорд, забрать этого трескуна до моего возвращения. Ключ положите под глиняный горшок. Впрочем, можете не закрывать. Воровать там нечего.

– Что он делает в вашем доме? – оторопело поинтересовался мужчина.

– Вы у меня спрашиваете? – повысила я голос на пол-октавы. – У самой чуть приступ не случился, когда увидела вашего турако! Благо, кухня осталась целой после его нашествия. Не птица, а саранча!

Внезапно зазвенела музыка ветра. В помещение нерешительно просунула голову темноволосая женщина. У нее были красные и опухшие от слез глаза. У бедолаги явно что-то случилось.

– Госпожа оракул, вы можете принять меня до десяти? Дело очень срочное, – спросила она дрожащим голосом.

– Проходите, – поманила я ее. – Милорд уже получил нужную информацию. Всего доброго, Ваша светлость!

– Крайне признателен за помощь, миссис Вудсток. В долгу не останусь, – поднимаясь, произнес он деловым тоном и сгреб со стола ключ.

– Не стоит благодарностей.

Я проводила герцога взглядом до двери, указала женщине рукой на освободившийся стул и напористо вымолвила:

– Рассказывайте, что у вас случилось.

– У меня пропал муж. Уехал вчера утром на базар в Наян, чтобы продать коня. Наян – это соседний город, – пояснила брюнетка тридцати пяти лет, заметив озадаченность на моем лице. – К обеду должен был вернуться. Но вот уже почти десять, а его все нет, – по женским щекам потекли слезы. Посетительница вытерла их ребром ладони и подалась корпусом вперед: – Он никогда раньше не пропадал. Соседка говорит, что загулял. Зашел в кабак, выпил эля, нашел там себе молодую девицу, падкую до денег, и кувыркается где-то с ней в постели. Но мой Алтон не такой. Он честный и порядочный. Я не знаю, что делать, где искать. У нас шестеро детей. Как я одна их подниму? – запричитала она и уронила лицо в ладони.

– Успокойтесь и дайте мне его вещь, – требовательно произнесла я, расставила новые свечи, зажгла тремя щелчками пальцев и зашторила окна.

– Шапка пойдет? – всхлипывая, спросила бедолага.

– Вполне.