Итогом истории стал слаженный побег любительниц поглазеть на голых мужчин, во время которого мое сердце билось так заполошно, что казалось я вот-вот умру. От позора! Удерживало от смерти понимание, что тогда меня найдут в мужской раздевалке и неправильно поймут, чем я там занималась! Никто, конечно же, не поверит, что у меня были самые благие намерения: спасение человека, а не желание получше рассмотреть чужой голый крепкий зад.

Лишь плюхнувшись на лавку в женской раздевалке и столкнувшись с таким же испуганным взглядом чуть не промахнувшейся задом мимо лавки Катерины, я капельку успокоилась.

– Нас не поймали, – отдышавшись, шепнула я и, надеясь на удачу, спросила: – Пронесло?

– Обошлось, – кивнула она, тоже немного успокоившись.

– Фу-ух, чуть не попались, – тихо выдохнула еще одна наша подельница, сдувая рыжий локон со вспотевшего лба.

– Оно того стоило! – нервно хихикнула четвертая, светловолосая.

После чего обе, обменявшись кивками, встали и покинули раздевалку с самым невинным видом. Словно не за голым мужчиной в душевой подглядывали, а блестяще сдали зачет по этикету.

А я запоздало разозлилась и шепотом заорала на Ринку:

– Как ты могла притащить меня туда? Зачем?

– Прости, – тут же покаялась она, при этом, не только не испытывая стыда, а с трудом сдерживая веселье. – Ну так вышло. Парней отпустили первыми, я в раздевалку зашла, а тут девчонки так заразительно обсуждали эту затею, ну заглянуть в мужскую душевую… Мне казалось, тебе нравится лерр Лерио, вот я и… Как думаешь, он нас не заметил? Не понял, кто там был?

– Надеюсь, нет, – выдохнула я, качая головой и прижимая ледяные ладони к горящим щекам. Помолчав, хотела строго попенять, а вышло почти жалобно от стыда и смущения: – Рина, я тебя очень прошу, больше не вмешивай меня в подобные сомнительные затеи. Будь добра?

– Клянусь! – горячо заверила она, кивая как болванчик, а карие глаза в противовес словам весело и озорно горели. – Давай забудем. Вот, я уже почти все забыла. Да и что там помнить-то…

– Давай, – согласилась я, укоризненно поджав губы и поднявшись с места. Трясущимися руками поправила одежду и добавила с неизвестно откуда взявшимся сожалением: – Забыть – самое правильное.

Но сказать легче, чем сделать. С того момента крылья лерра Лерио еще сильнее завладели моими мыслями. Потому что узнала о самом невообразимом: он может их прятать! Куда-то. Как-то. Видимо, превращая в рисунок на спине. Но почему тогда не делал этого в другое время, кроме душа?.. Или делал? Мы ведь видели его только на занятиях по боевым искусствам.

Еще в ушах звенел отголосок чьей-то восторженно брошенной фразы. Про мужской зад. После чего перед мысленным взором появлялась картинка и отнюдь не крыльев. Становилось невыносимо стыдно, потом жарко и приходилось спешно вспоминать сложные формулы магических заклинаний.

А дни бежали в прежней суете и полной занятости. Из-за разного уровня знаний, семейного положения, особенностей подготовки расписание занятий нашей четверки, мое, Рины, Оллера и Ивара, совпадало редко. Поэтому чаще всего мы с друзьями встречались в столовой, сталкивались в коридорах между лекциями, сидели за соседними столами в библиотеке, по макушку зарывшись в учебниках. И, конечно, на общей физической подготовке, где мысленно и дружно, я уверена, поносили препода за жестокость и черствость.

С первого же дня в академии наша жизнь стала настолько плотной и сложной, что даже гнетущая тоска о родных местах и близких людях притупилась. На нее не хватало ни сил, ни времени. Мне порой казалась, что преподаватели специально так сделали, чтобы мы отвлеклись, не страдали от внезапного и полного разрыва с родными, чтобы не мучились, представляя свое жуткое будущее. Даже в первые дни разрешили написать семьям, что все хорошо и беспокоиться о нас нет причин.

Рина и Оллер выглядели вымотанными не меньше меня, а вот Ивар удивлял. Казалось, ему все было нипочем. Аппетит и настроение у парня на зависть, выглядел он вполне довольным судьбой, успехи в учебе воспринимал как само собой разумеющееся, еще и за девушками успевал приударить. А ведь нам всем поставили магическую печать, после которой я даже думать об отношениях с кем-то забыла. Подобный вопрос просто отпал. Заботила учеба и маячивший где-то на горизонте зловещий экзамен с инициацией, после которой наша жизнь в корне изменится.

– Сегодня танцы, – напомнил Ивар о страшном за завтраком. – Интересно, кого мне поставят в пару?

Он почти расправился с кашей и принялся во всю улыбаться темноволосой девушке справа. Та смущалась, но не противилась заигрываниям.

Я тоскливо вздохнула. День только начался, а настроения уже нет. Танцы меня напрягали, пугали и вообще… А уж решение лерра Пьялле приставить каждой бездарности по хорошему партнеру совсем угнетало. Еще не хватало очутиться в паре с заносчивым богачом.

В унисон с моими мыслями высказалась лерра Я-Лучше-Всех-На-Белом-Свете Анжеика:

– Невыносимо! Если мне в пару поставят одного из этих вонючих косолапых деревенщин, я категорически откажусь танцевать. Хотя… есть вариант договориться с правильным человеком на берегу.

Она замолчала, а я, ведомая любопытством, обернулась. И увидела, как несравненная Анжеика поплыла к столу, за которым в одиночестве ел самый красивый и самый заносчивый лерр нашего курса. Сидел этот блондин с аристократический кровью недалеко от нас, так что мне было слышно каждое их слово. Тем более, повисла такая тишина, что, возможно, слышали парочку даже в самом дальнем конце столовой.

– Ты ведь Эран, так? – спросила Анжеика, принявшись накручивать на указательный палец тонкую прядь темных волос, наверняка выпущенную из аккуратного пучка специально, чтобы подчеркнуть прекрасную молочную кожу с легким румянцем.

Высокородный лерр не ответил, даже взглядом не одарил. Впрочем, Анжеике это не помешало приставать:

– Я решила взять тебя в пару для танцев. Это будет меньшим из зол.

Блондин бесстрастно отпил из кружки и продолжил есть. Вернее, красиво кушать, я невольно оценила, и еще лучше не обращал внимания на приставалу.

– Ты оглох? – кажется, Анжеика разозлилась. – Не слышишь меня? Сегодня на танцах переставят партнеров в парах, и я, так и быть, согласна взять тебя в пару. Ты ведь бастард лорда Дэриша? Я узнала тебя. Ну что? Согласен?

– Нет.

В любопытной до неприличия тишине столовой громом прозвучала упавшая у кого-то ложка.

– Что?.. – растерянно переспросила Анжеика, но, быстро собравшись, сложила руки на груди и высокомерно вздернула нос: – Ты отказываешься танцевать со мной?! А с кем тогда будешь?

Ее собеседник равнодушно пожал плечами:

– Не думаю, что вообще нуждаюсь в занятиях танцами, и не собираюсь больше участвовать в этом фарсе. А вот тебе, несомненно, тренировки нужны. Как и партнер. Так что, продолжай искать. Не отчаивайся, кто-то непременно согласится стать твоей парой.

Неторопливо поднялся и ну прямо-таки исполненный достоинства покинул столовую.

А Анжеика вспыхнула, оторопело помолчала пару секунд и бросила сидящей ближе всех девушке:

– Чего уставилась?! Ешь. Или лучше прекращай, и так в форму едва влезаешь. Деревенщина.

В столовой все наконец-то отмерли, заговорили, а я расстроенно посмотрела на Ивара и поделилась догадкой:

– А ведь она может достаться тебе в пару. Или Оллеру.

Рина, мучившая остатки своей каши, дернулась как от удара, едва не опрокинув стакан с компотом, и возмутилась:

– Почему это Оллеру?

– Вот именно, – с широченной улыбкой отозвался Ивар, – лучше уж мне. Я бы с удовольствием помог этой дикой кошке развить гибкость в нужных местах.

– Ивар! – одернул его Оллер.

– Тебе точно поставили печать целибата? – с подозрением уточнила я.

– Заходи вечером, перед отбоем, покажу, – предложил Ивар, улыбаясь шире прежнего.

– Ты несносен, – покачала головой Катерина. – Ну и наплачется твоя пара…

– Разве что от счастья, – подмигнул ей Ивар, поднимаясь. – А теперь простите, милые лерры, мне нужно успеть переговорить с одной красавицей…

Мы с подругой проводили его глазами, переглянулись и рассмеялись. Злиться на Ивара не получалось. Не то что на препода танцев…

* * *

– Нам конец, – ныла я, мчась к нужной аудитории. – Скорее, Рина. Это ужасно. Он нас на порог не пустит…

– Бегу, – тяжело дышала она за моей спиной. – Мы еще успеваем. Скорее всего.

Я не стала отвечать, прекрасно понимая – мы попали! Было большой ошибкой по ее настоянию вернуться в комнату, чтобы переодеться. Лучше бы компот, пролитый на меня Иваром, высох сам по себе, пятно-то почти не заметно. А вот наше опоздание вряд ли кто пропустит…

Мы укладывались. Почти. Но не рассчитывали, что жуткий звук гонга, возвещающий о начале занятия, раздастся раньше, чем окажемся на месте. У мрачной двери мы обе замерли. Тяжело дыша, испуганно переглянулись, судорожно поправив выбившиеся пряди из пучков.

– Стучим? – прошептала я.

– Попробуем просочиться, – ответила Рина, бесшумно приоткрыла дверь и потянула меня за собой.

Нам бы удалось пробраться незамеченными, если бы дверь, закрываясь, предательски не скрипнула. На звук обернулись все. Больше сотни кадетов и лерр Пьялле. Одновременно. Я ощутила себя как в кошмарном сне.

– Ну ничего себе! – протянул преподаватель, складывая ладони в молитвенном жесте и хищно улыбаясь, будто благодарил богов за такой чудный подарок – опоздавших кадеток. – Кто это там решил нас осчастливить своим присутствием?! Еще две звезды на тухлом небосклоне Аарона!

– Тусклом? – ляпнула Катерина, забыв прикусить язык.

– Нет, – покачал головой лерр Пьялле.

И указал нам на стену, у которой почему-то стояли пятеро: Анжеика, Оллер, Ивар, золотоволосый Эран, прекрасный лицом, но мерзкий по характеру, и хорошенькая девушка, с которой заигрывал в столовой наш любвеобильный друг-теневик.

– Можете разделить участь и компанию этих бунтарей! – в приказном тоне распорядился лерр Пьялле. – С вами я разберусь в последнюю очередь. Ждите.

Мы метнулись к Ивару с Оллером.

– Что случилось? – шепнула Рина.

– Тихо! – зло бросил лерр Пьялле. – Не то вылетите с моих занятий и лично отправитесь к лерру Цвику с объяснениями. Он как раз искал желающих убирать в столовой ночами. Персонал с удовольствием доверит вам чистку кухонных котлов.

Повторять угрозу не пришлось. Следующие десять минут мы в полной тишине наблюдали, как преподаватель, придирчиво разглядывая кандидатов, ставил их в пары. Его выбор мало кого устраивал, большинство хмурилось и исподтишка обменивалось недовольными гримасами, но ни один не решился возразить. Наконец, очередь дошла до нас, лерр Пьялле ткнул длинным пальцем в Оллера и поманил к себе:

– Ты. На вид совсем увалень, но держишься на удивление неплохо. С тобой в пару встанет… она.

Палец лерра устремился в мою сторону. Я еще мгновение-другое таращилась на заостренный потемневший коготь этого вечно недовольного, обзывающегося щеголя, убедилась, что «она» – это именно я и растерянно оглянулась на Рину. Уголки ее губ расстроенно опустились, плечи поникли. А я поняла, что не могу встать между ней и Оллером. Никак.

– Лерр, я отказываюсь с ним танцевать, – вытянувшись в струнку, на всякий случай непримиримо задрав подбородок, хрипло возразила я.

Выступить против приказа наставника, особенно лерра Пьялле, оказалось сложно и страшно. У меня внутри все дрожало от напряжения и ожидания его решения. Но свой выбор я сделала. Пусть лучше последует наказание, чем придется весь год ловить на себе обиженные или ревнивые взгляды Рины. У меня одна подруга!

– Еще одна высокомерная бунтарка? – преподаватель был неприятно удивлен, видно, тоже не ожидал от меня проявления характера.

Я промолчала. Боялась, что голос сорвется на писк от страха. Так и стояла со вздернутым носом и идеально прямой спиной, правда плечи невольно поднимались выше, а голова втягивалась глубже.