– Помимо всего прочего, если посчитаю нужным, я буду спать с тобой, Катерина Елецкая. Физиология и ничего больше.

В шоке смотрю в циничные зеленые глаза, пытаюсь прочесть эмоции, понять хоть что-нибудь, в конце концов!

Но не могу. Его лицо холодное, абсолютно безэмоциональное. Только в самой глубине зрачков крохотным всполохом проскальзывает нечто жуткое.

– Если посчитаете нужным?..

– Если…

Повторяет странно, и я понимаю, что это “если” мне не светит. Не подхожу я матерому хищнику. Ну не может Димитрий Кац польститься на мою неказистую фигуру, завернутую в балахон.

Бред. Сюр. Меня проверяют. Никак иначе.

Мое напряжение доходит до своего апогея и вишенкой на торте становится мой нервный смешок:

– Ядрен батон, святые помидоры!

Брякаю под нос на русском и прикусываю язык.

Босс резко подбирается и давит холодом интонаций:

– Что ты сказала? Переведи.

– Ничего такого. Непереводимый фольклор. Удивилась просто подобной перспективе…

Пожимаю плечами.

Смотрит на меня. Ничего не говорит, а мне кажется, что сам не рад меня в помощницы брать.

Не такие, наверное, у него личные помощницы были. Учитывая возможную специфику должности.

Рядом с Димитрием вышколенный персонал. Тот же переводчик, которого Кац Марком назвал, выхухолем лощеным выглядит, а я как-то совсем уж не по статусу биг боссу, так что ну вряд ли он выберет девственницу согревать свою постель.

Не верю! Проверил на вшивость просто.

Хотел понять, мало ли…

Мои мысли прерывает спокойный голос:

– Так, Катрин, мое время ограничено и дорого стоит. Сейчас же приступаешь к своим обязанностям референта. Зарплата твоя будет умножить на десять.

Опять с трудом сдерживаю порыв отпустить парочку крепких слов, ограничиваясь лишь ошарашенным:

– Сколько?!

– Твой оклад, умноженный на десять. Регламентированная зарплата моего референта. То есть с этого момента твоя.

– Я знаю, что такое умножить на десять, но… умножив на десять мой оклад это… как за месяц получить почти годовую зарплату?!

Страшные цифры, настолько нереальные, что я никак не улавливаю всю серьёзность ситуации, ввиду полного раздрая и непонимания того, куда я угодила…

И все же облизав враз пересохшие губы, решаю немного прояснить:

– Господин Кац, вы знаете, сколько я получаю?

– Мне не интересно. Озвучена зарплата моего референта. Значит, твоя.

Понимаю его логику.

И все же почему именно я?!

Ответ в том, что ему нужна местная помощница, иначе бы приволок весь свой персонал из-за бугра, а тут я простая, неприметная, знающая язык…

– На этом аудиенция окончена, Катрин. Приступай к своим обязанностям. И последний пункт: ты переезжаешь в мою резиденцию.

Где-то вдалеке слышится звон моей челюсти, упавшей в районе первого этажа центрально корпуса.

Смотрю в бездушное лицо.

– Я… я не буду жить с вами!

Морщит лоб, словно я своей болтовней ему излишне докучаю.

– Не со мной, а в моей резиденции. Двадцать четыре на семь, мисс Елецкая.

– Я вообще-то НЕ одна живу! –  совсем поражаюсь эксцентричности босса.

– Не мои проблемы. Ты мой переводчик. Мой личный референт. Беспрекословное подчинение, Катрин. Разберись со своим сожителем.

Меня перекашивает из-за его слов и почему-то от его хладнокровности все внутри сжимается.

Это, если бы у меня были отношения, мне пришлось бы их прекратить по приказу Каца?!

Злюсь так, что лицо начинает гореть, щеки пылают. Все внутри переворачивается от этого приказа, и я отвечаю резко:

– Он проблемный подросток!

Опять окидывает меня непроницаемым взглядом. И я понимаю, что ему плевать, до моих стенаний Кацу нет дела. В глазах мужчины приказ и что-то еще. Темное, пугающее. Кажется, что я сейчас душу продаю, становлюсь его собственностью, либо теряю все.

– Эти детали меня не интересуют. Пока свободна. Отныне твое место в моей приемной. На столе Марк оставил список документов и отчетов, которые должны быть предоставлены в ближайшее время.

– Я брата не оставлю одного, слышите?! – повышаю голос, который звенит от негодования и напряжения, сердце пускается вскачь.

Внезапно что-то в мужчине словно щелкает, аура у него становится настолько враждебной и непереносимой, что хочется сделать шаг назад.

Чувствую это по тому, как каменеют широкие плечи, как сжимается большая ладонь с красивыми крупными пальцами в кулак.

Все погружается в вязкую тишину, зловещую и непредсказуемую. Понимаю, что за этим штилем должен грянуть ураган.

– Не переходи грань, Катрин. Ты сейчас ступила на тропу, которая может привести к плачевным последствиям.  Для тебя.

Его голос тихий и жуткий. Он давит свинцом на виски. Передо мной человек, в чьих руках огромная власть, а я ему бросила вызов.

– Я… не оставлю Федю.

Отвечаю и голос дрожит, а перед глазами пелена слез.

Вряд ли бизнесмена хоть как-то смущает мое состояние. Продолжает рассматривать меня и сжимает челюсти.

Димитрий сейчас сильно сдерживается.

От этой скрытой мощи становится жутко.

– Если для тебя это важно, то можешь переезжать вместе с братом. Свободна.

Услышав его спокойный металлический голос, с облегчением выдыхаю, киваю и быстро срываюсь с места, иду к дверям, когда в спину летит:

– И, Катрин…

Разворачиваюсь, вновь напоровшись на холодные зеленые экраны.

– На первый и единственный раз я простил истерику. На будущее. Больше не испытывай мое самообладание на прочность.

Киваю и спасаюсь бегством.

Внутренне понимаю, что Кац не угрожает и не запугивает.

В элегантном костюме скрывается монстр, сталкиваться с которым себе дороже…

Глава 11

Выхожу из кабинета нового начальства и не могу отойти от шока. Чувствую себя ужасно, вся дрожу и не только от страха. Этот мужчина настоящее испытание для нервов и желаний, которые откликаются на мужественную харизму беспринципного босса.

Я ему не подхожу, и если для меня это яснее ясного, то не понимаю, почему Кац остановил выбор на моей кандидатуре. С его размахом, властью, деньгами и более подходящими кадрами… почему он выбрал неопытную девчонку?!

На дрожащих ногах подхожу к пустующему месту референта. Взгляд проскальзывает по столу в стиле хай-тек ослепительно белого цвета, с кричащими дороговизной элементами из нержавеющей стали, кривыми линиями и скосами по бокам, на котором красуется навороченный дорогой экран компьютера последнего поколения. Не чета моему старенькому помощнику, который остался в бухгалтерии.

Рассматриваю новое место работы и чувствую свое несоответствие даже этому столу. У меня навязчивое дурацкое чувство, что здесь должна сидеть другая… не я.

Руки дрожат из-за напряжения. У меня откат после беседы и Кацем. Смотрю на свои маленькие часики, золотой браслет и циферблат советского бренда с чайкой.

Мамино наследие показывает, что я не так уж и много времени провела в кабинете босса… А я думала, что застряла там на несколько часов.

Разворачиваю черное кресло и провожу пальцем по холодной мягкой коже, приятно на ощупь, конечно.

Но НЕ мое. Даже не решаюсь сесть.

Понимаю, что еще утром тут сидела другая помощница и мне не по себе. Я чувствую себя так, словно взяла чужое, и если для Димитрия это, вероятнее всего, в порядке вещей без спросу брать желаемое, то для меня – дикость.

Зачем отказываться от кабинета, который специально для него реставрировали, и занимать место бывшего главы?!

Провожу по волосам, приглаживаю темно-русые прядки. Что я знаю о методах управления?!

Ничего.

Может, тем самым Кац уничтожает авторитет прежней власти и смещает лидера, который был здесь главным до появлений молодого агрессивного миллиардера?

Доминирование нового игрока. Он этим показал кто есть кто. Кто пан, а кто пропал. Умно. Но жестко.

Кац заставляет принять свой уклад, ставит всех на колени.

И меня на колени поставит, если захочет взять. Он, наверное, по-другому и не умеет.

Безумный кадр простреливает тело импульсом, и пальцы с силой впиваются в кресло. Отметаю темные картинки, которые рисует воображение.

Пытаюсь отвлечься. Беру со стола файл. Пробегаюсь по строкам. Необходимые отчеты должны быть предоставлены на английском.

По мере того, как читаю, у меня брови на лоб лезут. Работы непочатый край. Целый список на несколько скрепленных листов.

Застываю.  Просто не знаю даже с какого угла потянуть, чтобы этот карточный домик не рухнул и не погреб меня под собой.

– Елецкая! – резкий окрик. В растерянности поворачиваю голову в сторону секретарши, у которой спрашивала куда идти. Девушка выглядит очень напряженной, не отрывает от меня едкого взгляда.

Всем уже все известно: и то, что новенькая пополнила элитные ряды, и что срубила золотой куш, который лично мне не нужен.

– Олег Петрович вызывает.

Да ёкарный бабай! Охурметь.

Что-то руководителей в моей жизни становится слишком много. Чуть не спрашиваю: “Зачем вызывает?”, но памятуя недавний ответ, не суюсь. Понимаю, что мне не только не ответят, но и пошлют, как в прошлый раз, поэтому просто киваю и следую за резко развернувшейся девицей.

Шлейф от референта разит ароматом дорогого парфюма. Меня начинает подташнивать. Виной тому слишком приторный запах, сладковатый и удушливый. Так пахнет вербена.

Морщусь, но благо эти страдания совсем недолгие. Через минуту мне машут в сторону, и я понимаю, что новый кабинет Петровича за углом…

Кажется, понимаю решение Каца. У главы завода кабинет должен быть центровым.

Даже вот эта игра в дислокацию мне уже говорит о том, что не все гладко в “Датском королевстве”.

И тут запоздало в мозгу оформляется мысль, которая бьет набатом:

Зачем я, черт возьми, понадобилась директору?!

Стучусь и, получив добро, прохожу в кабинет, где все еще пахнет краской. Идеальный ремонт. Даже лучше, чем в том, что отжал у Олега Петровича Кац.

Правда, здесь все безлико, чувствуется, что пространство никому не принадлежит. Здесь нет мощи и энергетики, которую я ощущала на себе в кабинете Каца.

Огромное пространство выглядит дорого, все выдержано в сероватых тонах, но обезличено. Нет приятных сердцу безделушек, привезенных, скажем, из-за рубежа и семейных фотографий.

– Катерина Владимировна, прошу, проходите, присаживайтесь, – радушно улыбается мне директор, – сейчас принесут документы, я подпишу и вам передам для господина Каца. Лично в руки, так сказать.

Не очень понимаю, но киваю и на всякий случай выполняю приказ вышестоящего, хоть это и звучит просьбой.

Сажусь в кресло приятного орехового цвета и опускаю взгляд. Я не знаю, как себя вести и что говорить. А в данном случае тезис “молчание – золото” можно применить как единственно верный постулат.

– Ну что я могу сказать… Выбор господина Каца стал для нас всех полной неожиданностью, Катенька, – вдруг нарушает молчание шеф и благодушие в его голосе зашкаливает. Сейчас он похож на доброго соседа, который сам не понял, что случилось, и делится своим недоумением.

– Пока сама не понимаю, почему выбрали именно меня, Олег Петрович. Я ведь ничего не знаю и опыта для подобной должности у меня нет.

– Вы честны сами с собой, Катерина Владимировна, похвально. Не каждая девушка вашего возраста способна трезво оценивать себя и свои профессиональные качества.

Улыбается все так же добродушно, а у меня внутри напряжение и тревога нарастают. И если страх перед Димитрием – это первобытный инстинкт перед сильным альфой, то здесь… нечто иное. Опять предчувствие срабатывает, хотя видимых причин для опасений нет.

– Катенька, неожиданно, что у вас настолько совершенный английский, как-то этот факт ускользнул от нашего внимания…

Улыбаюсь и не отвечаю, жду.