Черный феникс. Академия Хилт (страница 2)
Выбор оказался невелик, и я дала свое согласие. Выбрала второго, хоть и догадывалась, что он намного сильнее и, возможно, страшнее, просто действует хитростью. Впрочем, хотелось верить, что дело вовсе не в ней, а в благородстве.
В последний раз выгнулась на земле, ощутив невероятную боль, затем вытянулась и затихла, прислушиваясь к собственному рваному дыханию и ощущениям, царящим в теле.
Что-то изменилось.
– Превращение оборвалось? – донеслось до меня. – Я ошибся?
Наверняка говорил тот мужик, с которым я дралась, но на меня такая апатия навалилась, что выяснять, в чем он ошибся, совершенно не было желания. А вот лежать и ничего не делать – было.
В чувство меня привел крик мамы. Как я могла забыть о ней и окруживших ее мужчинах? Не знаю, откуда взялись силы и как я оказалась на ногах. Вроде только что лежала, мечтая, чтобы меня никто не трогал, а уже стою и взглядом ищу маму.
Она жива… уже близко, ее зачем-то ведут к нам. А мужик рядом стоит, смотрит на меня, вытаращившись.
– Что вам надо? – прохрипела.
Все-таки сорвала голос. Интересно, сколько времени провалялась?
– Жива? – Мужчина впился взглядом в мое лицо, словно у меня третий глаз на лбу вырос.
– Не дождетесь, – просипела и бросилась к маме.
Ноги были деревянными, каждый шаг давался с трудом. Но мамины объятия стоили того, чтобы потерпеть. Чувствовать ее дыхание, знать, что она рядом… Вместе мы со всем справимся. Даже с этим мерзавцем, который по-хозяйски оглядывает мою мать.
Я не дура, понимаю, что не просто так у нас с ним одинаковые глаза. И слова про дочь тоже неспроста, но это не значит, что я приму этого урода как своего отца! Он чужак и мерзавец! Точка!
– На что ты готова ради матери? – вдруг спросил он.
– На все.
– Все – меня устраивает. Я забираю тебя.
– Готова на все – это, к примеру, убить, а не то, что стану подчиняться такому убожеству, как ты.
– Риша, не надо, – простонала мама.
– Все хорошо, мам. Я не боюсь этого урода.
– Ты разочаровала меня, Равьела. На колени. – Он перевел взгляд на маму.
Сделать я ничего не успела. Вроде только что ее ледяные руки крепко обнимали меня, как в следующую секунду я осталась стоять одна, а мама… Ее насильно опустили на колени, и охранники – или кто они? – нависли над ней, ожидая следующего приказа. Я дернулась, но была остановлена холодным голосом «папаши»:
– Еще шаг, и она умрет.
– Да кто вы? – рыкнула. – Что вам надо?
Ярость удушающей волной вновь подступала к горлу. На сей раз я чувствовала небывалую силу, которой раньше не было. И что-то снова происходило со мной, с моим телом… Меня била крупная дрожь.
– Я принял тебя, обратно слово не вернуть. Потенциал был… – вдруг сообщил мужчина с явным сожалением. – И пусть ты разочаровала меня, но взрослая дочь для семьи – удача. Выдам тебя замуж, родишь сына. – Я опешила, но перебивать не спешила. – Оставлю тебе жизнь, хотя мог бы казнить вас обеих. Равьела, прими с честью свою смерть.
– Что?!
Не знаю, как это произошло. Вот стояла на земле, сжимала в ярости кулаки – и вдруг выгнулась дугой, ослепленная вспышкой нереальной боли, а в следующий момент и вовсе оказалась в воздухе. Мало того, ощутила себя большой, сильной. Не до конца соображая, что делаю, взмыла в небо и коршуном спикировала на державших маму охранников. Как только ее не задела тьма, которую исторг мой рот. Черное пламя! Смотрелось красиво.
Что бы со мной сейчас ни случилось, подумаю об этом позже. Я странная птичка? Ну и пусть, если это поможет мне вырвать мать из лап гада, угрожающего ей смертью.
Главный урод не выглядел сильно удивленным, хотя по нему сложно было что-то сказать: чернильный туман охватил его тело на манер брони, даже глаз не видно. А потом он сделал сальто назад, и передо мной оказался совсем не человек.
Дракон?!
Огромный, с темно-фиолетовыми крыльями, казалось, они закрывали собой небо…
Я что, тоже дракон?
– Феникс, – подсказал кто-то в моей голове. – Черный феникс.
Дальше стало не до слов. Я взлетела в тот момент, когда дракон совершил прыжок и едва не вмял меня в землю. Не вышло, я успела раньше, на пару секунд, но их хватило, чтобы оказаться в небе и, набрав высоту, упасть дракону на спину.
Я рвала когтями его плоть, совершенно обезумев от этого действа. Хотела причинить боль, желала подавить его своей силой, заставить отступиться от нас с мамой.
Борьба выматывала, дракон носился по полю, намереваясь скинуть меня, катался по земле. Пару раз я практически потеряла сознание от боли, но все так же продолжала цепляться за его спину и исторгать пламя.
– Риша, остановись! – отчаянный крик матери обрушился подобно лавине. – Остановись!
Но даже если бы не ее просьба, я все равно повисла бы сломанной куклой на боку дракона. Ему тоже досталось, но из нас двоих я была в более плачевном состоянии. В какой-то момент стекла на песок, по телу прошла судорога, я выгнулась и с удивлением узрела, что вернулась в человеческий облик. Вскользь отметила, что дракон больше не нападает, да и дракона, кажется, тоже нет… А вот мужчина появился.
Окровавленный, хромающий, он подошел ко мне, опустился передо мной на колени и властно потребовал:
– Спи!
Глава вторая
Пробуждение было приятным. Во-первых, оттого, что рядом находилась мама, она гладила мне волосы, нежно касалась моих щек и что-то напевала. Прямо как в детстве.
Во-вторых, меня наполняла невероятная энергия, теплая, родная и… долгожданная? Я еще не анализировала природу этих ощущений, но впервые чувствовала себя цельной. Как будто получила наконец, чего мне не доставало.
«Меня, – хмыкнул кто-то внутри, – ты получила меня, хранительница».
Память обрушилась лавиной, заставив зажмуриться. В голове пронеслись события, случившиеся за последние… а сколько дней?
«Два, – подсказал тот же голос. – Ты провела в беспамятстве два дня, хранительница».
Я не сошла с ума, пусть в это сложно поверить и гораздо проще списать все на сумасшествие. Голос в голове – прямое тому доказательство. Только я отчетливо помнила, как менялось тело, как я боролась, и выдумкой это не назвать.
«Кто ты? И почему зовешь меня хранительницей?» – спросила мысленно.
«Потому что ты и есть хранительница. Но не я должен тебе все объяснить. Мы поговорим позже, твоя мама волнуется».
Пришлось подчиниться. Не потому, что хотела, – голос был прав: мама волновалась. Звала меня, а я не слышала, безучастно глядя перед собой. Моргнула, показывая, что просто задумалась, и крепко обняла маму.
– Как же ты меня напугала, – прошептала она, – Риша, солнышко мое…
– Прости, – выдохнула ей в плечо и зажмурилась.
Но мама не была бы мамой, если бы быстро не взяла себя в руки. Да, чуть всхлипнув, она сильнее прижалась ко мне, но тут же отпустила. Осторожно погладила по голове, утерла невольные слезы и посмотрела серьезно. Так, как умела только она.
– Прости меня, детка. Я о многом должна тебе рассказать.
– Подожди, – остановила ее и резко села. Тело отозвалось быстрой гулкой болью, словно просто затекло, а его не избивали, как боксерскую грушу. – Не могу понять…
Я разглядывала маму и не верила своим глазам. Нет, она вряд ли вылечилась за эти два дня, но выглядела иначе. Куда-то ушла мертвенная бледность, щеки порозовели, однако напрягло меня не это. Щеки! Откуда у мамы такие щеки?! И фигура изменилась! Мама всегда была тощей как щепка. Изнуряющая, неизлечимая болезнь никого не красит, нам удавалось лишь отсрочить ее и, смирившись с диагнозом, как-то жить. Когда кровь дурная, ничего не поделаешь.
Но сейчас… Каким образом за два дня мама если не вернула почти нормальный вес для женщины ростом сто шестьдесят семь сантиметров, то явно приближалась к этой отметке? Раньше она весила едва тридцать пять килограммов!
– Риша, я почти здорова, – видя мои метания, отозвалась мама. – Пусть мне и не вернули моего иллами тьмы, но магия свободно струится по телу.
– Иллами? – выцепила незнакомое слово.
– Феникс. Твой феникс – иллами тьмы. – Мама смотрела напряженно. – Вы уже успели познакомиться?
– Почти. Представились друг другу.
– Хорошо, значит твой иллами мудрый и позволил мне самой тебе обо всем рассказать. – И она замолчала, явно подбирая слова.
Я не торопила. Глупо торопить. И так ясно, что я не Марина Иваненко, а какое-то иное существо, судя по всему, вообще не с Земли. Как и мама не Раиса, а… как там мужчина говорил, Равьела? Наверняка объяснение тяжело ей дается. Но я подожду, торопиться некуда.
– Что ж, начнем с главного. Я – старшая дочь рода Вольного Ветра, семнадцатого по старшинству в нашем мире, который зовется Тантерайт. Всего великих родов тридцать. Мое истинное имя – леди Равьела Амарель тер Винд тан Аргхарай.
Охренеть! Уставилась на маму, как удав на кролика. Как она вообще это выговорила?
– Вижу, ты впечатлена, – усмехнулась мама. – А теперь по порядку. Приставка «тер» в моем имени указывает на род, от которого я веду свое начало, приставка «тан» – на семейный статус. Если он есть, называется фамилия мужа.
– А второе имя? Указывает на предка?
– Верно. Таковы правила именования. Амарель была моей прабабкой, очень талантливой хранительницей.
– Значит, ты замужем.
Я вздохнула. Нет, я в курсе, что дети не из капусты берутся.
Но мама никогда не обсуждала со мной моего отца. Не то чтобы тема была запретной в нашем доме, однако маме становилось физически плохо, когда она заговаривала о нем, поэтому я никогда и не расспрашивала.
– И да и нет, Риша.
– Как это?
– Все очень сложно. – Мама потерла переносицу. – Пятьдесят три года назад я вышла замуж за твоего отца. Это был договорной брак. Так принято между высокими родами.
Сказать, что я опешила, – не сказать ничего. Пятьдесят три года назад? По паспорту маме всего тридцать восемь! Я всегда считала, что она родила меня на третьем курсе вуза, а отец, позабавившись с доброй и красивой девчонкой, бросил и ее, и плод любви, меня то есть. А так как я родилась болезненной, маме поначалу пришлось очень тяжело, даже в школу пошла не как все дети, а в возрасте восьми лет.
Мамин взгляд был понимающим и вместе с тем виноватым.
– Мне сто восемь, детка.
Почему-то ее возраст принять оказалось тяжелее, чем какого-то иллами, туман как разновидность магии, да и вообще мое превращение в красивую черную птичку. Почему красивую? Да потому, что уверена в этом.
«Спасибо, хранительница», – раздался мягкий обволакивающий голос в голове.
Я не смутилась, но отвечать фениксу не стала.
– Пятьдесят три года назад ты вышла замуж, значит, прожила в браке чуть больше тридцати лет… А двадцать лет назад что-то заставило тебя сбежать и скрыть, что у тебя есть дочь?
– Примерно так. – Мама набрала побольше воздуха и с трудом произнесла: – Долг любой жены – подарить наследника. Но только в великих родах первенцем обязан быть мальчик.
– А если рождается девочка?
– Ее убивают.
– Что?!
– Ты не ослышалась. Дочь может родиться позже, но не первой. В этом случае глава рода обрывает ее существование. – По лицу мамы катились слезы. – Мы с твоим отцом любили друг друга, Риша. Может, немного странной любовью, но в договорных браках и того нет. А нам повезло. Да, повезло. Я потрясенно замерла. Ничего себе откровения! – Первый раз я родила спустя семь лет брака. – Я заметила, как дрожат мамины пальцы, и потянулась к ней, но она мягко оттолкнула мою руку. – Сына. Мертворожденного.
Мама вздрогнула, на миг прикрыла глаза и продолжила: