– Забей. Я помогу, – хмыкает он и снова тянется ко мне. Новая попытка поймать мои губы, от которой я с улыбкой уворачиваюсь. Я ощущаю жар его кожи своей. Сбившееся дыхание парня и хоть здесь и темень, почти ничего не видно, но зато я чувствую, что он хочет. Хочет и жаждет большего.

– Тим, – снова упираясь ладошками в его грудь. Настойчивый, сил нет.

– Да ладно тебе, Лина, это же просто поцелуй, – канючит парень, но я остаюсь непреклонна.

– Только попробуй, – вскидываю, предостерегая, пальчик и отталкиваю парня. Тут же направляясь на выход из этой комнатушки в спасительный многолюдный коридор. – Встретимся после занятий?

–Угу.

Со Златой мы больше не разговаривали. Она принципиально отсела от меня на последней паре и даже не смотрела в мою сторону. Вот так новости. И все из-за того, что ей не нравится Тимур! А мне так и хочется ей сказать, какой он на самом деле. Что благодаря ему я смогу поехать в Швейцарию! Не к бабушке в деревню, а в самое романтичное местечко в Европе, где снег, горы и лыжи, на которых я совершенно не умею кататься. Он мне помог, выбил местечко, а она считает его гадом. Обидно за Тима.

Ну, ничего, я все-таки сломаю сложившееся стереотипное мнение о нем. Неправа она, и я это докажу.

После последней пары я тороплюсь на выход, там, скорее всего, уже заждался Тимур. Я и так задержалась на минут десять. Снова будет бурчать.

Мельком вижу Злату, но подруга, проследив предполагаемый мною путь, упирается взглядом в машину Тимура и одаривает меня злым взглядом. Махнув рукой на прощание, уходит в противоположном направлении.

А я спешу к Тимуру. К недалеко стоящей машине серебристого цвета. Да, не иномарка, но как Тим гордится, что купленная на свои. Хотя я не понимаю, откуда у него взялись свои деньги, если пару месяцев назад он побывал в аварии, угрохав дорогущий транспорт.

– А вот и я, – забираюсь в машину.

– Долго же ты, – бубнит парень и выезжает с парковки.

– В деканат забегала, заявление писала. Все в норме, – улыбаюсь я.

– Ну, наконец-то, – усмехается. – Оторвемся с тобой по полной программе, – прибавляет газу и незаметно укладывает ладонь на мою коленку.

– Тим, – чуть отодвигаюсь.

– Что Тим? Что? Что я такого делаю? Мы с тобой сколько уже? Месяц? Когда я вообще последний раз обращал внимание на то, сколько встречаюсь с девушкой? Сам не знаю, Лин. Я просто хочу чувствовать себя нужным, а ты – Тим-Тим.

Меня снова окатывает жаром. Чувствую себя виноватой. Перед ним. Он старается, а я…

– Мы даже ни разу не целовались! – продолжает парень. – Двадцать первый век на дворе, а я не могу поцеловать свою девушку, – продолжает бубнить, а мне улыбаться хочется. Он считает меня своей девушкой, замолвил словечко в деканате для практики. Мне хочется от радости чмокнуть его в щеку, но не тороплюсь.

– Всему свое время, Тим. Но я тебе очень благодарна, что ты меня понимаешь и принимаешь такой, какая я есть.

– Да уж, жуки у тебя еще те, – усмехается.

Нравится мне наблюдать за ним. За вот этой беззаботной его улыбкой на губах. Нравится, когда он не давит на меня, а ведет себя, как простой и обычный парень, а не как Абашев Тимур, золотая молодежь, элита. Он не такой, я уверена.

– Тебя как всегда? – интересуется, когда сворачивает в переулок между домами.

– Да, – киваю, и парень останавливает машину у соседнего дома.

– Бабку в известность поставила?

– Еще нет, боюсь ее реакции. Как бы не уперлась. Боюсь ее отказа.

– А ты не бойся, тебе не пятнадцать, чтобы бегать по ее указке, – небрежно кидает Тим. – Тогда созвонимся? – чуть подается ко мне, но я открываю дверь машины и выскакиваю.

– Конечно.

Глава 3. Ева

Как только машина Тима скрывается за поворотом, я огибаю соседний дом и спешу к своему. На улице стоит настоящий зимний морозец, и в воздухе так и витает аромат приближающегося праздника. Снег под ногами приятно похрустывает, а белизна сугробов так и режет глаз. Люблю зиму. Всей душой.

Заходя в подъезд, поглядываю на часы в телефоне, время подбирается к трем, ба наверняка уже ждет на обед. Очень надеюсь, что она сегодня в хорошем настроении и согласится выслушать мою просьбу касательно того самого предложения от университета. То есть Тима.

Стоит только вспомнить, что это он обо мне позаботился, уговорив декана направить вместе с собой на практику и меня, на губах расцветает улыбка. Мы проведем целых две недели вместе. Да еще и на новогодних праздниках! Что может быть романтичней?

Конечно, работу никто не отменял, но я думаю, мы найдем и для себя немного времени. Например, чтобы наконец-то сходить на свидание или даже поцеловаться. Хоть мы с Тимом вместе уже условно месяц, но, как он и сказал в машине, дальше обжиманий, причем весьма настойчивых со стороны парня, мы пока не зашли. По моей просьбе. Я была не готова довериться кому бы то ни было настолько и словно ждала момента. Как знала, чувствовала, что совсем скоро он нам предоставится.

– Бабуль, я дома! – открываю дверь, и в нос тут же ударяют ароматы бабушкиной выпечки. Я забегаю в тепло нашей уютной квартирки, снимая любимые варежки и бросая рюкзак на комод в прихожей.

– Евангелина Алексеевна, ты почему сегодня так поздно? – выглядывает с кухни ба. Моя строгая и непреклонная Алевтина Петровна. Высокая, стройная и статная женщина шестидесяти лет с пепельной сединой в волосах, собранных в строгий учительский пучок и очками-половинками на носу.

– Задержали, – улыбаюсь и вру, даже глазом не моргнув. – В деканате.

– Какие-то проблемы?

– Наоборот. Я только разденусь и все тебе расскажу, хорошо?

– Жду на кухне.

Сколько себя помню, ба всегда была “стальной” женщиной с железным характером и консервативными взглядами на жизнь. Во многом благодаря ей я в свои девятнадцать лет до сих пор не целовалась с мальчиками, а уж про большее я совсем молчу. Училась я со школы на отлично, закончила с золотой медалью и поступила в один из самых крутых ВУЗов страны на дефицитное бюджетное место. Платно мы бы просто не потянули. Бабуля всю жизнь проработала учителем математики в военном училище и строить умела, как никто другой. Тут хочешь, не хочешь, но по струнке ходить будешь. И даже не знаю, хорошо это или плохо.

– Садись, сейчас налью чай, – говорит ба, как только я появлюсь на кухне, усаживаясь на свое любимое место у окошка. – Я испекла брусничный пирог.

– М-м-м, мой любимый. А ты разве сегодня не должна была быть на работе?

– Взяла выходной. Лучше ты мне расскажи, что там у тебя сегодня за встреча такая была в деканате? Что-то по учебе?

– Угу, – делаю глоток ароматного чая. – Тут такое дело, – начинаю с тщательностью сапера подбирать слова.

– Давай не юли, а говори прямо, Ева, – ставит передо мной тарелку с аппетитным куском пирога бабуля.

– В общем, мне предложили съездить на практику. От университета. Все расходы и документы они берут на себя.

– Но у вас же сейчас каникулы, а потом сессия.

– Вот как раз практика рассчитана на две недели каникул.

Брови ба удивленно взлетают, и я торопливо добавляю:

– Это отличная возможность для меня заработать и получить бесценный опыт в своей профессии.

– И что это за практика и где она будет проходить?

– Горничной. Меня направляют горничной в один из самых крутых горнолыжных курортов Швейцарии.

– Лыжи? Горы? – оседает на табуретку напротив бабушка. – Евангелина, ты же не умеешь стоять на лыжах да и какая из тебя горничная? Упаси боже! Ты не для того получила красный диплом в школе и зубрила учебники, поступая в дорогущий престижный ВУЗ страны, чтобы потом драить туалеты и заправлять кровати в отелях!

Ох, чувствую, все будет сложнее, чем я предполагала. Спокойно, Ева. Только спокойно!

Сначала утром Злата пыталась мне мозг промыть, теперь, видимо, Алевтина Петровна упрется, и придется ее уговаривать. Но других вариантов нет. Мне очень нужна эта практика. Там же будет мой Тим!

– Но я же учусь на направлении туризма, ба. А туризм-отели-горничные – все это имеет прямую связь. Да и…

– Нет, Ева. Нет и еще раз нет! – категорично машет головой родственница. – Новый год на носу, ты меня тут одну бросить собралась?

– Но, ба! Сама я на такую поездку ни в жизни не заработаю.

– Заработаешь, еще и не на такую.

– Это колоссальный опыт, у меня будет возможность подтянуть знания языка, – пытаюсь надавить на единственное, что всегда срабатывало с Алевтиной Петровной – знания. Но сегодня система дала сбой.

– Категоричное и не имеющее возражений “нет”, Евангелина! – ставит точку своим тоном в разговор женщина. – Хочешь – обижайся, но Швейцария – это не гостиница на соседней улице. Это тысячи километров от дома и от меня.

Конечно, думаю про себя, там меня будет сложнее контролировать и строить по струнке.

– Ешь, а то желудок себе испортишь! – приказным тоном выдает ба и уходит, оставляя меня в гордом одиночестве.

Теперь и есть не хочется, и чай не лезет.

Отодвигаю все это ароматное великолепие от себя и иду к себе в комнату, где падаю носом в подушку и едва сдерживаю горькие слезы.

Я безумно благодарна своей бабушке, что пятнадцать лет назад она не побоялась повесить себе на шею маленькую внучку. Поднять и воспитать, когда моих родителей не стало. Я за все невероятно ей благодарна! Но в такие моменты… хочется удавиться.

Бабушка ко мне даже не заходит, хотя уже прошло больше часа. И да, может, должно быть наоборот, но почему-то я не чувствую себя виноватой. Но ведь правда, ничего нельзя. Шаг влево, шаг вправо – расстрел на месте. Но как ей объяснить, что для меня это очень важно! Когда я смогу себе позволить такую поездку? Правильно! Никогда!

Я молча выбираюсь из спальни и направляюсь на кухню. Бабушки нет, значит, ушла в свою спальню. Просто перекусить, потому что за весь день даже со Златой мне не удалось поесть. Всем от меня что-то да нужно. И одни недовольства только и слышу.

После, наскоро поужинав, запираюсь у себя. И как раз вовремя, вовсю трезвонит мобильный.

– Да, – отвечаю, улыбаясь, как дурочка.

– Ну, что? Поговорила со своей старушенцией? – меня иногда коробят словечки Тимура, за что его не раз одергивала. Пожалуй, это были единственные его минусы.

– Тим, я, кажется, просила, проявлять уважение к моей бабушке! – хорошее настроение как рукой сняло.

– Ладно, не цепляйся. Так что?

– Она против, как я и предполагала.

– Слушай, Лин,  – и на этом обращении меня как обычно передергивает. Раздражает от того, как меня зовет парень. Сократил имя, но не с той стороны, откуда просила.

Ар-р-р!

– Рейс уже завтра в пять вечера, – продолжает Тим. – Я за тобой заеду в половине третьего. Собирай чемодан и не дури! – говорит немного резко и категорично. – Я приеду и тебя заберу, тиранша твоя дома будет или на работе?

– Она дежурить вроде должна, в общем, я не знаю, как правильно поступить, Тим, – откинулась на подушку и уставилась в потолок.

Сомнения меня одолели. Бабушкин отказ и слова Златы просто вытрепали все мое невозмутимое спокойствие. Я нервничаю, потому что впервые в жизни должна сама сделать выбор. Принять решение. Поступить, по сути, наперекор близким мне людям. Бабушка – мое все. Дала мне воспитание, возможности, но иногда ее гиперопека душит.

– Как-как, ты прекрасно знаешь! Такого шанса больше не будет, предложение разовое. Они быстро найдут тебе замену, Лин, – продолжает наседать Тим. – Отправят какую-нибудь Маркину.

Светку? И поедет мой Тимур наедине с какой-то Светкой Маркиной? В романтическую Швейцарию?

Ну, уже нет!

– Я еду! – решаюсь я.

Я хочу изменить свою жизнь, и я уверена, что у меня все получится.

– Правда?

– Да. Я все соберу и буду готова к половине третьего. Буду ждать тебя у того дома, где ты меня все время высаживаешь.