Татьяна коршуном влетела в спальню. Сначала заценила бардак на кровати, потом хищно оглядела запыхавшуюся меня, после чего непонятно зачем бросилась к окну, которое я оставила приоткрытым, чтобы проветрить после сна комнату. Резко подалась вперед, рискуя полететь прямо в розовые кусты, и стала что-то выискивать взглядом, но так и не преуспев в этом занятии, вернулась к кровати и сдернула одеяло.

Вот ведь странная дама.

– Она бы еще простыни твои понюхала, а заодно и исподнее, – прокомментировал невидимка.

Ну, или все-таки шизофрения.

Потому что слышать голоса – первый признак сумасшествия, а если кроме тебя их больше никто не слышит – верный диагноз.

Поздравляю, Маша, ты спятила!

Впрочем, спятила я немного раньше – когда поняла, что нахожусь не в своей уютной квартирке, а в параллельной реальности.

– Софья? Ты меня не слушаешь?

Да я бы с радостью, но это тоже нереально.

– Все осмотрели? Шкафы проверять не будете? А сундуки? За ширму тоже не помешало бы заглянуть. – Я выдержала пристальный взгляд «тетки» и не удержалась еще от одного совета: – Под кровать тоже. Чтоб уж наверняка.

– Софья? – Татьяна аж поперхнулась от негодования. – Что с тобой происходит? Чем это ты тут занималась? Немедленно отвечай!

– Мой досуг – мое личное дело. Я ведь не спрашиваю вас, чем вы занимаетесь по утрам за закрытыми дверями своей спальни и от вас тоже жду хотя бы немного такта.

Я злилась больше на себя, чем на Татьяну. Точнее на свое бессилие что-либо изменить. Там, на Земле, у меня остались родители, дедушка с бабушкой, которые во мне души не чаяли, а тут? Псевдотец, лелеющий в сердце мечту свернуть доченьке шею, чужой жених, который, больше, чем уверена, с радостью наведет на меня какую-нибудь магическую порчу, и такая же фальшивая тетка, привыкшая играть в любовь и сочувствие. Это Софья могла обманываться на ее счет, но только не я.

– Я твоя тетя и желаю тебе добра. – Тон интриганки резко поменялся, став мягким, медовым, вкрадчивым. – Софушка, это все из-за подготовки к свадьбе. Из-за нее ты сама не своя. Да-да, все дело в этом…

Лихо она списала изменения в характере Софьи на скорую смену статуса девушки.

– Ты слишком волнуешься и переживаешь, – продолжала сюсюкать Татьяна и протянула ко мне руку, чтобы коснуться лица.

Я отстранилась, не желая, чтобы меня гладили.

– Правда? И когда оставили меня одну на балу? Тоже думали о моем благе? Так куда же вы тогда так внезапно подевались?

Взгляд и выражение лица Татьяны резко изменились, стали вдруг какими-то хищными.

– Вот как заговорила? Да если бы не я, засиделась бы ты в девках, если вообще вышла замуж! – грубо проговорила она и села прямо на незаправленную кровать. – О развлечениях цесаревича всем известно, одна ты в облаках витала, мечтая, чтобы он просто взглянул на тебя.

На такие подробности память Софьи была скупа, но симпатия к Игорю у девушки точно имелась… Наверное, для молодых, неокрепших девичьих умов он был кем-то вроде мегапопулярной рок-звезды. Или там какого-нибудь нефтяного магната. Вот на него все и западали.

И Софья, бедняжка, запала…  До определенного и очень трагического момента.

– Я и подсуетилась, как видишь, удачно. Не убыло бы от тебя, с царским сыном помиловаться. Все знают, что девиц замуж опосля выдают!

– Вы! – От гнева, нахлынувшего штормовой волной, в висках зашумело. – Да как вы посмели?!

– Помолчи! – строго обрубила Татьяна. – Ты ничего не знаешь о жизни и о том, как горька девичья доля! Мне уже почти сорок, а я так и не познала семейного счастья. Не подержала у груди свое дитя! Не хочу, чтобы ты прошла через все то, через что прошла я!

– Возможно, вы хотели как лучше, но методы, тетушка, у вас грязные, – в тон ей ответила я. – Вашими стараниями теперь я знаю о предательстве.

Я вовремя прикусила язык, чуть не сказав о том, что ее стараниями также погибла настоящая Софья. Нет, пока во всем не разберусь, никто не узнает о том, что место ее племянницы заняла Маша Семенова.

– Тебе радоваться надо, что замуж отдают за молодого, богатого, а что магии в тебе нет, так это уже не твоя забота. Будешь умной девкой, позволишь мужу заиметь ребенка от магички на стороне, да признаешь как своего!

– Что?! – Я опешила не от того, что мне гипотетического бастарда навязывают, а от рассуждений Татьяны. По ее мнению, что, колдуны на дороге валяются?

Вон даже у такого сильного рода как Вяземские детей одаренных нет.

– Ты помолчи и все же меня послушай. – Татьяна грустно усмехнулась. – Я тебе не враг, Софьюшка, а уж окромя меня правды тебе никто не скажет.

Словно мне нужна ее правда.

– Ликом ты не дурна, да и приданое за тобой сам батюшка император дает: ни много ни мало двадцать тысяч золотых! Станешь с мужем ласковой, все меж вами и наладится.

– Конечно, дело же в ласке, а не в том, что я навязанная невеста, – ядовито отозвалась я, вернув себе дар речи. – Ласково придушит в порыве страсти.

И пойдет делать бастарда.

– Глупая! Князь Воронцов с тебя пылинки сдувать будет, не посмеет чего дурного сотворить. Сам император проследит за тем, чтобы жизни твоей ничто не угрожало.

О да, этот-то проследит!

– Значит, вы понимаете, что жених не рад мне настолько, что у него возникнет желание причинить мне боль? И все равно настаиваете на свадьбе? И вот кто вы после этого?

– Тетя твоя, детка. Желающая тебе добра, – мило улыбнулась старая дева. Не сказала бы, что сильно старая, да и не дева, а самая настоящая ведьма! – Только добра, позже еще поблагодаришь.

– Да скорее земля с небом местами поменяются, чем я вас поблагодарю! – в сердцах воскликнула я, сжимая кулаки от бессилия что-либо изменить.

– Ах молодость, молодость… Чрезмерная порывистость, горячность, – мечтательно прикрывая глаза, пропела Татьяна. – Но… время не ждет. Умывайся и приходи в Сиреневую гостиную. Швеи уже ждут.

– А вы не боитесь, что я расскажу князю?

– А и расскажи, – поднимаясь, беспечно кивнула интриганка. – Расскажи, как тетка Татьяна сыграла на пороках цесаревича. Да только он тебе не поверит. Императорская семья для князя Вяземского безгрешна и любое кривое слово в их сторону обойдутся тебе розгами. Ты же не хочешь на собственной свадьбе сидеть, кусая от боли губы?

Не дожидаясь ответа, громко позвала:

– Беляна! Поди скорее сюда! Помоги княжне!

– Ух, змея! – Меня такая злость взяла, что перед глазами зарево встало. Опомнилась только когда поняла, что «тетка» давно ушла, а предо мной стоит испуганная служанка.

Пришлось брать себя в руки. Незачем пугать ни в чем не повинную девушку. Приветливо ей улыбнувшись, позволила помочь мне умыться и одеться, хоть с первым и сама бы неплохо справилась. Но княжеская доля – она такая.

Сопроводив меня в Сиреневую гостиную, где по стойке смирно стояли швеи и их помощницы, Беляна не ушла, осталась прислуживать мне за завтраком.

Я бегло осмотрела просторную комнату: огонь, уже почти погасший в закопченном зеве камина, широкая, расписанная красками ширма с изображением сакуры, роняющей на ветру нежные лепестки, бесчисленные платья на вешалках… Взгляд то и дело возвращался к «родственнице». Что-то меня царапало в этой картине…

«Тетя» вольготно расположилась на софе у камина и уже пила чай. Ждать племянницу, чтобы позавтракать вместе, не стала. И это тоже неприятно царапнуло. Воспоминания Софьи об этикете подсказывали, что будь она хоть трижды родственницей, обязана выказывать уважение к той, чей титул выше. Я – княжна, Татьяна – кузина почившей княгини, дочь обнищавшего барона. По положению много ниже меня, а ведет себя так, словно в этом доме она хозяйка.

Даже не встала при моем появлении, но, если верить энциклопедии чужих воспоминаний, была обязана. Хотя бы при посторонних. И пусть мне, Маше, на этикет фиолетово, но для Софьи соблюдение условностей было важным. Впрочем, будь она сейчас здесь, молча бы проглотила очередную обиду.

– Наконец-то, – недовольно произнесла «тетя». – Беляна, нужно быть расторопнее. У меня нет времени торчать здесь полдня!

Ну и не торчи.

– В следующий раз накажу! – швырнула в девушку, как камень, угрозу.

Еще и служанку мою отчитывает… Слишком хорошо устроилась.

– Простите, – опустившись в низком, почти раболепном поклоне, выдохнула Беляна.

Ну знаете ли…

– Все – вон! – прорычала я, не хуже огнедышащего дракона. Огнем еще плеваться не начала, но, если это утро продолжится в такой же тональности, точно в кого-нибудь плюну. Например, в Татьяну. – Беляна, останься.

– Софушка?

Швеи при моем приказе дернулись, но уставилась на «тетку», явно ожидая ее реакции.

– Вон, я сказала!

Второе «вон» уже благотворнее подействовало на их моторику. Выбегали дружно, толкаясь в дверях и торопясь друг друга обогнать.

И тут наконец соизволила подняться Татьяна.

– Софья… – багровея, начала она.

– По какому праву вы отчитываете моих слуг? Еще и им грозитесь. Беляна служит мне и, смею напомнить, жалованье ей платите не вы. Впрочем, вы здесь ни за что не платите…

Не в бровь, а в глаз. Лицо Татьяны исказилось в недовольной гримасе, сделав ее старше лет так на двадцать.

– Я твоя тетя!

Знаем, слышали, проходили.

– Беляна, – я обернулась к служанке, нервно мявшей юбку дрожащими пальцами, – пока свободна. Войдешь, когда позову.

– Да, барышня. – Отвесив еще один поклон, девушка поспешила уйти с «поля боя».

– А не загостились ли вы, тетушка? Смотрю, хозяйкой себя возомнили. Слугами распоряжаетесь, выказываете неуважение к наследнице рода в присутствии посторонних. Не рано ли княжеским титулом себя наградили?

Я била наугад, но попала в яблочко. То, как женщина на меня зыркнула, не оставляло сомнений. Она испытывала досаду от того, что я догадалась.

Вот истинная цель Татьяны! Замуж за князя собралась! Губа не дура и запросы, как говорится, барские.

Возникает закономерный вопрос: а не рассчитывала ли она на смерть Софьи? Если не прямо в руках цесаревича, то позже, от чувства стыда? Наложила бы на себя руки – и нет наследницы.

Может, она хотела именного этого? А что, отличный ход. Князь вдов уже три года, тут погибает опозоренная дочь, рядом Татьяна, которая и утешит, и в постели приголубит…  А позже и к женитьбе настойчиво подтолкнет. Мол, лишил чести девичьей – бери в жены. И уже будет не важно, что магии в ней нет ни капли.

– Не тебе решать, загостилась ли я, – высокомерно отозвалась она. – Мне оказана милость княжеская, и не тебе ее отнимать!

– Может, и так. –  Я улыбнулась аферистке. – Да только это мой дом. И вы будете выказывать мне почтение, иначе я сделаю все, чтобы отец перестал быть таким гостеприимным, и раньше, чем пойду под венец.

– Угрожаешь? – прошипела Татьяна. – Правильно князь говорит, новые возможности вскружили тебе голову!

Достала.

– Отойдите.

– Но… – вспыхнула «тетка».

– Немедленно.

Наверное, что-то такое, нехорошее, прозвучало в моем голосе. Татьяна возмущенно фыркнула и прошла к окну. Замерла, напряженная и прямая, словно ее на вертел нанизали.

Тяжело вздохнув, я позвонила в колокольчик, вызывая прислугу. Беляна тут же вернулась.

– Принеси, пожалуйста, завтрак, – попросила, опускаясь на край софы. – И позови швей.

Те также не заставили себя ждать. Дружной цепочкой протянулись в гостиную и застыли, кидая опасливые взгляды на Татьяну, продолжавшую стоять у окна и делавшую вид, что она сама, добровольно, туда переместилась. Ну-ну… Швеи сразу сообразили, что произошла рокировка власти, и переключили на меня все свое внимание.

– Давайте уж, начинайте, – сказала я, когда Беляна, приняв от слуг тарелки, расставила их передо мной и сняла с блюд крышки.

Пока буду есть, можно бегло посмотреть все, что они успели нашить. А платьев было немало…

Помимо венчального, в котором буду красоваться перед женихом и гостями в храме, невеста обязана иметь с десяток сменных нарядов, которые, кстати, по традиции оплачивались женихом. Однако в моем случае щедрость проявил император, взяв на себя все обязательства по подготовке к свадьбе.