Александра Стрельцова: (не) Суррогатная Мама

глава1

ПОЛИНА

Мелкий, холодный дождик бьёт по лицу, морщусь от неприятных ощущений и рывком подтягиваю сползающий с плеча ремень спортивной, тяжёлой сумки. От моего резкого движения, новорождённый ребёнок на моих руках издаёт тонкий писк, и я спешу его успокоить.

– Потерпи малышка, нам осталось чуть-чуть, дом уже рядом, – шепчу закутанной с головкой в одеяло крошке, и двигаюсь дальше.

Если учесть, что наш путь длится уже больше трёх часов, то малышка явно голодна, и может в любой момент расплакаться, а значит нужно торопиться.

На улице середина весны, кругом лужи, по обочинам дорог и тротуаров ещё не растаял снег. Мои ноги в кроссовках давно промокли, и замёрзли, а в горле появилось неприятное першение.

– Только этого не хватало, – устало бурчу себе под нос, и наконец замечаю родной с детства подъезд дома

На пару секунд во мне поднимается волна радости, но следом она исчезает, стоит только представить, что ожидает меня за дверью этого подъезда. Мне предстоит выдержать бой с родной матерью. Скандала не избежать, я знаю это точно, а ещё мне страшно и стыдно перед братом. Как он отреагирует на случившееся? Встанет на мою сторону? Отвернётся? Или вообще выгонит из родительского дома?

– Спокойно Поля, – успокаиваю саму себя, и дёргаю дверь подъезда, – это и твой дом тоже, и они не посмеют выгнать тебя.

На сколько могу быстро подхожу к лифту, жму кнопку вызова и не сдерживаю разочарованного стона. Лифт сломан, а значит придётся подниматься на седьмой этаж пешком. Для меня это не трудно, точнее было раньше, но вот сейчас уставшая, с малышом и тяжёлой сумкой…. Упираюсь лбом в каменную, холодную стену подъезда, зажмуриваю глаза, прижимаю к себе ребёнка, и отрываясь от стены делаю шаг к лестнице.

На второй этаж дома я поднялась быстро, даже обрадовалась, что смогу легко добраться до нужного этажа и наконец зайти в квартиру, в которой не появлялась одиннадцать месяцев. Но к сожалению радость моя убавляется с каждым этажом, сил становится всё меньше, ноги отказываются подниматься, тяжёлая сумка тащит назад, а малышка на руках начинает попискивать.

– Ещё чуть-чуть, – шепчу пересохшими губами, и приваливаюсь плечом к стене лестничного пролёта.

По спине и вискам заструился холодный пот, при этом всё тело бросило в жар, низ живота пронзила острая боль, перед глазами появились тёмные круги.

– Я не понимаю, как вас могли так быстро выписать? – всплывают в голове слова медсестры, которая спускала меня и малышку на первый этаж роддома для выписки, – я первый раз такое вижу! – негодовала девушка, – Вы же два дня назад только родили, да ещё на две недели раньше срока! Хорошо, что с ребёночком всё в порядке, а вот вас явно рано выписывать. На сколько мне известно, у вас несколько разрывов, малышка крупненькая, конечно это заживёт, но не так быстро, вам даже ходить нельзя, швы могут разойтись, а ещё у вас гемоглобин низкий, можете и в обморок упасть! – безостановочно болтала девушка, – знаете, я вас лучше в руки мужу сдам, только после этого обратно на этаж поднимусь. Знаю я этих медсестёр внизу, они только пеленать красиво умеют, да подарочки от родителей принимать, а на вас они даже не посмотрят, им всё равно, плохо вам или нет, у них своя работа.

«Меня не выписали, от меня избавились», горько усмехаюсь про себя.

– Некому меня встречать, нет у меня мужа, – ответила девушке.

«И ребёнок это не мой, другая женщина должна быть сейчас на моём месте, но не как ни Я» добавила мысленно.

– Как это? Ой! Простите! – девушка прикрыла ладошкой рот, отвела взгляд в сторону, кажется, она подумала, что меня бросил отец ребёнка.

И в каком-то смысле она права. Только бросили не меня, а малышку, меня же жестоко пнули под зад пинком.

 – Ну тогда родственникам, в общем тому, кто за вами приехал, – твёрдо произнесла медсестра.

Улыбнулась ей натянутой улыбкой и отрицательно покачала головой.

– Никто нас не встретит, – взглянув на крошку в прозрачном кувезе, который я катила перед собой, пояснила девушке.

– Совсем, совсем? – искренне удивилась молодая медсестра, по ней было видно, что она новенькая, и явно ещё не встречалась с такими как я, и надеюсь больше никогда не встретится.

В ответ кивнула головой, заметив перед собой большие двери с надписью «ВЫХОД».

– Подождите! – воскликнула девушка и схватила меня за руку, – если вас некому встречать, значит и вещей для вашей крошки не привезли!

От её слов я замерла, и уставилась взглядом на малышку, завёрнутую в больничные пелёнки и прикрытую байковом одеялом, и это у нас заберут. «И как я могла об этом не подумать? И что теперь делать?»

– Так! Стойте и ждите меня здесь! Я сейчас вернусь, – и не говоря больше не слова, девушка бегом скрылась за поворотом коридора.

«Да куда я теперь денусь?» хотелось крикнуть ей вслед, но не стал привлекать к себе лишнего внимания.

Медсестра вернулась очень быстро, не было её всего пару минут. Подбежав ко мне, она воровато огляделась, вручила мне в руки пакет с ярким принтом мультяшных героев, и молча забрав у меня кроватку с ребёнком, покатила её к большим дверям.

Через пятнадцать минут я и малышка стояли на пороге роддома в полном одиночестве, даже прохожих не было видно, словно они все как по приказу исчезли за углами больницы. В том пакете оказалось новенькое, тёплое детское одеяло, и несколько фланелевых пелёнок. Посмотрев последний раз на возвышающее надомной здание, которое приносит людям счастье, я перекинула сумку со своими личными вещами, прижала к себе ребёнка и двинулась в сторону остановки.

Очередной писк малышки вырывает меня из воспоминания сегодняшнего утра.

– Тише, тише, мы практически на месте, – говорю крохе на моих руках, отрываюсь от стены, и держась за нею рукой продолжаю подниматься, – ещё один пролёт Поля, ещё один, – уговариваю себя не сдаваться, и не рухнуть прямо здесь.

Преодолеваю последние ступени, поднимаю голову и упираюсь взглядом в дверь квартиры, в которой прожила всю свою жизнь, не считая последних одиннадцати месяцев. Облокачиваюсь спиной о стену рядом с дверью, рукой нащупала маленький кармашек у большой сумки, расстёгиваю молнию, и достаю ключи от квартиры.

Трясущейся рукой вставляю ключ в замочную скважину, поворачиваю его два раза и тяну дверь за ручку на себя. В нос бьёт до боли знакомый и родной запах, запах дома. На глазах наворачиваются слёзы, как же я соскучилась по этому месту.

Не создавая лишнего шума, переступаю через порог, тихо закрываю за собой дверь. Квартира встречает меня тишиной, «дома никого нет», посещает меня первая мысль, но следом она исчезает, и на душе появляется тревога. «Где Сеня?», кричит затуманенный усталостью и последними событиями мозг.

С громким, глухим стуком сбрасываю сумку с плеча на пол, скидываю промокшие кроссовки и с ребёнком на руках спешу в комнату брата, молясь, чтобы он был там. Пока иду по коридору обдумываю, где может находится Сеня, и мысли у меня не самые хорошие. Просто так он не мог покинуть дом, лифт сломан, а это значит, что он точно не на прогулке. «Ему стало хуже! Его отправили в больницу!», кружатся ужасные мысли в моей голове.

Добравшись до двери его комнаты, рывком дёргаю её на себя, и сдавленно выдыхаю, когда вижу брата за компьютером в огромных наушниках. «Он просто не слышал моего прихода», успокаиваю себя. На трясущихся ногах прохожу до небольшого диванчика, и присаживаюсь на его край, стягиваю с себя капюшон. Не сводя взгляда с родного человека, берусь расстёгивать молнию пуховика.

Крошечная девочка на моих руках зашевелилась, и я поспешила развернуть тёплое одеяло. Развернув его края, потянулась рукой к пелёнке, но моя трясущаяся конечность зависла в воздухе, так как всем своим телом почувствовала пристальный взгляд, подняла голову и глазами встретилась с глазами старшего и единственного брата.

Удивление, неверие, радость, проносится в глазах брата пока он смотрит на меня, но как только его взгляд опускается ниже на мои колени, его эмоции меняются. Снова удивление, только теперь граничащая с волнением и непониманием.

– Привет, – говорю тихо, и подавляю порыв кинутся в крепкие объятия родного человека.

Я соскучилась по нему, соскучилась по его улыбке, глазам, и медвежьим объятием перед сном, для него я всегда была маленькой девочкой, и возраст его мой не смущал, а теперь…

– Привет, – хриплым басом повторяет за мной брат, и не на секунду не отводит своих карих глаз от ребёнка на моих коленях.

От его пристального взгляда появляются два желания. Первое, завернуть обратно в одеяло малышку и спрятать её, как можно дальше. Кажется, во мне начинает просыпаться материнский инстинкт, который я так тщательно старалась подавить в себе на протяжении всей беременности. Второе желание, это спрятаться самой, только бы не сгорать со стыда перед этим человеком.

– Как у тебя дела Сень? – тихо задаю самый нелепый вопрос, только бы разбить, звенящую тишину между нами.

Губы брата дёргаются в подобии усмешки, и он резко переводит взгляд с малышки на меня.

– «Как дела»? – изгибая одну бровь, копирует мой тихий голос, скользит взглядом по моему лицу, – лучше всех Полиночка, – отвечает брат, в его голосе сквозит неприкрытая обида, – а как у тебя дела сестрёнка? – спрашивает и кидает быстрый взгляд на малышку.

На меня разом обрушивается вся вина перед этим человеком, она придавливает меня к месту, что бетонная плита. В горле вмиг образуется ком, который мешает не только сказать хоть слово, но и дышать не даёт. Собрав остатки сил, аккуратно перекладываю спящую малышку на диван и медленно приподнимаюсь на ноги, замираю на месте, не зная, что делать дальше.

– Ну? Чего молчишь Полиночка? – поддаётся вперёд, хватаясь руками за колёса инвалидного кресла.

Издёвка в его голосе словно хлёсткая пощёчина. «Я потеряла брата» проносится в моей голове. Покачнувшись, делаю неуверенный шаг вперёд, и чуть не падая, кидаюсь на шею брату, в секунду из глаз хлынули горькие слёзы.

– Прости меня Сень, – шепчу срывающимся на крик голосом, – у меня ничего не получилось, – качаю головой из стороны в сторону, носом уткнувшись в его грудь, –  прости меня, я так хотела помочь, – пальцами вцепилась в ткань футболки на его плечах, – хотела исправить хоть часть того, что случилось по моей вине, – из горло вырывается что-то похожее на вой раненого животного, – прости меня братик, прости, если бы не я…. Если бы я, то-только знала, что так бу-будет…, – меня с головой затопила истерика.

Арсений замер истуканом, слушая мои сбивчивые извинения, но как только я стала заикаться, крепкие руки брата обхватили меня за талию, и рывком затащили к себе на колени.

– Поль, Поля прекрати, – стал успокаивать меня брат, гладя по спине, – не плачь пожалуйста, – поцелуй в висок, – успокойся и объясни мне, что происходит? Чей это ребёнок, и что у тебя не получилось? – видя, что я не могу побороть истерику, брат хватает меня за плечи, отстраняет от себя, чтобы заглянуть в мои застеленные слезами глаза, и ощутимо встряхивает.

Звук клацанья собственных зубов, громко отдаётся в ушах. Его метод работает, вырывающийся вой из моего рта прекращается, но всхлипы и слёзы не исчезают.

– Ну же, малышка, приди в себя, – с огромной тревогой смотрит мне в глаза, – объясни мне всё, прошу тебя, – просит брат, обхватывает моё лицо своими широкими, горячими ладонями.

Но ответить я не успеваю, в коридоре хлопает входная дверь, а это значит, что мама вернулась домой, и сейчас в этой квартире разразиться скандал, и чем он закончится мне не известно.