Александра Стрельцова: Собственность Волка

Пролог

– Как думаешь, стоило всё это время скакать по заброшкам, с местными гопниками, чтобы в итоге всё равно оказаться в моих руках? – склоняю голову набок, интересуюсь у беглянки.

В зелёных глазах плещется неверие в пересмешку со страхом, я не только это вижу, но и ощущаю всеми фибрами своей внутренней сущности. И эта сущность, живущая во мне уже много лет, ликует, смакуя сладость победы. Я победитель всегда и во всём, и это знаю все, особенно те, кто становился на моём пути к заветной цели. И судя по глупому поступку, совершённым  этой малышкой, она ещё не в курсе, от кого пыталась сбежать. Это бессмысленно, я всегда найду то, что принадлежит мне.

– К-как? – произносит тихо, это её первые слова, сказанные за всё время, моего присутствия здесь.

– Ну, наверное, я дал больше за твою поимку, чем ты за скрытность своего местонахождения, – отвечаю на её вопрос, малышка, кажется, была уверена в местных бомжах, заплатив им за молчания.

Осматриваю помещение, брезгливо морщусь от увиденного вокруг. Когда зашёл сюда, первым делом поймал глазами беглянку, которая увидев меня, вмиг слетела с койки, и отбежала подальше. Так мы и смотрели друг на друга минут десять, в полном молчании.

Обшарпанные до красного кирпича стены, все исписанные глупыми, подростковыми надписями из баллончика. Стёкла в окнах отсутствуют, разбитые осколки валяются практически по всему полу. В углу помещения стоит проржавевшая сетчатая кровать, таких давно уже не выпускают, можно сказать раритет, за который заплатят только на метало приёме тысячу рублей, а то и того меньше. На этой самой кровати лежит к удивлению чистый, а точнее сказать новенький ватный матрац, так же имеется подушка и одеяло.

Ещё не до конца утихшая ярость вскипает новой силой. Малышка готова жить с местными бомжами, но только не со мной. Прикрываю глаза, мысленно подавляю собственную ярость. Открываю глаза, когда красная лампочка перестаёт сигнализировать об опасном взрыве. Перевожу взгляд обратно на беглянку, внимательно скольжу по ней взглядом. Зелёная водолазка, что сливается с её цветом глаз, высоко поднимается в районе груди, от тяжёлого дыхания девушке. Зауженные, тёмно-синие джинсы, обтягивают её аппетитные, стройные ножки, и округлые бёдра.

Малышка стоит, вжавшись в грязную, холодную стену спиной, её руки также прикасаются к обшарпанной, кирпичной кладке, ноготками впилась в оставшуюся местами штукатурку. Алые губы подрагивают, глаза блестят, что у загнанной в ловушку лани. На самом деле, оно так и есть. Она лань, я же хищник.

Девушка молчит, по тому, как дергаются уголки её губ, понимаю, что хочет ответить, но страх мешает ей разомкнуть пухлые губки. Нас разделяет расстояние в пару метров. Малышка косит затравленный взгляд на рядом расположенное окно без стёкол, её тело напрягается, просчитываю попытку к новому бегству, и пресекаю её на корню, в один широкий прыжок оказываюсь около неё.

 Малышка шарахается от меня, с глухим звуком бьётся головой об стену, её лицо искажается в болезненной гримасе. Делаю глубокий вдох, чтобы сдержать ругательство, и мои лёгкие наполняются цветочным ароматом, исходящий от беглянки, его не перебивает даже запах сырости и грязи исходящий от грязных полов и покрытых плесенью стен.

– Отойдите от меня, – её голос дрожит.

– Ай-яй-яй, – подхватываю её личико за подбородок пальцами, приподнимаю голову вверх, – лучше выкинь из своей светлой головы мысли о побеге, – игнорируя её слова.

– Не прикасайтесь ко мне, вы не имеете на это право, – дёргает головой, в надежде освободиться от моих пальцев.

В её голосе проскальзывает шипение.

– Ошибаешься, – мои губы растягиваются в улыбке, – я имею полное право касаться тебя, когда захочу, и где захочу. Запомни Злата, ты моя собственность, я купил тебя, а значит, буду делать с тобой всё, что захочу, – говорю ей прямо в поджатые губы, мимолётно провожу своими губами по её подбородку.

– НЕТ!!! – выкрикивает неожиданно мне в лицо, – я вам не вещь, которую можно купить! – ей маленькие ладошки толкают меня в грудь.

Да вот только силёнок у малышки маловато, чтобы сдвинуть меня хоть на миллиметр. Перехватываю её руки за запястья, делаю шаг назад, рывком притягиваю к себе беглянку, и одним смазанным движением перекидываю тело девушки через плечо, оставляя на её ягодицах лёгкий шлепок.

– Не-е-ет!!! Отпустите меня, отпустите-е-е, – кричит на всю округу, срывая голосовые связки.

Широким шагом преодолеваю помещение, мои ребята движутся вслед за мной.

– Сумку под койкой забери, там документы, – приказываю одному от ребят.

Мой приказ выполняется мгновенно, я же продолжаю идти на выход из заброшенного дома. Малышка рыдает, бьёт меня своими кулачками по спине, пытается спрыгнуть с моего плеча. Да вот только её удары, для меня, что укус комара, и спрыгнуть у неё не получится, моя рука в мёртвой хватке удерживает тело малышки.

– Прекрати! – рычу на беглянку, и снова, только уже со звонким шлепком опускаю свою свободную ладонь на её упругую попку.

В ответ на свои действия слышу скулёж, перестарался, шлёпнул слишком сильно, но зато будет знать, как бегать от Акелы.

глава1

ЗЛАТА

– Ты не можешь так со мной поступить! Я же твоя дочь! – кричу на весь дом, слёзы текут по щекам.

Отец сидит с опущенной головой, рядом с ним со злорадным выражением лица находится моя мачеха, наверху в пока ещё моей комнате уже хозяйничает её дочь.

– Прости милая, но другого выхода нет, я задолжал и очень много, мне выставили требования, либо я возвращаю всю сумму или ты становишься его женой, – пряча от меня свои глаза, произносит мужчина, который подарил мне жизнь.

– Когда и на что ты брал эти деньги? На что папа?! – злость и отчаяние разрывает грудную клетку, больно дышать.

– Прости… – шепчет отец.

Всё ясно, деньги ушли на мачеху и её дочь.

– В таком случае, кто ими пользовался, тот пусть и расплачивается! – мачеха дёргается, словно получила пощёчину.

Как же я её ненавижу! С её приходом в наш дом, отец отстранился от меня, больше времени проводит с падчерицей, она же бедная несчастная потеряла своего папу, ей нужна поддержка, а мне она к чему, мамы давно нет, и, по их мнению, я с этим  должна была давно смириться.

– Он выбрал тебя милая, – с какой-то гордостью произносит отец, так и не подняв голову.

– Папа, ты себя слышишь? Что значит выбрал? Я, что по-твоему товар на прилавке магазина?  И тебя ни капли не пугает, что этот монстр может со мной сделать всё, что его грязная душа пожелает? Ты же знаешь прекрасно кто он такой! – мужчина пронизывает свои волосы пальцами, крепко сжимает их в кулаки.

Первая реакция за полчаса.

– Злата, я уже дал согласие, прошу, успокойся и прими это как данность, – в его голосе я слышу слова мачехи, это она подбила его принять решение.

Мне становится мерзко от всего услышанного, липкий, противный пот покрывает всё тело, хочется забраться в ванную, и грубой мочалкой тереть свою кожу, пока мерзкое чувство не пройдёт. Но, что-то мне подсказывает, что такой метод не подействует, это чувство уже пронзило каждую клеточку моего тела, не только снаружи, но и внутри.

– Во что ты превратился ПАПА? Посмотри на себя, посмотри, до чего довела тебя эта женщина! Ты готов родную кровь продать ради вот этой вот? – тычу пальцем в сторону мачехи, которая словно паучиха заманила его в свою паутину, и замотала его в липкий кокон, который не даёт отцу видеть, что на самом деле происходит вокруг.

– Дочка…

Начинает отец, но я не даю ему договорить, перебиваю.

– Я никогда этого не приму, сегодня я стала сиротой, ты для меня умер отец, и дочери у тебя больше нет, так что ищи другой способ расплаты с Акелой, – в моём голосе столько яда, что кажется если он попадёт на кожу человека. То обязательно его убьёт в туже секунду.

– Не говори так! – мужчина вскакивает с места, и в шаг оказывается около меня.

Краем глаза замечаю, как мачеха с трудом прячет улыбку. Ну, ничего тварь, я с тобой ещё разберусь, позже, но разберусь. Я отомщу тебе, за то, что ты отобрала у меня единственного родного человека.

– Как так? – задаю вопрос, и еле сдерживаю себя, чтобы не бросится мужчине на шею, обнять крепко-крепко, и почувствовать тепло, которое он дарил мне раньше, до появления в нашем доме этой паучихи.

– Ты не сирота, девочка моя, – с болью в голосе отвечает отец, качает головой.

Меня душат его последнее слова.

– Ошибаешься, – вкладываю все силы в голос, чтобы он звучал холодно, – ты сегодня меня сделал сиротой, уж лучше бы ты сдал меня в детдом, сразу после смерти мамы, – моё сердце разрывается от собственных слов.

Но мне хочется сделать ему больно, так же, как он сделал мне полчаса назад, и продолжает это делать. Лицо отца бледнеет, глаза становятся блёклыми, а следом он делает, то, чего я никак не ожидала. Хлёсткая пощёчина жаром опаляет моё лицо, удар сильный, от чего моя голова дёргается в сторону. Мой судорожный всхлип, срывается с губ очень громко. Зажмуриваю глаза, поворачиваю голову к чудовищу, которого ещё утром называла отцом. Распахиваю глаза, и встречаюсь со стеклянным, словно от ужаса взглядом мужчины.

– Доченька, – шепчет он, уже пялясь на свою ладонь.

– Ты убил свою дочь, – говорю безжизненным голосом, разворачиваюсь и на негнущихся ногах направилась в комнату, которая теперь точно не моя, как и этот дом, здесь я больше не останусь, через десять минут я покину его навсегда.

Вбегаю в комнату, хватаю за руку ту, которая также как и её мать виновата в моей беде. Резко дёргаю её на себя, тем самым вытаскиваю её из шкафа-купе, в котором находятся мои вещи, и это самые вещи практически все, валяются на полу у наших ног. Девица взвизгивает от неожиданности, чуть не падает на колени, снова дёргаю её, не позволяю ей, освободится из моего захвата.

– Пошла вон отсюда! – яростно шиплю, таща её к выходу из комнаты.

– Ты, что делаешь ненормальная?! – верещит на весь дом фальцетом.

– Выкидываю мусор, – с этими словами выталкиваю её в коридор, по которому уже бежит мачеха на помощь своей дочурки.

Не медля и секунды, захлопываю дверь прямо перед носом сожительницы отца, закрываюсь на замок. Не обращаю внимания на крик этой паучихи, и громкие стуки в дверь, достаю из шкафа спортивную сумку, и судорожно кидаю в неё свои вещи, не все, а только те, которые необходимы, беру кроссовки, обуваюсь.  Следом достаю маленький ключик из кармана шорт, и кидаюсь к прикроватной тумбе, вставляю ключ,  делаю два оборота, и сгребаю все свои документы, банковские карты, на которых лежат мои сбережения, скопившиеся на всякий случай, или как говорит моя подруга, «на чёрный день».

Если честно, то я думала, что он не наступит никогда, но, как оказалось, наступил, да ещё такой. В дверь продолжают стучать, гневно поливая меня помоями, за свою дочурку, а мне больно, больно до сумасшествия.  Ведь мой родной отец, не пресекает этот балаган, он не приходит на мою защиту. Боже о чём я думаю! Он же продал меня! Продал за свои долги одному из самых опасных людей этого города. Грудную клетку разрывает от рыдания, которое я сдерживаю из-за всех сил.

– Ты сегодня же отправишься к своему хозяину, никчёмная дрянь! Теперь ты будешь, как собака на цепи сидеть у его ног, – орёт мачеха через дверное полотно.

Её слова подстёгивают меня, кидаю взгляд на окно, и недолго думая, открываю створку, выкидываю сумку с вещами на улицу, и следом сама залезаю на подоконник, проглатываю страх высоты. Второй этаж, не так уж и высоко, вот только снизу растут кусты крыжовника, их сажала моя мама. Мамочка, как же мне тебя не хватает, десять, десять лет тебя нет рядом.