Я могла бы сказать, что не боюсь Нейта за его выходки и издевательства, которыми он и его компания травят изгоев. Могла бы убеждать себя, что не боюсь Нейта за его влиятельность, наглость и безнаказанность, подпитываемые за счет богатых родителей. Могла бы верить, что не боюсь Нейта за то, что он парень. Но все это ложь. Мне знаком страх. Он часто управляет мной в последние полгода.

В этом чувстве, столь низменном и пристыженном, есть один неоспоримый плюс: его легко превратить в гнев. Гнев же прекрасно трансформируется в силу. Она – в защиту. А та – в безопасность. В этот самый момент страх медленно исчезает, словно сгоревшее в двигателе топливо. Но если ошибешься хотя бы в одном звене этой цепи, то все может пойти под откос. Так и рождается неконтролируемая агрессия, срывы и социопатия.

Поэтому я всегда стараюсь держать свои эмоции под жестким контролем.

Ведь никто.

И никогда.

Не должен видеть.

С чего начинается эта цепочка.

Никто не должен видеть мой страх.

– Давно проблем не было, Нейт? – ядовито улыбаюсь я, наклоняя голову вбок.

Нейт возвращает свою излюбленную усмешку и наклоняется вперед, чтобы приблизиться к моему лицу. Его дыхание обдает меня ароматом мятной жвачки.

– А у тебя хватит смелости их обеспечить? – почти ласково спрашивает Нейт.

Страх сдавливает виски. В замешательстве я пытаюсь улыбнуться, но вместо этого скалюсь. Собираю в кулак всю энергию и делаю голос погромче. Пусть меня услышат как можно больше людей.

– При чем тут я, Нейтан? Ты и сам прекрасно справляешься. Ты собрал вокруг себя армию драных шлюшек и искренне веришь, что они рядом с тобой не из-за полных карманов. – Я улыбаюсь еще шире, почти ласково, и протягиваю: – Потому что на самом деле, Нейт, ты пустое место без денег своих родителей. Ты – та самая проблема.

Вокруг нас раздается смех – находящиеся поблизости студенты с интересом наблюдают за нашим столкновением. Кто-то смеется даже за спиной Нейта. Парень, который стоит с другой стороны, смеряет меня внимательным взглядом и кривит губы в усмешке. Реакцию третьего я не вижу – он почти закрыт спиной их лидера. Но настоящим призом для меня является гнев, мелькнувший в глазах самого Нейта. Впрочем, он быстро возвращает свой самодовольный вид и цедит с улыбкой:

– Этот раунд за тобой, детка.

Он не выглядит проигравшим. Я крепко сжимаю зубы, пока Нейт разворачивается и уходит прочь. Его прихлебатели следуют за ним, заставляя студентов расступаться.

Меня начинает колотить мелкой дрожью. Я опускаю взгляд в пол, концентрируюсь на управлении своим телом. Не знаю, насколько заметно такое состояние, но Айден медленным шагом подходит ко мне.
Я разворачиваюсь к Питеру и выпаливаю:

– Почему ты не обратился к нашим? Парни помогли бы тебе.

– Да и не стоило, я уже привык…

Я смотрю ему в глаза и тяжело вздыхаю. Кажется, сколько бы лет ни прошло, Пит не меняется.

Наше общение насчитывает уже тринадцатый год. Насколько я знаю, наши отцы когда-то работали вместе. Не знаю, так ли это до сих пор – после развода мама помешана на том, чтобы оградить меня от любой информации об отце. Она всегда была против моего общения с Питером, указывала на то, что ничего хорошего от этой дружбы ждать не стоит, но не могла заставить меня разорвать контакт с Питом. Мне всегда помогали утверждения о том, что он ни разу не рассказывал об отце, даже если и знал. Я заверяла ее, что никогда не буду даже пытаться что-то выяснить, а моя дружба с Питером не приведет ни к чему плохому. На этом мама чаще всего успокаивалась.

Я не знаю, что является корнем маминой ненависти к отцу. И, честно говоря… Не хочу знать.

Глава 4. Лишнее звено

Все больше о своем отце я узнаю по чистой случайности.

Утром, когда его уже давно нет дома, я спускаюсь в северную гостиную, где теперь завтракаю. Айден все так же всюду следует за мной. Слово «телохранитель» у меня стало ассоциироваться с надзирателем.

– Ты хоть когда-нибудь ешь? – мрачно спрашиваю я, занимая место возле подоконника.

– Да. Утром перед началом работы и вечером перед сном.

Я моргаю и с изумлением смотрю на Айдена.

– И как ты при этом… ну… ладно, что не сдох еще – можно понять, но как ты умудряешься сохранять хорошую форму? Ты должен быть тощим, как палка.

– Я пошутил, – отвечает он с прежней непроницаемостью.

– Неужели? – колко подначиваю я, не удержавшись. – Знаешь, с таким лицом у тебя не получается.

На его губах появляется подобие улыбки.

– Ты часто запираешься в своей комнате, дом покидаешь совсем редко. Времени, чтобы пообедать, у меня даже слишком много.

Я задумчиво покусываю губу. Раз уж Айден сегодня щедр на ответы, то можно поинтересоваться чем-то более весомым.

– Почему ты такой?

– М? – он вопросительно приподнимает бровь.

– Ну почему ты большую часть времени строишь из себя робота, у которого нет голоса и эмоций? Ты как будто прикидываешься неживым.

Айден долго молчит, обдумывая ответ. Когда он решает заговорить, его голос звучит так же спокойно и сухо, как раньше:

– Я проходил серьезную подготовку. Охрана объекта подразумевает строгое выполнение прямых обязанностей. Все остальное мешает работе. Именно благодаря этому я остаюсь на службе мистера Мэйджерсона. Он ценит профессионалов.

– Понятно, – вяло отвечаю я, не зная, что еще сказать.

Вскоре, когда лакей приносит на подносе завтрак на все вкусы и аллергии, я ощущаю недетский аппетит. От еды меня отвлекает тихая вибрация. В легком замешательстве оглядываюсь вокруг и замечаю на одном из кресел сиротливо оставленный телефон. По неброскому серому чехлу я сразу узнаю вещицу.

– Папа забыл телефон, – киваю я в сторону кресла.

Айден посматривает на наручные часы.

– Мистер Мэйджерсон скоро вернется. Сегодня он обещал приехать раньше.

Даже мой телохранитель знает о делах отца больше, чем я. Тихо вздохнув, я уже собираюсь вернуться к завтраку, как вдруг папин телефон издает еще одно оповещение. Будь трижды проклято мое почти идеальное зрение и взгляд, который неосознанно притягивает к себе экран телефона, на котором видны последние сообщения.

Внутри все обрывается.

Удачи тебе сегодня. Верю в тебя! Люблю.

Почему ты не отвечаешь, родной? Я волнуюсь… Напиши мне, пожалуйста. Или позвони. Целую.

Подпись контакта кратка: «Шарлотта».

Вилка выпадает из рук. Айден подается в мою сторону, но вовремя останавливается, видимо помня суровые предостережения относительно его вмешательства. Я медленно вдыхаю и выдыхаю. Сосредоточиваюсь на работе легких, представляю, как кислород проникает в кровь и насыщает организм столь простым и необходимым элементом.

Прежде чем экран папиного телефона темнеет, Айден успевает понять причину моего ступора. На его лице по-прежнему нет эмоций, лишь взгляд, вернувшийся ко мне, становится более настороженным.

– Не собираюсь я истерить, – бросаю я глухо. – Это просто… неожиданно. И ожидаемо одновременно.

Получается, папа вовсе не один. Почему тогда он не рассказал, что мне предстоит познакомиться с его избранницей? Неужели собирался скрывать от меня детали своей личной жизни? Это бы сделало меня еще более чужой, чем раньше.

Впрочем, отец и так не проявлял инициативы в общении со мной с того самого момента, как я появилась в его доме. О причинах стоит только догадываться, но я не хочу даже думать об этом, чтобы в очередной раз не ошибиться. Я надеюсь, что причина всего этого кроется не во мне.

Благодаря приоткрытому окну я отчетливо слышу, как к дому подъезжает машина отца. Колеса мягко шумят по дорожке из гравия, пока белая Tesla паркуется возле главного крыльца. К моему удивлению, отец водит сам, а не пользуется услугами своих подчиненных. Я украдкой наблюдаю за тем, как он включает сигнализацию, хотя в этом нет особой нужды – особняк и прилегающая к нему территория охраняются. Возможно, многое в его действиях осталось делом старых привычек.

Отец из моих покрытых пылью детских воспоминаний не был настолько богат. Как сложно сравнивать пути матери и отца: жизнь приготовила им совершенно разные сценарии. Я наивно надеюсь, что никто из них не повлиял на нынешнее состояние друг друга. Хочется верить, что кому-то просто везет, а кому-то – нет.

Когда отец закрывает входную дверь, я иду к нему навстречу.

– Если увидишь повара, пожалуйста, передай ему мои извинения, – тихо прошу Айдена.

Я спускаюсь вниз, в обеденный зал, где отец уже занимает свое место во главе стола. Он приветствует меня кивком и улыбкой. Секунду я сомневаюсь, стоит ли позволять моим вопросам вырваться наружу.

– Ты уже завтракала? Для меня это уже скорее обед, но мы можем поесть вместе.

Я неоднозначно покачиваю головой и занимаю место неподалеку от отца. Он что-то ищет в своем кожаном кейсе, заглядывая во все отделения.

– Телефон? – как-то невпопад догадываюсь я.

Отец поднимает на меня удивленный взгляд.

– Да.

– Ты оставил его дома. Он в гостиной… в северной.

На лице папы появляется облегченная улыбка. Он ставит кейс на пол и поудобнее устраивается за столом.

– Ты давно встала? – непринужденно интересуется отец. – Как спалось?

Я не могу сосредоточиться на его вопросах. Все мое сознание поглощено мыслями и догадками, которые не дают мне покоя.

– Шелл?

Вздохнув, я собираю волю в кулак, чтобы тихо и осторожно спросить:

– Пап, скажи, а у тебя есть кто-нибудь?

Отец отвечает не сразу. Он ждет, пока лакей снимет с подноса все блюда и скроется в дверях кухни. Разложив на коленях темную салфетку, папа поднимает на меня взгляд.

И врет.

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

На моих губах появляется вымученная улыбка. Почему-то я перевожу взгляд на Айдена, стоящего неподалеку от дверей в обеденный зал. Кажется, он все это время пристально смотрел на меня. А может, взглянул только в момент, когда понял, что отец лжет.

Скорее всего, он делает это во благо. Вот только кого папа пытается защитить? Больно от мысли, что его опасения связаны именно со мной. Оберегает себя и своих близких от сумасшедшей.

Но это же сделала не я.

– Почему ты скрываешь ее? – почти шепотом выдыхаю я, опустив взгляд в стол.

– О чем ты? – теперь голос отца приобретает напряженные нотки.

– Шарлотта. – Имя незнакомки камнем застревает у меня в горле.

За столом воцаряется тишина. Слышно, как отец прекращает помешивать горячий чай, опускает ложку на блюдце, а потом вдруг вкрадчиво спрашивает:

– Ты лазила по моему телефону?

– Нет, – тут же выпаливаю я. – Увидела на экране уведомления, когда она писала тебе.

– Зачем ты смотрела?

Я сглатываю, внезапно ощутив острый укол вины.

– Я неосознанно…

– Шелл, мне очень неприятно от твоего поступка, – медленно произносит отец.

Хочется просто взять и провалиться сквозь землю. До боли в пальцах стиснув кулаки, я тихо говорю:

– Прости. Если бы я знала, что ты не один, я бы не приехала сюда. Не стала мешать тебе и… ей.

Отец устремляет на меня тяжелый взгляд.

– Вот именно поэтому я собирался представить вас друг другу, только когда ты будешь готова. Когда избавишься от этих глупых предрассудков и перестанешь считать себя временной гостьей.

Этой тихой фразой он говорит куда больше, чем мог бы передать огромной гневной тирадой. Я замираю, снова и снова прокручивая в голове каждое его слово. Около минуты требуется на то, чтобы во мне утихла буря вопросов и противоречий. Поднимаюсь со своего места и быстро подхожу к отцу, решив поддаться порыву. Слегка наклоняюсь и осторожно обнимаю папу, опустив голову на его плечо.

Он немного улыбается и целует меня в волосы. Этот простой жест с его стороны кажется мне невероятно ценным.