– Я в курсе, – ответил я, – у нас один знакомый из отряда очень любил про свой поход на плато рассказывать. Значит, сейчас мы направляемся в место, где тебе тоже встретились подобные следы?

– Что-то вроде того, – согласилась Катя, – плюс моя чуйка.

– Чуйка? – переспросил я.

– Чуйка, чуйка, – Катя согласно закивала, – спасала меня не раз. Вот и теперь мне кажется – именно там есть нечто очень ценное. И я даже примерно предполагаю, что именно. Если оно действительно там – мы сможем без потерь выйти из сложившегося кризиса.

Я вздохнул. Помолчал минуту, сделав вид, что удовлетворился ответом. Потом все-же сказал:

– Кать…

– Да? – она сидела вполоборота, делая вид, что чем-то очень заинтересовалась на другом берегу.

– Как все-таки называется твоя организация? – спросил я, – ты не ответила в прошлый раз.

– Я думала, ты итак понял, – Катя неожиданно мягко улыбнулась, – у нее нет названия. И это – залог нашего успешного выживания. Очень сложно уничтожить то, для чего даже слова не придумали.

– А когда ты познакомишь меня со своими боссами? Ну, мы же должны как-то обговорить условия сотрудничества, там… другие важные вещи. Ты многое объяснила – но далеко не все.

– Гриша, Гриша… – вздохнула Катя.

– Гриша, Гриша, – подтвердил я, – уже двадцать три года, как Гриша.

– Жаль, что ты не принял предложение во время службы. Сейчас тебе было бы намного проще.

– Ты о чем? – насторожился я.

– Я про то, когда тебе предлагали поступать в Академию, – спокойно объяснила Катя, – тогда у тебя была какая-то оперативная подготовка. И ты бы не задавал странных вопросов.

– Ты про того чувака из контрразведки, что ли? – уточнил я, – который год пытался меня завербовать, на патриотической основе? Стоп! Как долго вы за мной на самом деле следили? – я почувствовал, что в лодке стало неожиданно холодно; куда холоднее даже, чем на глубине, под темной маслянистой водой.

– Да успокойся ты, – Катя небрежно махнула рукой, – мне только час назад твое полное досье сбросили. Как раз сейчас просматривала, – она показала на свои глаза; если приглядеться – можно было разобрать легкое мерцание на радужке. Продвинутые линзы. Круто, что сказать.

– Ясно, – кивнул я, – так когда будет нормальная встреча? И нормальный разговор?

– Гриша, – Катя снова мне улыбнулась, – я полномочна принимать любые решения, и обсуждать любые вопросы, касающиеся нашего сотрудничества. Если мы о чем-то договоримся – не сомневайся, так и будет. Или тебе нужна официальная бумажка с подписью? Что касается руководства. При нормальных обстоятельствах вы, конечно же, никогда не встретитесь. Это и называется глубокая конспирация.

– Ясно, – кивнул я, отвернулся, и стал глядеть на набегающую темную воду.

– Кстати, пока не забыла, – сказала Катя, – твоих родителей пришлось эвакуировать. Они в безопасности, и ни в чем не нуждаются.

– Спасибо, – ответил я, – когда с ними можно будет связаться?

– Не раньше, чем разрешится этот кризис, – ответила Катя.

Я снова вернулся к наблюдению за водой. Но на душе у меня стало значительно легче.

В какой-то момент я, видимо, задремал, и проснулся оттого, что Катя легонько толкала меня в плечо. Лодка лежала в дрейфе с выключенным мотором.

– Что случилось? – спросил я шепотом, осмотревшись в поисках угрозы.

– Ничего, все в порядке, – ответила Катя, – благополучно прошли Коломну. Еще немного – и я поверю, что нам удалось уйти. На вот пока, нужно перекусить обязательно – неизвестно, когда потом представиться возможность, – она протянула мне уже разогретый пластиковый пакет с приборами из комплекта знакомого мне рациона.

– Спасибо, – сказал я, принимая угощение. Я действительно был очень голоден.

Мы молча перекусили, потом Катя вернулась на корму, и включила двигатель. Лодка с легким плеском двинулась вперед.

– Слушай, может, я тебя сменю, а? – предложил я, – а ты поспишь пару часов?

– Нет, – Катя покачала головой, – ты путь не знаешь.

– Так можно же объяснить! – возразил я.

– Долго и ненадежно. А навигатора для тебя у меня нет. К тому же, я продержусь на стимуляторах – а вот тебе очень важно быть утром хоть как-то отдохнувшим. Нам потребуются все твои способности.

– Думаешь, так легко мне уснуть будет? – вздохнул я, – глядя на то, как ты работаешь?

– А ты на воду гляди, – улыбнулась Катя, – получилось один раз, получится и второй.

Я не нашелся, что ответить. И действительно стал глядеть на воду, в которой отражались россыпи скупых подмосковных звезд.

14

В следующий раз я проснулся, уже когда на востоке чуть брезжил рассвет. Большая и широкая река сменилась узеньким потоком, почти ручейком, на котором непонятно как помещалась лодка, умудряясь при этом не задеть поросшие камышом берега. Кругом была шуршащая падающими листьями непроходимая чаща.

– Где это мы? – спросил я, потягиваясь.

– Шатурский район, – ответила Катя, – речка Полиха. Уже прошли Цну… слушай, а займись завтраком, ладно? Я отрываться не хотела – скоро рассвет, а до места идти еще прилично.

– Конечно, – с готовностью кивнул я, подвигаясь к рюкзакам, – надо меня раньше разбудить было!

– Зачем? – улыбнулась Катя, – ты как раз вовремя.

Пока я разогревал завтрак, речушка вдруг сильно расширилась, и превратилась в одно из торфяных озер, в изобилии разбросанных по Шатурскому району. Катя продолжала уверенно править лодкой, не снижая скорости, и вскоре мы снова вернулись в русло реки, уже на противоположном берегу.

– То место, куда мы направляемся, – сказала Катя, складывая одной рукой мусор в контейнер из-под рациона, – находится прямо посреди деревеньки. Мы не можем никак его изолировать от внимания местных жителей, и это самая тонкая часть моего плана. Если ты обнаружишь то, что я ожидаю – это же смогут увидеть и все местные жители. Поэтому действовать надо будет быстро.

– Это я могу, – подтвердил я, и спросил: – а где мы возьмем инструмент для раскопа?

– Инструмент? – Катя недоуменно замигала.

– Ну, там лопаты хотя бы, – я пожал плечами, – хотя и металлодетектор, наверно, был бы не лишним. Та штука, которую я нашел в карьере – она казалась металлической.

– А, ты об этом, – ответила она, – думаю, делать раскопки необходимости не будет. Та штука, которая там должна находится – она или непосредственно на земле, или прямо в воздухе.

Я посмотрел на Катю. В рассветных сумерках выражение лица разобрать было сложно – но, похоже, она не шутила. Поэтому я просто вздохнул и промолчал.

Когда лодка ткнулась носом в густо поросший камышом берег, уже совсем рассвело. Утро вышло морозным; на жухлой траве блестел иней. Ночные заморозки – обычное дело для ясной погоды осенью.

Мы забрали рюкзаки, а лодку Катя решила оставить, как есть, вместе с электромотором. Сказала, что лишний груз нам совершенно ни к чему. «Вот повезет кому-то», – подумал я.

Пройдя по тронутым морозам грунтовым тропинкам между заборами участков, уступами спускающихся к речке, мы вышли на широкую деревенскую улицу. Впрочем, асфальтом тут тоже и не пахло, так что ночные заморозки оказались очень кстати. Иначе все ботинки давно были бы грязи.

Улица вела к невысокой аккуратной церквушке с синей крышей, и небольшому деревенскому погосту. Чуть левее погоста, в сторону речки, концентрическими кругами лежало несколько крупных валунов, практически полностью утопленных в грунт. Кое-где виднелись следы раскопов. Но самое интересное было в центре этого круга. Там, прямо в воздухе, сантиметрах в тридцати над почвой, висел плоский черный блин; довольно крупный – пара метров в диаметре. Его чернота не была абсолютной: он влажно поблескивал на утреннем солнце, словно был выкрашен глянцевой краской.

– Что это за место? – спросил я, – похоже на какое-то капище. Кстати, я говорил, что в Царицыно, где мы были – есть одно действующее? Как раз на курганах?

– Это мегалитический памятник, – ответила Катя, – древняя обсерватория. Очень вероятно, что культовое сооружение, так что ты прав. – Отвечая, она не переставала напряженно и пристально на меня глядеть, – скажи… ты видишь что-то еще? – наконец, спросила она.

– Эту черную штуковину? – я указал рукой на диск.

Катя посмотрела в указанном направлении. А потом, без всякого предупреждения, как подкошенная упала на колени, и спрятала лицо в ладонях. Растерянно глядя на ее спину, я не сразу сообразил, что она рыдает.

Я растерянно всплеснул руками. Потом присел рядом с Катей, и аккуратно погладил ее по спине. Всхлипы стали реже, потом вовсе прекратились. Она, не поднимая головы, сделала глубокий вдох. Потом выпрямилась, и посмотрела на меня. Мне кажется, ради такой улыбки, которую она мне подарила, мужчины должны быть готовы решительно на все: или полезть в огонь, или даже приготовить борщ.

– Ох, да что же это я, – Катя поднялась, отряхиваясь, – наверно, побочка от стимулятора.

– Тебе нужна помощь? – спросил я тревожно.

– Нет, все в порядке, – Катя покачала головой, – но нам надо скорее двигаться. Рюкзаки не забудь!

– Куда двигаться? – спросил я, и недоуменно заморгал.

– Туда! – Катя решительно указала на черный диск; я вздрогнул. – Знаю, мне тоже страшно, – продолжала она, – но это наш единственный шанс.

– Это что-то типо портала что ли? – спросил я.

– Древняя транспортная система, – ответила Катя, – другие видящие обнаруживали ее следы, и мы построили теоретическую модель, которая позволила вычислить критические точки входа. Мы знали, что здесь что-то должно быть – но у нас не было видящего, чтобы это что-то обнаружить.

– А другие организации? Правительство? Почему не обнаружили?

– У них не было модели, – Катя с улыбкой пожала плечами, – но нам действительно пора. Вход нужно закрыть изнутри – тогда местные не смогут его обнаружить. Скорее, – она посмотрела куда-то в сторону церквушки. Там, подозрительно косясь в нашу сторону, ковыляла бабулька с двумя огромными сумками.

Катя решительно двинулась к висящему в воздухе диску. Мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ней.

Я пошел первый. Вовсе не потому, что Катя настаивала – просто мне это показалось правильным. Я ожидал чего угодно: плеска воды, дикого ускорения, как в фильмах показывают, или резкого перехода, когда хлоп: и ты уже в другом месте. Но внутри диска оказалась абсолютная чернота и тишина. Сердце неприятно зачастило, подкатывая к горлу. Прошиб холодный пот – когда я понял, что не могу найти дорогу обратно: сделав пару шагов, вытянув вперед руки, я не обнаружил совершенно ничего. «А что, если это ловушка? Что, если она этого и добивалась – запереть меня в этом черном нигде?» – стучала в голове постыдная паническая мысль. А потом, совсем рядом, послышался спокойный и веселый Катин голос:

– Ну вот, мы закрылись, – сказала она, – ты где?

Свет маленького светодиодного фонарика в Катиной руке показался мне спасительной путеводной звездой. Я облегченно вздохнул.

– Эй! Ты чего? – обеспокоенно спросила Катя.

– Не люблю темноту и замкнутое пространство, – ответил я, – даже на лифтах стараюсь не ездить без необходимости.

Катя удивленно округлила глаза.

– Вот как, – сказала она немного растерянно, – ну да ладно. Это не замкнутое пространство. Вот увидишь, пошли! – она сделала приглашающий жест рукой.

Мы оказались в каком-то узком коридоре с серыми каменными стенами. Вниз уходили ступени, сделанные из такого же камня. Катя уверенно пошла по этим ступеням.

– Куда это мы перенеслись? – спросил я, – этот круг – он что-то вроде портала между измерениями, да?

Катя рассмеялась.