– Тебе грустно? – сказал Кай минут через десять после отправления.

По правде говоря, да, мне было грустно. Только теперь, когда я окунулся в некое подобие нормальной жизни, на меня обрушилось осознание происшедшего.

Я никогда не увижу привычный мир. До его появления два с половиной миллиарда лет! И хотя этот, новый мир, судя по всему, приятное и интересное место – он никак не мог мне заменить родителей. И что там произойдет, в далёком будущем? Считыватели доберутся до Земли? Я как-то особенно отчетливо представил папу и маму. Они рано или поздно поймут, что происходит, я меня рядом нет. Я умер вечность тому назад. Вполне возможно – погиб на чужой и непонятной войне…

– Нет, – ответил я, и неожиданно для самого себя добавил: – да…

– Знаешь, а ты реально очень сильный, – сказал Кай.

Я усмехнулся.

– Правда. Скажу по секрету: тебя даже комиссовать хотели. Считали, что такая потеря памяти приведет к полной деструкции личности. Но у тебя душа воина, хранимая Аресом!

Да, конечно – Как не говорил про Ареса; он назвал имя бога войны, почти повсеместно почитаемого. Насчёт религии в древнем Марсе. Тут был повсеместно распространен политеизм и анимистические религии, при полной свободе вероисповедания. Религиозные войны были, конечно – но остались в далеком прошлом. Концепция загробной жизни при этом в каждом культе была своей, иногда довольно экзотической. Например, последователи Персефоны (я снова пользуюсь именем земного аналога), богини плодородия считали, что после смерти душа человека дробится, и распределяется среди его детей. Соответственно, те люди, у которых детей не было – теряли свою душу.

При этом считалось, что все военные автоматически должны быть привержены культу Ареса. Как я позже выяснил, исключения бывали – в Корпусе служили атеисты, но никогда – последователи иных культов.

– Спасибо, – кивнул я; Кай в ответ осенил меня знамением Секиры.

Дальше до города ехали молча. Кай достал из небольшой заплечной сумки какую-то книгу, и углубился в чтение. А я продолжал задумчиво разглядывать окрестности. Только настроение у меня поменялось. В конце концов – пока я жив, ничего непоправимого не произошло.

Когда мы вышли на автовокзале, я осознал, насколько успел отвыкнуть за эти месяцы от больших скоплений народа. Еще более дискомфортно было из-за того, что на нас обращали внимание. И, хотя это повышенное внимание, как обычно, было доброжелательным – сейчас оно казалось совершенно излишним. Мне хотелось слиться с толпой, почувствовать ритм и вкус города, но, к сожалению, это было совершенно невозможно.

– Куда дальше? – немного растерянно спросил я, оглядываясь, и кивая в ответ на приветственные кивки совершенно незнакомых мне людей.

– В аэропорт, конечно, – пожал плечами Кай, – но давай сначала приоденем тебя, как планировали. Ты не против? Тут, за углом, есть отличный магазин!

Почему-то я думал, что Кай приведет меня в какой-нибудь молл, по образцу земных. Но нет: магазин оказался специализированным, одежным. И обслуживание тут было совсем не такое, к какому я привык.

На входе нас встретила улыбчивая девушка, кивнула, и сделала приглашающий жест рукой. Сразу за дверями был длинный коридор со множеством дверей, что само по себе для магазина необычно. Кай уверенно шел куда-то вперёд, приглядываясь к табличкам на дверях. Наконец, остановившись возле двери с какой-то вычурной и не вызывающей у меня никаких ассоциаций пиктограммой, он уверенно показал: «Сюда!» после чего толкнул дверь от себя.

Мы оказались в небольшом помещении, где стояли несколько разнокалиберных кресел. На стенах висели самые разнообразные зеркала. Окна были закрыты плотными шторами. Еще там был длинный узкий стол, за которым сидела еще одна девушка в скромном сером платье.

– О, господа офицеры! – улыбнулась она, увидев нас, – добро пожаловать! Сегодня с госзаказом, форменный комплект? Или что-то попроще?

– Консультация стандартная, и подбор двух комплектов для умеренного пояса, – улыбнувшись, ответил Кай, – всё по гражданке. Форму нам делают по спецзаказу. Очень уж необычные требования, извините.

– Да ничего, – девушка махнула рукой, – я все понимаю. Хотя, как обычно, наши мощности недооценивают! Не так давно мы даже освоили сервоскелеты на углеродных нанотрубках. Но ваши все равно предпочитают палить деньги на госпредприятиях.

– Перестраховщики, – Кай пожал плечами.

– Есть такое, – девушка снова улыбнулась, поднялась из-за стола, и направилась в нашу сторону, – консультация, я полагаю, нужна вам? – она обратилась ко мне.

Я беспомощно посмотрел на Кая. Тот улыбнулся.

– Видимо, да, – нехотя согласился я.

– Отлично, – девушка улыбнулась, – меня, кстати, зовут Виолет, – конечно, к земным фиалкам ее имя никакого отношения не имело – но вообще они тут на Марсе очень любят давать женщинам разные цветочные имена.

– Приятно, – кивнул я, – а меня Гриша.

– Тебя тоже всю жизнь держали на этих ужасных орбитальных станциях, и вы не видели ничего, кроме форменных комбинезонов? – в ее словах был не столько скрытый сарказм, сколько настоящее сочувствие.

– Не без этого… – осторожно ответил я.

– Что ж, – кивнула Виолет, – тогда начнем, пожалуй!

Она хлопнула в ладоши. И мир исчез.

Поначалу мне показалось, что я куда-то провалился, как будто подо мной открылся люк в полу. Даже чуть не упал, потеряв равновесие. Только потом сообразил, что никуда пол не девался – просто вокруг меня спроецировалась идеально достоверная картинка.

– Эй, ты чего! – послышался удивленный голос Виолет.

– Да он не знает, как работает система, – пояснил голос Кая, – я не успел объяснить.

– Ох, ну и дела…

– Эй! – окликнул я, оглядываясь. Кругом была идеально плоская заснеженная равнина. Кристаллики снега блестели и переливались под ярким полуденным Солнцем. Причем дневное светило было почти нормального, а не марсианского размера.

– Да, Гриша, извини, – ответил голос Виолет, – сейчас система калибруется. Старайтесь по возможности не двигаться.

Я послушно замер, хотя в следующую секунду сохранять подвижность стало совсем не просто: снежная равнина сменилась бушующим океаном. Я едва сдержался, чтобы рефлекторно не затаить дыхание, когда на меня обрушился огромный пенистый вал.

После океана была пустыня, лес, степь и город. Причем город этот же самый, я узнал площадь возле магазина.

– Ну вот! Параметры считаны! – радостно сообщила Виолет, – давайте теперь посмотрим, что мы сможем для тебя сделать.

Город исчез; я снова стоял в небольшом помещении напротив узкого стола. А рядом со мной, на расстоянии вытянутой руки, застыл мной улыбающийся двойник.

Прежде, чем я успел о чем-то спросить, двойник полностью лишился одежды. Я растерялся, не зная, стоит ли смущаться своего цифрового двойника, а пока размышлял об этом – на нём успела появиться одежда: что-то вроде блестящего серебристого комбинезона. Потом комбинезон исчез, мой двойник остался в одних пляжных шортах, похожих на земные «бермуды». После этого наряды начали сменять один другого как в калейдоскопе.

– Старайтесь расслабиться, и не терять фокус внимания, – прокомментировала Виолет, – мы считываем эмоциональный фон.

Мне ничего не стоило послушаться – вид ежесекундно меняющего облик двойника завораживал.

– Ну вот, – наконец, сказала сотрудница, – профиль считан, заказ в работе. Можете забрать на кассе!

– Спасибо! – ответил Кай.

Я тоже поблагодарил Виолет, и мы вышли обратно в коридор.

В конце коридора была широкая дверь, открыв которую, мы попали в широкий, ярко освещенный зал с большими окнами, выходящими на улицу. В противоположном от входа конце зала располагались примерочные кабинки, над которыми горели какие-то значки. Вдоль окон были установлены кресла, на которых сидели люди – видимо, ожидающие заказа.

Наше появление внесло некоторое оживление: нам приветливо кивали, кто-то начал осторожно перешептываться. Мы отошли от входа, и заняли два крайних кресла.

– Долго ждать? – спросил я Кая шепотом.

– Нет, пару минут, – он помотал головой, – это хороший магазин, у них отличные синтезаторы.

– Круто, – кивнул я, – а что мы заказали-то?

– То, что тебе идеально подойдет в поездке, – так же шепотом ответил Кай.

– Ясно.

Наконец, разглядев какой-то очередной значок, Кай потащил меня к кабинке. Там, на вешалке, уже находились пакеты с двумя комплектами уже приготовленной одежды.

Каково же было моё удивление, когда, вскрыв пакет, я обнаружил внутри привычный мне утепленный тренировочный комплект! Обычные штаны, вполне земного кроя, футболка, толстовка и майка! И кроссовки – той самой фирмы, к которой я привык, их топовая модель. Правда, без логотипа.

– Круто! – обрадовался я. Однако Кай, без приглашения вошедший вместе со мной в кабинку, выглядел по-настоящему растерянным, – что-то не так? – спросил я.

– Нет… – он помотал головой, и через секунду добавил, – да. Наверное. Не знаю! Гриша, я раньше никогда не видел подобной одежды! Ты… сам её придумал? Похоже, кроме всего прочего, у тебя врожденный талант дизайнера.

В этот момент мне, наверное, впервые после того, как я очнулся в новом мире, стало страшно.

Я слишком беспечно относился к необходимости симулировать амнезию. И, раз уж приборы в каком-то ателье-магазине смогли прочитать моё истинное представление о том, какой должна быть удобная одежда – неужели приборы в медицинском центре не смогли бы сделать то же самое?

4

Уже в аэропорту мы зашли в кафе, где я смог попробовать местный деликатес: песчаных рапанов. Их, как и устрицы на Земле, подавали сырыми. Я вообще люблю устрицы, они у меня ассоциируются с отпуском и отдыхом. Но местные моллюски на вкус оказались… скажем так, странными. Даже более странными, чем остальная марсианская еда, к которой за несколько месяцев я уже успел привыкнуть. Они пахли морем. Их мясо было упругим и тягучим одновременно. И они действительно были сладкими. Во вкусе прослеживались нотки шоколада, ванили и корицы. Хотя, может статься, ничего близкого там не было – просто мой мозг в панике пытался подобрать ближайшие аналоги странным сигналам, которые поступали от вкусовых рецепторов.

Самолёт представлял собой огромное летающее крыло с электрическими двигателями, установленными в хвосте, над плоским фюзеляжем. Кажется, пару лет назад мне где-то попадалась статья, в которой описывались возможные перспективные направления дизайна лайнеров, предназначенных для пассажирских перевозок. И там была представлена похожая конструкция.

Пассажирских салонов было несколько, и они делились на классы. Мы летели в самом носу, где было панорамное остекление и самые дорогие места.

– В детстве я боялся летать. Представляешь? – сказал Кай, глядя на полосу, на которую выруливал самолёт, – это обнаружилось случайно, когда мне было два с половиной года. Нам нужно было переехать в тренировочный лагерь на дрейфующих льдах для программы климатической адаптации. Мама меня сопровождала. Другие дети остались с отцом. И… у меня случилась настоящая паническая атака. У будущего спецназовца, сверхчеловека с измененными генами, представляешь? – он горько усмехнулся.

– Ну, как я вижу, ты справился с проблемой, – осторожно заметил я.

– Да, – вздохнул Кай, – справился. Оказалось, побочный эффект от одной из модификаций. Купировали, разработав соответствующее лекарство… но знаешь. Наверно, хорошо, что это тогда со мной произошло. Я рано узнал, что такое настоящий страх. Раньше, чем это было предусмотрено в программе. И поэтому получил возможность стать сильнее.

– Ясно, – кивнул я.

– Наверно, это странно – не помнить такие моменты из своей жизни, – Кай бросил на меня беглый взгляд.

– Ещё как странно, – согласился я.