Поцелуй Волка (страница 13)
– Марго попросила запереть тебя в карцер на целую неделю. Тебя и на три дня не хватило тогда, а теперь в два раза больше придётся посидеть. Но это не главное.
Тон мужчины и его взгляд вдруг изменились. В жёсткость и грубость добавилось нечто иное, чего раньше я от него не ощущала. Он продолжал придавливать моё тело своим, его рука неожиданно нежно прошлась кончиками пальцев по моим губам, вызывая панику внутри меня.
– Знаешь, ты давно мне нравишься. Ну, ты понимаешь, о чём я, – он осклабился. – И Марго наконец разрешила мне наказать тебя так, как мне хочется. А мне хочется вот так!
Он сжал меня в объятиях и внезапно накрыл губы своими во властном, грубом поцелуе, не оставляющем ни шанса на спасение. Он терзал мою нежную кожу, беспощадно ранил ее непослушной щетиной.
– Разомкни губы, – приказал он.
ЕГОР.
Девушка только плотнее сжала их. В ответ я просто укусил её за нижнюю губу так, что она только и успела пискнуть. Я тут же воспользовался моментом и запустил свой язык в её неопытный рот.
Девушка пыталась ворочаться в моих руках, но я не давал ей даже двинуться с места, прижав намертво к кровати своим телом. Не удержался – сжал её упругие ягодицы пальцами. Она испугалась, начала даже уже плакать. Моя игра перешла границы, я выпустил её и встал с кровати.
– В следующий раз я доведу дело до конца. Не провоцируй меня, – бросил ей через плечо и вышел из комнаты.
***
– Чёрт, чёрт, чёрт! – кричал я и колошматил грушу в спортзале.
Мне требовалось срочно куда-то слить свою энергию и злость.
Зря я затеял эту игру. Она ударила по мне самому. Но я как идиот раз за разом наедине с ней поддаюсь искушению. Член в мгновение ока стал каменным и требующим разрядки именно с ней. Но это просто невозможно. И мне это не нужно. Остаётся только лупить грушу, чтобы выпустить пар.
Я ей соврал. Марго не давала такого разрешения мне. Да, иногда она разрешала охране, и в частности мне, резвиться с девочками. Но Виктория изначально была на особом счету. Марго никогда бы не отдала её мне, и на это есть миллион причин.
Первая причина – это сама Вика. Девушка действительно была очень… Красивой? Мало этого определения. Она притягивала к себе: своей искренностью, своей живой натурой, такой нежной женственностью, еще совсем юной, но уже не детской. Да еще и девственница. Марго хотела и могла такую девушку продать задорого.
Вторая причина – это Я. Марго всегда знала – ничего серьёзного с этими девушками у меня нет и быть не может. Однако, как только речь заходила о Виктории – женщина свирепела и начинала дико ревновать, несмотря на то, что довольно продолжительное время я и не думал ни о чём таком.
Третья причина – это бизнес. Отбросив все предыдущие аргументы, Марго в первую очередь строила бизнес и зарабатывала деньги. И Вика была тем штучным товаром, что можно продать очень выгодно, и директриса точно не упустит такую возможность и не отдаст такой редкий экземпляр мне в лапы.
Но девчонка с лёгкостью поверила во всё, и мой план сработал – теперь она не осмелится и шагу ступить, лишь бы я не исполнил обещанное. Необходимо уберечь ее от необдуманных действий.
Было от этого и противно, и горько. Противно от самого себя – мне пришлось так сделать. Во-первых, чтобы ни Марго, ни кто-либо другой ничего не заподозрили о моих реальных чувствах – тем более сама Виктория, а во-вторых, чтобы оградить её от дальнейших глупостей. Девочка и вправду может доиграться до такого, что Маргарита решит её списать, и поминай как звали…
Противно, что вёл себя как ублюдок, и мне это не нравилось. Да, я испытывал кайф, пользуясь властью и привлекательностью. Но с ней рядом, когда я вёл себя так грубо, то чувствовал себя полным ничтожеством, неспособным получить поцелуй у понравившейся девочки другим путём, а только принуждением. Паршивое чувство, надо сказать.
А я ведь действительно ей не нравлюсь, вызываю лишь страх. И от этой мысли почему-то так саднило в сердце…
***
Вика.
Когда дверь за ним захлопнулась, я еще долго не могла двинуться с места. Ужас и боль приклеили меня к кровати, и я ещё долго сидела, обняв себя в оборонительной позе, и плакала. Поток слёз невозможно было остановить – настолько всё это было унизительно.
Я не сомневалась, что этот тиран точно не пожалеет меня в следующий раз, и решила больше не вставать у него на пути. Ему невозможно врать, невозможно уйти безнаказанной. Он как самый настоящий Волк – знает всю твою подноготную и чувствует неискренность.
Я не знала, почему он не довёл дело до конца. Скорее всего, я реально ему вовсе не нужна и не нравлюсь, а про желание он сказал просто так – дабы напугать, но это вовсе не значит, что он не сможет доделать начатое.
В этот день я поняла, что сломалась. Я больше не могла бороться с ними, потом слишком дорого приходится расплачиваться за это. Я решила довериться судьбе и только молилась, чтобы случилось какое-нибудь чудо, которое вызволит меня отсюда.
ГЛАВА 12.
Вика.
Меня вновь поместили в карцер.
Всё было, как и в прошлый раз – в одном белье я сидела в холодной бетонной и неуютной комнате одна, в полутьме. Так как срок на этот раз был более долгий, меня не держали на одной воде, а всё же подкармливали, но не сказать чтобы особенно шикарно. Всё было лёгкое, диетическое, таким невозможно было надолго насытиться. Из-за недостатка еды я очень мёрзла. На пятый день заточения я просто не встала, когда охранник принёс еду.
– Эй, соня, поднимайся! Я поесть принёс, а ты всё дрыхнешь, – позвал меня он.
Я не откликалась, и моё положение тела и белые губы напрягли охранника. Он незамедлительно вынул рацию и сообщил наверх:
– Срочно передайте Егору, тут девчонке в темнице плохо, она, похоже, без сознания!
***
Егор.
Но передавать ничего не понадобилось, я сам был на рабочем месте, всё прекрасно услышал и рысью сбежал вниз к камере. Подойдя к девушке, нащупал её пульс. Нахмурившись и не говоря ни слова, взял девчонку на руки и понёс наверх.
Без стука открыл ногой дверь в кабинет врача и ввалился, бережно неся девушку. Аккуратно положил Викторию на кушетку у входа и грозно посмотрел на доктора.
Аркадий молча подскочил к девушке и начал проводить осмотр.
– Что с ней? Где она была до этого?
– В подвале, – ответил я.
– Сколько дней? – спросил доктор, прощупывая пульс на тонкой руке.
– Пятый день.
– Всё ясно. Отойди от кушетки.
Врач накрыл девушку байковым одеялом, достал приспособления для капельницы и какой-то препарат.
– Чего стоишь? Вы свою работу уже сделали, – с укором сказал Аркадий. – Теперь дай мне ей помочь.
Я отошёл в сторону, но так и не решился покинуть кабинет. Доктор ловко вставил капельницу в руку девочки, поправил одеяло и отошёл.
– Что с ней? – строго спросил его я.
– Она отощала и замёрзла. Без препаратов ей уже не согреться, – с укором посмотрел на меня доктор. – Всё поправимо. Но пока она останется здесь. И в дальнейшем я настоятельно не рекомендую так долго держать её в карцере – вы подорвёте ей здоровье окончательно.
***
Ближе к вечеру я снова заглянул в кабинет местного Айболита.
Девушка так же лежала на кушетке, но сейчас явно не была в обмороке, а просто спала. Она все ещё была очень бледной, но губы стали обретать цвет. Аркадия на месте не было, чтобы выгнать меня, и я аккуратно присел на край кушетки, склонившись над ней.
Лицо очень бледное и худое – как я позволил довести до того, что малышку пришлось реанимировать? Бедная маленькая девочка. Такая хрупкая… Наклонившись и не отдавая себе отчёта в том, что делаю, слегка коснулся губ Виктории, потом ещё и ещё…
Не сразу, но девушка вынырнула из сна и недовольно замычала. Открыла глаза, увидела меня и негромко запищала. Попыталась бежать, чуть не вырвав катетер капельницы из вены. Я заставил её остаться на месте:
– Лежи! Не видишь, что ли? Капельница у тебя стоит.
– Не трогай меня! – прошептала она.
– Ну, прости. Я это сделал… Да блин, сам не знаю зачем! Я не трогаю тебя, идёт?
Я поднял руки ладонями вверх, показывая – я безоружен, бояться нечего.
– Уходи, – она отвернулась к стене.
– Ладно, главное я уже понял – тебе лучше.
Девушка продолжала молчать, отвернувшись к стене, и мне ничего больше не оставалось, как уйти восвояси.
***
Вика.
Через несколько дней я пошла на поправку и была отправлена в свою комнату. Я почти пришла в себя физически, и только душевное беспокойство обрывками воспоминаний бередило душу.
На смену борьбе и гневу снова пришла подруга-апатия. Я больше не хотела и не могла бороться с ситуацией, где все и всё против меня. С таким же успехом можно плевать против ветра – оно всё равно летит обратно…
Я существовала как робот – ела, спала, без какой-либо цели, и с содроганием ждала каждый день, что ко мне придут и сообщат – по мою душу вновь нашёлся клиент.
Я понимала, что долго выкручиваться и выходить сухой из воды не получится, и в один "прекрасный" день ничего не останется, как подчиниться ситуации.
***
Вика.
Я сидела в кухне за барной стойкой и без аппетита ковыряла ужин, когда в комнату вошла Диана. Не сказать, что мы прямо подружились, но с ней хотя бы можно было поговорить и немного облегчить груз своей души.
– Привет, – сказала Диана и уселась рядом. – Отошла уже от ссылки?
– Угу, – кивнула я. – Почти, еще бы кто душу вылечил бы…
– С этим здесь туго, согласна. Но есть один способ хотя бы временно расслабиться.
– Какой?
Диана улыбнулась и молча двинулась к буфетам и холодильнику. Покопавшись на полках, она достала несколько тарелок с нехитрыми закусками, оставшимися с ужина, а из бара вынула бутылку и две красивые рюмки. Поставив всё на стойку, приятельница уселась на свой стул подле меня.
– Выпить, – показала Диана на бутылку с прозрачной жидкостью.
– Фу-у-у, водка! – сморщила я нос.
– Водка-водка, – закивала Диана и, не слушая протестов, налила две рюмки, пододвинув одну ко мне. – Лучшего способа зализать душевные раны ещё не придумали. Так что – давай, нос зажми – и вперёд! – засмеялась она и махом опрокинула стопку.
Я с подозрением уставилась на свою. Водку я не люблю – слишком горькая. Да чёрт с ним, была не была – и тоже залпом выпила треть налитого. Тут же поплатившись за свою храбрость, закашлялась и потянулась за стаканом сока.
– Закусывай лучше, – остановила Диана. – Если запивать – совсем развезёт, и утром болеть будешь.
Не разбирая, что это, сунула в рот закуску. Всё равно какую – лишь бы перебить жгучую горечь во рту.
– О твоём подвиге с таблетками уже весь дом наслышан, – жуя солёный огурец, обратилась ко мне блондинка. – Ну ты смелая, конечно. Я бы на такое точно не решилась. Особенно под самым носом у Егора. Удивительно, что после этого ты только карцером отделалась. Будто кто-то не даёт тебя наказать сильнее.
– Не знаю даже, мне и карцера хватило… – пожала я плечами, вспоминая, чем закончилось заключение и о чём ещё пока напоминали проколы на руках в области вен.
– Ну да… Кстати, Волк какой-то злой в последнее время ходит, не замечала?
– Нет… Давно не видела его уже, – вспомнила его суровое жёсткое лицо и содрогнулась.
– С Марго у них не ладится, говорят, – продолжала сплетничать Диана.
– Почему?
– Марго с ним встречается, а он с Марго – нет! – засмеялась собственной шутке девушка. – Ну, я могу её понять. Волк – мужик классный! Я б тоже на такого претендовала на её месте.
Я перевела удивлённый взгляд на Диану. Не могу понять – как она может говорить о нём с таким восхищением? Неужели ей нравится такая его грубость и мужланство?
– Диан, скажи, а Волк – он всегда такой грубый с девочками?