– Это чем же ее бабушка кормила? – подумала, только мгновение спустя сообразив, что высказала мысли вслух.

– Маруся из крупных кошек, – Добрыня почесал зверище за ухом. Кошка посмотрела на меня вполне осознанно. Вот как Николаевич несколько минут назад, отсканировав и отрентгенив меня. Даже холодок прошел по спине.

 Зверь оказался очень крупным. С желтыми зеркалами глаз, короткошерстный и явно неласковый. Не было в ней того, что я привыкла видеть в кошках. И на ласку соседа она почти не отреагировала. Сидит на его руках и смотрит, пристально так, не по-кошачьи, словно изучает. Брр…

– Очень, вижу, крупная. Мне ее не прокормить, – пошутила. В голове мелькнула мысль погладить кошку, но отчего-то передумала. Слишком уж недобро киса таращится.

– Прокормите, – Волков опустил Марусю на землю. Кошка и не подумала куда-то убежать. Села, обвила тельце хвостиком, запрокинула крупную голову и продолжила сканирование. – Маруся хорошая охотница. Мышей и крыс в доме нет. Она следит.

– Это хорошо, – произнесла я. – Но давайте посмотрим дом, – предложила и Добрыня согласно кивнул.

 Мы пересекли ухоженный двор с политыми цветочками и небольшим уголком съедобной зелени. Волков первым поднялся к двери, кошка за ним. Но почему-то отпирать дверь не спешил. Дождался меня и протянул на раскрытой ладони ключ.

– Вы хозяйка, вам и отпирать, – заявил.

 Ну я и отперла.

 Внутри, в отличие от двора, было не убрано. Нет, все, казалось, лежало на своих местах, никакого бардака, только воздух был тяжелый, требовавший немедленной вентиляции помещения.

 Оглядевшись, поспешила к окну, а Добрыня, вошедший следом, продемонстрировал мне радости цивилизации, включив свет и выключив его.

– Электричество у нас есть. И водопровод, – порадовал меня Волков.

– Отлично! – я провозилась с окном, но когда распахнула его, улыбнулась свежему воздуху, ворвавшемуся в помещение. Про себя же подумала, что так дом будет проще продать. Ведь мало кто захочет жить там, где по вечерам нужно разжигать свечи и постоянно таскать из колодца воду.

 Приободренная открытием, развернулась и посмотрела на комнату, открывшуюся взору. Теперь, когда воздух стал не таким сжатым и пыльным, дышать стало веселее.

 Наглая кошка с видом истинной хозяйки прошла вперед и устроилась на нижней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж, где, по всей видимости, находилась комнатка или чердак. Маруся принялась ловить блох, а я прошлась, осматриваясь.

 Что и говорить, когда приберусь и смету пыль, то внутри будет очень даже ничего. Мебель, конечно, старая, но кажется, еще довольно крепкая. Отдам ее вместе с домом. А там пусть новый хозяин разбирается, на слом, или оставить в хозяйстве.

 Подняв руку, провела пальцем по слою пыли на серванте, остановила взгляд на старом фото хозяйки дома. Застыла, вспоминая знакомое лицо.

– Как она умерла? – спросила зачем-то. – Болела, или по старости?

– Время пришло, – как-то отстраненно ответил Добрыня. – В общем, вы тут осваивайтесь, а я пойду. У меня еще дел невпроворот. Если что понадобится, обращайтесь. А так, что могу сказать, дом хороший, крепкий, добротный. Бабка Сима за ним ухаживала. Держала в порядке. После ее смерти я присматривал как мог. Все, что вам придется здесь делать, это жить и за порядком следить.

– Мяу! – подтвердила слова Волкова Маруся, наконец, перестав заниматься ловлей блох.

 Я покосилась на нее. На миг показалось, что кошка…нет, ну почти точно! Что кошка улыбнулась!

 Я даже моргнула, но когда снова посмотрела на Марусю, та уже вылизывала черный бок и больше не проявляла ко мне интереса, занявшись собственной красотой.

– А не подскажите, никому дом из деревенских не нужен? – спросила, успев до того, как бородач откланялся. Волков даже застыл и на меня поглядел своим странным, капельку жутким, взором.

– Хочу продать его, – продолжила я. – Вам, как соседу, предлагаю первому. Вы мужчина молодой, вдруг женитесь и решите расширяться. А тут все под боком, можно сказать, под рукой.

 Волков несколько секунд молчал. Затем усмехнулся криво и заявил:

– Очень сомневаюсь, что вы захотите продавать дом, Василиса. – Сказал так уверенно, что я удивилась.

– Поживете и поймете сами, какой это, – он прочистил горло, явно, чтобы подчеркнуть паузу, – какой это замечательный дом, – и шагнув к двери, добавил, – скоро сами все поймете, – повторился и был таков.

 Не знаю, почему, но едва за мужчиной закрылась дверь, метнулась к окну и проводила взглядом крепкого бородача, глядя, как он быстро пересек двор и вышел за калитку. При этом Добрыня оглянулся и безошибочно поймал мой взгляд. Но никак не отреагировав пошел дальше, а я отпрянула назад в дом, чувствуя некоторую недосказанность, повисшую в воздухе.

– Мяу! – заключила Маруся и спрыгнула со ступеньки, подошла ко мне и присев, уставилась немигающими желтыми тарелками глазищ.

– Мяу! – передразнила кошку, как мне показалось, удачно.

 Тут Маруся прищурила глаза и фыркнула. Могу поклясться, в этом фырканье было нечто насмешливое, словно она прекрасно все понимала.

– Так, – проговорила я. – Надо осмотреться и разобрать сумку. Все же, несколько дней придется пожить в этом доме.

 Я планировала прибраться и сделать несколько фото, чтобы потом, выставив дом на продажу, было что показать потенциальным покупателям. А значит, стоит засучить рукава и начать действовать, если не хочу задержаться дольше положенного срока.

 Не то, чтобы меня очень ждали дома. Более того, я была рада этой поездке и на это были свои причины. О том, что я уехала, знали только домашние. И им строго-настрого было приказано ни под каким предлогом не раскрывать местоположения дочери одному определенному индивиду.

 Пусть помучается без меня недельку. Может, поймет, каково это, вот так пропадать без предупреждений, и поволнуется, как волновалась я.

 Вдохновленная такими мыслями, пошла бродить по дому в поисках спальни, или чего-то, ее заменяющего.

 Дом порадовал. Действительно, как и сказал Волков, здание оказалось крепким. Внутри стены обиты деревом, был камин, к слову, вычищенный от золы и готовый запылать в холодную зиму. Я также нашла кухню с водопроводом и маленькую спаленку, где стояли кровать, стол и шкаф для вещей. Что самое удивительное, все было в идеальном порядке, ну, не считая слоя пыли. Создавалось ощущение, что хозяйка прибрала и вышла, чтобы вскоре вернуться.

 Все вещи в порядке. Ничего не разбросано. В мойке не наблюдалось посуды. Плита идеально вычищена и к ней подключен газовый баллон, который я нашла здесь же, спрятанный в странного вида шкафчик. Стоило открыть дверцу и вот он, с вентилем и прочим, как полагается.

 Отыскав спички, попробовала баллон в работе, и порадовалась, когда синий огонек вспыхнул. Значит, проблем с чаем и завтраком у меня не будет. В сумке у меня лежала банка с кофе и упаковка чая. А еще, к ним в придачу, два шоколадных батончика.

 Нашла я и холодильник. Рискнув, открыла. Внутри оказалось также идеально чисто. Только тряпкой пройдись и включай в розетку.

 К слову, наличие электричества в Богом забытых Ложечках, порадовало сильнее всего. И я даже понадеялась, что здесь найдется и интернет, но телефон ничего не ловил, молчал, как партизан.

 Все то время, пока я исследовала дом, черная обитательница Маруся ходила за мной словно по пятам. То и дело, бросая взгляд через плечо, видела, как она следует на расстоянии, глядя своими глазищами. Даже немного жутко стало. Создавалось ощущение, что животинка следит за мной. Вроде кошка, как кошка, а от ее взгляда по спине мурашки.

 Несколько раз сделала попытку подойти к Марусе ближе, чтобы погладить, но мохнатая хозяйка ускользала от руки и ласки, словно дикарка. И в итоге я оставила это дело, решив сосредоточиться полностью на изучении дома.

Побродив по нему еще с полчаса, вернулась в гостиную, туда, где оставила вещи, решив перетащить сумку в спальню. Кровать в доме была всего одна. Ну и пусть, что бабушка спала на ней. Думать о том, что старая Серафима почила в спальне, не хотелось. Как и спать на полу. Поэтому, решив для себя, что, словно известная героиня не менее известной книги, я подумаю об этом завтра, уверенно потащила сумку в сторону спальни.

– Мяу! – раздалось за спиной, когда я уже было открыла сумку, решив вытащить ее содержимое на свет божий.

 Повернув голову на звук, увидела, что кошка стоит на пороге и таращится на меня. Но на этот раз ее взгляд был каким-то другим. Он изменился.

– Что? – спросила я Марусю, чувствуя себя немного не в своем уме. Надо же, разговариваю с кошкой, да еще и смотрю на нее так, будто она сейчас ответит что-то более вразумительное, чем ее пресловутое «мяу».

 Кошка потерлась спиной о дверной косяк и повторила свое противное: «Мяу!» – а затем проворно выпрыгнула из комнаты и оглянулась, будто проверяя, смотрю ли я на нее.

  А я смотрела. Чувствуя себя при этом немного странно.

– Мяу! – уже как-то резко повторила животинка и пошла дальше, но сделав несколько шагов, снова оглянулась. Могу поклясться чем угодно, что в тот момент в ее взгляде было удивление и вопрос: почему ты, человечина, не идешь за мной? Я же зову?

 «Человечина» почесала нос и было продолжила заниматься своими делами, когда Маруся мявкнула так, что стало понятно – она совершенно точно зовет меня за собой.

 Я даже села, уставившись на мохнатую хозяйку. И тут кошка кивнула. Вот честное слово, взяла и кинула, как человек, и бодро пробежала вперед еще с несколько кошачьих шагов.

 Ощущая себя как минимум глупо, поднялась и последовала за ней уже мысленно смеясь над собой.

 Нет, мне определенно надо выпить кофе. Это волнение и усталость сказываются, раз мне мерещится, что какая-то там кошка пытается что-то показать. И все же, я пошла за ней.

 Маруся даже подпрыгнула, аки козочка, явно довольная происходящим, а затем шмыгнула на лестницу и бодренько так затрусила на чердак, остановившись только перед дверью. Я остановилась внизу, подумав про себя, что там, наверху, как раз побывать не успела. Планировала сделать это позже, но кошка явно пыталась заманить меня туда.

 Маруся уселась на верхней ступеньке, обвила хвостом лапы и принялась ждать, глядя так пристально, что я мысленно махнула рукой на собственное безумие и начала подъем.

«Хорошо, – подумала про себя, – если ей так хочется, я зайду туда и посмотрю, что творится на чердаке!».

 Кошка, словно прочитав мои мысли, замурчала, будто заведенный трактор. А у меня отчего-то руки затряслись, пока тянулась к дверной ручке.

 Ощущение чего-то необратимого, надвигающегося как неизбежность, наполнило сердце. Вот если по уму, мне бы плюнуть на этот чердак, и вернуться вниз, но кошка урчит, будто пытается загипнотизировать. И рука тянется, чтобы вцепиться в дверную ручку.

 Мотнув головой, прогнала наваждение. Право слово, что это со мной? Думаю о каких-то глупостях. А ведь это просто дом и просто чердак! А у ног моих сидит самая простая, ну разве что излишне крупная, кошка. Так чего я оторопела?

 Решившись, потянула дверь на себя и застыла, сообразив, что она, эта самая дверь, открываться не желает. Ну ни в какую.

– Хм, – произнесла с чувством.

– Мяу! – поддержала меня черная кошка. И этим своим звуком она явно что-то пыталась сказать. Я подергала дверь еще немного, прежде чем сообразила, что она открывается вовнутрь.

 Глупо хихикнув, толкнула дверь о себя и с тихим скрипом последняя, наконец, сдалась. Кошка перестала мурчать и на меня свалилась полная тишина. Переступая порог, вдруг осознала, что мир будто замер. Все звуки исчезли, и даже собственные шаги ощущались, словно ступала по вате. Я не слышала ничего. И только в груди гулко и тяжело ударилось сердце.