– Понимаешь ли ты нас? – спросила я голема, непонятно на что надеясь. Ведь если он разумен, то и пленять, а тем более привязывать его магией мы не имеем никакого права.

– Мия! – вскричала матушка. Сейчас, когда она увидела результат хитрости, к которой я прибегла, Анна Эдани действительно разгневалась. Глаза её потемнели, а взгляд осязаемо ранил.

– Понимаешь ли ты нас? – повторилась я. А после не удержалась, сморщилась и поежилась под гневными взглядами обоих взрослых.

– Что ж, – проронил Атот, опускаясь на колени, чтобы приложить ладони к пленяющему контуру заклинания, еще пока не активированному. – Сегодняшний день послужит тебе, Мия, неплохим уроком, показав, как поступать нельзя.

К слову, я даже возразить не успела, лишь ошарашено следила за развивающимися событиями, словно издалека. Вот золотистое заклинание окружило нас с големом, а магия заструилась между нами. Еще мгновение, и фамильяр схватился за горло, надсадно захрипел, будто испытывал неимоверную боль.

– Остановитесь! Вы разве не видите, ему больно! – приказала я. Мучительно было смотреть на его муки.

Но старейшина был неумолим, поясняя ровным голосом:

– Он – твое творение, живой голем, пусть терпит. Это его судьба.

Не слушая никого, старейшина лишь ускорил вливание магии, из‑за чего голем в центре печати упал на пол и подогнул к себе колени, корчась от боли. Присев к нему, я в неосознанном порыве потянулась рукой к его шее, пытаясь применить лечащую печать, чтобы обезболить.

Сделать хоть что‑то, чтобы облегчить эту незавидную участь! Однако, стоило мне только сделать так, защитные контуры вокруг нас заискрились и в следующее мгновение взорвались, разлетевшись на тысячи маленьких мерцающих осколков радужного цвета. Старейшину при этом даже оттолкнуло на добрую пару метров ударной волной. Матушку, к слову, тоже, но она устояла на ногах.

Атот, увы, приземлился на копчик и сейчас довольно громко постанывал. Ага. Как кому‑то боль причинять, так никаких мук совести. Но сейчас не о нем.

Я все‑таки рискнула прикоснуться к призванному существу, все еще тяжело дышащему, лежащему на полу.

На один лишь миг, на одно маленькое мгновение мне почудилось, будто между моим запястьем и его новым магическим ошейником протянулась тонкая золотистая нить связи, прежде чем подушечки моих пальцев ощутили тепло прикосновения кожи к коже. Такой нежной и гладкой. Хоть и невероятно твердой.

Он живой! Он действительно живой! Но что еще более странно, мою руку голем отталкивать не стал, а лишь скосил на меня изумленный взгляд и промолчал. Лишь зрачки его слегка расширились, когда я коснулась ладонью его щеки. Хотя мы все слышали, как он кричал от боли несколько мгновений назад. Но в этот раз не произнес ни звука.

Правда, его молчание с лихвой компенсировалось ворчанием Атота. Который, кряхтя, поднимался на ноги, где‑то там, за моей спиной. Анна Эдани, естественно, ему помогала, я уверена в этом на все сто. А я все продолжала разглядывать его глаза, будто прикованная этим гипнотическим взглядом. И тоже не смогла и слова вымолвить.

– Что тут у вас? – В зал вернулась Эйда, которую на время проведения ритуала, видимо, отправили в город, как и всех остальных. – Мы слышали взрыв.

– В этот раз все обошлось, – раздались за моей спиной слова матушки.

А я поспешила отдернуть руку, которая по‑прежнему хранила тепло этого нового голема. Поразительно!

В ощущении полного экстаза, накатившего от осознания того, что ритуал взросления совершен, я подскочила на ноги и бросилась обнимать всех по очереди. Вначале наставницу, так как она стояла ближе всех, затем и матушку. Когда же очередь дошла до старейшины, он меня быстро осадил одним лишь предложением:

– И как же ты с таким хилым големом планируешь выиграть турнир? А, Мия? Помнится мне, были у тебя грандиозные планы не посрамить честь достоинство дома Эдани и рода Ллиска?

– А вот и выиграю! – выдала я в запале. После, правда, одумалась и обернулась к голему размером с высокого кристаллиска. Памятуя о криках и страдании, невольно сморщилась. Следующие же слова вырвались сами собой: – Ничего, на турнир призову другого.

– Да‑а‑а? Вот только уже без меня, – прокряхтел Атот, с хрустом разгибая скрюченную спину. – Увольте, следующего раза я могу и не пережить.

– Что ж, так тому и быть, – вмешалась в разговор матушка. – В общем, Мия, давай отпускай его обратно, позже еще раз призовешь, а мне нужно в город. Эйда, проследи, чтобы к вечернему званому ужину все было готово. Моя младшенькая вступает во взрослую жизнь, это будет её дебютом.

– Да, конечно, – Эйда подобострастно кивнула.

А я только сейчас с удивлением осознала страшное. Мало того что я об этом големе ничего не знаю, так еще и в дедушкиных трудах не сказано, как его отпускать!

Поэтому, едва матушка вышла из зала, а старейшина скрылся за одной из дверей в башню, позволила себе признаться.

– Милая Эйда… – состряпала скорбную мину, будто раскаивалась в содеянном, – кажется, у нас проблема.

Глава 4. Убежище голема

Горный хребет Якату. Город Сойн. Убежище голема. Мия

Не знаю, кто придумал сделать в нашем доме, доме Эдани целую сеть потайных ходов и комнат, связанных между собой узкими проходами, люками и спусками, но сейчас я была ему очень и очень благодарна. Мы с Эйдой ими воспользовались. Повезло еще, что все ллиски нашего дома сейчас находились в городе, поэтому мы втроем без труда покинули главный зал, направляясь в восточную башню, в которой располагались мои апартаменты.

Более того, прямо под моей спальней было обустроено техническое помещение с подъёмными механизмами для рудных тележек и мостовых платформ, позволяющими перевозить грузы между городами, расположенными на всем горном хребте Якату.

Непреложная обязанность каждого из домов – хранить и обслуживать такие механизмы: двигатели, коленвалы, оси, шестеренки, цепи, рычаги, которые упрощали нам всем жизнь в условиях сильной раздробленности на огромной территории и необходимости добывать пропитание, металлическую руду, строительный камень и кристаллы в подгорных карьерах и на дне морском, а после поднимать все это наверх, в города, стоящие на вершине.

Так вот, недолго думая, я решила разместить своего голема в одной из таких комнат, организуя ему удобства не хуже моей спальни, и даже принесла собственные одеяла и подушки. Наставница моя, к слову, удивительным образом умудрялась как‑то общаться с Рроном на языке жестов, и тот все‑таки решил представиться после пятого вопроса Эйды.

В итоге спустя полчаса наших мучений вполне разумный голем уже принялся за уборку помещения, в котором сам себе и соорудил гамак, завязав плотную холстину морским узлом между двумя металлическими арматуринами, то тут то там торчащими из стен.

– Т… ты быть здесь, пока я тебя не позову, – обратилась я к нему, слегка запинаясь.

Умилительно было наблюдать за буграми мышц, перекатывающимися под тканью на спине фамильяра, особенно когда он продолжал уборку, а сейчас усиленно подметал пол. Потому мысль периодически ускользала из моей головы, едва я открывала рот.

Обернувшись ко мне, Ррон нахмурился и молча пожал плечами, мол, не понял приказа. Я невольно вздохнула и прошла к двум большим ящикам и двум поменьше, на один из которых села от досады. А еще немаленькой такой усталости из‑за затраченной энергии.

Как там Эйда просила его пойти с нами? Указывала пальцем и говорила очень медленно?

– Ты, – я ткнула пальцем в его сторону. – Оставайся здесь. – И снова сделала знак, но только в сторону пола. Ррон кивнул. Я же облегченно выдохнула. Так, легкая часть пройдена. Теперь осталось самое трудное.

– Когда я, – указала на себя ладонью, – тебя позову, – вначале ткнула в него пальцем, а после сделала знак, будто зову его к себе.

Вот, казалось бы, простые слова, но и их голем не понял как надо. Он попросту подошел ко мне и встал вплотную. Радовало, что не прикасался. Однако пристальный взгляд, которым он на меня воззрился сверху вниз, заставил внутренне задрожать от странного ощущения. Щеки опалило огнем. Я встала и непроизвольно попыталась сделать шаг назад, но нога моя, как назло, уперлась в тот самый ящик, на котором я сидела.

А голем по‑прежнему молчал и смотрел на мое лицо внимательно, изучающе. На секунду мне даже почудилось, будто он меня понял, однако специально притворялся, что это не так.

– Мия? – позвала вдруг Эйда через приоткрытый лючок из моей спальни. – Тут твои Тримлы совсем комнату разгромили, – проворчала она.

– Иду! – воскликнула я в ответ и снова посмотрела на своего фамильяра, а после решила попросить: – Пожалуйста, хотя бы ты не прибавляй мне проблем, оставайся здесь, пока я тебя не позову, – при этом его ошейник слегка вспыхнул золотистой магией, мужчина скривился. Видимо, от боли.

Я взметнула руку вверх и мигом применила лечащую печать, спешно извиняясь:

– Ох, прости!

Чуть слезы не навернулись на глаза. Я не хотела причинять ему боль! Не удержалась, погладила рукой по его шее и спешно отстранилась. Отступила в сторону, пока не попросила Ррона обнять меня из‑за глупых мыслей, пришедших из ниоткуда.

– Ну, где ты там? – позвала меня наставница, судя по звукам, уже вовсю воюя с моими тремя буянами.

Я кивнула Ррону на прощание и поспешила к деревянной лесенке, чтобы подняться наверх. Напоследок бросила взгляд на моего голема и увидела лишь его спину, такую мощную, мускулистую. Он продолжил подметать пол в комнате.

Уф, одна проблема решена. Осталось малость. Решить, как быть дальше, а главное, как выкручиваться, если меня попросят на празднестве вновь призвать своего голема для его демонстрации остальным представителям дома Эдани. Как назло, сегодня к нам приглашены и остальные члены рода Гибрецов, то есть дом Ллисков и даже несколько побочных ветвей.

Но даже при всей моей невезучести, я заочно порадовалась приходу любимой бабули, которая всячески поощряла мои эксперименты у неё в библиотеке. Точно! Может быть, она подскажет, как быть? Уж кто‑кто, а Лиора, казалось, понимала меня, как никто другой. Не считая Эйды, конечно. Ведь моя наставница на свой страх и риск всегда прикрывала меня перед матушкой, её советчицами и остальными ллисками.

Ни для кого не секрет, что женская половина рода всегда жила отдельно от мужской. Поэтому из мужчин в нашем Эдани в обычные дни можно было встретить разве что старейшину Атота. И то по долгу службы он чаще пропадал в совете, представляя наш дом на голосованиях, чем сидел у себя в комнате в одной из башен. А две мои старшие сестры от разных ллисков уже учились в академии, поэтому жили там, в общежитии, и изредка приходили домой за какими‑то книгами, вещами и прочим.

Я мысленно вернулась к своим проблемам и наконец поднялась по лестнице в спальню через лючок в полу. Ничуть не удивилась, когда увидела там полный хаос и двух големов: Тирла и Трамла, смиренно стоящих возле уцелевшего шкафа. Один только Торл бегал от моей наставницы по всей комнате и попутно крушил все подряд: стулья, пуфы, вазоны, туалетный столик, – нечаянно задевая вещи своими каменными руками‑кувалдами.

Высотой в половину человека этот самый несносный из всех фамильярчик был одновременно и самым проблемным, и самым любимым, потому что его выходки меня веселили!

Но сегодня, увы, у меня было иное настроение. Я решила сразу применить сковывающую печать, мысленно вырисовывая её в воздухе перед глазами. А когда закончила с волшебством, вся комната застыла. И даже Эйда.