Я отчетливо слышу, как его телефон разрывается в кабинете. Более того, я знаю, что он там, но Влад словно испытывает мое терпение, тем что нарочно выжидает.

Лишь после пятого гудка он поднимает трубку и произносит в нее резкое: Да.

– Владислав Маркович, звонок из Штатов. Мужчина не представился, но он сказал, что это личное, – передаю ему слово в слово.

– Скажите, что меня нет и никогда не будет! – рявкает мне в ухо, точно озверевший пес.

– Так и скажу, хорошо, – опешив, бубню я.

Уже собираюсь снять звонок с удержания и вежливо попросить мужчину перезвонить завтра, как вдруг генеральный окликает меня:

– Хотя, подождите! Соедините, черт с ним!

Без предупреждения я перевожу звонок из Штатов на Владислава Марковича.

Первые несколько минут их разговор ничем не отличается от сотен других разговоров, но затем из кабинета начальника то и дело прорываются иностранные словечки и льется изрядный поток сквернословия, что уши в трубочки сворачиваются. Некоторые сотрудники даже высовываются из своих кабинетов, чтобы понять причину дрожания стен и дребезжания стекол.

Я не из тех, кто любит подслушивать чьи-либо звонки, но мне и без того понятно, что мужчины между собой что-то не поделили.

Плохи дела.

Теперь босс ополчится на меня еще больше.

– Мам, мам, тетя Настя звонит! – радостно голосит Алиса на всю приемную, несясь на всех парах к моему столу.

Она передает мне телефон и я тут же отвечаю на звонок.

– С юбилеем, моя дорогая! Тридцать – конечно, не двадцать, но у каждого "дцать" есть свое великолепие. В тридцать женщины уже в состоянии отличить козла от одуванчика. Так что поменьше тебе в жизни козлов и побольше цветов!

Зажав телефон между ухом и плечом, я прыскаю со смеху.

– Спасибо, Насть. Что-что, а от цветов я никогда не откажусь.

Настя вздыхает, я следую ее примеру.

– Ну, рассказывай, что у тебя там стряслось?

– Да все вроде бы хорошо, – выдерживаю паузу, наблюдя за прыгающей до потолка Алисой. Она обожает свою крестную, – за исключением того, что нам теперь негде жить. Роза Николаевна обошлась с нами по-свински, даже суток не дала на сборы.

– Вот карга старая! Ну ничего, и среди женщин нынче можно нарваться на козлов. Забей на нее. Это даже к лучшему, я давно тебе предлагала переехать ко мне. А то что я в трехкомнатной квартире одна скучаю?! К тому же за аренду тебе платить не надо будет. Экономия!

Факт. Я сейчас коплю на первый взнос для ипотеки. Оставалось всего ничего, и тут на тебе. Сначала у машины движок полетел, а теперь вот это.

Снова непредвиденные расходы. Тому заплати, этому дай, двойной взнос за аренду внеси…

– Не могу я переехать к тебе на совсем, ты же знаешь. Неудобно мне тебя обременять своими проблемами. У тебя же есть своя личная жизнь, в конце концов. Так что максимум, о чем я могу попросить тебя, потерпеть нас сутки-двое, пока не решу вопрос с жильем.

– Да брось ты, какая личная жизнь у меня может быть? Живите сколько угодно. Втроем веселей! В общем, я сейчас поеду на фотосессию, пощелкаю одну блогершу, а как закончу с ней, могу заехать за вами.

– Было бы здорово, а то моя "ласточка" в ремонте, – отвечаю, вспомнив, что мне еще нужно будет тратиться за услуги механика.

– Ну тогда созвонимся? Пока, Шпулька.

Благодаря Насте настроение у меня поднимается в гору. Я вновь заряжена позитивом до краев и навалившиеся неприятности уже не кажутся мне чем-то катастрофичным.

Ближе к обеду я заказываю пиццу и порцию пасты с курицей для Алисы.

Как только доставляют угощенья, рассчитанные на весь коллектив, ребята из финансового и рекламного отдела стягиваются на запах из своих кабинетов. В приемной воцаряется шум и гам.

Меня осыпают лестными комплиментами, забрасывают поздравлениями и пожеланиями о любви и богатстве. Девчонки из бухгалтерии не упускают возможности потрепать Алису за косички.

С главной поздравительной речью выступает Рита, наш главный бухгалтер, хотя обычно подобные речи толкает кто-то из директоров. Но, видимо, Владислав Маркович не посчитал нужным утруждать себя. Он даже не удосужился выйти ко всем.

Мне дарят конверт с каким-то сертификатом внутри, Леша-маркетолог вручает огромный букет моих любимых белых роз, который я ставлю в ведро у своего стола.

Я неустанно принимаю поздравления всех присутствующих, пока не заканчивается пицца, а от тортов не остается пара кусков.

Вскоре все сотрудники разбредаются по своим кабинетам и вновь приступают к рабочим обязанностям. Алиса еще какое-то время веселит меня своими впечатлениями о моих коллегах, но и она оставляет меня, вернувшись в переговорную.

Прибрав за всеми мусор, я перекладываю оставшиеся кусочки торта на керамическую тарелку, и осмеливаюсь постучаться в кабинет генерального.

– Владислав Маркович, вам сварить кофе? Я тортик вам принесла, – любезно предлагаю, стоя на пороге с протянутой рукой. – Угощайтесь.

Генеральный отвлекается от своего ноутбука. Лениво переводит взгляд с экрана на тарелку с тортом, наминая шею с задней стороны. А вид у босса такой замученный и удрученный, словно у него тоже хомячок сдох.

– Нет, спасибо, – на удивление, спокойно отвечает, мотнув головой. – У меня нет аппетита. Прошу, оставьте меня.

– Да, конечно. Извините, – пячусь назад и прикрываю дверь.

За работой день быстро подходит к концу. Офис постепенно пустеет. Как только стрелки часов переваливают за шесть вечера в офисе не остается никого, кроме генерального меня и Алисы.

Закрыв рабочую сессию, я решаю заняться своими делами, пока жду звонка Насти.

Я исследую сайт недвижимости в поисках подходящей квартиры. Совершаю пару звонков, но остаюсь с носом. Подходящие квартиры оказываются уже сданными.

– Мам, а когда мы пойдем домой? – Алиса треплет меня за руку, зевает. – Я уже устала.

– Солнышко, потерпи немножко, – обнимаю ее, –  нам надо дождаться Настю.

– Позвони ей сама, – пихает мне в руки телефон.

– Я уже пробовала и звонить, и писать. У нее почему-то номер недоступен.

Ближе к восьми я уже начинаю не на шутку паниковать, поскольку салон вот-вот закроется, а от Насти ни слуху ни духу.

Паника только усиливается, когда дверь кабинета генерального распахивается и оттуда выходит Владислав Маркович.

Бодрый, свеженький, энергичный и запредельно важный. Он даже успел где-то переодеться.

Вместо привычного делового костюма и рубашки на нем одеты молодежные джинсы и светлое поло, плотно обтягивающее мускулистый рельеф.

Но стоит ему лицезреть меня с Алисой в приемной, как он замирает в проходе и корчит недоумевающую гримасу. Репу чешет, не зная что сказать.

– А вы почему все еще здесь? – наконец, интересуется он озадаченно.

– Потому что пока нам некуда идти, – вымученно отвечаю, разминая затекшую шею.

Он переглядывается с Алисой, устало уронившей свою головушку на стол.

– И что вы планируете делать?

– Рассчитываю на свою подругу. Она обещала нас забрать, но, быть может, что-то случилось.

Влад опускает взгляд на наручные часы.

– Салон скоро на охрану поставят. Я не могу вас здесь оставить.

Я приподнимаюсь из кресла, выключаю компьютер из сети.

– Да, я понимаю. Дочь, собирайся,  – легонько тормошу ее.

– А куда мы пойдем? – спрашивает она с надеждой, а мне стыдно становится не только перед Владом, но и перед своей малышкой.

– Не знаю. Погуляем, пока Настя не объявится.

Влад вдруг порывается в свой кабинет, а возвращается оттуда буквально через полминуты.

– Вот, держите ключи, – протягивает мне металлическую связку. – Они от моей квартиры. Может, слышали дом на Авдеева с прожекторами на крыше.

Еще бы…

"Когда я услышала о нем, ты устроил мне самый романтичный вечер в моей жизни. По сей день никто не смог переплюнуть по романтичности его".

– Конечно, когда-то ты мечтал о пентхаусе в этом доме,  – случайно вырывается. В испуге я округляю глаза, прикусываю язык до крови. Отругав себя мысленно, я тороплюсь поправиться: – Вы… простите, вы мечтали.

Как неловко вышло. Мне стыдно из-за того, что невольно позволила себе окунуться в воспоминания.

Ну вот…

Теперь босс странно на меня смотрит. Легкая улыбка проявляется на его губах.

– Я купил его. Там никто сейчас не живет. Можете поехать туда сегодня.

Ого! Что на него нашло?

– Мне неудобно, – отвечаю, так и не осмелившись взять у него ключи.

– Вам будет удобней ночевать с ребенком на улице или в замызганном номере гостиницы? Что ж ваше право! – сварливо произносит, зная на что надавить. – Но чтоб через десять минут вас тут уже не было!

Такая перспектива меня ничуть не привлекает, поэтому я тут же хватаю у него ключи.

Босс еще некоторое время пристально смотрит на меня. Тень задумчивости ложится на его идеально вылепленное лицо. Он желает мне что-то сказать. Я чувствую это. Однако вместо каких-либо слов он просто обходит меня и исчезает из поля зрения.

– Спасибо большое, Владислав Маркович, – говорю я уже в пустоту и в эту же секунду телефон мой оживает, завибрировав на столе.

Ну наконец-то!

– Юль, прости,  – ноет моя подружка в трубку. – Эта блогерша выжала из меня все соки, а телефон еще в обед разрядился. Ты где сейчас?

– Мы пока еще в салоне.

– Слава богу, тогда выходите. Я на парковке вас жду.

– Мам, а мы поедем к твоему злому начальнику домой? – шустро вскакивает Алиса из-за стола.

Меня с толку сбивают ее горящие глаза. Она так умоляюще не смотрела на меня, даже когда выпрашивала мини-пупса.

Я с силой сжимаю в кулаке ключи от его квартиры.

Это же не брошенная кость. Влад просто решил нам помочь, но почему внутри меня все свербит от мысли, что я буду ощущать себя обязанной перед ним, если приму от него помощь.

– Нет, дочь, – я кладу ключи на свой стол, взваливаю на себя сумку и пакеты. – Пойдем, нас ждет Настя.

– Ну, блин, – хнычет она, надувая губки, – А я хотела в гости к Владиславу Марковичу.

– Как-нибудь в другой раз, – отвечаю я с твердым убеждением того, что подобного точно никогда не произойдет.

Мне не нужны от него такого рода подачки. Не спустя шесть лет.

3. Допрос с пристрастием, или Сообщение длиною в шесть лет

– Ну, я слушаю тебя внимательно, – Настя решительно идет на абордаж.

Включив режим дознавателя, она ставит на кухонный стол скромный набор для допроса, состоящий из вазочки с "праздничными" печенюшками и двух кружек чая с лимоном.

Подруга устраивается напротив, в качестве затравки сует мне в рот песочный кренделек и выжидательно смотрит на меня своими синими глазами.

Я медленно прожевываю, нарочно оттягивая время.

Ох и несдобровать мне. Она же сейчас всю душу выпотрошит наизнанку.

На первом курсе мы частенько устраивали вечера головомойки и добротной взбучки. За очередным обсуждением насущных вопросов мы поддерживали друга друга, иногда осуждали, читали нотации и даже ссорились по причине расхождений во мнениях.

Правда, вместо лимонного чая напитки были куда погорячее, но одно было неизменным – что бы ни случилось, мы всегда оставались лучшими подругами. Если проблемы, то общие, радость одна на двоих и практически одинаковые судьбы.

У Насти тоже должна была родиться дочь от одного наглого мажора, но кое-что произошло, после чего она еще долгое время приходила в себя. А, справившись с горем, она стала гораздо сильнее духом. Беда закалила ее. Уже ничто не сломит мою подругу.

Свои переживания она привыкла прятать под краской для волос и по их цвету даже можно определить, что творится у нее на душе. Судя по тому, что вчера она перекрасила волосы в розовый, то скорее всего она встретила кого-то.

Но это не точно.