– Я буду стараться, мам, – послышался голосок сына, пока я гладила его по голове. Ой, рожки такие маленькие… Молочные…

– Я обещаю, что сделаю какую-нибудь пакость!  – вздыхал сын, пока я его гладила и умилялась.

Так, погодите! Вкусный пирог! Ага! Придумала!

– Сейчас я спрячу пирог, чтобы ты его не нашел! – торжественно объявила я, открывая шкаф. – В шкафчик его спрячу, чтобы ты его не нашел и ночью весь не съел! В шкафчик спрячу…. На шкафчике мухомор нарисован! И даже табуретку поставлю, чтобы никто на нее не залез! Ты, главное, не подсматривай!

И я подмигнула, показывая хвостом, куда я спрячу пирог. На всякий случай!

– Хорошо, мам! – послышался голос. – Я глазки закрою!

– В кого же он у нас такой паинька? – всхлипнула я, пряча пирог в шкаф.–  Ну прямо не сын, а наказание! Вон у соседки сын –  вот это я понимаю! В три года уже дедушке в чай слабительное подмешал. До этого дед вообще не ходил, а тут прямо как побежал! В четыре уже кошек за хвосты таскал! В пять кнопки на полу раскладывал – ступить некуда! В шесть – довел мать до истерики! Настоящее исчадье ада… А у меня лопух какой-то!

И вот наступило утро!

– Мам! Я нашел пирог! – послышался голос.

Ну наконец-то! Какое счастье! Он нашел пирог! И наверняка съел его! Мама дождалась!

– Мам! Ты будешь пирог? Я съел один кусочек! – добавил сынок.

 Я скрестила пальцы и закатила глаза. Он шлепал в сторону нашей спальни.

– Хоть бы отравленный! Хоть бы отравленный! – взмолилась я, глядя на темные волосы  сына. Он бережно нес пирог на кровать. Аппетитный кусок тыквенного пирога лежал на тарелочке.

– Мама ест! – предупредила я, с надеждой глядя в тарелку. – Мама сейчас его съест!

– Кушай, мама! – послышался голосок, а ко мне на кровать взобрался мой будущее исчадье ада.  – Конечно! Я же для тебя принес!

– Мама ест, – промурчала я, закрывая глаза и откусывая пирог. – И когда мне плохо станет? Когда мама побежит в туалет и взлетит на нем, как ведьма на метле? Или мне придется хвостом обхватить унитаз!

– Мама, он не отравленный! – смутился сын, устраиваясь на одеяле из лоскутов. – Я тебе самый лучший кусочек оставил! Самый большой! Мам? Я что-то опять не так сделал?

Я вздохнула, уплетая пирог. Вот как ему сказать, что демон не должен быть добрым! Что мир демонов жесток, коварен и несправедлив! Что кругом все хотят тебя либо обмануть, либо уничтожить!

Мой сын расстроился. Он сидел и ковырял пальчиком одеяло.

– Мама тебя очень любит!  – всхлипнула я, поглядывая на тапки. Может, хоть в них кнопка завалялась. Но нет!

Сын молчал.

– Ты же понимаешь! Быть добрым – плохо! Миром правит зло! Чем больше гадостей ты делаешь, тем больше тебя боятся. А чем больше боятся, тем сильнее уважают! Ты должен стать могущественным демоном! От мамы в твоем возрасте уже соседи разбегались!

– Я буду стараться, мам, обещаю, – вздохнул сыночек. – Я обязательно сделаю какую-нибудь пакость! Честно- честно! Просто у меня не получается!

– Иди сюда, – обняла я сына, глядя на портрет его отца. И в кого он у нас такой? Вот в кого? У нас в роду все  были демонами!

– Понимаешь, добро пожертвует семьей, чтобы спасти мир… – рассказывала я прописные истины. – А зло – миром, чтобы спасти семью! Зло ночью спит спокойно! Кто кусает добро по-ночам? Ну-ка?

– Клопы? – спросил сынок, прижимаясь ко мне.

– Нет, гадость моя мерзопакосная, совесть! Почему говорят, что зло крепко спит? Потому что совесть их не кусает! – вздохнула я, обнимая сына еще крепче. – Так не реви! Давай думать! А вдруг ты уже сделал пакость, но не заметил?  Давай попробуем! Может, не все так безнадежно. Ты шкаф не закрыл?

– Закрыл, – вздохнул сын, нервно поигрывая хвостом.

– Погоди! Я знаю! – обрадовалась я, целуя расстроенного ребенка в лоб. – Ты… руки не помыл!

– И правда! – ужаснулся сын, глядя на меня. – Не помыл!

– А все почему? Потому что я воду перекрыла! Видишь! У тебя получается! На них столько микробов…  И ты все принес их маме! А вдруг среди них какая-нибудь зараза! Смертельная болезнь! Чума, холера! – я была вне себя от счастья. Первая пакость!

– Мама, я теперь плохой? – спросил сынок, глядя на меня с надеждой.

– Ты – демон, – заглянула я ему в глаза. – Демоны должны быть плохими! Демоны алчные, мерзкие, ужасные, отвратительные!

– А котиков демоны могут любить? – с надеждой спросил сынок. Кстати! Напомнил!

Я встала, глядя на шкафы и полки.

– Мерзость, Гнусь, Ужас, Кошмар, Ипотека, Беспроцентный займ и… – позвала я, глядя как все вокруг зашевелилось. Занавеска на окне, книги на полке и одеяло на кровати. – Так, я никого не забыла?

– Мяу!!! – наперебой закричали котики, бросаясь мне под ноги.

– Жопу забыла! –  напомнил сын, прижимая котенка к груди. – Она самая маленькая! Я недавно ее принес! Ой, и Кризис тоже должен покушать! Он самый скромный!

Я наколдовала  огромную миску с кормом, глядя, как ее облепили со всех сторон.

– Но ты же любишь котиков! Ты так кричала, когда я их приносил! – заметил сын, пока я разворачивала магическую почту.  – Но ты их кормишь!

– Эм… – заметила я, глядя на сына. – Разумеется, я их ненавижу! Просто…

 Мой голос стал мерзким, как и подобает уважающей себя демонице.

– … просто я хочу, чтобы они все растолстели! Прямо как арбузы на спичках! А потом падали со шкафов и мучились! Мучились! – ответила я, пытаясь подать пример сыну.

Счет за воздух! Я разорвала конверт, выбрасывая его. Счет за вывоз мусора! Туда же! Проклятия от знакомых! Порчу пытаются навести! И занять двести душ! Ага, нашли милосердную! Пусть сами контракты заключают! Тоже выкинуть. Реклама беспроцентного займа: «Беспроцентный период – 1 секунда! На каждую последующую – 1000%».

Я вытащила письмо из Академии, сорвала печать в виде черепа с рогами  и на всякий случай хвостом подтянула себе стул. Он очень пригодился!

– Не может быть! – ужаснулась я, хватаясь за сердце и плюхаясь на стульчик

– Что мам? – встревоженно спросил сын, пока я проверяла накопленные души.

– Это список того, что нужно купить! – обмирала я, хвостом пытаясь нашарить успокоительные капельки. Так, сначала пьем, потом читаем!

– Итак, нам нужно купить… – начала я, поглядывая в кошелек. – Собирайся! Мы идем …

 Я кое-что прикинула в уме.

– Покупать мне все для Академии? – спросил ребенок, заглядывая в письмо.

– Нет, сынок! Тут только… Воровать! – вздохнула я.

Глава первая. Демоняшка

Если в аду и есть ад, то это были его врата. Раньше здесь проводились торжественные казни, потом вечерние пытки. Чуть позже здесь мучились грешники, которые в свое время воровали деньги из бюджета, выделенные на дороги.  Они каждый день перекладывали брусчатку. Поверьте, даже у самых стойких демонов иногда шевелилось что-то похожее на сердце, когда они слышали:  «Фигня, переделывай!».

Но никогда еще центральная площадь не видела столько горя, слез, истерик и ненависти, как в тот день, когда на ней открылся школьный базар!

Вы когда-нибудь себе представляли школьный базар демонов?  Если нет, то не пытайтесь! А то еще грешить перестанете, чтобы на него не попасть!

– Тетради с виселицей! Тетради с виселицей! – кричала бойкая демоница, тыча всем подряд тетради. – Так, раз в руках подержал, то плати! Трогать руками тоже платно! Вот, видите, ценник висит? Что значит, дороже, чем купить? Ну тогда покупайте!

– Сынок, – прошептала я, глядя  на моего мальчика, который смотрел на все это разинув рот. Держи маму за руку!

– Тетради с виселицей! – тыкали мне в лицо. – Двадцать листов!  Отличная бумага из кожи грешников! Всего десять душ за тетрадь! Женщина!

Это она мне!

– Все теперь вы обязаны купить! Вы ее потрогали! – рявкнула на меня торговка.

– Я не руками. Я хвостом. Про хвост ничего не написано! – ядовито заметила я, хвостом перебирая кучку тетрадей.

– Мам! Я хочу с котенком, – заметил сын, показывая пальцем на единственную белую  тетрадку с каким-то котенком. Я прямо удивилась, как она сюда попала! – Вот эту!

– Эксклюзив! Сто тысяч душ! – гордо заметила торговка, стряхивая пыль с тетради. – Уникальное предложение! Такой ни у кого не будет!

– Фу, – скривилась я, глядя на котенка. – Вы что? Шутите? Какой котенок? Бе! Мой сын просто пошутил!

– Я очень люблю котят, – вздохнул сынок, расстроившись неимоверно.

– Мучить и измываться, – поправила я, присматриваясь к тетради с картинкой в виде адского пламени и грешников. – А вот эту можете показать? Дай-ка я присмотрюсь! Ну-ка… Тебе нравится?

– Нет, хочу котенка, – вздохнул сынок.

– Никаких котят! Да чтобы я купила сыну тетрадь с котенком! Да вы с ума сошли! – рассмеялась я дьявольским смехом. – Бросьте!

И утерла кисточкой хвоста скупые слезы. «Насмешили!»,  – вздохнула я.

– Там еще со щенком я видел,  – тихонько вздохнул ребенок, роняя слезы. – Я не хочу с оторванной рукой, с инквизиций я тоже не хочу!

 Я низко наклонилась к тетради с костром инквизиции, повертела ее хвостом. Она лежала на самой вершине горки из тетрадей.  Я наклонялась очень низко, словно плохо вижу, что на обложке.

– Устрой истерику, катайся по полу, – умоляла я, видя, как поступают другие демонята. Они визжали так, что было слышно даже на других кругах ада: «Купи!!! Хочу!!!».

Мой стоял, опустив голову.

– Ну хорошо, мам, – вздохнул он, не пытаясь пнуть меня ногой. Родители пронесли мимо нас девочку. Она визжала так, что даже у меня заложило уши. Отец гордо смотрел на мать. Мать гордо смотрела на отца. Мол, смотрите, какое исчадье мы воспитали!

– Берем инквизицию! Просто мой сын очень увлекается историками! Помнишь, я тебе говорил: «А в кого ты вселишься, когда вырастешь?». И ты мне сказал, что в историка! – вздохнула я, платя деньги.

Мы отошли, а я выдохнула, глядя в глаза ребенку.

– На, держи своего котенка! – усмехнулась я, осторожно вытаскивая из-за пазухи вожделенную тетрадь. – Щенка я не успела! Вот если бы ты устроил истерику, как все нормальные дети…

– Спасибо! Мама! Можно я тебя поцелую?  – на глазах ребенка выступили счастливые слезы.  Я подставила щеку, аккуратно стягивая хвостом с прилавка зазевавшегося демона леденец.

– Черт!  – закусила я губу, листая тетрадь. – Двадцать листов, говорила она! Четырнадцать! Эх! Кругом обман!

– Мам, а я хорошо капризничал? – спросил сынок, которому в руки упал леденец.  – У меня получается?

Я смотрела на визгливого демоненка, который проклинал всех вокруг за то, что ему не купили пенал с  мертвой головой.

– Да, ты молодец, – кисло заметила я. Ой! Что это? Так, я не поняла!

Я остановилась.

– Не может быть!

Рядом с огромной вывеской «Жаркие цены» толпился народ.  Просто толпа без каких-то намеков на просвет. Я приложила хвост козырьком, пытаясь понять, что же там. Я решила попробовать протиснуться, но нас просто отпихнули. Я встала на цыпочки, пытаясь понять, на что тут налетели всем скопом!

Внезапно толпа отхлынула, а на прилавке осталась одна единственная книга: «Детишкам про души». И азбука для совсем крошек. «А – алчность, Б – безалаберность, В – властолюбие…».

И тут нам наперерез устремилась мамаша с дочуркой. Дочурка визжала и требовала купить ей тот пенал! Но мать держала ее хвостом, изредка гладя по маленьким рожкам.

– Последняя! – обрадовалась мать, пока я смотрела на ценник. И тут же схватила книгу.

– Ой, а можно я посмотрю, – заметила я, глядя демонице  через плечо. – Ого! Ничего себе они тут заломили! За углом дешевле!  Пойдем, сынок! Купим за углом! Там на тридцать пять душ дешевле! Пойдем!

Демоница повертела книгу и схватила дочку за руку, устремляясь за угол.