Шею и лицо начинает печь от смущения, я, наконец, отвожу глаза и поднимаюсь на ноги. Иду к выходу, стараясь не думать, как, должно быть, неуклюже выгляжу. Словно утка – туда-сюда, туда-сюда. Ох, скорей бы добраться!

А когда я обуваю сандалии, понимаю, что не знаю куда себя деть. Ведь Мирон продолжает сидеть на лавочке и смотреть на меня. Как странно, да?

Ситуацию, впрочем, как всегда, спасает Никита. Он появляется в дверях и взволнованно сообщает:

– Люба, Мирон, пора на ужин! Мы его чуть не пропустили, представляете?

Я неумышленно улыбаюсь его тревоге, а затем перевожу взгляд на парня – он тоже улыбается брату одними губами и поднимается. Мне ничего не остаётся, кроме как идти за ним следом.

В дверях Мирон неожиданно останавливается и резко поворачивается ко мне лицом. Нас вновь разделяет не более десяти сантиметров, и моё сердце очень бурно реагирует на его близость, помчавшись вскачь. Смотрю в его невероятные глаза, которые между прочем, умеют смотреть на меня холодно, и почти не дышу.

– Обидишь моего брата – будешь иметь дело уже со мной. Поняла?

– Я… я и не планировала его обижать. С чего бы мне? – спрашиваю я ошарашенно.

Взгляд Мирона, вдруг, меняется: из угрожающего становится любопытным:

– Ты меня всё больше озадачиваешь, фенек. Но, в конце концов, я узнаю твои замыслы. Даю слово.

Какие такие замыслы? – удивляюсь я ещё больше. И оказывается, что вслух.

– Тебе лучше знать, – усмехается он и заходит в дом, бросив напоследок: – Хорошо, что сменила розовый. И не думай, что я не догадался с какой целью.

Вот же!.. Чёрт!

И пусть я позволила себе ругаться мысленно, я всё равно опасливо прикрываю рот ладонью. Невыносимый! Вынуждает меня злиться, а потому и не следить за своими мыслями!

Уму не постижимо как я сейчас зла… И мне ужасно не нравится это состояние. Оно меня пугает!

Стараюсь дышать ровно, расслабляю пальцы, которые сжимала в кулаки, прикрываю глаза. Я надела этот комбинезон ради себя. Не ради него. И не важно какую он там себе придумал якобы мою цель, о которой, видите ли, догадался. Умник нашёлся. Вот. Да.

Я выдыхаю, встряхиваю головой и иду в столовую.

Всё уже на своих местах. Ждут меня. И мне мгновенно становится стыдно за свою неконтролируемую вспышку злости. Я вежливо желаю всем доброго вечера и прошу прощения за задержку, на что Галина хмыкает, но молчит.

Папа интересуется у меня как прошёл день, спрашивает нормально ли я добралась до дома и вот тут в разговор вмешивается Галина:

– О, дорогой. Мне срочно нужно было по делам, потому Любе пришлось взять такси. Но я уверена в том, что ты доехала с комфортом, верно, Любочка?

– Верно, – усмехается Мирон.

Галина бросает на него озадаченный взгляд, а Никита объясняет:

– Я попросил Мирона её забрать, а затем мы все гуляли во дворе, и даже попрыгали с Любой на батуте! Нам было очень весело!

– Рад за вас, Ник, – улыбается ему папа, кивает, кажется, с благодарностью Мирону, а затем спрашивает у Галины: – Очередная распродажа в ЦУМе, которую нельзя было пропустить? И узнала ты, конечно, о ней в то время, когда нужно было забирать Любу.

– На что ты намекаешь, Андрей? – возмущённо сопит та. – Машина Мирона ещё лучше, чем такси, в котором, я уверена, с твоей дочерью ничего бы не случилось.

Мне не нравится идея, что они разругаются из-за меня, потому, видя, как опасно блестят глаза отца, я накрываю ладонью его сжатые на вилке пальцы и в первые вслух называю его так, как и положено дочке звать своего отца:

– Пап… Галина права – машина Мирона даже лучше, чем такси…

Я краснею под взглядом отца, и последние слова говорю едва слышно. Папа выглядит… приятно удивлённым, словно он мечтал, что это когда-нибудь произойдёт, но не ожидал, что так скоро. Отвожу глаза и натыкаюсь на прищуренный взгляд Мирона. Вот что он на этот раз себе придумал? Ну и в последнюю очередь я коротко смотрю на Галину. Довольной она точно не выглядит. И она же меняет тему разговора:

– Мирон, до меня дошли слухи, что сегодня вечеринка у твоей подруги Марины. Ты наверняка приглашён, и я хочу предложить тебе взять с собой нашу Любочку. Познакомить её со своими друзьями, помочь ей завести собственных. Тебе же не составит труда помочь своей сестре?

– Возможно, стоит для начала поинтересоваться у Любы: хочет ли она пойти, – замечает папа. – Что думаешь, Люба?

– Да, сестрёнка, что думаешь? – подобравшись, насмешливо спрашивает Мирон. – Так как, моим мнением неправильно поинтересовались в первую очередь, я уже могу ответить, что я, если что, не против взять тебя с собой.

Дело – дрянь.

В ушах начинает шуметь, пульс зашкаливает. Я знаю, что ничего хорошего меня не ждёт на этой вечеринке. Но папа смотрит так, словно это мероприятие, по меньшей мере, спасёт меня от скуки, по большей – от вселенского зла. Вероятно, он хочет, чтобы я не сидела одна в воскресный вечер тогда, когда мои сверстники вовсю развлекаются.

Странно, что я всё равно хочу пойти, не чтобы угодить отцу, а чтобы провести побольше времени с тем, кто буквально сводит меня с ума, верно? Кого я вообще до конца сегодняшнего дня видеть не хотела?

– С удовольствием пойду с тобой на вечеринку, Мирон, – тихо, но вежливо отвечаю я.

Значит, я странная. Даже для самой себя.

Глава 7. Мирон

Она странная.

Её напугала идея пойти со мной на вечеринку, но она всё равно согласилась. Хочет угодить? Но кому? Мне? Андрею? Моей маме?

Что она, чёрт возьми, задумала?

Я всегда легко догадывался, что на уме у той или иной девчонки, но с фенеком… Таких, как она, я ещё не встречал.

Моя мать откровенно её подставляет с машиной, наивно полагая, что та при отце поведёт себя, как безропотная овечка – я узнал продавливающий тон матери, когда она обращалась к Любе. Но последняя даже и не подумала настраивать Андрея против жены, больше того, испугалась, что они из-за неё поцапаются. Что это? Какая-то хитрая тактика? Логичнее же было сделать несчастный вид, чтобы Андрей полностью встал на её сторону, если она действительно, как предполагает мать, хочет им вертеть, как ей вздумается. Значит, она подстраивается и под мою маму.

Далее, Никита. Андрей души в нём не чает, что делает моего брата ещё одним рычагом в её игре. По сути, ей на него должно быть плевать, но то искреннее веселье на батуте… Разве, такое можно сыграть? И удивление на мой наезд… Такая великолепная актриса? Ещё один талант, о котором она умолчала? Потому что раньше, до переезда в наш дом, она не особо рвалась с ним общаться, так? Так.

Теперь я. Я ожидал, что она начнёт подмазываться, извиняться, когда предложил ей идти пешком, но она и правда собралась идти пешком. При этом, переоделась, когда я заметил, что ей не идёт розовый.

Получается, она решила, типа, подружится с каждым из нас, угождая? Чтобы мы и мысли не допустили, что она способна на что-то гнусное? Или она реально привыкла угождать каждому? Подстраиваться под всех, не имея собственного мнения? В таком случае, она жесть, какая жалкая. И это досадно. Потому что мысль о достойном противнике приятнее, чем мысль быть монстром для бедной и невинной девочки.

Короче, рано делать выводы. Нужно больше времени. Хорошо, что оно у меня есть.

Маринка уже завалила мне весь директ в инстаграм вопросами, когда же я буду, потому я решаю, что пора ехать. Кстати, у нашего фенека во всех социальных сетях закрытый профиль. Подозрительно, правда?

Останавливаюсь у открытой двери в её комнату и вижу, как она сидит на краешке кровати с прямой спиной. Складывается ощущение, что она всё время после ужина просидела именно так – в ожидании, когда я за ней зайду. Хм.

– Готова? – даю я знать о себе.

Фенек вздрагивает и в одно мгновение подскакивает на ноги, упирая взгляд в пол:

– Да.

– Пошли, – бросаю себе за плечо.

Реально ждала. Говорю же – странная.

До особняка Маринки мы едем молча. Всё это короткое время фенек смотрит прямо перед собой, ни разу не сменив положения: напряженные спина и шея, ладошки на коленях. Зачем она согласилась, если так боится? Или всё же делает вид? Что тоже понимания не добавляет.

Я паркую машину у ворот. Один из минусов популярности – если не хочешь, как неудачник являться на вечеринку в первых рядах, приходится оставлять машину в не самом комфортном месте.

– Запомнила дорогу? – спрашиваю я свою "сестрицу", когда мы выбираемся из машины. – Пропустишь момент, когда я соберусь домой – пойдёшь пешком. Приятного вечера, – широко улыбаюсь я ей напоследок.

О, этот взгляд… Дорогого стоит. Естественно, я и сам не собираюсь упускать её из виду, но для того, чтобы она показала себя во всей красе, ей это знать не обязательно.

Народу, как всегда, дохерища. Музыку слышно и на луне. Алкоголь льётся рекой.

Одно из преимуществ быть представителем золотой молодежи – родители, частенько любящие отдыхать заграницей. Даже не представляю сколько ещё таких вечеринок устроит Маринка за время их отсутствия. Ну и, конечно, тебе необязательно считать деньги. Кинь кличь, что у тебя весь дом в распоряжении и всё устроится само собой.

Все мои тусуются у бассейна. Я здороваюсь с парнями, терплю слюнявые приветствия девчонок и принимаю услужливо предоставленный мне кем-то стакан с алкоголем. Конечно, никого из присутствующих не интересует то, что некоторые из них за рулём. Что им какие-то правила? Их писали не для них.

Фенек скромно замирает недалеко от нас. Осматривается. Замечаю, как многие пялятся на неё из-за её ярко-рыжих волос. Она в принципе выглядит здесь и сейчас инородной, словно впервые на вечеринке. Неужели, это на самом деле так? И почему мне не плевать?

– Ты здесь! – вешается мне на шею со стороны спины Марина. – Ура.

– Ага.

– М-м… – отлипает она от меня и смотрит на Любу: – А вот и твоя сестрёнка. Мне звонила твоя мама – кого-то ждёт потрясающий вечер, в прямом смысле слова, – хихикает она и припускает в сторону фенека.

– Стой, – ловлю я её за локать. – Не знаю, что там придумала моя мать, но у меня другие планы. Подружись с ней.

– Чего? – округляет она свои глаза и бросает на Любу короткий, высокомерный взгляд. – Подружиться… с ней? Ты серьёзно?

– Серьёзно, Марин.

– Оу… – мгновенно меняется её настроение, она делает шаг ближе ко мне и начинает кокетливо водить своим ноготком по футболке на мой груди. – Расскажешь, что придумал ты?

– Нет. Просто постарайся войти к ней в доверие. Справишься? – с вызовом улыбаюсь я.

– П-ф-ф! Я стану её лучшей подругой. Самой лучшей.

– Идеально.

Марина перехватывает у проходящего мимо парня два пластиковых стакана и, веляя бёдрами, направляется к моей сестрёнке. Украдкой наблюдаю, как Люба реагирует на внимание брюнетки: смущается, нерешительно принимает стакан, делает из него по настоянию Маринки глоток и морщится, старясь не показывать своё отвращение новой знакомой.

– Фил, – хлопаю я приятеля по плечу, привлекая его внимание. – Что скажешь о моей сестре? Вон, рыженькая, в компании с Маринкой.

Филипп прищуривается своим фирменным оценивающим взглядом и через секунду выносит вердикт:

– Приятная, плюс, свежая кровь. И краснеет очень мило… Но, блин, в недотрогах, помимо приятностей, есть и минусы. Связался я однажды с одной такой…

Мне плевать с кем он там связывался, поэтому слушаю я его рассказ в пол-уха, наблюдая, как Маринка смеётся собственной шутке и, как фенек вежливо улыбается. Что-то подсказывает мне, что не выйдет у этих двоих искренней дружбы. Но посмотрим, да.

И у меня есть Фил, как запасной вариант. Он у нас – местный обольститель девичьих сердец. Не пропустил ещё ни одной юбки, при этом и сам хорош собой, что даже не старается, просто берёт то, что хочет.

Какой бы хитрой ни была мой фенек, устоять перед его обаянием она не сможет. Сто пудов.

– О, – вклинивается между нами Арс, перебивая Фила, – новенькая. Откуда здесь такой сладкий персик?