– Займите ваши места, – предложил бодрый старичок с аккуратно подстриженной бородкой и пышными бакенбардами, белыми, как тополиный пух. – Перед началом испытания леди Бригитта должна коснуться руки святого Пилона и поклясться в том, что будет говорить здесь и сейчас правду, только правду и ничего, кроме правды.

Вейрон нахмурился.

Он понимал: один неправильный ответ с его стороны может породить бурю.

Вдобавок ещё и Эмма ласково погладила его по плечу, шепнув:

– Смелее. Тебе нечего скрывать.

Знала бы она, насколько ошибается… Как бы там ни было, пришлось идти.

Вейрон сделал все, как велели, на миг опустив ладонь в прохладную мраморную кисть Пилона. В принципе, это испытание он должен пройти легко. После возвращения с секретных заданий всех ястребов подвергали мини-допросу. “Не доверяй и постоянно проверяй” – таков был девиз генерала Штолла уже много лет.

– Вы готовы, леди Дракхайн? – спросил старичок. – Вам что-нибудь нужно? Может, воды?

– Ничего не надо, – ответил Вейрон. – Я готова.

– Тогда приступим, – подал голос Вилли, с любопытством разглядывая «невесту».

– Итак, первый вопрос, – произнес старичок, уткнувшись в свиток. – Желаете ли вы для королевства блага и только блага?

Ну, это легко. Он присягал в верности королю и народу и ни разу не нарушил клятву.

– Да, – коротко ответил Вейрон.

Статуя зашевелилась, высоко приподняла руку, которой чуть ранее касался Вейрон, и выставила большой палец вверх.

Старики в креслах зашептались, а Вилли одобрительно кивнул, рассматривая леди Дракхайн с искренним интересом. Однако его взгляд больше фокусировался на груди, так что Вейрон даже подумал, не слишком ли щедрыми формами одарил он Бригитту? Грох бы побрал бабулю Донована вместе с ее лифчиками.

– Второй вопрос, – продолжил старичок. – Много ли детей вы мечтаете родить принцу?

Вейрон закашлялся. Вопрос был, что называется, не в бровь, а в глаз. Опустив голову, он задумался над тем, как выкрутиться, и тут на помощь пришла Эмма.

Она схватила Вейрона за руку прямо поверх цветохрона и возмутилась:

– Как можно задавать подобные вопросы? Порядочная девушка не может мечтать родить детей от того, кто не сделал ее своей женой! Леди Бригитта в шоке!

– Я в шоке, – Вейрон несколько раз кивнул. Это было самое верное определение его состояния.

Пилон, неуверенно дернув рукой, повернул палец горизонтально. Старички зашептались еще активнее, а Вилли криво усмехнулся и забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Правда, – подтвердил белобородый старец, придирчиво изучив палец Пилона. – Третий вопрос! Как вы сами считаете, вы будете принцу хорошей женой?

Вейрон молчал, как воды в рот набрав.

– Ну же, – подбодрила его Эмма. – Конечно, ты будешь замечательной женой.

– Я не уверена, – ответил Вейрон честно.

– Отчего же? – спросил Вилли, глядя на него с любопытством. – Вы, похоже, уникальная девушка. Остальные на этот вопрос без запинки отвечали «да». Полагаю, быть хорошей женой не так сложно.

– Возможно, если вы поясните, что вкладываете в понятие «хорошая жена», леди Дракхайн будет проще ответить, – вмешалась Эмма.

– Она должна быть хороша собой, – загнул первый палец принц, бросив пристальный взгляд на невесту, – мила и весела. Быть доброй, хорошо воспитанной, послушной…

– Я очень добрая, – подал голос Вейрон. В самом деле, он никогда не творил бессмысленного зла и даже к врагам проявлял милосердие. Когда они сдавались, разумеется.

– А что с послушанием? – поинтересовался принц. – В ваших традициях, как я понимаю, жена беспрекословно подчиняется мужу? Значит, вы будете покорны моей воле?

– М-м-м… – задумался Вейрон.

– Если бы вы стали королевой, согласились бы во всем подчиняться воле мужа? – не отставал Вилли.

– Это легко. Ну, ответь…– прошептала  Эмма.

– Это – моя мечта, – неуверенно проговорил Вейрон.

Пилон повернул руку, палец предательски указал на пол.

– Ложь! – воскликнул старичок, прижав свиток к груди.

– Но немного воли я бы хотела оставить при себе.

Рука статуи опустилась ниже.

– Или много. Я люблю волю и подчинение во всем – это не мое, – признался Вейрон устало. Конечно, ему приходилось выполнять приказы генерала, но куда больше нравилось командовать самому.

Пилон, поскрежетав, развернул руку вверх.

Эмма тихо ахнула.

– Это вовсе не значит, что в дальнейшем я не передумаю, – Вейрон решил исправить впечатления о Бригитте. – Или что принц мне не симпатичен.

Статуя снова указала перстом прямо в мраморные плиты пола.

– Я хочу спросить! – Вилли подался вперед, уставившись на Вейрона с прищуром. Его ноздри раздувались, будто он никак не может надышаться. – Леди Бригитта, скажите, вы считаете меня привлекательным мужчиной? Вы мечтаете о связать свою судьбу с моей?

– Многие мечтают, – попробовал лавировать Вейрон, больше всего мечтая о том, чтобы оказаться в домике за городом, с удочкой в руках.

Пилон показал пальцем вверх, подтверждая его слова.

– А вы? Вы лично? Я привлекаю вас как мужчина женщину? – не унимался Вилли.

– Да, – выдавил из себя Вейрон.

По залу пронесся дружный вздох, и Вейрон закатил глаза. Очевидно, подлый Пилон не даст ему соврать. Эмма всхлипнула.

– Ладно, нет, – выдохнул он.

– Почему? – удивился принц. Он выпрямился в кресле, с прищуром глядя на леди Дракхайн.

Вейрон едва сдержался, чтобы не сдернуть с себя поганый цветохрон и не показать, почему.

– Скажи, что у тебя болит голова, – зашептала Эмма, – что мысли путаются. Не усугубляй, Бригитта…

Ее мягкие волны энергии окутывали Вейрона, и соблазн снять ментальные щиты и окунуться в ее тепло был так велик…

– Я не знаю почему, – раздраженно ответил он. – Мы уже выяснили, что я в шоке. Ну и в любви с мужчинами я не разбираюсь.

Статуя тут же подтвердила его слова.

– Слава Пилону, – пробормотала Эмма, сильнее сжав его руку.

Принц поджал губы, пристально глядя на невесту, и Вейрон невольно поежился: было в этом взгляде что-то очень нехорошее, какой-то нездоровый азартный блеск.

– Есть ли в вас скрытые таланты и любопытные сюрпризы, о которых вы хотели бы поведать принцу? – вспомнил о своих обязанностях старичок со свитком.

– Есть, пожалуй, – усмехнулся Вейрон, – но говорить здесь, при всех, я о них не хочу. Это только для избранных.

Пилон так высоко задрал руку с поднятым пальцем, что едва не задел потолок.

– Достаточно! – громко заявил принц, поглаживая подлокотники кресла. – Надеюсь, я войду в число избранных, которые осведомлены о ваших талантах, Бригитта.

– Погодите, последний вопрос, – суетливо добавил старичок и откашлялся. – Невинны ли вы, леди Бригитта Дракхайн?

В зале повисла тишина, и даже Вилли Третий замер в ожидании ответа.

Вейрон почувствовал, что краснеет, как девица. Только не от смущения, а от бешенства.

Пилон стал опускать руку.

– У меня никогда не было любовной связи с мужчиной. Ни с одним, – твердо проговорил Вейрон.

Он хотел добавить, что не было даже поцелуев, но потом вспомнил пьянку после взятия Сарской крепости, упившегося Йолта, признававшегося ему в любви и… промолчал.

Пилон снова уверенно задрал палец вверх, едва не пробив потолок, а Эмма рядом выдохнула и, кажется, едва не заплакала от облегчения.

– Всего доброго, – кивнул Вилли. – Это было… ммм… интересно.

Вейрон кивнул и, подняв Эмму за локоть, вывел ее из допросной.

– Следующая – леди Амалия Стетхейм, – объявил старичок с белыми бакенбардами, и красавица-блондинка впорхнула в открытые двери.

Вейрон отвел Эмму к столу, налил ей стакан воды, и менталистка выпила его взахлеб. Сам он внимательно осматривал зал. Две девушки рыдали, одна сидела, безучастно глядя в стену, и ее менталистка сжимала ей ладонь. Вейрон готов был поклясться, что именно последний вопрос выбил их из колеи.

– Все прошло не так плохо, – пробормотала Эмма. Щеки ее пылали от румянца. – Конечно, с волей ты погорячилась, да и с детьми… Но главные вопросы были первый и последний, а на них ты ответила твердо и уверенно. Думаю, уже после этого конкурса несколько девушек уйдут. Скорее всего, покинут дворец добровольно, не дожидаясь позорной огласки.

Вейрон положил ей руки на плечи и слегка помассировал, продолжая осмотр зала.

– Спасибо, – пробормотала Эмма. – Такой стресс… – она встрепенулась и обернулась к нему. – Это ведь я должна тебя успокаивать!

– Я спокойна, – ответил Вейрон.

Спустя некоторое время дверь в допросную распахнулась, и оттуда вылетела Амалия, вся в слезах, а следом за ней – менталистка. Вкусила радости любви до замужества?

– Вот бы Вилли ее выгнал, – с неожиданным злорадством прошептала Эмма. – Мне кажется, она – главная фаворитка этого отбора.

– Посмотрим, – уклончиво ответил Вейрон.

Ему самому больше нравились раскрепощенные опытные женщины, но перед глазами вдруг всплыла строчка из досье Эммы Эжени: в интимных связях предположительно не состояла. Он и без досье это видел. Невинная девочка, чьи мечты скоро разобьются о суровую реальность.

Он снова окинул зал взглядом. Все невесты и менталистки, кроме сбежавшей парочки, были здесь. Отличный момент, чтобы быстренько пройтись по комнатам и пощупать магический фон.

– Я, пожалуй, пойду к себе, – сказал он. – А ты, Эмма, не могла бы остаться здесь до конца испытания?

– Конечно, – ответила девушка. – Мы должны быть в курсе. Вдруг еще кто-нибудь выбежит в слезах.

Вейрон кивнул и пошел прочь, ускоряя шаг. Даже невинность леди Дракхайн – не гарантия того, что принц не вытурит его после первого тура. Значит, надо действовать быстро.

***

Всех невест поселили на третьем этаже дворца. Стража стояла у лестниц и около террас, держась тихо и незаметно. Леди Бригитту Дракхайн никто не останавливал, так что Вейрон, быстро поднявшись по лестнице, свернул в широкий коридор, устланный коврами, из которого в обе стороны расходились двери в покои невест.

Тихо постучав костяшками пальцев в крайнюю, он толкнул дверь и, войдя, прикрыл ее за собой, тихо уточнив:

– Здесь есть кто-нибудь?

Ответом ему была тишина, потому он смело двинулся вглубь помещения Обстановка в этих покоях не слишком отличалась от тех комнат, что предоставили им: гостиная, ванная и две спальни.  Вейрон быстро прошелся по ним, открывая дверки шкафчиков и заглядывая везде, куда можно. Одежный шкаф, к его удивлению, оказался пустым, зато ворох платьев разноцветной горой высился на кровати, на полу свернулся клубок тонких чулок, а на спинке стула висел кружевной бюстгальтер, который размером мог бы посоперничать с лифчиком бабули Донована.

– Брюнетка со смуглой кожей, – сразу понял Вейрон, приподняв бюстгальтер кончиками пальцев.

Магии он не чувствовал, но от сладких запахов, сгустившихся в спальне, расчихался даже под цветохроном. Заглянув в комнату менталистки и не найдя там ничего интересного, он вышел в коридор и толкнул следующую дверь.

Тут ему понравилось больше: в спальне нашлась стопка фотокарточек, на которых рыжая невеста улыбалась во все тридцать два зуба и кружилась так, что юбки задирались, оголяя симпатичные коленки. Пролистав все карточки, Вейрон даже подумал о том, чтобы свистнуть одну – где рыженькая томно лежала на кровати, и бретелька сползла с гладкого плеча, но вдруг позади хлопнула дверь, и он, быстро вернув фотокарточки на место, обернулся.

– А вы еще кто? – протянула немолодая женщина, пристально его разглядывая.

– Леди Бригитта Дракхайн, – выпалил Вейрон, поправляя цветохрон. – Я заблудилась.

Женщина недоверчиво окинула его взглядом с головы до ног. Хмыкнула. Сама она была одета в коричневое платье, юбки которого подоткнула за пояс, а ее русые с редкой проседью волосы закручивались косой вокруг головы.