Дело в том, что дом стоит почти в лесу. Сосны, берёзы, песок. Рядом озеро, чуть подальше и река имеется. Грибов здесь, думаю, тьма в сезон. В таких местах растут боровики. Ну это мы чуть позже разберёмся. Красота, тишина – неописуемые.

  Будет куда и с малышом на выходные уехать от городского смога, и племянников привезти. Да и Светка уже довольно потирает руки – сама-то она на заморочки с домом не решается – лениво, а вот перспектива наездами бывать с Маней в экологичном и к тому же комфортном (в ближайшем будущем) месте мою подружайку вдохновляет.

  Вот туда-то, после обязательной и утомительной банкетной программы, мы и отправились всей нашей тёплой компанией по-настоящему отмечать мой юбилей. Знала бы я тогда, чем это всё закончится.

***

  Ясным субботним утром мы собирались "на дачу". Решили, что ехать аж на трёх машинах не рационально, поэтому Лиза с мужем и ребятишками заехали за мной домой. Светлана с Машулей доберутся сами.

– Дай-ка погляжу, чего тебе тут наваяли, – Коля с видом знатока, "уперев руки в боки" пошёл с ревизией по комнатам.

  Надо сказать, что парень он и в самом деле рукастый, поэтому не грех было прислушаться к его мнению. Я бросила собирать вещи и поспешила за ним, на ходу рассказывая, как планирую облагораживать своё новое гнездо.

– Вот здесь будет моя спальня. Как думаешь, заморочиться с нишей, или это уже не модно?

– Я бы не стал – по меньшей мере это не практично. Если, вдруг, надумаешь элементарно поменять обои – проблем не оберёшься. Это выльется в натуральный геморрой.

– Пошли будущую детскую покажу, – я потащила его за рукав, – зацени, как тут всё выровняли.

Коля одобрительно провёл рукой по гладкой, как яйцо, стене.

– Муж, отстань от сестры, – громко заворчала из кухни Лизка, – она так никогда не соберётся. А нам ещё за мясом заезжать.

  Николай молча напучил глаза, качнул головой и развёл руками – мол, командир сказал "люминь" – значит "люминь". И мы послушно двинули завершать процесс сборов.

  Поскольку в домике ещё практически ничего не было, пришлось составлять список всего необходимого, чтобы ничего не забыть. Формуляр получился приличный. Ну и сумок, в которых уже самозабвенно рылись племянники, тоже.

  Сестра, тряхнув рыжеватыми кудрями и сердито зыркнув на ребятню, быстро организовала погрузку в машину. Хотя, мне казалось, что для такого количества вещей придётся заказывать газель. Это, видимо, приходит к женщинам с материнством – умение быстро и рационально заполнить заданное пространство.

– Чемпион по тетрису уровень 90, – улыбнулась я, наблюдая, как ловко и чётко Лизавета руководит утрамбовкой этой горы сумок, сумочек, корзин и кошёлок.

  К величайшему изумлению, всё влезло. "Мой" рынок , на котором я обычно брала мясо для дома, был нам совсем не по пути. Пришлось забежать на наш местечковый ВДНХ.

– Подходи, э-э, красавица, – зазывал к своему прилавку улыбчивый колоритный мужчина восточной наружности в чистом фартуке.

– Говядина, телятина, девушка, чего желаете, – летело со всех сторон оглушающим гомоном.

Я, привыкшая к быстрым покупкам у "своей" продавщицы, молча искала глазами то, что мне нужно. Победил чистый фартук.

– Вах, – обрадовался мужик, – хороший мясо, свежайший! Грудинку? Лопатку?

– Мне нужно крестьянское мясо, – перебила я его.

– Какой нравится? Выбирай! Любой – хороший.

Я поковыряла красивым ногтём шкурку окорока и посмотрела в честные глаза продавца. Ах ты ж хитрован.

– Вот этот давайте, – я указала пальцем на ближайший кусок.

Мужик завесил мясо и радостно огласил стоимость.

– Сонь, – окликнула я крутившуюся рядом племяшку и заговорщически наклонилась к ней, – у тебя деньги есть?

– Есть, – шёпотом ответила малышка и потянулась в сумочку за аккуратным розовым кошелёчком.

– Одолжи, – я сама ей недавно подарила этот самый кошелёк с игрушечными купюрами банка приколов.

Надо было видеть обиженно – растерянное лицо продавца, когда я протянула ему Сонькины фальшивые деньги.

– Ну так, если это – "крестьянка", тогда это – деньги, – невозмутимо заявила я.

  Мужик замер, моргнул, заулыбался и пошёл куда-то в свои закрома, бурча что-то вроде "ай, молодец" и одобрительно качая головой. Через пару минут он вернулся, положив передо мной отличный окорок, шею и антрекоты.

  Ни грамма смущения или неловкости в его глазах даже не мелькнуло, – напротив, этот восточный дядька был страшно доволен, повстречав в моём лице равного знатока.

– Выбирай, – расплывшись в лукавой улыбке сказал он.

– Вот это дело, – оглядев мясо критичным взглядом ответила я, – давайте всё.

– Ай, маладца-а, – ещё раз повторил мужик , завесил мясо и щедрой рукой добросил в пакет шмат божественной корейки.

Я округлила серые очи.

– За удовольствие, – пояснил он, продолжая широченно улыбаться.

– М-м-м, благодарю, – промычала я.

Коля с совершенно ошалевшими глазами подхватил пакеты и, подталкивая меня локтём рванул на выход.

– Да не переживай, назад не отберёт, – уже в голос хохотала я.

– Ну ты, мать, даё-о-ошь, – с изумлением, переходящим в восторг протянул он.

  Так и бежал до самой машины, басовито причитая на ходу что-то про " Нет, ну это ж надо… ну вы видели, а?" А потом ещё почти всю дорогу расписывал для Лизы в красках это наше маленькое приключение.

***

– Можно я теперь на рынок с тобой ходить буду? – Коля никак не мог успокоиться, перетаскивая вещи в домик.

– Да угомонись ты уже, – смеялась я, – лучше глянь, какая красотень вокруг.

  Ребятишки вовсю гоняли по округе, разведывая обстановку. Лиза стояла рядом, медленно, со смаком втягивая носом тёплый, душистый запах леса.

  Почти вслед за нами к дому подъехала Светка. Племяшки с визгом бросились встречать Маню. Подружка, захлопнув красивой круглой попой дверцу машины, с ходу взялась за организацию "банкета", волоча в обеих руках пакеты с кучей готовых салатов в контейнерах.

  Коля разлил по стаканчикам моё любимое красное сухое вино, и мы дружно, со смехом и шутками взялись благоустраиваться. Вот это я люблю – без пафосных шпилек в тесном кругу самых дорогих людей.

– Крис, а как там у вас с этим большим контрактом? – спросила Лиза, нарезая нашу же краковскую колбасу.

– С каким? – оторвалась я от оттирания походного раскладного столика.

– Ну этого, с армией.

– А, на поставки наших сосисок? Ну ты прям скажешь, с армией. В наш Алейский гарнизон. Барабанная дробь – кажется срослось.

– Таки, это повод для тоста! – подал голос Коля.

– Кри-ис! А где у нас полотенца? – крикнула из дома Светка.

– Сейчас найду. Иди закончи со столом, а я разыщу и принесу, – отозвалась я и пошла в избу.

  Тихо ругаясь про себя на организованный нами же в домишке бедлам, я шарилась в поисках нужной сумки. Искомый баул обнаружился под лестницей в углу, ведущей куда-то наверх.

– Оп-па! А это ещё что? – пробормотала я сама себе, осторожно поднимаясь по ступеням и упираясь в тяжёлую крышку, – залезть, или ну его, потом?

  Любопытство взяло верх. Поднатужилась и кое-как откинула ляду, за которой обнаружился пыльный, дико захламлённый чердак.

– Ёлки-палки, – протянула я, оглядывая весь этот старинный хлам, – это ж сколько отсюда вывозить. Ух ты, а это что?

  В дальнем углу виднелся здоровенный сундук. Внешне очень даже неплохо сохранившийся.

– Красота какая, прям почти пиратский, – восхищённо пыхтя, я лезла к находке, преодолевая горы тряпья, скарба и трухлявой мебели.

  Оставался последний рубеж – какая-то узкая, кажется, кровать, стоящая мало того, что поперёк, так ещё и на боку. Её я решила просто перелезть.

  Странный рисунок на полу за перевёрнутой кроватью увидела в самый последний момент. Испуганно ойкнув, разглядев круг, я обеими ногами опустилась в центр вписанной в него слабо замерцавшей звезды. Не смею утверждать наверняка, но, кажется, это была пентаграмма.

5

  Ранним воскресным утром небольшая процессия из четырёх человек чинно выгружалась из коляски, остановившейся на площади перед небольшой церковью в центре деревушки Фуркево.

   Мужчина средних лет с уставшим лицом в видавшем виды, но когда-то безусловно дорогом камзоле, подал руку моложавой женщине. Если бы не сварливое, скорбно-раздражённое выражение лица, добавлявшее ей лет, эту манерную блондинку с аккуратной причёской можно было бы назвать миловидной. Всё портила глубокая складка, прочно утвердившаяся между бровей и никогда не покидавшая это чело, и вечно опущенные уголки губ.

   Женщина сошла с приступки, нарочито поправила красивое и, что было совершенно очевидно, тоже не новое платье. Вслед за ней на землю спрыгнул нарядно одетый кудрявый мальчик лет пяти.

  Последней к церкви направилась совсем ещё молоденькая девушка в аккуратном простом платье. Скупостью движений и всем своим видом она больше походила на тень.

  Скромный наряд в серых тонах абсолютно сливался с густыми волосами какого-то невнятного мышиного оттенка. Такого же цвета брови и ресницы тоже контраста не добавляли. И даже ясные голубые глаза были не в состоянии оживить блёклую туманность её образа. Наверное, из-за застывшей в их глубине тоски.

  Вся эта компания производила странное впечатление. Скорее даже сказать гнетущее.

  Натянутый пафос женщины, явно не тянувшей на заявленный образ богатой титулованной особы, смирение мужчины, безучастность девушки.

  Только беспечному и явно избалованному мальчонке были совершенно безразличны условности и тяготы статуса его родителей. Он носился по площади, с гиканьем разгоняя стайки пухлых голубей.

– Теодор, ведите себя прилично! – попыталась приструнить мальца женщина.

  Но её замечание осталось без внимания – сорванец продолжал упоённо нарезать круги.

  Это было семейство местного барона: отец клана – Рауль дю Белле, его вторая жена – Лаура дю Белле, их сын – Теодор и дочь барона от первого брака – Таис.

  Некогда богатый дворянский род пришёл в полный упадок после смерти отца Рауля. В отличие от своего рачительного родителя, нынешний владелец баронства оказался человеком совершенно доверчивым и непрактичным.

  Обвести его вокруг пальца было проще, чем отобрать у ребёнка конфетку, и этим беззастенчиво пользовались все, кому не лень. Начиная от друзей-баронов, занимавших деньги и "великодушно" прощавших себе эти долги, до его собственных арендаторов, утаивавших налог под предлогом мнимого бедственного положения.

  Потом умерла мать Таис.

  В конце концов дошло до того, что сам Рауль остался при двух небольших деревеньках, доход от которых только и позволял, что сводить концы с концами, не давая окончательно развалиться родовому имению.

  Позднее Барон женился второй раз, полагая, что маленькой Таис необходимо женское внимание и участие. Только в этом вопросе Рауль капитально промахнулся с выбором кандидатуры на сию роль.

  Нет, Лаура не была совсем уж злой мачехой, в духе персонажа из старой сказки про Золушку. Просто Таис была ей совершенно безразлична.

  Стандартная история – молодая амбициозная женщина вышла замуж за титул, ожидая прилагающихся к нему "пряников" и просчиталась. Ситуация ухудшилась окончательно с рождением родного сына – Теодора, названного так в честь дедушки.

  Новоиспечённая баронесса была жутко разочарована финансовой ситуацией, в которую погрузилось баронство. Будучи женщиной красивой, но не очень родовитой, она в отчем доме жила более сыто, чем позволяло их нынешнее благосостояние. И, конечно, Лауру дико раздражала необходимость экономить практически на всём.