Половину палубы заливал солнечный свет, половина уже ушла в тень – солнце понемногу опускалось за холмы. На самом экваторе сидел и умывался огромный черный кот, почти по колено Сашке. Кот опустил лапу, поднял на вновь влезших умные желтые глаза и недовольно мяукнул.

– Это Абордаж, Маринин кот, – с удовольствием пояснила Берг. – Жирная, ленивая скотина, – это она сказала ласково. – Die absheulich wichtige Bestie, ich sage!^[7]

Абордаж открыл зубастую пасть и заразительно, широко зевнул, словно бы подтверждая слова казначея.

– Очень приятно, – Сашка слегка козырнул коту, как старший офицер младшему. – Продолжайте несение вахты, господин кот, я не буду вам мешать.

Берг уперлась руками в пояс.

– Я всегда говорила: если на нашем военфлоте и не учат хорошенько управляться с парусами, то уж манерам научат наверняка! – и улыбнулась клыкастее любого вампира.

Сашка в очередной раз подумал, что у него все равно нет выбора.

Глава 2, об оборотнях и бригантинах

«Блик» оказался корабликом немолодым, но было видно, что содержали его превосходно. Малое количество офицеров («специалистов», как говорили торговцы) на борту имело то несомненное преимущество, что в каютах оказалось достаточно места; а Сашке даже, как единственному мужчине на борту, не считая кота, досталась отдельная. Он присвистнул, оглядывая целых три квадратных метра, на которых ему предстояло комфортно располагаться месяцы полета – неслыханная роскошь! Отойдя от порога, можно было даже распрямиться и не задеть при этом ступенчатый потолок (ступеньку на потолках жилых кают образовывала утопленная в палубу рубка).

Кают-компанию Сашка нашел даже уютной: такой ее делали два мягких дивана и часы-ходики с кукушкой. А вот и деловая нота: на стене здесь висело каллиграфически написанное расписание взлетного протокола. В полутьме (к вечеру уже совсем немного света проникало в расположенный на палубе – то есть на потолке каюты – застекленный световой люк) Сашка прочел знакомые бюрократические формулировки:

Предстартовая подготовка

1. Проверить готовность корабля:

А) Проверить закрепление груза, вещей личного состава, багажа пассажиров.

Б) Задраить люки, проверить герметичность внешнего корпуса.

В) Убедиться, что все пассажиры и личный состав экипажа (включая домовых и домашних животных) находятся на местах согласно билетам/штатному расписанию и пристегнуты надлежащим образом.

2. Взаимодействие с диспетчерской:

А) Дать сигнал диспетчерской (дублируется красным огнем на топовой мачте корабля и белым – на форштевне) не менее чем за 5 минут до старта.

Б) Получить подтверждение диспетчерской за 5 минут до старта.

Далее почерком, более чем далеким от каллиграфического, кто-то приписал: «Специально для Булыжника!» – и пририсовал рожицу с подбитым глазом.

3. Работа наземной стартовой бригады и оборудования:

А) Известить капитана корабля о подходе стартовой очереди не менее чем за 2 часа.

Б) Дождаться ответа от капитана, в случае подтверждения готовности поставить в очередь, в противном случае – отклонить старт.

В) За 5 минут до старта запросить повторное подтверждение, далее – как в (Б) (убедиться в наличии световых сигналов на судне).

Г) Включить обратный отсчет на стартовом стволе (5 минут).

Д) По старту произвести техосмотр ствола, в случае удовлетворительного результата начать процедуру подготовки к установке на старт нового корабля согласно общей очереди.

4. Непредвиденные ситуации:

А) В случае непредвиденной ситуации (разгерметизация, несчастный случай, выход из строя маршевого двигателя) выход в эфир терминируется во время стартовой параболы капитаном корабля, подается сигнал sos по общефлотскому стандарту, включаются ВСЕ бортовые огни…

– Pul mora di!^[8] – Сашку с силой ударили по плечу, и он почувствовал очень знакомый удушающий захват на шее, после чего его так же знакомо мощно развернули и облобызали в обе щеки. – Ах ты, златовласка моя, и серьга огнем горит!

Сашка немного ошалело посмотрел на подругу детства. Она была все такая же, как полгода назад, когда он видел ее последний раз: загорелая, с безумным огнем в глазах, обвешанная несметным множеством амулетов. Целеустремленная, как выпущенный из пращи камень.

– Санька, – сказал он. – Во имя Бездны, Санька, ну хоть ты объясни мне, наконец, как так вышло, что тебя списали на берег? Ты же отличнейший кормчий, капитаны всегда тебе только что жертвы не приносили, как корабельному духу…

– За то, что я натворила, даже корабельному духу не поздоровилось бы! – фыркнула Санька. – Но в perse^[9] это все, не жалей о том, что пролито! Нас ждут приключения и все сокровища этого рукава Галактики, помяни мое слово! Ну ладно, ладно, а альт свой приволок?.. Роскошно! Устроим трио!

– Трио? – Сашка нахмурился.

– Так Балл играет тоже! На арфе. Кажется, и Людоедка на чем-то таком бренчит. Но вот Княгиня точно согласилась тебя взять после того, как услышала, что ты играешь – у нее к музыкантам слабость.

– Княгиня? Людоедка? – Санька тараторила так быстро и, как всегда, сыпала таким количеством деталей, что у Сашки голова пошла кругом.

– Ну, Княгиня – это Балл, ее так в порту половина народу называет. А вот Людоедка – это Берг…

– Твоя придумка? – Сашка узнал Санькин стиль.

– В точку. Улыбка у нее прямо каннибальская, не показалось? Ладно, пошли, что ли, покажу корабль.

Экскурсия окончилась быстро: смотреть на «Блике» было особенно нечего. Фактически, Сашка не видел только рубку – маленькую, аккуратную, затопленную сейчас синими сумерками из опоясывающих ее окон. Причем Санька в рубку даже не поднималась, просто махнула Сашке на нее рукой: как специалист, она имела нужный доступ (да и смешно говорить о доступах на таком маленьком кораблике!), но Сашка не встречал кормчего, который сунулся бы на мостик по доброй воле.

Почти все место в рубке занимала огромная Чаша Мироздания с хищно нависшей над ней Иглой Судьбы. Позади рубки на палубе, у мачты, помещался фонарь сэйл-мастера – пустая стекляшка вроде телефонной будки с единственной скамейкой. Туда Сашка заходить не стал.

В капитанскую каюту они тоже не пошли, остальные каюты (всего четыре, кроме капитанской: предполагалось, что экипаж будет жить по двое или даже по трое, но в этот рейс Княгиня народу недобрала) тоже смотреть не стали. Ограничились коридором, дверью в трюм, медотсеком (примыкает к каюте казначея и документохранилищу) и полюбовались на тяжелую дубовую, с серебряными заклепками, дверь в двигательное отделение.

На «Блике», как и на любом другом эфирном корабле, двигательное отделение – оно же отсек кристаллов – занимало всю корму. Это отличие служило одной из многих причин для пьяных драк с мордобоем между «мокрыми» и «эфирниками». Другими поводами для непримиримых противоречий частенько служили: капитанская каюта на юте^[10], тот заслуживающий всяческого презрения факт, что корабельный колокол не отбивал склянки и, мало того, висел в кают-компании; малое количество пушек, ну и, главное, сама форма эфирных кораблей. А также уродливо, по мнению мокрых, заваленные назад мачты и почти полное отсутствие фальшборта. Да и сами мачты, на консервативный флотский вкус, были куда как коротки, да еще и без такелажа. Сашка это одобрял: на собственном недолгом опыте он знал, что и с одними парусами управиться крайне непросто, а если еще добавить снасти, можно вообще с ума сойти.

Еще осмотрели камбуз.

– Готовить будем по очереди – все, кроме капитана, – объяснила Сандра.

Сашка кивнул: на маленьких эфирных кораблях, даже и военных, это было принято, и сам он, пока ходил на каботажниках, выучился сносно готовить несколько простых блюд.

– А медотсек как? – спросил Сашка. – Тоже по очереди?

– А за врача у нас Княгиня будет. Она может.

Это Сашку тоже не слишком удивило: вампирам знахарство давалось в массе лучше, чем меншам. Да и взрослели они дольше, успевая в молодости получить два – три полноценных образования. Мировая несправедливость в действии! Если бы большинство вампиров не отличались редкой безалаберностью (ну, вот как Сашкина мать, например), они давно бы уже правили всеми прочими расами.

* * *

Официальное собрание экипажа произошло позже вечером и длилось недолго. Княгиня Балл собрала их в кают-компании, отдернула красную занавеску, отделяющую алтарь с корабельным духом, и подобающим образом представила духу экипаж.

– …а также принять под защиту и покровительство груз, ныне покоящийся в трюме, список которого позже сожжет на алтаре известная вам Берг, – закончила Марина Федоровна тем же сухим, официальным тоном, каким она, должно быть, отчитывалась перед официальным начальством в портах.

После чего капитан зажгла ароматические палочки в курильнице, завершая представление.

– Далее, – сказала Княгиня. – Должна сообщить, уважаемые коллеги, что рейс нам предстоит непростой. Первый пункт назначения – халифат Аль-Карим. Туда – груз лекарств и ароматной смолы. Там возьмем ткани и ковры, повезем на Новую Оловать. После Новой Оловати с другим грузом, который уже оговорен – в Майреди. После Майреди, в зависимости от состояния течений, возвращаемся на Землю либо с заходом в Жасмин и Порт-Суглат, либо напрямик, если ветер позволит зайти в Стрим Дютара под нужным углом. Это основные вехи маршрута, промежуточные порты могут изменяться.

После этого она представила всех друг другу. Первый фаербол взорвался сразу же: пилота, оказывается, полностью звали Бэла Камовна из рода Тихие Травы. Оборотень! Ну, надо же. Сашка не разбирался в оборотневских территориях, но решил, что это откуда-то совсем с севера – может, из Карелии? Что ее в Пирс-Арден занесло (по словам Княгини, она окончила арденское Высшее училище эфирной торговли, как и Сандра). Было ей девятнадцать лет от роду, а число рейсов у нее равнялось нулю. Как и следовало ожидать.

Ни хрена себе. То-то глазищами зыркает.

Из своей и Сандриной биографии Сашка, естественно, не узнал ничего нового (хотя в очередной раз спросил себя, какого черта его понесло оканчивать Военную Академию в Питер, а не в Киев или Новороссийск, поближе к дому), а вот Княгиня его удивила. Она, оказывается, окончила Киевскую естественно-научную семинарию по специальности «богословие», а лицензии пилота и сэйл-мастера получала путем самостоятельного обучения. Стаж ее в эфире насчитывал тридцать восемь лет.

Но самое грандиозное откровение ждало его по поводу Берг: во-первых, Княгиня обошла красноречивым молчанием место ее учебы, хотя флотская традиция предписывала оное сообщать; во-вторых, казначей оказалась лишенцем – инвалидом, лишенным магических способностей! И вот это было совсем удивительно, тем более что ее стаж в эфире составил удивительную в этом свете цифру в тридцать лет, а список рейсов впечатлял даже при том, что Княгиня упомянула не все.

Окончив, Княгиня зорко оглядела их.

– Если кто-то недоволен составом экипажа, просьба сказать здесь и сейчас или забыть о своих претензиях до конца рейса.

Сашка с трудом подавил недостойное желание нервно засмеяться – несмотря на свое удивление безмагичностью Берг и оборотневой природой Бэлы.

Для того и проводится последнее представление экипажа перед отлетом, чтобы, если кто вдруг обнаружит, что с ним в экипаж случайно затесался член клана его кровных врагов или представитель враждебной конфессии (ну, или просто тот же оборотень, например), он мог бы сказать об этом капитану и уволиться, не доводя до бунта в открытом эфире. А то бывали прецеденты.