Кроме него, никто из взрослых жителей Долины не умел колдовать. И в то же время никто не был настолько обаятелен, упрям и энергичен, чтобы стать старостой.

Его единственный сын, Хегола, унаследовал отцовский дар к магии. А также внешность, надёжный открытый характер и привычку никогда, никогда не сдаваться. Матери у Хеголы не было: она погибла при первом нападении волкодлаков, объявившихся в Седых горах около восьми лет назад.

После триумфальной победы над тремя чудовищами никто не захотел отпускать Силграса Авалати. Он согласился погостить пару недель.

– Где ты научился такой магии?! – восхищался Хегола, который уверенно взял шефство над Силграсом, знакомя его с деревней и её жителями.

– Покажи, пожалуйста, что ещё ты умеешь, – оценивал его дар мастер Годри и одобрительно кивал, глядя на колдовство альва.

Силграс понемногу подпускал ментальные чары в рассказы о своём фальшивом прошлом, заглушал ими любопытство селян так, чтобы никто не заподозрил в нём владыку горных дорог. Но вскоре чары перестали быть нужны: Силграса признали за своего, и расспросы прекратились.

Да и сам он как-то незаметно забыл о том, что он чужак и собирался куда-то уйти. Магия была здесь ни при чём: просто Авалати понравилось жить в Долине Колокольчиков.

Пара недель обратилась тремя, затем месяцем, ещё одним и ещё…

Вместе с Хеголой он ходил на охоту и рыбалку, а в тёплых лесах, расположенных за погодным разломом, собирал целебные травы для зелий мастера Годри. Учился в крохотной деревенской школе, где пользовался дикой популярностью, несмотря на свой колючий характер (а может, и благодаря ему). Помогал приютившему его старцу Луке с плотницкой работой. Вместе со всеми ездил в соседние поселения – на ярмарки и фестивали. Мастер Годри учил его и Хеголу магии. Эти занятия были полезны: Авалати тренировался колдовать по-человечески, не зажигая звезду, чтобы не выдать свою настоящую сущность.

– У тебя просто невероятный талант, – поражался мастер Годри, относившийся к альву как ко второму сыну. – Ты сможешь стать великим колдуном, Силграс. А ты, Хегола, замечательно контролируешь свою силу. Я горжусь твоим уровнем дисциплины.

Хегола действительно много времени уделял занятиям. Помимо магии, он каждое утро занимался стрельбой из лука и разнообразными физическими тренировками. Не говоря уже о дополнительных уроках по истории Седых гор и счетоводству.

Силграс же предпочитал не вылезать из кровати до тех пор, пока старец Лука насильно не вытолкает его из дома в сторону школы.

– Зачем ты так напрягаешься?! – сонно негодовал Авалати, когда Хегола однажды в субботу попытался разбудить его на рассвете, чтобы вместе попрактиковаться в колдовстве.

– Потому что мне нравится это. И потому что я хочу стать сильнее.

– Да отцепись от меня, я не покину эту кровать раньше полудня, Тофф!.. Почему Лука вообще пустил тебя в избу?! Лично я не хочу становиться сильнее! Дай мне умереть счастливым ничтожеством!

– С твоим талантом ничтожность тебе не светит, увы и ах. Но вот деградировать ты можешь. Посмотрю я на твоё лицо, когда с помощью труда обойду тебя в магии!

– Оно будет таким же, как сейчас, Хегола: сонным и злым… Уйди уже… Только… Это… Вернись за мной, если поедешь к реке купаться.

– Ну какой же ты лентяй!.. Хорошо. Вернусь.

Это были замечательные годы.

Вот только волкодлаков в окрестностях постепенно становилось всё больше. Они начали нападать гораздо чаще, чем прежде.

Дошло до того, что троим колдунам пришлось дежурить по ночам. Мастер Годри – вместе с Хеголой, которому было уже почти семнадцать и который сравнялся с отцом в колдовстве, а Силграс – в одиночку. Талант всё ещё обыгрывал дисциплину. Теперь, заслышав волкодлаков, маги выходили за пределы деревни и встречали их там, пока остальная Долина пробуждалась. Так было безопаснее для селян.

Авалати не боялся этих ночей. Ему всё удавалось с лёгкостью.

Но однажды Хегола заявился к нему спозаранку, опёрся обеими руками о стол, за которым Силграс скучающе завтракал, и с горящими глазами сказал:

– Я хочу сторожить деревню вместе с тобой. Да, ты справляешься и сам. Но знаешь, что лучше борьбы в одиночку?

– Что? – Авалати задумчиво накручивал на ложечку цветочный мёд для оладий.

– Командная работа, конечно! Настоящая радость – знать, что вы победили вместе. С этим ничто не сравнится. Скажешь – нет?

– Не… не знаю. – Силграс слегка растерялся, с сомнением поднял взгляд на Тоффа: – А что в этом такого хорошего?

Тофф фыркнул, покачал головой в стиле: «Ну ты даёшь! Молодо-зелено!» Потом заговорщицки положил руку на плечо друга.

– Я покажу тебе, Силграс Авалати.

И с этих пор Хегола дежурил каждую ночь – то с отцом, то с альвом, отсыпаясь по вечерам. И когда волкодлаки напали в следующий раз, Силграс и Хегола вместе дали им отпор. Это было так странно: колдовать вдвоём, перекидывая напарнику нити плетения, слышать за спиной звон тревожных колокольчиков, топот выбегающих из домов селян…

– Понял? – улыбнулся после нападения Хегола и шлёпнул своей ладонью о подставленную ладонь Авалати.

– Понял, – облизнул губы тот.

Однако ситуация продолжала ухудшаться.

С волкодлаками было что-то не то… Казалось, избавляешься от одного – и вместо него появляются двое. Заснеженный лес кишел монстрами. Уже и днём нельзя было без опаски покидать деревню.

У других поселений, за погодными разломами, были свои беды, но все сходились на том, что Долине по-настоящему не повезло. Она стала невольным изгоем: не жила, а выживала, будто непрерывно держа осаду.

– Так больше не может продолжаться, – сказал мастер Годри на общем собрании после того, как волкодлаки ясным утром загрызли кружевницу Люффи, отправившуюся к реке. – Надо разобраться с первопричиной – с костями тех ведьм в Гибловом ущелье, с которых всё началось.

– Но мастер Годри! – заголосили селяне. – Ведь оттуда волкодлаки и лезут!.. Там их десятки, если не сотни!.. Это же порождения тьмы, мы никогда с ними не справимся!.. Видят боги, однажды кто-нибудь обязательно с ними покончит, а нам нужно просто потерпеть!..

Со своего места неожиданно поднялся Хегола.

– Боги видят лишь то, что делают люди! – звонко воскликнул он, и кое-кто закивал, соглашаясь. – Этим «кем-нибудь» должны стать мы с вами. Да, страшно. Да, опасно. Но больше некому, очнитесь! Другие деревни отказались присылать колдунов, ждать нечего, петля лишь затягивается!

И снова много-много споров.

– Они правы. Неохота, конечно, но давайте я пойду в ущелье, – со своей привычной скукой в голосе неожиданно предложил Силграс, дотоле молчавший.

Хегола, приятно удивлённый инициативой друга, вскинул брови и улыбнулся. Авалати незаметно показал ему кончик языка.

– Нет, – подумав, возразил мастер Годри. – В ущелье пойдём мы с Хеголой.

– Но ведь Силграс сильнее! – воскликнул Хегола.

– Я гораздо сильнее! – негодующе подскочил Авалати.

Все заохали – это прозвучало едва ли не оскорбительно, – но с усталого лица Годри не исчезло спокойное выражение. Мастер Тофф подошёл и положил тёплую руку на худенькое плечо колдуна.

– Вот именно, Силграс, – тихо и серьёзно сказал он. – Как раз поэтому я и доверяю тебе самое ценное – нашу деревню. Мы с Хеголой справимся, не переживай.

Мастер Годри взял с собой тех, кто вызвался добровольно.

В следующую пятницу отряд из двух дюжин селян во главе с ним и Хеголой отправился в сторону Гиблова ущелья.

Пока они отсутствовали, монстры три ночи подряд нападали на Долину, в большем количестве и яростнее, чем обычно, и измотанный Силграс понадеялся, что, возможно, на долю ушедших остаётся не так уж много врагов.

Однако в среду на закате из всего отряда вернулись лишь пятеро. Хегола был среди них. А вот мастер Годри – нет.

* * *

Всю ночь плакали по всей Долине Колокольчиков. Младший – а точнее, теперь единственный – Тофф закрылся в своей комнате и не выходил.

Не зная, что делать, Силграс молча бродил по дому друга и долго сидел, прижавшись спиной к закрытой двери спальни. За ней звенела надорванная тишина.

– Хегола, ты там? – спросил он наконец.

– Да.

– Ты в порядке?

Бесконечная пауза. А потом глухой, надломленный голос:

– Если бы ты, а не я, пошёл с ними, отец был бы жив. Твой талант мог бы спасти его – и всех остальных. А я не справился. Никого не смог защитить. Они доверились мне, и теперь они мертвы. Так что нет, Силграс, я совсем не в порядке.

Авалати не знал что ответить. Перед рассветом он беззвучно ушёл, не оставив в доме никаких следов своего пребывания.

Через неделю Хеголу Тоффа выбрали новым старостой, несмотря на юный возраст. Он попросил Силграса стать деревенским колдуном.

Сначала казалось, что горе навсегда поселилось в Долине Колокольчиков. Авалати почему-то было стыдно дышать в первые дни. Стыдно причёсываться, есть, чувствовать себя нормально.

Но мало-помалу боль утихла, на улицах снова стал слышен смех, а Хегола упрямо вернулся к своим ежедневным тренировкам по колдовству, бегу и стрельбе из лука…

«Я стану сильнее. Я больше никого не подведу».

Согласно обычаю Седых гор, колдун и староста жили и работали в главном деревенском доме, разделённом на две половины – в Долине его называли Избой-У-Колодца. Когда Силграс варил магические зелья и создавал охранные амулеты на своей половине, он слышал, как за стеной Хегола принимает селян с их жалобами и помогает находить решения. По субботам к дому с утра пораньше выстраивалась целая очередь, и Силграс, рыча и сопя, накрывал голову подушкой, потому что они топтались прямо у него под окнами, мешая спать.

Волкодлаков больше не было, но в Седых горах и без этого хватало чудовищ.

Следующим летом странная нежить стала угрожать деревне, находившейся за ближайшим погодным разломом. Соседи попросили у Долины Колокольчиков помощи. Сами они в своё время наотрез отказались помогать с волкодлаками, но…

– Мы поддержим их, – твёрдо сказал Хегола.

– И этих поддержим, – когда из другого поселения поступила похожая просьба.

Благодаря его решениям постепенно возобновилось давно потерянное сотрудничество между разными поселениями. Они стали сплочённее, чем когда-либо прежде. Расцвела торговля, вернулись праздники. И – нововведение – трижды в год между восемью деревнями решили проводить соревнования по разным ремёслам и играм. Это было так необычно – и так прекрасно!..

В остальные месяцы к турнирам активно готовились: всем всерьёз хотелось надрать задницы соседям.

И вскоре в Долине Колокольчиков сам процесс подготовки решили тоже сделать в виде соревнований – уже между селянами. На центральной площади, неподалёку от того самого колодца, возле которого находилась главная изба, поставили огромный щит, на котором писали названия дисциплин, имена участников и их результаты. Получалась огромная таблица, возле которой целыми днями толпились зеваки.

И всё было бы замечательно, но по этой таблице вдруг стало видно, что Хегола Тофф катастрофически уступает Силграсу Авалати. Во всём. Даже в беге, хотя, казалось бы…

– Хм! – Хегола, стоя у щита, скрестил руки на груди под любопытными взглядами нескольких селян и самого Авалати. – Между деревнями в этом не соревнуются, но… Давай добавим шахматы, Силграс.

– Давай.

Проигрыш Хеголы.

– Прыжки в высоту.

– Хорошо. Я как раз хотел как-нибудь попробовать.

Проигрыш Хеголы.

– Бой на вилах.

– …Э-э, мастер Тофф, но это звучит немного опасно…

– Отлично.

Проигрыш Хеголы.