Единственное, помимо слабости после перенесенной тяжелой простуды у принцессы появилась еще и аллергия. Воспалились глаза, поэтому окна в ее спальне держат зашторенными и, чтобы она могла показаться посетителям, на принцессу накинули легкое иллюзорное заклинание.

«Но с Мари-Энн все хорошо, – писала мне Джорджи. – Скоро она окончательно поправится, и когда этот глупый дождь с наводнением закончатся, я обязательно вас познакомлю.

Она очень милая. Такая же, как и ты, Кэрри!

Уверена, вы с ней непременно подружитесь!»

Письмо Джорджи заставило меня надолго задуматься.

Еще день назад я подозревала самое страшное. Думала, что принцесса Эльмарена то ли стала жертвой магической аномалии заргов, то ли ее подменили по дороге, или же сделали с ней что-то такое… пока еще неподвластное моему воображению.

Теперь же получалось, что с принцессой случилась банальная простуда, а потом аллергия. Но Мари-Энн уже лучше, она стала принимать посетителей, и совсем скоро начнется череда дворцовых празднеств, которая закончится ее свадьбой с Конрадом Дорсеттом

Так что мои подозрения оказались в корне ошибочны, а то свечение, которое я видела над головами у делегации из Эльмарена…

Ну что же, вполне возможно, оно шло от кого-то другого, а вовсе не от принцессы или же кого-нибудь из ее свиты. Либо мне банально показалось – и это было самое вероятное объяснение.

Но чтобы окончательно во всем убедиться, я собиралась посмотреть на делегацию из Эльмарена своими глазами и сделать это в самое ближайшее время.

Только вот глупый дождь спутал все мои планы!..

Зато планам двух мужчин, которые за мной ухаживали, он нисколько не мешал.

Этим утром мне снова принесли роскошный букет и записку от Нейтана, в которой он бодро сообщал, что очень скучает, но его не будет в Виенне ровно до тех пор, пока ситуация вокруг дамбы, которую он взялся курировать, не нормализуется.

Возможно, это займет день-другой, после чего он надеялся на нашу встречу.

Мэтью Шеннон тоже не оставлял меня в покое. За день до этого он прислал мне учебник по истории. Затем от него пришло письмо, в котором глава Особого Отдела сообщал, что цветы мне подарят мои бесконечные кавалеры, тогда как он озабочен более серьезными вещами.

Моими вступительными экзаменами.

Он сам готовился к поступлению именно по этому учебнику и уверен, что ничего лучшего мне не найти.

Я вздохнула.

Ну вот что мне со всем этим делать – вернее, с ними двумя? Как мне держаться от них подальше, если они решили быть ко мне как можно ближе?

Ответов у меня не было.

Дождь тем временем продолжал лить, вода прибывала, и вместе с ней прибыл и… Питер Сегерин.

Потрепанный жизнью и непогодой кэб остановился возле нашей калитки. Питер отпустил извозчика, затем кое-как добрел до крыльца, на котором я его поджидала, и вода оказалась ему уже по колено.

Хорошо хоть, лорд Сегерин был в высоких сапогах, иначе промок бы насквозь!

Подойдя, он поклонился, затем со смешком заявил, что ему пришлось серьезно переплатить, чтобы добраться до моего дома, потому что никто не рискует ехать в наш район.

Гровербрук и три близлежащие улицы серьезно затоплены, поэтому он не стал брать свою карету. Опасался за ее сохранность и здоровье лошадей, зато самому пришлось все же рискнуть, потому что его ко мне привело крайне важное дело.

Можно сказать, жизни и смерти.

– И что же это за дело? – растерялась я, потому что давно уже терялась в догадках.

Оказалось, мама выставила Питера из дома с макетами обложек к моей книге и попросила меня срочно их просмотреть и выбрать ту, которая мне больше по нраву.

К тому же сегодня следовало утвердить новое название, потому что книгу уже отдали в печать. Она придумала несколько на выбор, но будет лучше, если я предложу свой вариант.

– Проходите, Питер! – сказала ему. – Я сейчас же распоряжусь, чтобы вам принесли чай и что-нибудь перекусить. Думаю, затем вам не помешает немного обсохнуть, после чего мы непременно посмотрим макеты, а потом я решу насчет названия.

Питер зашел в дом, оставляя мокрые следы в прихожей, по дороге сунув мне в руки папку, которую прислала Жозефина Сегерин. Но вместо макетов я посмотрела на то, как Питера повел в гостиную Рэдфорд, а возле нашего дома остановилась роскошная черная карета.

Мое сердце забилось куда быстрее – но нет, это был не он, не он!..

Кучер, спрыгнув с козел прямиком в воду, подхватил прибывшую даму на руки и понес ее к нашему крыльцу.

– Ей-то что здесь понадобилось? – закатила я глаза, разглядев посетительницу. – Да еще и в такую погоду?!

Потому что в дом в крайне неподходящее время с крайне неожиданным и не особо (как я подозревала) приятным для меня визитом прибыла леди Корнелия Виззман.

Ничего хорошего от ее посещения я не ждала, но решила, что раз уж она сюда приехала, рискуя собственной жизнью, то я не стану от нее прятаться или прикидываться нездоровой.

Потому что первая мысль у меня была именно такой.

Но я ее прогнала, эту самую мысль. Подумала, что хуже уже вряд ли будет.

Куда уж хуже?!

Судя по всему, Корнелия Виззман не побоялась ни дождя, ни наводнения, решив растоптать меня окончательно, но ее ждало сокрушительное поражение.

Раз уж меня не прикончили ни Куратор со своими откровениями, ни наш разрыв с Нейтаном и ни особый интерес главы Особого Отдела, а еще то, что кто-то из делегации Эльмарена, вполне возможно, монстр из другого мира, то вряд ли Корнелии Виззман удастся поколебать мое душевное равновесие.

Но она попыталась, и ее попытка вышла на удивление неплохой.

***

Убедившись в том, что Питер приятно проводит время в гостиной, куда ему подали горячий чай, пироги с мясом и бутылку виски во избежание простуды – на счастье, дядя Маркус еще не до конца осушил запасы спиртного в доме, – я попросила гостя немного подождать, после чего отправилась к Корнелии Виззман.

Решила, что быстро с ней поговорю, после чего выставлю ее вон и выкину из головы.

Если уж Корнелия явилась, чтобы надо мной позлорадствовать, то впереди меня ждало несколько минут позора, после чего леди Виззман может катиться на все четыре стороны!

– Вашими лошадьми уже занимаются, – усевшись напротив, сообщила ей.

Окинула гостью взглядом.

Но Корнелии сегодня было простенькое темно-серое платье и, что странно, даже не расшитое украшениями в несколько карат каждое. В ее ушах и на шее тоже не висело по состоянию, и, если бы она не явилась в мой дом с явно дурными намерениями, я бы, наверное, даже встревожилась.

Подумала, что с Корнелией Виззман что-то не так.

Но расспрашивать ее ни о чем я не стала. Мы не были подругами и вряд ли могли ими когда-либо стать.

– Ваш кучер промок до нитки, так что он как раз успеет немного обсохнуть, – добавила я, после чего выслушала сбивчивые слова благодарности с ее стороны.

Мысленно пожала плечами – с чего бы Корнелии быть настолько со мной вежливой?

– Я думаю, леди Виззман, – сказала ей, – что вам стоит поскорее изложить свое дело, после чего отправляться домой, пока еще есть возможность передвигаться по улицам. Я готова выслушать то, что привело вас ко мне в такую ужасную погоду.

Корнелия нерешительно кивнула, но тут в Цветочный Салон вошла бледная Анна. Как и вся прислуга в доме, она была перепугана до смерти, и слова Рэдфорда о том, что это «всего лишь маленькое наводнение», никого из домашних не успокаивали.

Горничная поставила на маленький столик поднос – едва его не уронила, потому что у нее дрожали руки, – после чего удалилась.

– Не желаете ли чаю? – исключительно из вежливости поинтересовалась я у гостьи, уверенная, что та откажется.

Но, к моему удивлению, Корнелия согласилась.

– Меня привело сюда крайне важное дело, леди Кэмпбелл! Можно сказать, это веление души, – произнесла она нерешительно. – Поэтому я рискнула приехать к вам даже в такую погоду.

– В целом, я догадываюсь, какое именно веление вас сюда привело. Видите ли, леди Виззман, я давно уже все знаю. Ваш отец отказал моему деду, разорвав деловое партнерство, хотя оно было взаимовыгодным. Ну что же, это известие уложило моего деда в постель. С ним случился приступ, потому что он питал серьезные надежды на согласие вашего отца, даже не рассматривая кандидатуры других инвесторов. Как вы понимаете, леди Визманн, я с вами предельно откровенна. Ну что же, вот теперь вы можете с чистым сердцем позлорадствовать, – произнесла я, после чего сделала глоток из своей кружки.

В этот момент со мной что-то произошло.

Я не могла описать это словами – оно походило на мысленный толчок изнутри, вылившийся в физический. Это заставило мою руку дрогнуть, из-за чего чай пролился на стол.

Извинившись и на вопрос Корнелии пробормотав, что со мной все хорошо, я вытерла лужу салфеткой. Но ничего хорошего не было, и должно было стать еще хуже. Я это чувствовала.

– Мне бы хотелось прояснить ситуацию, – виноватым голосом произнесла Корнелия. – Вы должны знать, леди Кэмпбелл, что я не собиралась причинять вред ни вам, ни вашему деду.

– Так уж и не собирались? – не удержалась я от сарказма, вспомнив прошлый ее визит и откровенные угрозы.

Корнелия кивнула. Ее лицо выражало сожаление, и мне почему-то показалось, что оно не было наигранным.

– Я не знала, что отказ отца нанесет столь тяжелый удар по здоровью лорда Кэмпбелла. Мне жаль это слышать.

– Ну что же, леди Виззман, – пожала я плечами, – в прошлый свой приезд вы изложили требования, которым я не собиралась подчиняться. Единственное, вы дали мне два дня на размышление. То же самое сделал и ваш отец. Но затем лорд Виззман передумал и прислал моему деду отказ уже на следующее утро…

– Так оно и произошло, – со вздохом подтвердила Корнелия.

– С другой стороны, откажи лорд Виззман через два дня, это бы тоже ничего не изменило, потому что наша с вами сделка не состоялась бы ни при каком раскладе. Я не собиралась исполнять ваши требования.

– Но все было совсем не так! – воскликнула она. – Я блефовала, леди Кэмпбелл!

– Пожалуй, меня это уже не интересует, – заявила ей равнодушно. – Кстати, довожу до вашего сведения – я порвала с герцогом Райотом. Мы с ним больше не вместе, но ни вы, леди Виззман, ни ваши абсурдные угрозы, ни ваш отец с его инвестициями не имеете к произошедшему никакого отношения. Я сделала это по собственной воле, и у меня на это были свои причины. Так что…

Хотела ей сказать, чтобы она допивала свой чай и выметалась из моего дома, пока еще можно из него выместись, но вместо этого не смогла произнести ни слова. Потянулась к кружке с чаем, но тоже не смогла взять ее в руку.

Застыла, потому что снова почувствовала…

Помимо неприятного визита неприятной мне Корнелии Виззман, я внезапно ощутила, как на меня, а заодно и на наш дом надвигается нечто до невозможности угрожающее. Словно над нашими головами стремительно сгущались черные тучи.

– Леди Кэмпбелл…

– Зовите меня Кэрри, – отозвалась я, погруженная в новые ощущения, пытаясь разобраться, где в них факты, а где лишь мое богатое воображение.

Спохватилась – и зачем я это только произнесла?! Да и будет ли Корнелия Виззман этого делать!

Но снова ошиблась.

– Я рада, Кэрри! – леди Виззман ухватилась за мое имя, словно за спасительную соломинку. – Вы тоже можете называть меня Корнелией. На самом деле, в моих угрозах не было ни капли истины. Отец никогда бы не принял мои слова всерьез, потому что деловые интересы для него превыше всего, даже своей собственной семьи. Мой прошлый приезд к вам был жестом отчаяния, навеянного безнадежной влюбленностью в герцога Райота. Мне до сих пор стыдно за собственное поведение и свои слова. После нашего разговора я долго не находила себе места. Много об этом думала, пока не поняла, что мне нужно немедленно перед вами извиниться, потому что я… Я не такой уж и плохой человек, как вам могло бы показаться!