– Просто ребенок моего друга. – Я как можно более небрежно пожал плечами. – За ним нужен глаз да глаз. Стоит только отвернуться, и он тут же вляпается в очередные неприятности. Кстати говоря, было очень интересно поболтать с тобой, но мне пора идти.

– Подожди, Плутишка Робин. – Железная фейри вскинула руку. – Негоже уходить из лавки Крикет с пустыми руками. Хоть что-то да должно тебя заинтересовать. Хм, дай-ка подумать, дай подумать…

– Мне правда ничего не нужно…

– О, знаю! – Щелкнув пальцами, она достала что-то из кожаного мешочка и протянула мне.

То была игральная карта – Джокер, если быть точным, – с изображением ухмыляющегося черно-белого шута в центре. На первый взгляд, обычная вещь. Но ее окутывала магическая аура, почувствовав пульсацию которой я удивленно вскинул брови. Это же токен! Вещица из мира смертных, которую владелец так сильно любил, лелеял, боялся или ненавидел, что она обрела собственные чары. Что-то вроде вечной магической батарейки. Токены были редкостью, а магия, исходящая от этого конкретного предмета, по ощущениям казалась очень странной, почти дерзкой, как будто бросала вызов целому свету, подначивая на самые отвратительные поступки.

– Это, – объявила Крикет, размахивая картой перед моим носом, – счастливый Джокер одного известного азартного игрока. Он верил, что пока у него в рукаве эта карта, он никогда не проиграет партию в покер. Очевидно, она приносила удачу и в других сферах. Если верить слухам, многие смертные пытались его убить, застрелив, повесив и даже похоронив заживо, но ничего не выходило. Каким-то образом пули никогда не задевали жизненно важные органы, веревки рвались, а сам он чудом спасался. – Она отдернула руку с картой, с улыбкой глядя на меня поверх ее бумажного края. – Эта удача может стать твоей, если окажешь мне одну маленькую-крошечную-микроскопическую услугу.

– Всегда есть подвох, – со вздохом заметил я, скрещивая руки на груди. – Валяй, выкладывай.

– А прошу я вот о чем. Если кто-нибудь спросит, откуда у тебя такое сокровище, скажи, что нашел его в «Лавке диковинок Крикет», единственном и неповторимом собрании уникальных вещиц во всем Железном Королевстве и за его пределами.

– И все на этом? – удивленно воскликнул я. Меня тут же начал подтачивать червячок сомнения. Токены слишком ценны и, чтобы заполучить хоть один, надлежало заключить куда более серьезную сделку. – Нет, правда. Я ожидал, что взамен ты захочешь получить самое меньшее прядь моих волос. Так легко ничего не дается. Какова твоя выгода?

– Прядь волос? – Она высокопарно хихикнула. – О-о-о! Вы, старокровцы, такие старомодные. Это называется сарафанное радио, глупенький. Бесплатный маркетинг! Если знаменитый Плутишка Робин, друг самой королевы и герой Небыли, порекомендует кому-нибудь мой магазин, это будет стоить дюжины выгодных предложений. Никаких дополнительных условий из тех, что обычно пишут мелким шрифтом – исключительно бизнес. Итак… – Она снова протянула мне карту и заманчиво поводила ею в воздухе. – Договорились? Видно же, как тебе хочется заполучить Джокера.

Что за черт? Девчонка казалась достаточно милой, хотя и была немного не в себе. А жизнь дается только раз.

– По рукам, – подтвердил я и выхватил карту из ее пальцев, прежде чем она успела добавить что-то еще. – Мне и так во всем сопутствует удача, но если ее станет еще больше, возражать не стану.

Крикет просияла.

– Приятно иметь с тобой дело, Плутишка Робин, – воскликнула она и отступила на шаг. – Не забудь, если кто-нибудь спросит об этом токене, направь его в мою лавку. А теперь доброй ночи.

Махнув на прощание рукой, она повернулась и пошла обратно к своей палатке. Маленький терьер последовал за хозяйкой, а мгновение спустя к ним присоединились и две большие собаки.

«Похоже, это самая легкая сделка на гоблинском базаре из всех, что я заключил. Бесплатное сарафанное радио, значит? Может, девчонка все-таки что-то задумала?»

Усмехнувшись, я сунул карту в карман и пошел искать замаскированного короля фейри.

Он ждал меня по другую сторону громадного колеса обозрения, как и обещал. Капюшон он откинул, и его лицо больше не было скрыто в тени. Лунный свет играл в серебристых волосах, которые стали длиннее, чем в прошлый раз, и были собраны в хвост на затылке. Высокий и худой, он стоял неподвижно, наблюдая за моим приближением, и, хотя лицо его было молодым, челюсть и суровость в глазах придавали куда более зрелый вид. Он был с ног до головы одет в черное, вплоть до сапог и перчаток, и плащ тенью развевался за его спиной. Если бы не заостренные уши, его можно было бы принять за вампира.

И хотя мне было неприятно это признавать, ему это шло.

Хотел бы я, чтобы все было по-другому. Я помнил времена, когда он постоянно улыбался, ярко-голубым взглядом мог очаровать даже мантикору и, широко раскрыв глазенки, слушал, когда я рассказывал ему истории о своих величайших приключениях в Небыли и за ее пределами. Я наблюдал, как он растет, как в нем развиваются лучшие и худшие черты обоих его родителей – доброта и сочувствие матери, храбрость и воинственный дух отца. И упрямство, свойственное им обоим. Но также я замечал в нем ту щепотку тьмы, которую не видели даже родители, а она между тем зрела и разрасталась, пока в конце концов не поглотила его целиком, и он не превратился в то, чего никто не хотел признавать. В угрозу для всей Небыли.

К счастью, с помощью своей семьи и одного небезызвестного Летнего шута парень сумел выбраться из лап тьмы и вернуться к свету. Но, как всегда бывает, когда кто-то возвращается из пустоты, прежним уже не становится. Трагедия наложила на него отпечаток, который так до конца и не исчез. За преступления против фейри его изгнали из Небыли и запретили возвращаться туда, где он родился. Теперь он жил в Междумирье, представляющем собой завесу между Фейрилендом и миром смертных, вместе с теневыми фейри, зовущимися Забытыми.

Я беспокоился за него. Несмотря на все, что он натворил, он по-прежнему оставался хорошим ребенком, желающим искупить вину за преступления своего прошлого. Но в тенях, которые когтями вонзались в его кожу и обвивались вокруг тела, я видел намек на тьму. Парнишка напоминал мне другого фейри, который во времена, когда каждым принятым им решением двигали ярость и отчаяние, ополчился против своего бывшего лучшего друга и пытался уничтожить его. В стоящем передо мной фейри я различал отголосок той печали. Как же он был похож на своего отца!

Кирран, сын Железной Королевы, бывший принц Железного Двора, а ныне Король Забытых, спокойно смотрел на меня из тени, отбрасываемой колесом обозрения.

– Принц, – поприветствовал я, подбегая к нему. – Безмерно рад встрече. Но разве ты не должен быть в Междумирье, управлять своим двором или что-то в этом роде? Забытые сводят тебя с ума, или просто стало скучно?

– Я пытался передать сообщение в Маг Туиред, – ответил Кирран серьезным деловым тоном. – Но обычные способы не работают. Гремлины-посланники исчезают – ни один так и не добрался до Железного Королевства.

– Гремлины и в лучшие времена были взбалмошны и ненадежны, – заметил я. – Уверен, что они не отвлеклись на первую встречную курицу или камень и не позабыли о деле?

Кирран нахмурился.

– Мне всегда удавалось заставить гремлинов слушаться меня, даже до того, как стал Королем Забытых, – ответил он. – В мире смертных в них нет недостатка, и раньше они неизменно мне подчинялись. Хотя бы один должен был достичь места назна- чения.

– Что насчет нашего пушистого приятеля?

– Я послал Грималкину весть, но он не ответил. – Кирран покачал головой и нахмурился. – Он появится, только если ему самому того захочется, а он, судя по всему, решил этого не делать. У меня не осталось других вариантов. Поскольку я не могу отправиться в Небыль лично, решил прийти сюда, чтобы попытаться передать послание Железному Двору.

Я прищурился. Не то чтобы я не доверял Киррану. Без сомнения, он изо всех сил старался поступать как до′лжно, стремясь загладить то, что случилось в прошлом. Но он правил в жутком местечке, окутанном туманом и тьмой и населенном созданиями, которые высасывают чары из других фейри – за неимением собственных. Тяжелая ноша даже для самого уравновешенного обитателя Небыли, а от пребывающего в вечном напряжении Киррана, да с его-то силой, и вовсе добра не жди.

– Происходит ли что-то, о чем нам стоит знать, принц? – спросил я. – Ты опять вляпался в неприятности?

– Нет. У меня никаких проблем нет, но… – Кирран замешкался и слегка нахмурил брови. – В Междумирье творится что-то странное, – признался он. – Имело место несколько… инцидентов с участием Забытых. Весьма жестоких инцидентов, что на них совсем не похоже. Да и само Междумирье… кажется не вполне таким, как обычно, как бы странно это ни звучало. – В его голосе отчетливо слышалось разочарование. Он вздохнул, и на мгновение показалось, что он выглядит на много лет моложе. – Я не знаю, что происходит, и меня это беспокоит, – пробормотал он. – Надеялся, что мама или кто-то другой из Железного Двора сможет помочь. К Зиме или Лету я, конечно же, со своими опасениями не пойду.

– Да, это было бы плохой идеей.

Хотя правители Благого и Неблагого Дворов не питали открытой ненависти к Киррану – не считая Титании, которая так относилась ко всем без исключения, – они придерживались старомодных и закоснелых взглядов, и если проблема не затрагивала их собственные территории, и пальцем не шевельнули бы для ее разрешения. Если же проблема в самом деле касалась их земель, то обычно они стремились быстренько ее искоренить с помощью множества острых колющих предметов, пока она не разрослась до размеров полноценной угрозы. Киррана очень неохотно приняли как правителя двора, поскольку фейри склонны бояться и презирать все новое. С этим боролись и Забытые, и собственные подданные Меган, Железные фейри.

Король Забытых провел рукой по волосам, мне этот жест был до жути знакомым. Парнишка так походил на уменьшенную версию Эша, что это почти причиняло боль.

– Возможно, я просто страдаю паранойей, – сказал он. – Это же мое королевство, и мне надлежит самому о нем заботиться. Не хочу беспокоить монархов других дворов, если дело яйца выеденного не стоит, но… – Он прищурился. – Полагаю, тебе следует узнать истинную причину моего прихода. Забытые ведут себя странно и… есть некая штука, которая преследует их по всему Междумирью.

– Штука? – я моргнул. – Можешь выражаться конкретнее, принц? Что еще за штука? Одержимая зубная щетка, зловещий грибной монстр, плотоядный дом? Или, быть может, речь о комнатном растении с садистскими замашками? Кивни, если хоть одна из моих догадок близка к истине.

– Я не знаю. – Взгляд Киррана остекленел. – То создание напоминало живую тень, почти бесплотную, и передвигалось неестественным образом. Может быть, это новый вид Забытых, не похожий ни на что из виденного мной прежде. И оно так и сочилось… чистой ненавистью. – Он вздрогнул и еще больше помрачнел. – Я чувствовал исходящую от него враждебность. Как будто оно презирало всех и вся и желало всем смерти. Не только мне и Забытым – вообще всем живым существам в Междумирье, Небыли и в мире смертных.

– Вот ужас-то! Я с этой тварью точно не знаком.

Кирран покачал головой.

– Однажды я уже сталкивался с этим созданием, сразу после возвращения со свадьбы Итана и Кензи, – продолжил он, назвав имя недавно женившегося брата Железной Королевы и его принцессы. – Думал, что убил его, но либо оно вернулось, либо их несколько. – Поколебавшись немного, он продолжил мрачным голосом: – Похоже, именно поэтому Забытые так странно себя ведут. Это существо, чем бы оно ни было, источает ненависть. А у Забытых нет собственных чар, так что…