Меня кольнуло смутное предчувствие…

– Я как раз устанавливала ловушку в одной ауритовой жиле неподалеку по просьбе Мэйнарда.

Послышался вздох из зарослей:

– Ты слышал? Аурит!

– Тихо ты…

– Убить наглеца надо! – крикнул кто-то.

Геллия обернулась на крик и недовольно поморщилась. Ее высокомерие ко второй мере чувствовалось сильнее, чем опасность, которую она излучала.

У меня на миг мелькнули воспоминания о той пещере, где внутри сидел бес на цепи и сторожил ауритовую жилу. А еще я помнил раскуроченные останки того зверя, который угодил в вихревую ловушку на входе. Так вот чьих рук это дело?

Буру рядом сопел, восстанавливаясь после сватки. Эту передышку надо было использовать – сейчас мне требовалось перехватить инициативу, потому как помирать сегодня я не планировал.

– А, Мэйнард, говоришь… Помню, помню, еще один твой дядя, – я усмехнулся, – Правда, тоже сдох.

Родственница Зигфрида поджала губы, потом все же чуть улыбнулась:

– Пытаешься разозлить меня? А какой смысл, Белый Волк? – она повела ладонью, показывая во все стороны, – Вы окружены. Один щелчок пальцев – и полетят стрелы.

– Я же копейщик… – с ухмылкой ответил я, пытаясь нащупать ее слабое место.

Не просто так она удивилась, подсказывала мне интуиция. Геллия действительно нахмурила брови:

– И что? – а потом улыбнулась, – Ты хитер. Услышал это от меня, но не знаешь, что предсказала мне Бездна, так?

Я беспомощно гонял мозги уже по десятому кругу, пытаясь хоть что-нибудь придумать. Геллия поставила мне «шах», и лишь от меня зависит, будет это «мат» или нет.

Вот только в голову лез всякий бред.

– Ну… Конец тебе, внучка Вотана. Отнесу Зигфриду твою голову в обмен на голову деда…

Каждое мое слово чуть расширяло зрачки блондинки.

– Конец мне?! Я человек, и как смеешь ты, зверь, так разговаривать со мной?

Я только состроил кислую мину:

– Ой, умоляю. Тут тоже был один Ламберт, все корчил из себя великого…

– Ландрухт! – крикнули из отряда, – Не коверкай имя нашего госпо…

– Какой Ландрухт? – ответили крикунам там же, – Он же Ландерс был!

Геллия приложила пальцы ко лбу и покачала головой:

– Все, поняла, какой Ламберт. Тоже не могу запомнить имя, а теперь и не нужно, – она усмехнулась, а потом спросила, – Ну, и зачем тебе голова деда?

Посвящать ее в свои дела я не собирался. Да и мало ли, узнает про живого Эзекаила, этого павшего ангела, живущего на Древнем Перевале. Начнет искать способы объединиться с сильным союзником, и тогда всем вообще кирдык.

– Повешу над камином, – оскалившись, проворчал я, – Буду попыхивать в трубку и смотреть теплыми вечерами…

– Трубку?! – она с сомнением оглянулась на поселение Рогачей, – Какую трубку? Что значит, попыхивать?

– Волк несет такую хрень, удивился Жук-олень, – прошептал Буру.

На миг возникла пауза, но разговор снова начала блондинка.

– Это хорошо, что голова сохранилась, – сказала она, – У деда был один секрет. Ты же знаешь, наверняка, какой? – Геллия улыбнулась, жадным взглядом оценивая меня.

Когда вот так на тебя смотрит прекрасная женщина, это чего-то да стоит. Вот еще ситуация была бы другая… Ясно, что про частицу Абсолюта эта стерва знает, но перед своим окружением особо не распространяется.

– Кстати, ты знаешь, почему исчез род Белых Волков? – она стала рассматривать ногти, блестящие в лунном свете, – Бедные зверушки, и все только первой ступени.

В зарослях кто-то засмеялся.

– Что за стая такая из первых ступеней? – послышался крик.

– Да это ж почти первушники! – поддакнул весельчак.

Геллия кивнула:

– Закрыты дядиным барьером, слабая тень великого рода Диких Волков. Мне было их так жалко…

Я почувствовал, как вздыбилась шерсть на загривке. Ну, если бы она у меня была, то я бы сейчас был похож на скалящегося в бессильной злобе волка.

– Да, да, вот ведь как бывает, – вздохнула Геллия, – Я чувствовала, что должна была помочь…

– Ну так и помогла бы, сняла барьер, – процедил я сквозь зубы.

Ох, как же я злился. Даже огонь ответил в душе на это, и стал подпитывать ярость. Ну вот, пытался вывести противника из равновесия, а сам клюнул на такую же уловку.

– Ну, не все же такие одаренные, как дядюшка Зигфрид, – отмахнулась Геллия и упрямо поджала губы, – Он же у нас отмеченный Небом, такой весь правильный.

– Воздух дует, кормит пламя, разгорается огонь, – прошептал рядом Буру, – Волк, возьмись скорей за камень, и закроет душу бронь.

Я, стиснув зубы, попытался, как подсказал Рогач, ухватиться за стихию земли. Каменную рубашку я знал, как делать, но в таком состоянии, как сейчас, это было трудно. Неужели она поможет не злиться?

– Ой, помолчал бы уж, чокнутый Жук, – усмехнулась Геллия, а потом взглянула на меня и выстрелила словами, будто в сердце целила, – Это я приказала уничтожить род Белых Волков.

Она расплылась в такой мерзкой улыбке. Я понял, что сейчас сорвусь в последний бой, как вдруг… щелк!.. что-то оборвалось в душе, потому что разгоряченный работой мозг ухватился за ниточку.

За такую тонкую, но верную ниточку.

– Уничтожить, говоришь? – переспросил я.

– Да, – она смаковала каждое слово, – Для жалких зверушек, доживающих свой век в самой грязи, под ногами старшей стаи, было лучшим уделом…

Но я перебил ее:

– А Шмелиный лес тебе тоже жалко? – уже намного громче спросил я, – Поэтому ты хочешь его уничтожить?

– Ой, да велика потеря… – начала было Геллия, но вдруг осеклась.

Голубые глаза, отбрасывающие в ночи стальной блеск, сузились. Кажется, блондинка смекнула – что-то в разговоре пошло не так.

– Как уничтожить?! – раздалось из леса.

– Ты слышал это? – свистящий шепот побежал по зарослям.

– Что этот говнюк сказал про наш лес?

– Она вправду хочет так сделать?

– Госпожа, как же так?

Я переглянулся с Буру, потом улыбнулся. Мне неизвестно, сколько народу в деревнях было предано Бездне. Драм же заключил какую-то сделку с Желтым приором, и безднопоклонники не трогали бандитов.

Как сказал тогда на полянке возле охотничьей избушки юнец Тружа – главарь запретил им слушать этих проповедников. При этом разбойники откуда-то брали свежую кровь в свои ряды.

– Ты, белая падаль, – прошипела Геллия.

Но меня было уже не остановить. Злость резко ушла, и осталась лишь расчетливая ярость, которая была как твердый камень, подогретый внутренним огнем.

– Ничего не останется от Шмелиного леса, – крикнул я, – Вы знали это?!

– Заткнись! – взвизгнула Геллия.

И меня прижало ее мерой. И так сидел на колене, а тут еще на плечи упала тяжесть… Я с усмешкой качнул головой – в это плане блондинка не была особо талантливой. Вот ее родственнички, те могли так прижать, мало не покажется. Эх, не та уже молодежь пошла.

Она все прочла по моим глазам, да еще из леса донеслись нестройные голоса:

– Пусть говорит!

– Мы хотим правду!

– Что там со Шмелиным лесом?

– Наши предки жили здесь.

Геллия злым взглядом окинула лесную чащу. Мы стояли посреди поляны, расчищенной ее заклинаниями, и блондинка, видимо, оценивала, может ли она убить всех бунтовщиков.

– Знают все в наших краях, что Жуков уж нет в помине. Чуют духи древний страх – лес наш с вами скоро сгинет.

Я подкачал энергию из земли, помогая себе выпрямить спину под гнетом человеческой меры, и продолжил громко вещать:

– Мы проникли в деревню, и узнали, что ждет Шмелиный лес.

– Лучше молчи! – блондинка двинула ладонью, рядом с ней закружился смутный вихрь.

Я понял, что давление немного ослабло, но со всех сторон меня стали подпирать воздушные потоки. Отпускать меня Геллия не собиралась.

– Дайте ему сказать!

– Заткнитесь все! – рявкнула воздушница.

Одинокая стрела, прилетевшая из леса, рассыпалась у затылка Геллии, и она ошарашенно обернулась.

– Кто посмел?! Убить всех!

Десятник отряда, прибывшего из поселения Рогачей, растерянно проговорил:

– Но, госпожа, нас мало. Тут же собрались из трех дере…

– Все-е-е-ех! – завизжала Геллия, – Этих деревень скоро все равно не будет, зверье пустое!

И вот тут началось. Заросли вокруг зазвенели сталью, жители леса сообразили, что происходит. Кто с кем сражался, мне было непонятно, но в блондинку и ее воинов из леса полетели десятки стрел.

Вихри и потоки исчезли, магу пришлось беспокоиться о своей безопасности. Она завертелась, рассыпая стрелы магией. В этот момент из чащи хлынули звери.

Некоторые падали, корчась в мучениях, некоторые кидались на соплеменников. Судя по всему, помеченные Бездной были и в деревнях. Но все же огромная толпа зверей бежала к Геллии, намереваясь наказать за обман.

Ее вихри половинили смельчаков, смеющих напасть, но лучники в задних рядах били над головой соплеменников, и не давали блондинке продыху. Попробуй поколдуй, когда обстреливают…

Одна из стрел засела в плече Геллии, и истошный визг заполнил поляну. Кажется, меня даже толкнуло волной ненависти. К ней на подмогу, чтобы прикрыть, спешили ее воины.

Передо мной стали выползать из земли каменные пики, и я, как настоящий пулемет, метал их один за другим. В мага, в зверя, в мага, в зверя…

– Отступаем! – Геллия, в одном прыжке отскочив за спину защищающих ее воинов, побежала в сторону поселения.

Красивый был этот бег – она покрывала за один скачок невероятные расстояния. Защитники, повесив щиты на спины, поспешили вслед за хозяйкой. Часть бунтовщиков стала их преследовать и обстреливать, а часть окружила нас с Буру.

Тяжелые взгляды сверлили нас. Я сразу выделил среди толпы троих седых зверей – они отличались от остальных не только возрастом, но и опытным взором, явные вожаки. Другие смотрели со смесью страха и ненависти, а эти явно задумались.

Вожаков можно было понять. За их спиной толпа, и ей нужно было задать цель. Но просто так воспользоваться обманутыми жителями Шмелиного леса я в своих целях не мог. Тем более, в долгой перспективе мне нужен с ними диалог.

– Назовите себя, – расправив плечи, сказал я со сталью в голосе.

Злость – хорошая штука, когда она помогает сохранить жизнь. Но на то и есть вожди, чтобы думать тогда, когда толпа буйствует и может причинить вред самой себе.

– Гудящие Пчелы, – сказал один старик.

Разъяренные взгляды вдруг сменились удивлением. Звери в недоумении посмотрели на старейшину Пчел, а потом на других седоватых предводителей.

– Жалящие Осы, – ответил второй.

– Мохнатые Шмели, – без запинки сказал третий.

– Вы – старшая стая? – вырвалось у меня.

Старый Шмель покачал головой и стрельнул взглядом на Буру:

– Нет, Рогачи. Ну, были… раньше.

У меня чуть подпрыгнула бровь. Впрочем, сейчас не время разбираться, наверняка в Шмелином лесу тоже своя история.

– Белый Волк, – спросил старейшина Пчел, – Это правда, что ты сказал про наш лес?

– Отвечай, – добавил Шмель, – Мы подняли оружие на человека, и Желтый приор может покарать нас за это.

– У вас есть оракулы? – спросил я, – Я отвечу перед Небом, если желаете…

Звери ахнули, переглядываясь, а я продолжил, вкратце поведав о Проклятых Горах и об огромных червях, пронзающих миры. Едва я упомянул об Апепах, и о том, что в деревне Рогачей скоро такой вылезет, послышался нестройный вздох.

Некоторые с лютой злостью стиснули оружие, кидая взгляды на поселение Жуков. Хотя сейчас на осаду побегут.

– Мы слышали легенды о крае мира, – кивнул старейшина Пчел, – Неужели это не сказки?

– А кто из вас чувствует опасность? – в ответ спросил я, – Неужели не чуете тревогу над вашим лесом? Земля кричит, не чувствуете?

Судя по реакции зверей, я попал в точку.

– Плохо это, идти против приора, – Шмель покачал головой, обращаясь не ко мне, а к остальным, – Это ведь его воля.