– Шути, шути, – разрешила Мария, – есть в тебе все-таки это мужское шовинистическое баба – дура, штык – молодец. Лера – это не просто ноги, бюст и глаза, но и отменные мозги.

– Что ж, подобное притягивает подобное, – прямолинейно, но искренне польстил муж.

– При всей моей любви ко мне должна признать, что как минимум ни вязать, ни в макраме я не умею – в отличие от Леры.

Уточнив на всякий случай, одинаково ли они понимают слово «макраме», Гуров удивился – ничего себе хобби у ТВ-красавиц и прочая, – с уважением протянул: «Вот это да-а-а», – и, помолчав, продолжил:

– Допустим. А между прочим, ты по каким делам с ней познакомилась?

– Да так. Снималась несколько раз для рекламы ее прежнего бизнеса.

Что-то в ее интонации не так было, и Гуров осторожно уточнил, каком именно. Негодница не моргнув глазом невозмутимо призналась:

– Гей-клубы.

Муж возмутился:

– Да что за новости такие?! Когда?!

– Успокойся, – хладнокровно велела Мария. Она завершила творить лицо и теперь придирчиво изучала ногти, – давно, давно, в лихие девяностые. Ну, у каждого свои слабости, а Лера любит деньги и понимает, что на чужих страстях их проще всего заработать. Не переживай, с тех пор с пошлостями покончено, – твердо заявила Мария, – зато подружились и по праздникам созваниваемся. И теперь у нее даже благородный бизнес, любимое детище – хоккейный клуб, поднятый из руин. Теперь, если ты уже подостыл, могу ли я продолжать?

Он разрешил.

– Итак, по сути. Места сказочные: относительно недалеко от Москвы, но на достаточном отдалении от крупных шоссе. Уединение и спокойствие, масса атмосферных достопримечательностей с историей…

– Ну да, чушь с историей всегда лучше продается, нежели та же чушь, но без истории.

– В точности, – едко отозвалась Мария. – В качестве одной из составляющих уникального торгового предложения Лера упирала как раз на леса и болота, которые прямо кишмя кишат местами силы, чудо-камушками и прочей душистой чепухой. Настоящая запретно-тайная Финляндия, только под Москвой.

– На фоне подъема внутреннего туризма вполне многообещающе.

– Кстати, да.

– И что же вы собирались, походы водить?

– Можно было бы заделать глэмпинг, поставить дорогие палатки, пафосные, с удобствами. Это для начала, но Лера берет покруче. Видишь ли, в тех краях как раз имеется бывшая турбаза «Шужкопа», при ней какие-то графские развалины, с одичавшим парком, огромным озером и прочим в том же духе. В советское время, когда были живы деревни, там вроде бы была база отдыха, потом что-то министерское, кажется, санаторий.

– А теперь?

– Трудно сказать. Сама усадьба развалилась давно и окончательно, на останках базы отдыха то ли платная рыбалка с баней, то ли этнографическая деревня – я не поняла пока. Сейчас, она мне пересылала.

Обычные развалины, коих хоть пруд пруди. От главного дома остались фрагменты фасада и пара колонн – причем стойкое ощущение, что их использовали для игры в пейнтбол, все раздолбано до последнего предела. Какие-то постройки – то ли флигеля, то ли конюшни – казались более или менее обитаемыми. Остатки кирпичной стены, которая ранее отделяла усадьбу от мира, развалины водонапорной башни и фонтана, когда-то красующихся посреди двора, к которому съезжались, надо полагать, кареты, по сезону – сани, запряженные тысячными рысаками.

От базы отдыха тоже немного осталось: несколько почтенных домиков-шалашей с замшелыми крышами и деревянными верандами, которые в свое время пользовались бешеным спросом у развеселых студенческих компаний. В таких домиках, снимаемых вскладчину на выходные, отменно выпивалось.

– А вот озеро и рыбалка, – пояснила Мария, запуская видео.

Тут тоже было внушительно.

Хозяева усадьбы, канувшие в Лету, наверняка выписывали каких-нибудь особенных архитекторов, которые не спали ночами, чтобы придумать, как должны изгибаться берега этого созданного природой и усовершенствованного человеком водоема так, чтобы обычное озеро казалось бескрайним. Оно и сейчас таким кажется: берега, пусть и оползшие кое-где, все еще воображают о себе, перетекая один в другой и изгибаясь так, что противоположной стороны не видно. Таинственности в этом вопросе придает и густой туман, который по вечернему времени стлался по воде, размывая очертания. На берегах наведено несколько мостков для рыбаков, на одном как раз сидел какой-то любитель вечернего жора.

– Выглядит крайне аппетитно, – признал сыщик, – как это ты говоришь, атмосферно. А как это место называется?

– Я ж говорю: Шужкопа, это в переводе с этнографического почему-то означает «Волчья Яма». Сто лет назад бывала я в тех краях, на съемках…

– Наверное, красивая природа, – признал Лев Иванович. – Сомнения насчет строений. Уж больно заброшено, сплошные развалины.

– Так мы и снимали битву под Москвой. Можно устраивать реконструкции, сдавать под съемки, реконструкции – все заработок. К тому же имеется нечто песочно-нерудное – карьеры, карьеры, тридцать тысяч одних карьеров. Тоже, кстати, прибыль: закончатся туристы – так можно и песочком промышлять.

– Не преувеличивай. Так, а если карьеры, то откуда такие туманы?

– А там еще и торфяники есть, прямо под горку. Вот, глянь, красота какая. Как раз для экомаршрутов и наблюдений за всякой болотной тварью…

Ну уж красота. Вниз ухает дорога чуть не под девяносто градусов, а внизу уже густой туман, и по обе стороны от шоссе – топи и болота.

– Отличное место для Баскервиль-холла, – заметил сыщик, улыбаясь, – прямо на сердце потеплело.

– Да уж, живописно, и рельеф разнообразный, – со знанием дела подтвердила супруга-актриса. – При нужном ракурсе можно заснять что угодно, от пустыни до горных ущелий.

– И ехать никуда не надо для супершикарного селфи, – вставил Лев Иванович.

– Точно. Хорошо мыслишь, Гуров. Развалины, конечно, кого-то могут огорчить, а у иных сойдет за антураж, таинственность. Зато сплошная природа, без разного рода идиотизмов и коттеджных поселков.

– И Лера решила, что это именно то, что надо для разочарованных дамочек, уставших от всего.

– Ну, в этом на нее можно положиться, – заверила Мария. – Чутье у нее на выгоду – это раз, и компетенция в области разочарований – это два. К тому же, насколько я поняла, она как раз переживает вероломство очередного мужа…

– Которого по счету?

Жена показала язык:

– Не нагличай, всего-то второго.

– Что натворил?

– Тебе-то что за дело?

Гуров, поразмыслив, признал, что в самом деле никакого и что лично против Леры он ничего не имеет.

– Только представь, сколько можно брошенных, забытых и состоятельных собрать на ретрит, при правильном-то подходе, – мечтательно протянула Мария. – И риска никакого, это же не санаторий, не медицинская помощь, а так – йога, походы по природе, аутотренинг на тему «сами виноваты». Ну, Гуров?

– Что ж, не возражаю. Пока, – подчеркнул Лев Иванович, вынимая визитку, – вот тебе юрист. Вот как пообщаешься с обоими, так по итогам и примем решение.

– Сколько согласований, – поддразнила жена. – А если речь идет о моих личных средствах?

– Тем более если речь идет о твоих деньгах. Не могу же я позволить тебе умереть в нищете, – объяснил муж. – Женская интуиция – это хорошо, но и адвокат не помешает.

Мария изобразила смирение:

– Как скажешь, мой повелитель. – Она глянула на визитку. – Личман Сергей Юрьевич… это что же, тот самый?

– Без подделки, стопроцентный, – заверил он, не особо вникая в то, что имеется в виду.

– Отлично! – Она глянула на часы, заторопилась. – Как раз через час встречаемся с Лерой. Она вроде бы туда намыливается, то ли на пристрелку, то ли уже аванс вносить. Передаст мне документы, какие есть, – и я тотчас свяжусь с этим… кхе, Личманом. Не с пустыми руками же вести разговор.

Гуров, кивая, подал жене плащ: «Ничего, пусть поиграется. Главное – успеть предупредить Личмана, пусть на день-другой пооткладывает встречу, а там, глядишь, сама остынет. Существо она увлекающееся, и в этом проблема. Не хватает прочей головной боли, так подай ей бизнес на брошенных и усталых, да еще посреди болот в графских развалинах. Неплохое начало для триллера».

– Будешь поздно? Приготовить что?

– Не знаю, когда буду, но готовь.

Как только дверь затворилась, Гуров тотчас звякнул Сергею Личману и, обрисовав ситуацию, попросил посодействовать. Не нужен семейству этот бизнес-проект, пусть эта, как ее, Лера сама разбирается.

Весьма удачно выяснилось, что, во‐первых, адвокат уже в курсе всего, и во‐вторых, Гурову беспокоиться абсолютно не о чем. Он так и сказал:

– Прошу вас, господин полковник, даже не беспокоиться. На этот раз не выгорит у Леры, пороху не хватит.

– Откуда такая уверенность?

Было слышно, как Личман удивился:

– Помилуйте, Лев Иванович, как же… И совершенно новый проект, требующий рук, нервов и дензнаков, и развод. Либо то, либо другое, а все сразу даже Лера не потянет.

«Развод? Ах, да». – Гуров вспомнил слова жены, а адвокат продолжил выдавать на-гора цеховые тайны:

– Наше сообщество не дремлет, пол-Москвы на низком старте, гадаем: кому такой-то жирный кусман достанется? Паскевич – дама не просто умная, но и щедрая. Если желаете знать, ее прежний адвокат двоих ребятишек в Гарварде за ее счет выучил.

– Где же прежний?

– А. Так он скончался уже, старенький был. Между тем без адвоката ей не обойтись. На стороне мужа тяжелый, непростой мальчик, с мозгами, пусть и хорошо маскируемыми.

– Это кто ж таков? Тоже телезвезда?

Сергей позволил себе драматическую паузу:

– Сан Саныч Радаев, он же Профессор.

– И?.. – помолчав, подбодрил Гуров.

– Знаете такого?

– Судя по кличке, очередной в законе.

– Хоккеист-олимпионик, – деликатно продолжил напоминать Личман, – звезда НХЛ, капитан «Нью-Йорк саккерс»?

– Нет.

– Который отказался играть в радужном свитере и других подбил идти в отказ? И в итоге загремел в тюрячку за шпионаж с изнасилованием?

– Сергей, история по-своему захватывающая, – признал Гуров, – но честно признаюсь: буквально только что супруга таким же манером перечисляла титулы женской половины этого дуэта. Отвечу тебе так же: понятия не имею, кто это. Давай ближе к делу, что там?

– Если вкратце: муж в свое время выкупил за символическую плату свой первый хоккейный клуб, ныне банкрот, потом грянул кризис – и Радаев улетел за океан, деньгу зашибать. Получил Кубок Стэнли, на минутку…

– Еще короче.

– Лера, оставшись за менеджера в клубе, вошла в раж, а поскольку наполовину ничего она делать не умеет, то ее стараниями там появились такие тренеры и игроки, что клуб вышел в этом году в плей-офф.

– И это очень круто, насколько я могу понять. И что же?

– А то, что вышел конфликт, и теперь дело уверенно идет к разводу.

– На почве чего?

– Лев Иванович, любая женщина, даже умная – это прежде всего женщина. Не думаю, чтобы Лере понравилось, что ее супруг, ее же стараниями отправленный за океан, присел там за изнасилование, к тому же, по слухам, несовершеннолетней…

– Нормальная бы не поверила, – заметил сыщик.

– Возможно. Но у них с мужем разница в возрасте около пятнадцати лет, с ее стороны, конечно.

– Ага, он что, минимум геронтофил?

– Это не извращение, а уже тренд, Лев Иванович, – деликатно указал Личман. – К тому же всем бы выглядеть, как Лера в свои очередные восемнадцать. Но, зная Паскевич, рискну предположить, что основной корень бед – в деньгах. Наверное, не определились, кто больше в дом несет. Вы говорите, супруге вашей она бизнес на ретрите предлагала?

– Да, вроде бы это слово.

– Возможно, и по концепции разошлись, – предположил адвокат. – Лера еще по молодости по разным тибетам скиталась, теперь, видимо, решила на этом заработать.