Такое впечатление было обманчивым. С самого детства близнецы сознательно старались довести свою схожесть до максимума. Чтобы пользоваться этим в корыстных интересах. Например, все логические зачеты в младшей школе за Лайна сдавал брат. И наоборот, когда дело касалось "изящных дисциплин" в игру вступал Райн. В подростковом возрасте они подменяли друг друга на учебных дежурствах. А иногда и отбывали друг за друга наказания. Когда кому-то из братьев нужно было в это время сбегать на свидание, например. Конечно, в какой-то момент мистер и миссис Пиради узнали о хитростях сыновей. Но им об этом не сказали. Рассудив, что вмешиваться в личные отношения близнецов не стоит.

Те, кто хорошо знал братьев Пиради, умели их отличать. У Райна, например, глаза были на тон ярче, и их можно было назвать голубыми. А вот Лайн был одарен едва заметной кривизной носа. Но она была видна только под определенным углом, когда мужчина улыбался. Ну и характеры у братьев были совершенно разные. Хотя об этом знали вообще единицы.

– До начала три минуты. – Сообщил Брук и включил систему записи.

В воздухе развернулся виртуальный экран. Курсанты уже расселись по местам и тихо переговаривались, в ожидании преподавателя.

– Звук. – Скомандовал Вихари.

Включились динамики. Сканер за доли секунды прошелся по комнате. Система настроила комфортную громкость и яркость изображения для всех присутствующих.

– Третий год? – Один из братьев посмотрел на командора.

– Это не самое сложное, что ей предстоит. – Сообщил Брук.

– И вы не отговорили его? – Вопрос был адресован Вихари.

– Нет. – Джагонец сложил руки. – Проверка есть проверка.

Гринг хмыкнул. Братья этот эпизод проигнорировали. Все пятеро повернулись к экрану.

– Это правда, что нам выдали айоли?

Из динамика раздался голос одного из курсантов. Третий ряд, восьмой стол. Клыкастый нараец с интересом смотрел в сторону двери. До начала лекции оставалось чуть больше минуты.

– Скоро узнаем.

– Нескоро. Это же айоли. Она на прическу будет тратить больше времени, чем на нас. – Курсанты дружно загоготали.

Близнецы переглянулись и синхронно посмотрели на часы. Часы отсчитывали последние полминуты до начала занятий.

– Если придет вовремя, добавлю бал. – Сообщил Лайн.

Все внимание комиссии снова вернулось к экрану. Только командор Брук довольно улыбался. Ему по-детски хотелось доказать, что айоли не место на Эйброне.

Дверь классной комнаты отъехала в сторону, как только часы показали восемь утра. Курсанты продолжали переговариваться. На вошедшую в помещение женщину, казалось, никто не обратил внимания. Курсанты начали громко обсуждать последний тренировочный бой аяши.

– Она милая. – Сказал Райн. – Не ожидал.

Комиссия как-то неосознанно сосредоточилась на внешности айоли. Она сильно отличалась от привычных глазу солдат гаремниц. Светлые, почти белые волосы были собраны на затылке в простой пучок вместо многоярусной прически. Макияж если и присутствовал, то с экрана его никто не заметил. Но больше всего проверяющих офицеров удивило ни это. Они прекрасно знали, как легко женщины умели перевоплощаться. Братьев поразила несвойственная айоли жесткость походки. Она шла как солдат по плацу. Четко вымеряя длину и частоту шага. А еще, для айоли Нариэль оказалась слишком худой. Таких женщин на ее планете считали больными или с генетическими отклонениями.

На Айоле всегда ценились женщины в форме. Братья Пиради несколько раз были на родной планете Нары и видели жен местных губернаторов и воевод. Общего с женщиной на экране у них были только цвет волос и ярко-фиолетовые глаза.

Пока комиссия рассматривала Нариэль, та дошла до своего стола, развернула учебную доску и села за стол. Курсанты продолжали ее не замечать. Она, не спеша, разложила на столе пад и несколько блоков с записями.

– Что она делает? – Не выдержал Брук.

– Готовиться читать лекцию. – Невозмутимо сообщил Вихари.

– Вы ее переоцениваете, мастер. – Вступил в диалог Гринг. – Не все айоли похожи на вашу супругу. Мы тут теряем время. Можно разойтись.

– Отставить майор. – Скомандовал Райн. – Процедура проверки не закончена.

Гринг хотел возразить. Ему не нравилось, как разворачивалась ситуация на экране. Мужчина ощутил странное чувство стыда и разочарования за то, что женщина, которая так лихо его накануне отшила, допускает такое отношение к себе. Мысленно он уже согласился с тем, что айоли, которую всю жизнь учили подчиняться, не место на Эйброне.

Динамик неприятный писк. Курсанты затихли и дружно полезли в учебные пады.

– Что за дрянь? – Возмутился нараец.

Остальные синхронно повернулись в сторону преподавательского стола.

– Минус десять баллов от общего зачета за нарушение устава. – Гринг дернулся от того, насколько уверенно звучал голос женщины. – Минус пять баллов за сквернословие курсанта Маранга в моем кабинете, – пады еще раз пискнули.

– Ты не можешь снижать баллы общего зачета курсу, из-за одного курсанта. – Раздраженно выплюнул микаранец и наклонился вперед так, чтобы айоли могла лучше рассмотреть его витые рога.

Он был старшим курса. И не мог допустить, чтобы их группа упала в общем рейтинге и лишилась возможности участия в штурмовых отборах.

– Минус тридцать баллов курсант Рад, за нарушение субординации и десять, за незнание пункта восемь, главы тридцать положения об оценки курсантов. Кто-нибудь еще хочет высказаться? Или я могу начать?

В классе повисла тишина. Недовольные курсанты растерянно переглядывались, но что-то сказать вслух боялись. В наблюдательной комнате тоже было тихо. Только недовольно поскрипывали зубы командора.

Глава 11.

Нара

Стоя перед дверью учебного класса, я была уверена, что хорошо подготовилась к лекции. Морально, по крайней мере. Изучила группу, просмотрела личные дела и характеристики курсантов. Примерно знала, чего от них ожидать. В худшем случае рассчитывала на похабные шуточки, типичное мужское пренебрежение, открытые оскорбления или агрессию. Все это было неприятно, но не трагично. Через любое из этих взаимодействий я могла выйти на контакт с курсантами. А вот к тому, что меня будут игнорировать, готова не была.

Пока шла к рабочему столу, перебирала в голове варианты действий. Пыталась придумать, как переключить на себя внимание. Хотелось это сделать как можно мягче, не вступая в открытый конфликт с учениками. Мне вроде как с ними еще год работать. Громкий стук каблуков, писк учебной панели, стук ящиков стола. Ничего не помогло.

Меня видели. Пара курсантов косилась в мою сторону при каждом постороннем звуке. Они смотрели, чем я занимаюсь, и продолжали демонстративно игнорировать. Скорее всего, с подачи микаранца. Курсант Рад в личном деле был отмечен как лидер группы. Честно говоря, именно через него я рассчитывала наладить контакт с курсантами. Всегда удобнее влиять на группу через ее лидера. Вот только расчет был на мирные переговоры. Но выбора мне не оставили. Пришлось напомнить себе, что здесь, на Эйброне, мне не нужно завоевывать симпатию студентов, как в Бриме. Здесь мне от них нужна только дисциплина. Другого способа выжить я пока не видела. Не спеша открыла пад и вошла в систему общегруппового зачета.

В Бриме упор всегда делался на индивидуальные успехи студентов, их творческое и профессиональное развитие. Эйброн сильно в этой области отличался. Личные успехи курсантов были, несомненно, важны. Сильные стороны будущих солдат и офицеров старались учитывать и развивать. Но они почти ничего не значили без умения работать в команде. Это в той или иной степени касалось всех военных специальностей. Ошибка одного, могла стоить жизни взводу. Военные хорошо это знали. В моем случае ставки были не так высоки.

На Эйброне параллельно существовало две системы оценок курсантов. Индивидуальный зачет отражал личные успехи. Обычно это касалось исключительно теоретических предметов. И общий зачет курса. На него работали все члены группы. Каждый преподаватель мог начислять и отнимать баллы курса, в зависимости от командных успехов или провалов.

До третьего курса эта система носила в основном соревновательный характер и ни на что особо не влияла. Разве что медали на плацу было приятно получать. По крайней мере, именно такое впечатление у меня сложилось после изучения устава и свода правил. А вот с третьего курса общий балл влиял на допуск курсантов к тестам на специализации, где особенно сильно ценилась командная работа. Этот же бал влиял на распределение. Я еще не понимала, как этот механизм работает, но судя по тому, как ошарашенно группа смотрела на таблицу зачетов, было понятно, что манипуляция сработала.

– Что за дрянь? – Возмутился нараец.

Руки огромного курсанта затряслись. Белки глаз налились кровью, волосы, точнее, тонкие черные щупальца на голове, раздраженно поднялись и затанцевали как змеи. Все, что ты чувствуешь, когда на тебя смотрит взбешенный наранец, можно было назвать одним словом – ужас. Мне нужно было сохранить лицо и остаться сидеть на месте. Пальцы сами насщупали защитный браслет. Вроде мелочь, а дышать стало легче.

– Минус десять баллов от общего зачета за нарушение устава. – нараец сжал края стола, щупальца встали дыбом. – Минус пять баллов за сквернословие курсанта Маранга в моем кабинете.

Собственный голос поразил холодностью и безразличием. Видимо, это и заставило курсанта остаться на своем месте. Его раса не отличалась спокойным характером. И им было плевать, на кого нападать. Мужчина, женщина, ребенок. Обидчик всегда будет наказан. Пожалуй, единственные, кого они боялись- это их женщины.

– Ты не можешь снижать баллы общего зачета курсу, из-за одного курсанта. – Подал голос лидер группы.

Чтобы обратиться к преподавателю или оспорить его решение любой курсант должен был встать. Моя группа эти правила тоже демонстративно игнорировала. А Рад даже пытался угрожать, демонстрируя витые рога как теленок – подросток.

– Минус тридцать баллов курсант Рад, за нарушение субординации и десять, за незнание пункта восемь, главы тридцать положения об оценки курсантов. Кто-нибудь еще хочет высказаться? Или я могу начать?

В аудитории стояла гробовая тишина. Курсанты растерянно переглядывались. Пытались принять общее решение о дальнейшем поведении. Игра в гляделки давалась им с трудом. Я терпеливо ждала. Несколько солдат поправили воротники, и положили руки на стол, как первогодки в начальной школе. Когда все затихло, я одновременно обрадовалась первой победе и напряглась в ожидании следующего нападения. В том, что оно будет, сомневаться не приходилось.

– Для начала представлюсь. Нариэль Виннер Афи. Для вас ирака Афи или достопочтенная Афи.

– Но вы айоли!

Второй раунд не заставил себя долго ждать. На этот раз не выдержал зеленокожий агонеец. С удовольствием отметила, как замерла группа в ожидании оповещения о снятие баллов.

– Когда обращаются к преподавателю, нужно встать, – агонеец с грохотом поднялся. – Представьтесь, курсант.

– Сиям.

– Я вижу, курс смущает моя раса? – обвела глазами присутствующих. Все, включая рогатого Рада, опустили глаза. – Обоснуйте ваши опасения, курсант.

Зеленокожий растерялся. Его жабий рот приоткрылся, глаза забегали в поиске поддержки. На помощь пришел Рад.

– Айоли не могут преподавать. Им запрещает закон. Женщины Айола предназначены только для гаремов. Я знаю ваши законы!

– Раз знаете, курсант, тогда назовите мне номер и пункт закона, который запрещал бы айоли трудовую деятельность, – микаранец растерялся. – Чтобы ускорить процесс, я разрешаю вам воспользоваться сетью. Всем вам.

Парадокс Айола с точки зрения современного мира заключался в том, что большинство ограничений, накладываемых на айоли, не были прописаны в законодательных актах. Нигде не было написано, что женщина не может работать, иметь собственную недвижимость, отказаться от брака. Но, после "Великой Эпидемии" был принят закон, в котором говорилось, что женщина полностью переходит под опеку мужчин.