Вот кстати, странное дело, с чужим телом Алексей как-то сроднился и воспринимал его как свое, не испытывая никакого дискомфорта, ни физического, ни что особенно важно – психологического. И это радовало.

Матрена, только засмеялась и скрылась с новым пациентом в бане.

Парила она новенького, как и его самого самоотверженно около получаса, после чего снова позвала Алексея.

– Елисей, помоги его до дому довести. А то он совсем плохой и тяжелый.

Мужик и правда выглядел весьма крупным, даже крупнее немаленького по местным меркам Елисея. Алексей даже заподозрил что это совсем даже не простой мужик, а из воинов, только они (плюс знать) питались достаточно сытно, чтобы так вымахать.

– Ага…

Мужик едва передвигал ногами откровенно уронив голову на грудь.

– А куда ты его класть собираешься? – удивился он, положив вторую руку мужика себе на плечи, фактически приняв весь его вес на себя, Матрена все-таки ростом не отличалась, максимум метр шестьдесят.

– Да вот на твою койку пока и положу…

– А я?!

– А ты со мной!

– Э-э…

– Да не тушуйся… не кусаюсь же я! Чай, там у меня зубов нет!

Алексей покраснел как помидор, хотя сам удивлялся такой своей острой реакции. Казалось бы, его подобные подначки смущать не должны, сам мог те еще пошлости выдать. По крайней мере в прежней жизни его подобным бы не «пробили». Еще удивлялся изрядной раскрепощенностью местных дам.

Клал мужика в доме на койку Алексей, Матрена взялась за одеяло, и этот мужик возьми и надсадно кашляни, когда его перевернули на спину и мокрота прямо на лицо Алексея попала, да весьма обильно.

– Тьфу ты… – брезгливо сплюнул Алексей, после чего оттер губы рукавом. – Вот и помогай после этого…

Алексей выскочил из полуземлянки и подскочил к ближайшему сугробу. Благо недавно свежий снег выпал. Сгребя снег в ладони он провел им по лицу сверху вниз. Хотел уже сбросить использованный снег под ноги и зачерпнуть вторую порцию, как замер истуканом.

– Твою мать… – выдохнул он. – Только не это… Не хватало еще тубик подхватить!

А все дело оказалось в том, что на снегу отчетливо виднелись красные пятнышки.

– Какой на хер тубик! – воскликнул Алексей после короткой паузы.

Он конечно же вспомнил о том, что после погрома учиненного Иваном Грозным в Великом Новгороде полыхнула чума завезенная туда из Пскова. А значит это она и есть.

– Сука! Сука!! Сука!!!

– Ты чего лаешься, Елисей?!

– Сука! У него чума!!!

Алексей начал сгребать снег, уже не заботясь о его чистоте и свежести, после чего принялся ожесточенно оттирать лицо, пока оно не начало гореть огнем словно от мелких порезов коих сбрызнули одеколоном.

– Чума?! – ужаснулась Матрена.

– Она!

– Господи помилуй… спаси и сохрани… – закрестилась женщина. – Господи помилуй!

Алексей же рванул обратно в полуземлянку. Матрена спустя несколько секунд, продолжая шептать молитву, последовала за ним и увидела странную картину, как Елисей скинув с нового пациента одеяло, а так же размотав дерюгу, которой она его укрыла по выходу из бани, ощупывал тело трудника.

– Что ты делаешь? Зачем ты его… трогаешь?

– Домогаюсь его, не видишь, что ли?! Сейчас на живот переверну, пристроюсь сзади и овладею этой чумной жопой, блядь! Огня лучше принеси!

– Зачем?..

– Нужно больше света! Не видно же ни хрена! Промахнусь еще мимо ануса! Да едрит твою мать! Неси огонь!!!

Матрена заметалась по дому, но наконец пришла в себя и зажгла сразу несколько лучин.

– Ах ты ж мать… – глухо ругался Алексей, пальпируя тело мужика.

Алексей сначала проверил подчелюстные лимфоузлы, потом подмышечные, разве что паховые побрезговал проверять. Да и зачем? Если подчелюстные и подмышечные лимфоузлы ощущались как здоровенные и твердые образования, размером с финик.

А когда появилась Матрена с пылающими лучинами, сначала осмотрел спереди, после чего чуть приподняв мужика на койке в сидячее положение, посмотрел и спину.

– Дерьмо…

– Что?!

– Вот эти пятна…

– Что они значат?

– То, что это кожная, либо кожно-бубонная чума, только бубоны еще не появились… что не отменяет легочной формы с кишечной…

– Господи помилуй!

– Поздно молиться… он в бане кашлял?

– Д-да…

– Плохо… Но ты могла еще не заразиться, все-таки там пар… он мог сыграть роль щита. А вот мне точно кирдык… мало того, что мне в рожу харкнул, так еще и от простуды не до конца отошел, а это точно приговор. Сука… ну не одно, так другое…

– Что же делать?!

– Спалить все к хренам… вместе со мной для гарантии… только это ничего не изменит. Он из монастыря и значит там уже есть больные… там ведь его не одного на санях везли… сейчас монахи начнут опадать как листья с дерева по осени от резкого порыва ветра.

– Надо предупредить!

– Предупреди если есть такая возможность…

Матрена метнулась наружу и куда-то побежала. Может к соседям у кого есть лошадь с санями.

Алексей без сил прислонившись спиной к стене, с силой провел рукой по лицу не обращая внимание на то, что рука мокрая от пота больного. И такая внутри пустота образовалась, что даже рыдать не хотелось.

– Вот ведь срань какая…

Смертность от чумы в средние века выше девяноста пяти процентов. Антибиотиков нет, а значит он обречен. Был бы до этого здоров, еще можно было рассчитывать попасть в эти мизерные проценты, а так ослаблен простудой, тут без вариантов.

7

Как ни крепился Алексей, а предательские слезы все же брызнули из глаз. Умирать, мягко говоря, не хотелось, да еще вот так…

– Нет! Нет!!! Я не могу сдохнуть! А-а-а! Не могу! У-у-у! Я же мать твою так растак чертов попаданец! Ы-ы-ы! Это не по канону сдохнуть в первые же дни после попадания! А-а-у-у-ы-ы!!!

Вслед за слезами обильно потекли из носа сопли, да так что даже дышать легче стало. Может это обстоятельство тому виной – мозг получил достаточно кислорода, чтобы начать думать и искать выход из критической ситуации.

Первым делом Алексей вспомнил, что читал о чуме…

Вообще-то он много о каких болезнях читал, ведь играя в бога Алексей хотел подарить волхвам лекарства от самых смертоносных болезней. Та же примитивная вакцина от оспы. На этом собственно все, остальные болезни вроде тифа, чумы, проказы и прочего лечить не имея развитой медицинской инфраструктуры бессмысленно. Но общие сведения конечно получил.

Итак, что касается чумы.

– Палочки дохнут при температуре пятьдесят пять градусов в течении десяти-пятнадцати минут…

Сорвавшись с места, Алексей устремился в баню и быстро распалил огонь накидав дров в очаг с горкой и вскоре огонь поднялся чуть ли не до потолка, того и гляди загорится. Как только камни нагрелись, Алексей окатил их водой и принялся вдыхать горячий пар обжигая носоглотку и трахею.

Алексей понимал, что несколько опоздал, зараза уже успела проникнуть в кровь, но этой мерой он надеялся сбить общую концентрацию патогенных «палочек» в легких и выиграть себе еще немного времени. Инкубационный период от двух до шести дней, в некоторых случаях до двенадцати. На двенадцать Алексей не рассчитывал, не с его незалеченной простудой. Ему хотя бы эти самые шесть дней вытянуть.

Пар он вдыхал сколько мог, не пятнадцать и даже не двадцать минут, а минимум полчаса. Он не знал, получилось ли ему подавить хотя бы часть инфекции, но собирался повторить процедуру и как можно чаще.

Но все это ни о чем без антибиотиков. Антибиотики понятное дело взять еще долго будет негде, но он надеялся обойтись паллиативом. Собственно ничего другого ему не остается.

Одевшись, Алексей кинулся в дом, чтобы создать этот паллиатив антибиотика.

Когда Матрена вернулась в свою полуземлянку, то увидела, как его молодой пациент остервенело копает землю в «красном» углу, то есть под иконой.

– Что ты делаешь?

– Антибиотики… добываю… точнее… а не важно! – ответил он и продолжил копать.

– Елисей…

– Послала в монастырь гонца?

– Да.

– Тогда обмотай рот с носом тряпкой, собери вещи и беги отсюда…

– Куда?!

– Куда можешь.

– Мне некуда идти.

– Соседи? Родственники?

– Выгонят… собственно уже не примут. Вся деревня уже в курсе, мальчишки старосты разнесли весть по всем домам. А родичей у меня здесь нет. Пришлая я…

– Ч-черт… как бы нас не сожгли…

– Не сожгут… не должны…

Уверенности в голосе Матрены не было. Что предпримет человек объятый страхом предугадать невозможно, а уж толпа… она от быстро переходит из стадии «страх» к агрессии с проявлением животной ярости и формы эти могут принять совсем уж дикие черты, когда виновников бед в остервенении рвут на части голыми руками.

– Да замотай ты лицо тряпкой наконец! У тебя еще есть шанс остаться здоровой!

– Хорошо… как скажешь…

Матрена действительно сняла с головы платок и им закрыла нос и рот.

– Точно некуда идти?

– Нет… К тому же я обязана помогать страждущим… таков мой долг…

– Наплюй.

– Не могу… – как-то вся осунулась Матрена. – Это моя епитимья…

«Что она такого натворила? – мелькнула мысль. – Убила кого? Впрочем, неважно…»

– Ладно… если хочешь помочь, то мне нужно получить черствый хлеб, сухари… свежий не надо… Есть?

– Зачем?

– Имеется один вариант… дохлый, но есть… по крайней мере других вариантов я не вижу. А тут сама понимаешь, за соломинку хвататься станешь.

Матрена кивнула, а потом предложила свою «соломинку»:

– Давай помолимся Елисеюшка… Господь милосерден и услышит наши молитвы…

– Да блин! Не до молитв мне! Каждый час на счету! Есть у тебя эти гребаные сухари или нет?!!

– Н-нет…

– А есть у кого получить?!

– Н-не знаю… Вроде сын старосты хотел в Великий Новгород ехать…

– И что?

– Так сухари в дорогу сготовить…

– Достань!

– С-сколько надо?

– Чем больше, тем лучше!

Матрена снова убежала – добывать сухари, а Алексей, взяв кувшинчик примерно литрового объема, наполнил его наполовину водой, а потом засыпал в него только что накопанную землю, предварительно понюхав ее и при этом удовлетворенно кивнув. После чего тщательно все размешал…

– Вот уж правда… захочешь жить – землю жрать станешь…

Землю он, конечно, есть не стал, а поставил эту жидкую грязь отстаиваться.

Когда Матрена вернулась в свою полуземлянку, то застала еще более странную картину. А именно Елисей ковырялся во рту Радомира щепками, Радомир при этом что-то мычал и пытался сопротивляться, но куда ему со сломанными руками?

– Елисей, что ты делаешь?! – спросила она осторожно.

Осторожно, потому что с «буйными психами» резко нельзя.

– Как бы тебе объяснить… в общем собираю необходимые мне материалы… Что там с сухарями? Получилось достать?

– Вот…

Матрена показала мешочек в который влезло бы полбулки хлеба. А учитывая того, что там сухари, то полезного груза сильно меньше.

– Ладно… Хоть столько…

Хлеб в деревнях в это время особо не пекли, только на праздники, это что-то вроде торта, мука ведь дорогая, да и мороки с выпечкой много особенно с нынешними печками от которых одно название, проще кашу из зерна сварить. Так что даже такое количество сухарей уже удача. Хлеб, если уж его испекли, в это время съедают обычно весь, не оставляя обгрызенные куски.

Еще хлеб пекут специально на сухари, это если в дорогу. Свежий хлеб на самом деле очень быстро портится, сутки-двое и все, становится твердым как камень. Сейчас ведь нет всех этих стабилизаторов, разрыхлителей и прочей химии, что позволяет булке хоть неделю лежать на полке притворяясь свежей.

Что до конкретно этих сухарей, то скорее всего выпечка просто оказалась у хозяйки неудачной (или дочка провалила своеобразный экзамен по кулинарии), вот и отложили засохнуть… на черный день все в пищу сгодится. Вот и пригодилось.

– Замеси теста на хлеб, мне много сухарей понадобится.