4

Суббота, 23 октября Утро

Библиотека у ведьм расположена на первом этаже. Табита сидит в честерфилдском ^[11] кресле времен королевы Анны ^[12], вдыхая столь любимый ею запах старых книг и пергаментов. Она перелистывает ветхую страницу тома в зеленом кожаном переплете, точь-в-точь таком же, как обивка ее кресла. Эта книга – раннее издание «Холодного дома» Чарльза Диккенса. Сим чтением Табита буквально отмеряет течение времени.

Да, вместо того чтобы глядеть на песочные часы, она поглощает страницу за страницей, и каждая следующая страница приближает ее к долгожданному дню – возвращению Руби, за которым должны последовать ее извинения. Это не вернет Табите утерянного – ведь некоторые вещи, отнятые однажды, не подлежат восстановлению. Но Табита уверена, что это событие станет для нее необходимой отправной точкой, чтобы затребовать свою жизнь обратно, чтобы это заточение закончилось.

Как-то одна из ведьм (кажется, Квини) сказала, что у Табиты лицо упокоившейся ведьмы. Не самое приятное наблюдение, но верное – потому что смуглые щеки Табиты стали впалыми, словно она пососала лимон, не запив его привычным глотком текилы.

Темные подвижные глаза Табиты – словно грузики, не позволяющие ее неодобрительно приподнятым бровям совсем уползти наверх. А ее пышные африканские волосы напоминают черное полнолуние. Выражение лица у Табиты несколько высокомерное, будто она только и ждет, что окружающий мир ее разочарует. Ирония заключается в том, что так оно и случилось.

Табита не всегда была такой. Когда-то она была «оком вулкана» на любом сборище. Черт возьми, именно она их и устраивала, служа своего рода воротами, сквозь которые внешнему миру было позволено проникнуть в замкнутое царство ведьм.

Люди тянулись к Табите, и ее безразмерное сердце способно было вместить всех и еще одного. Все восхищались ее чувством стиля и славным зверинцем. На званом вечере она могла появиться со змеей, обвивающей ее шею словно шарф, или с обезьянками-верветами, свисающими с ее рук подобно рукавам, или с птицами, устроившимися в ее прическе как в вороньем гнезде на пиратском корабле.

Но все это относилось к временам, когда Табита могла спокойно выйти из дома, чтобы познакомиться c людьми, посетить свой зверинец или просто заняться шопингом. А потом Руби поставила на всем этом точку.

Встревоженная завываниями ветра, ворона Виджет покидает свое любимое место на верхней полке и кружит вокруг рельсовой лестницы, задевая распростертым крылом накладные плечи Табитиного платья в горошек. Наконец птица примостилась на жердочке возле своей хозяйки и успокоилась.

– Какая ж ты у меня умница, Виджет, – ласково говорит Табита и переворачивает страницу, но ее чтение прерывает шум на парадной лестнице.

Табита поднимает голову: по лестнице спешно спускается голая и рассеянная Урсула. Тэбби вздергивает бровь, но молчит. В конце концов, у каждого свои причуды.

Табита поднимает руку и гладит воронье крыло. Но птица никак не реагирует, устремив взгляд на эркерное окно. Там по периметру поместья смыкается, наступая, густой лес, и с каждым годом отбрасываемая им тень становится все ближе.

Но для Табиты это неважно: всем сердцем она желает воссоединиться со своими несчастными брошенными животными, что зовут ее и днем, и ночью, и особенно ночью, пронзая воем темноту.

Табита и так страдает ужасной бессонницей, но ей даже спокойно посидеть не дают – накануне в два часа ночи, когда она была в библиотеке, Иезавель притащила в дом очередного хахаля.

– Вот же шлюха, – пробормотала тогда Табита вослед Иезавель.

И тогда Виджет озвучила своим скрипучим голосом истинные мысли Табиты: «Эх, вот бы мне так».

Ибо разве не ревность – причина наших резких суждений о других? Разве мы не завидуем, что кто-то другой осмелился жить так, как мы сами не смеем или не можем в силу разных обстоятельств? К чести Табиты, она стоически воспринимает мягкие укоры вороны, отдавая дань ее острой наблюдательности. Кстати, именно из-за Руби Табита уже много десятилетий лишена изысканных ночных удовольствий, когда с тобой в постели спит мужчина, положив руку на твое голое бедро.

Увидев, как по лестнице спускается пузатый свинтус, Табита бормочет:

– Ну что ж, этот болван получил по заслугам.

А Виджет говорит каркающим голосом:

– О, как мне не хватает этой любовной страсти, всей этой драматичности.

За прошедшие годы Табита повидала множество голых мужчин, уходящих отсюда с позором. Некоторые бывали тут дважды, правда, с большим перерывом. Вряд ли Иезавель даже заметила это, а уж сами они точно не помнили. Прощальный воздушный поцелуй Иезавель с заклинанием «Обливисцере» ^[13]лишает их памяти о произошедшем.

Впрочем, не каждый день Иезавель превращает мужчин в свиней. Должно быть, этот оказался особенно омерзительным. «О чем она вообще думает?» – бормочет Тэбби, глядя на входящего в библиотеку свинтуса. – «Мне что, больше нечем заняться?»

– Наконец что-то интересненькое, – изрекает Виджет. Если б вороны умели потирать крылья от удовольствия, Виджет именно так сейчас бы и поступила.

Тэбби щелкает языком, и свинтус подбегает к ней и обнюхивает, словно ожидая угощения. Табита протягивает руку к розовому пятачку, свинтус тыкается мордой в ее ладонь и разочарованно отходит.

– Кыш отсюда, – говорит Тэбби.

Свинья покидает библиотеку, останавливается в вестибюле и глядит в сторону кухни.

Вздохнув, Тэбби оборачивается к вороне, которая каркает на латыни: «Ин хоминем мута» ^[14].

Воздух трещит, и свинтус превращается в голого мужчину. Этот человек совсем неинтересен Тэбби, ведь не он является главным нарушителем их спокойствия, хотя она не понимает, как он умудрился пробраться сюда ночью незамеченным. Тэбби поворачивается к вороне – оперение такое черное, что порой кажется, птица должна бы оставлять после себя следы сажи. А еще Тэбби с благодарностью думает, что остается в своей родной обстановке и стены дома по-прежнему охраняют ее словно в теплом коконе.

Но разве такое возможно навеки? Стоит лишь к чему-то привыкнуть, как у тебя это отнимают.

Гримуар поместья Муншайн

Рецепт Иезавель для приготовления свечей, притягивающих любовников

Ингредиенты:

1 восьмидюймовая розовая свеча

1 горсть свежих лепестков роз

1 ст. ложка эфирного масла розы

1 ч. л. эфирного масла фиалкового корня

1 ч. л. эфирного масла жасмина

1 ч. л. эфирного масла жимолости

1 ч. л. эфирного масла гардении

1 ч. л. эфирного масла имбиря

Утварь:

Острый нож для вырезания

Небольшая чаша вроде тех, что используют для специй или соевого соуса

Пара компостируемых защитных перчаток

Способ приготовления:

На одной стороне свечи вырежьте свои инициалы и знак зодиака, а на другой – инициалы и знак зодиака вашего предмета любви. (Если вы вдруг порежетесь, Айви посоветует вам смазать рану целебной мазью, но вы ее не слушайте. Потому что капля крови способна усилить ваше заклинание.)

Вылейте все эфирные масла в чашу. Наденьте перчатки и вылейте содержимое на ладонь. Потрите ладони друг о друга, смазывая перчатки маслом, а после этого тщательно вотрите его в свечу. Посыпьте на свечу свежие лепестки роз, чтобы они прилипли к ней. Занятие это хлопотное, но ведь такова и сама любовь.

Снимите перчатки и выбросьте их в компостную емкость. Тщательно вымойте руки и зажгите свечу.

Пусть она догорит до конца, пока вы будете доставлять себе удовольствие, думая о своем возлюбленном.

5

Суббота, 23 октября Утро

Урсула наливает кипяток в чашку для гаданий, перемешивая в ней листья мяты. Чтобы поставить на место медный чайник, ей приходится наклониться над плитой, и тогда ее голые груди обнимают котел словно давно потерянного друга. Через секунду Урсула стоит возле широкого дымохода, поглаживая обожженную грудь, и тут видит, как из библиотеки в фойе выходит пузатый свинтус.

Животное останавливается и смотрит на Урсулу, втягивая воздух пятачком. Вдруг раздается треск, и свинья превращается в голого мужчину с серыми усами и жидкими седыми волосами. При виде родственной души, столь же голой, как и он сам, незнакомец удивленно моргает. Кажется, он совершенно не помнит, что секунду назад представлял собой домашнее животное.

Незнакомец окидывает ведьму оценивающим взглядом, и Урсула прекрасно представляет, что именно он сейчас видит перед собой: плотно сбитую женщину с лишним жирком на талии, успевшим скопиться за последние двадцать лет; обвислые груди в синих змеистых венах, фиолетовый варикоз на ногах, что подобен взбирающемуся до колен плющу; попа и бедра в целлюлите, кожа – белая, почти прозрачная; грубоватый, слегка сглаженный возрастом подбородок; ярко-синие глаза и седая короткая стрижка.

Нагло рассмотрев ее, мужчина кивает в сторону раны на груди:

– Ношение лифчика весьма способствовало бы успеху вашей схватки с гравитацией.

Урсула опускает голову и смотрит на отвислые бубенчики незнакомца – рука так и тянется хлопнуть по ним в порядке эксперимента с этой «колыбелью Ньютона» ^[15]. Ей тоже хочется посоветовать ему надеть трусы, чтобы не позориться перед гравитацией. Но в силу своей природной воспитанности Урсула воздерживается от комментариев.

Приветственно приподняв «шляпу», мужчина говорит:

– В таких случаях хорошо помогает вазелин. Я тоже однажды… эээ… обжег чувствительные участки тела. – Он морщится, инстинктивно прикрывая рукой мошонку. – И пока они не зажили, толку от них не было никакого. – С этими словами он разворачивается и уходит, бросив через плечо: – Хорошего вам дня.

Незнакомец идет к дверям, виляя задом.

Сокрушенно покачав головой, Урсула возвращается к своим делам. Она и так потеряла уйму драгоценного времени.

6

Суббота, 23 октября Утро

Квини застряла в туннеле, соединяющем винокурню с особняком. Она должна была вернуться домой после устранения очередной поломки в оборудовании – денег на новые запчасти нет, так что приходится изощряться. Дела совсем плохи, и скоро станет невозможно скрывать проблемы от сестер.

А теперь и вагонетка сломалась. Квини спрыгивает на рельсы и садится на корточки, зажав коленями полы своего балахона. Заправив седые пряди за уши, она заглядывает под вагонетку.

По туннелю змеится сквозняк, и пламя настенных факелов колышется и мигает. Романтичные Урсула и Айви очаровываются этими плясками огня, но Квини они бесят.

Ведь если б еще десятки лет назад они провели везде электричество, о чем просила Квини, сейчас у нее был бы стабильный источник света и она смогла бы спокойно рассмотреть, что случилось с вагонеткой. Да и с поломками на винокурне было бы проще справляться.

Так нет же – Айви, Тэбби и Урсула талдычат, что прогресс нужен лишь тем, кто не владеет магией. Квини просила Иезавель поддержать ее просьбу, но та лишь пожала плечами в своей раздражающей манере, сказав, что все нужные ей приблуды работают на батарейках. Впрочем, если б дело действительно дошло до голосования, она бы приняла сторону Квини.

А теперь и голосовать-то без толку, потому что на электричество денег нет.

Выпрямившись, Квини отряхивается и пытается вспомнить, куда запропастилась ее волшебная палочка. Отвертки или гаечные ключи она обычно засовывает за борт ботинок – может, палочка там? Увы, нет.