– Похоже, теперь он мой. Приятных снов.

Она погладила лежащего парня по голове, и я рассмеялась.

– Не понимаю, чему ты радуешься, Сорренгейл, – раздался позади меня насмешливый голос.

Я обернулась и увидела Джека, который широко расставив ноги стоял у стены, обшитой деревом, примерно в десяти футах от меня. На лице его светилась улыбка, которую иначе как злобной не назовешь.

– Отъебись, Барлоу, – я показала ему средний палец.

– Искренне надеюсь, что ты выиграешь, – в его глазах горело садистское веселье, от которого меня тошнило. – Будет обидно, если кто-то другой убьет тебя раньше, чем я. Но я не удивлюсь. Фиалки такие нежные… и хрупкие.

Ага, нежные, как бы не так.

Он, вероятно, дважды подумает, прежде чем замышлять твое убийство, если ты метнешь ему в голову несколько кинжалов.

Я вынула два кинжала из ножен и одним плавным движением отправила в его сторону. Они попали туда, куда я целилась: один почти задел ухо Барлоу, а другой вошел всего на дюйм ниже его яиц.

Джек распахнул глаза невообразимо широко… от страха.

Я бесстыдно ухмыльнулась и красиво взмахнула пальцами.

– Вайолет, – прошипел Даин, глядя, как Джек маневрирует между моими клинками, осторожно отступая от стены.

–Ты заплатишь за это, – Джек ткнул в мою сторону пальцем, резко развернулся и ушел.

Но плечи его подрагивали… немного нервно.

Я проследила за его удаляющейся спиной, затем достала из стены свои кинжалы, убрала их в ножны и вернулась к Даину.

– Что это было, блин? – прорычал он. – Я сказал тебе не отсвечивать перед Джеком, а ты… – он покачал головой. – Ты только разозлила его еще больше.

– Затаившись, я ничего не добьюсь, – сказала я, пожимая плечами и глядя, как противника Рианнон уносят с матов. – Он должен понять, что я не помеха.

И что убить меня будет труднее, чем он думает.

По коже головы прокатилась волна леденящих острых мурашек, которые невозможно было просто игнорировать, и я подняла глаза, позволив себе встретиться взглядом с Ксейденом.

Мое сердце снова замерло, как будто он послал тени прямо сквозь мои ребра, чтобы сжать его изо всех сил. Он поднял покрытую шрамами бровь, и, клянусь, на его губах появился намек на улыбку. А потом он развернулся и ушел, чтобы понаблюдать за курсантами Четвертого крыла, что сражались следующими.

– Это было охерительно, – сказала Рианнон, становясь рядом со мной. – Я думала, Джек прямо тут обосрется.

Я с трудом погасила улыбку.

– Хватит ее подначивать, – с укором проговорил Даин.

– Сорренгейл, – профессор Эметтерио посмотрел в свой блокнот и поднял одну кустистую черную бровь, прежде чем продолжить: – Сейферт.

Сглатывая панику, которая пеной ползла к моему горлу, я ступила на коврик напротив Орена… Который сейчас определенно выглядел зеленым.

Как раз вовремя.

Я подготовилась максимально хорошо, обмотав бинтами лодыжки и колени на случай, если он возьмется за ноги.

– Не принимай это близко к сердцу, – сказал он, когда мы начали кружить, выставив руки. – Но ты для нашего крыла гребаная помеха.

Он бросился на меня, но его ноги не особо слушались: я легко увернулась, нанося удар по почкам, а затем отскочила назад, качнулась на пятках и выхватила кинжал.

И обвиняюще заявила:

– Не более помеха, чем ты.

Его грудь тяжело вздымалась, на лбу выступил пот, но он смахнул его, быстро моргнул и тоже потянулся за клинком.

– Моя сестра – целительница. Я слышал, что твои кости трещат и ломаются, как прутики.

– Почему бы тебе не подойти и не проверить? – я заставила себя улыбнуться, выжидая, когда он начнет заводиться, потому что это то, что он делал всегда.

Три занятия я наблюдала за ним с расстояния всего в несколько матов. Он каждый раз вел себя как бык, сплошная сила и никакой грации.

Все его тело вдруг пошло волной, как будто Орена сейчас вырвет, и он закрыл рот ладонью и глубоко задышал, прежде чем снова выпрямиться. По идее, я должна была атаковать, но вместо этого я ждала. И тогда напал он, сделав мощный замах клинком.

Мое сердце колотилось, пока я выжидала несколько мучительных секунд, которые потребовались Орену, чтобы дотянуться до меня. Мой мозг каким-то образом убедил тело оставаться на месте до последнего. Орен замахнулся ножом, и я уклонилась влево, полоснула лезвием его бок, затем повернулась и нанесла удар ногой в спину, отчего враг пошатнулся и полетел вниз лицом.

Сейчас.

Он рухнул на мат, и я немедленно воспользовалась преимуществом, всадив колено в его позвоночник, как это проделала со мной Имоджен, и приставив лезвие к его горлу.

– Сдавайся.

Кому нужна сила, когда есть скорость и сталь?

– Нет! – закричал он, но его тело бессильно извивалось под моим, а потом его вырвало.

Пришлось смотреть на все, что он съел за завтраком, разбрызганное по коврику вокруг нас.

Это было охуенно противно.

– О боги! – воскликнула Рианнон, и в ее голосе звучало явное отвращение.

– Сдавайся, – снова потребовала я, но его уже всерьез рвало, и мне пришлось отвести нож, чтобы случайно не перерезать ему горло.

– Он сдается, – заявил профессор Эметтерио, с отвращением глядя на нас.

Я убрала клинок в ножны и слезла с Орена, осторожно ступая, чтобы не попасть в лужу блевоты. Затем я взяла клинок, который Орен отбросил на несколько футов, когда его особенно сильно затошнило. Этот нож тяжелее и длиннее остальных, но теперь он мой, и я его заслужила. Я вложила его в пустые ножны у левого бедра.

– Ты победила! – заявила Рианнон, обнимая меня, когда я спустилась с матов.

– Он болен, – сказала я, пожимая плечами.

– А я вот в любой день приму удачу за благо, – возразила Рианнон.

– А я должен найти кого-нибудь, чтобы привести это в порядок, – сказал Даин, и его собственное лицо пошло пятнами.

Я выиграла.

* * *

Правильно рассчитывать время – вот что было самым сложным в моем плане.

Я выиграла на следующей неделе, когда коренастая девушка из Первого крыла не сумела сосредоточиться достаточно хорошо, чтобы нанести достойный удар. Всё благодаря нескольким грибам лейгоррел и их галлюциногенным свойствам, которые каким-то образом попали в ее обед. Она успела хорошенько приложить меня по колену, но ничего страшного – несколько дней в бинтах, и все прошло.

Я выиграла неделей позже, когда высокий парень из Третьего крыла споткнулся, потому что его большие ноги временно потеряли чувствительность. Не без помощи корня зихны, которая росла на одном приметном выступе возле оврага. Однако я немного не рассчитала время, и он успел нанести мне несколько сильных ударов по лицу, разбив губу и на следующие одиннадцать дней украсив мою щеку синяком, но, по крайней мере, этот неудачник не сломал мне челюсть.

И на следующей неделе я снова победила, когда у симпатичной кадетки в середине поединка помутилось зрение из-за листьев тарсилы, которые чудесным образом попали в ее чай. Она была быстра, повалила меня на мат и нанесла несколько чрезвычайно болезненных ударов ногами в живот, которые оставили разноцветные синяки и один отчетливый отпечаток ботинка на моих ребрах. Тогда я чуть не сломалась и не пошла к Нолону, но потом стиснула зубы и просто перемотала ребра, решив не давать остальным повода выполоть меня из рядов нашего крыла, как хотел Джек или меченые дети отступников.

Я заработала пятый кинжал, с красивым рубином в рукояти, во время последнего вызова в августе, когда победила одного особенно потного парня с щелью между передними зубами. Кора карминового дерева, попавшая в его флягу с водой, сделала его вялым и больным. Эффект был очень похож на воздействие ягод фонили: ужасно обидно, что весь третий отряд секции Когтя Третьего крыла страдал от расстройства желудка. Должно быть, подхватили какой-то вирус. По крайней мере, так я сказала, когда он наконец поддался моему захвату головы – правда, после того, как вывихнул мне большой палец и чуть не сломал нос.

В начале сентября, когда я вышла на ковер в очередной раз, мой шаг пружинил и был гораздо увереннее, чем раньше. Я победила пятерых противников, не убив ни одного из них, чем не могла похвастаться четверть нашего курса – за последний месяц в список умерших добавилось еще почти двадцать имен, и это только среди первогодков.

Я размяла больные плечи и стала ждать своего противника.

Но Райма Корри из Третьего крыла не вышла вперед, как должна была. Ее просто не было в зале.

– Прости, Вайолет, – сказал профессор Эметтерио, почесывая короткую черную бороду. – Ты должна была бросить вызов Райме, но ее отвели к целителям, потому что у нее очень сильно закружилась голова.

Кожура фрукта вальвин дает именно такой эффект, если ее проглотить сырой… скажем, когда ее подмешивают в глазурь утренней выпечки.

– Это, – вот дерьмо, — очень плохо, – я поморщилась. Вайолет, чтоб тебя. Ты дала ей яд слишком рано. – Может, мне просто… – начала я говорить, уже отступая назад, чтобы сойти с матов.

– Я с удовольствием займу ее место.

Этот голос. Этот тон. Эти ледяные колючки на коже головы и шеи…

О нет. Проклятье, нет. Нет. Нет. Нет. Нет.

– Уверен? – спросил профессор Эметтерио, оглядываясь через плечо.

– Абсолютно.

Мой желудок, кажется, упал на пол и провалился сквозь него.

А Ксейден ступил на коврик.

Глава 9

Я не умру сегодня.

Личное дополнение Вайолет Сорренгейл к книге Бреннана

Я в полной заднице.

Ксейден шагнул вперед – шесть футов роста, облаченные в боевую кожу цвета полуночи и облегающую рубашку с короткими рукавами, которая только подчеркивала мерцание темных завитков метки восстания на коже. Словно предупреждение – готовься к худшему. Знаю, нелепая мысль, но она почему-то казалась верной.

Мое сердце тут же сорвалось в галоп, как будто тело знало правду, которую разум еще не принял. Сейчас мне надерут задницу… или того хуже.

– Вы все будете в восторге, – проговорил профессор Эметтерио, хлопая в ладоши. – Ксейден – один из лучших наших бойцов. Смотрите и учитесь.

– Конечно, – пробормотала я, и желудок болезненно скрутило, как будто это я только что перекусила кожурой фрукта вальвин.

Уголок рта Ксейдена приподнялся в ухмылке, а золотые капельки в его глазах словно затанцевали. Этот засранец-садист откровенно наслаждался ситуацией. Мои колени, лодыжки и запястья были тщательно перемотаны эластичными бинтами, а белая повязка, защищающая заживающий большой палец, поразительно контрастировала с черной кожей доспеха.

– Она немного не в твоей лиге, тебе не кажется? – Даин решил поспорить с Ксейденом, стоя на краю мата и выплевывая каждое слово с заметным напряжением.

– Расслабься, Аэтос, – Ксейден напряженно глядел за мое плечо, туда, где всегда стоял Даин, когда я сражалась. Посмотрев в глаза Ксейдена, я поняла, что игру в гляделки Даин ему проиграл. – Когда я закончу ее учить, она останется одним целым… куском.

– Не думаю, что это справедливо… – повысил голос Даин.

– Никто не просил тебя думать лишний раз, командир отряда, – ответил Ксейден, отходя в сторону, и принялся вытаскивать клинки (очень много клинков!), прячущиеся в ножнах на его теле, и передавать их Имоджен.

Горький, нелогичный привкус ревности наполнил мой рот, но времени тщательно обдумать эту странность не было, не сейчас, когда всего через несколько секунд враг снова окажется передо мной.

– Думаешь, они тебе не понадобятся? – спросила я, поглаживая свои кинжалы.

У Ксейдена массивная грудь, широкие плечи и мускулистые руки. В такую большую цель, должно быть, легко попасть.