– Всех детей командиров призвали в армию в наказание за преступления их родителей, – продолжала шептать Мира, а очередь несла нас все ближе к столам. – Мама рассказала мне: они не ожидали, что Риорсон преодолеет парапет. Тогда они решили, что один из кадетов убьет его во время Молотьбы, но, когда дракон выбрал его… – она покачала головой. – Ну, дальше уже ничего нельзя было поделать. В итоге он поднялся до командира крыла.

– Да что за бред, – прорычала я.

– Он присягнул на верность Наварре, но я не думаю, что это остановит его, если речь зайдет о тебе. Поэтому, как только переберешься через парапет – а ты переберешься, – найди Даина. Он возьмет тебя в свой отряд, и, будем надеяться, ты окажешься от Риорсона подальше.

Мира все сильнее тянула меня за лямки рюкзака, сжимая их в кулаках.

– Держись. От него. Подальше.

– Принято к сведению, – кивнула я.

– Следующий, – раздался голос из-за деревянного стола, на котором были ворохом свалены ведомости квадранта всадников.

Меченый всадник, которого сегодня я увидела впервые, сидел бок о бок с хорошо знакомым мне писцом. Седые брови капитана Фитцгиббонса высоко поднялись, обветренное лицо выражало явное удивление, когда он спросил:

– Вайолет Сорренгейл?

Я кивнула, взяла перо и быстро вписала свое имя в ведомость, заняв пустую строку.

– Но я думал, что ты собиралась в квадрант писцов, – мягко проговорил капитан Фитцгиббонс.

В этот момент я страшно завидовала его кителю кремового цвета, но не могла подобрать слов, чтобы ответить.

– Генерал Сорренгейл решила иначе, – сообщила Мира.

Печаль наполнила глаза старика.

– Жаль. Ты подавала такие надежды…

– Клянусь богами, – воскликнул всадник рядом с капитаном Фитцгиббонсом. – Вы – Мира Сорренгейл?

У него отпала челюсть, и я натурально почувствовала запах его восхищения через весь стол.

– Да, – кивнула Мира. – Это моя сестра, Вайолет. Она будет первокурсницей.

– Если выживет на парапете, – хмыкнул кто-то позади меня. – Ветер может просто сдуть ее.

– Вы сражались в Страйтморе, – с трепетом проговорил всадник за столом. – И получили орден Талона за то, что уничтожили батарею в тылу врага.

Смешки позади тут же прекратились.

– Как я и говорила, – Мира положила руку мне на плечо, – это моя сестра Вайолет.

– Вы знаете дорогу? – капитан кивнул и указал на открытую дверь, ведущую в недра орудийной башни.

Там было ужасно темно, и я с трудом сдержала желание бежать прочь отсюда.

– Я знаю дорогу, – заверила его Мира и увлекла меня подальше от стола, чтобы хмыкающий засранец позади смог расписаться в ведомости.

Мы остановились в дверях и повернулись друг к другу.

– Не умирай, Вайолет. Не хочется стать единственным ребенком, – Мира ухмыльнулась и направилась прочь, вдоль очереди из восхищенно глазеющих кандидатов.

Слухи о ней и ее подвигах уже явно дошли до них.

– Круто дослужиться до такого, – гулко прозвучал голос девушки впереди.

Она уже зашла в башню.

– Угу, – согласилась я, вцепилась в лямки рюкзака и шагнула в темноту. Однако глаза быстро привыкли к тусклому свету, проникающему сюда через окна, расположенные вдоль изогнутой лестницы на равном расстоянии друг от друга.

– Сорренгейл как?.. – спросила девушка, оглянувшись через плечо, когда мы начали карабкаться вверх по сотне ступенек, ведущих к возможной смерти.

– Ага.

Здесь не было перил, поэтому я держалась рукой за каменную стену, пока мы поднимались все выше и выше.

– Генерал? – спросил блондин впереди нас.

– Она самая, – ответила я, коротко улыбаясь ему.

Тот, кого мать совсем не не хотела отпускать, не может быть таким уж плохим, верно?

– Ух ты. И кожа отличная, – он улыбнулся в ответ.

– Спасибо. Это подарок от моей сестры.

– Интересно, сколько кандидатов свалились с лестницы и умерли, даже не дойдя до парапета, – проговорила девушка, глядя в центр закручивающейся лестницы, а мы всё шагали вверх.

– Двое в прошлом году. – Когда она посмотрела на меня, я качнула головой. – Или трое, если считать девчонку, на которую приземлился один из парней.

В карих глазах девушки промелькнуло настороженное выражение, но она тут же развернулась и продолжила подниматься.

– Сколько здесь ступенек? – спросила она через некоторое время.

– Двести пятьдесят, – ответила я, и мы шли в тишине еще около пяти минут.

– Не так уж все и плохо, – сказала она, широко улыбнувшись, когда мы приблизились к вершине, и кандидаты впереди замедлили шаг. – Кстати, я Рианнон Маттиас.

– Дилан, – отозвался блондин и приветливо махнул рукой.

– Вайолет, – я одарила их напряженной улыбкой, откровенно игнорируя совет Миры всеми силами избегать дружбы и создавать только союзы.

– Кажется, я всю жизнь ждал этого дня, – Дилан поправил рюкзак на спине. – Ты веришь, что мы действительно сможем сделать это? Это же мечта, ставшая явью!

Естественно, все остальные кандидаты, кроме меня, рады были попасть сюда. Это единственный квадрант в Басгиате, который не принимал призывников, в него брали только добровольцев.

– Я, блядь, не могу дождаться, – улыбка Рианнон стала еще шире. – Кто бы не хотел оседлать дракона?

Я, например. В теории-то, конечно, звучало весело. А вот на практике мизерные шансы дожить до конца обучения вызывали у меня раздражение. Легкое раздражение.

– Твои родители одобряют? – спросил Дилан. – Потому что моя мама несколько месяцев подряд умоляла меня передумать. Я все твержу ей, что у меня будет больше шансов на лучшую жизнь в качестве всадника, но она хотела, чтобы я поступил в квадрант целителей.

– Мои всегда знали, что я хочу этого, поэтому они меня очень поддерживали. Кроме того, у них осталась моя сестра, близняшка, в которой они души не чают. Мечта Рейган уже исполнилась, она замужем и ждет ребенка, – Рианнон оглянулась на меня. – А как насчет тебя? Дай угадаю. С таким именем, могу поспорить, в этом году ты заявилась первой.

– Скорее, это меня заявили. – В моем голосе было гораздо меньше энтузиазма, чем в ее.

– Хм, ясно.

– Кстати, всадники и вправду получают куда больше льгот, чем другие офицеры, – сказала я Дилану, когда очередь снова двинулась вверх.

Тем временем меня догнал тот самый кандидат – любитель похмыкать, – вспотевший и красный. Глядите-ка, похоже, теперь кому-то уже не так смешно.

– Им лучше платят, и с униформой не так жестко, – продолжила я.

Всем наплевать, что носят всадники, лишь бы одежда была черной. Единственные правила, которые применимы к всадникам, это те, что я запомнила из Кодекса.

– И право называть себя крутыми ублюдками, – добавила Рианнон.

– И это тоже, – согласилась я. – Почти уверена, что самомнение выдают вместе с летными шмотками.

– А еще я слышал, что всадникам разрешено жениться раньше, чем другим военным, – добавил Дилан.

– Ага. Сразу после выпуска. – Если мы выживем. – Думаю, это как-то связано с желанием продолжить династию.

Большинство успешных всадников продолжают семейное дело.

– Или потому что мы умираем раньше, чем другие воины, – задумчиво проговорила Рианнон.

– Я не умру, – заявил Дилан с гораздо большей уверенностью, чем я ощущала в себе. И вытащил из-за ворота туники цепочку, чтобы показать нам кольцо, висевшее на ней. – Она сказала, что делать предложение до отъезда – это плохая примета, так что мы подождем до выпускного.

Он поцеловал кольцо и отправил его обратно под тунику.

– Следующие три года будут долгими, но они того стоят.

Я сдержала вздох, хотя это, возможно, самая романтичная вещь из всех, что я когда-либо слышала.

– Можно сократить ожидание, – усмехнулся парень позади нас. – Если прыгнуть с парапета, то до дна ущелья рукой подать.

Я молча закатила глаза.

– Заткнись и думай за себя, – огрызнулась Рианнон.

Мы снова поднимались, и ее каблуки звонко щелкали по камню на каждом шагу.

Наконец показался выход – дверной проем, наполненный мутным светом. Мира была права. Облака собирались обрушить на нас стену дождя, и мы должны оказаться на другой стороне до того, как хляби разверзнутся.

Шаг, еще шаг. Подошвы Рианнон все так же стучали.

– Покажи мне подошвы, – тихо проговорила я, так, чтобы не услышал придурок позади.

Она вздернула бровь, и в ее карих глазах появилось замешательство, но через мгновение она все же показала мне подошвы. Гладкие, точно такие же, как те, что были на сапогах, которые я хотела надеть сегодня с утра. В желудке потяжелело, будто я проглотила камень.

Очередь снова начала двигаться, и в следующий раз мы остановились уже почти у самого выхода.

– Какой у тебя размер ноги? – спросила я.

– Что? – Рианнон растерянно моргнула.

– Твои ноги. Какой у них размер?

– Восьмой, – ответила она, и две морщинки нарисовались между ее бровями.

– У меня седьмой, – быстро сказала я. – Это будет очень больно, но я хочу, чтобы ты взяла мой левый сапог. – Потому что в правом у меня кинжал. – Поменяйся со мной.

– Не поняла.

Она посмотрела на меня так, будто я сошла с ума, и возможно, так оно и было.

– Это сапоги всадника. У них лучше сцепление с камнем. Ты обдерешь и в хлам собьешь пальцы на ноге, но, по крайней мере, у тебя появится шанс не упасть, если пойдет дождь.

Рианнон посмотрела в открытую дверь на темнеющее небо, а затем снова на меня:

– Ты готова поменяться сапогами?

– На той стороне махнемся обратно.

Я тоже заглянула в открытую дверь. Три кандидата уже шли по парапету, широко раскинув руки.

– Но надо быстро. Уже почти наша очередь.

Рианнон на секунду поджала губы, как будто хотела поспорить, но потом согласилась, и мы поменялись левыми сапогами. Я едва успела затянуть шнуровку, как очередь снова начала двигаться, и парень, стоявший сзади, толкнул меня в спину. В итоге я пошатнулась и вылетела на открытый воздух.

– Давай уже шевелись. Некоторым есть чем заняться на той стороне.

Его голос словно оборвал мои последние нервы. Из тех, что еще остались.

– Так, успокойся, еще не хватало силы на него тратить, – пробормотала я, восстанавливая равновесие.

Ветер хлестал по щекам, а утренний летний воздух был густо напитан влагой. Хорошая идея насчет косы, Мира.

На верхней площадке башни было пусто. Каменные зубцы доставали мне примерно до груди и никак не заслоняли открывающийся вид. Ущелье и река внизу внезапно показались очень, очень далекими. Сколько пустых повозок ждут там, внизу? Пять? Шесть? Я знала статистику. На парапете отсеивалось примерно пятнадцать процентов кандидатов во всадники. Каждое испытание здесь, включая это, было предназначено для проверки способности кадета ездить верхом. Если кто-то не может прогуляться с ветерком по тонкому каменному мосту, то он уж точно не сумеет удерживать равновесие и сражаться на спине дракона.

Что же касается показателя смертности – половина всадников считала, что риск стоит славы, а вторая половина самонадеянно думала, что уж они-то точно не упадут.

Я же не относилась ни к тем, ни к другим.

Тошнота заставила меня согнуться, прижав ладонь к животу, я осторожно вдыхала через нос и выдыхала через рот, идя по краю площадки вслед за Рианнон и Диланом и ведя кончиками пальцев по каменной кладке. Парапет был все ближе.

Три всадника ждали у входа на мост, который представлял собой просто зияющую дыру в ограждении башни. Один, с оборванными рукавами, записывал имена тех, кто уже ступил на коварный парапет. Другой – с узким ирокезом по центру бритого черепа – давал инструкции Дилану. Тот готовился выступать, похлопывая себя по груди, словно спрятанное за пазухой кольцо могло принести удачу. Я надеялась, что так и будет.

Третий повернулся ко мне, и мое сердце просто… остановилось.