– В Нью-Йорке. Уехал туда два года назад. – Она убрала журналы в сторону, чтобы сесть на диван, но не села. – Его пригласили на работу в крупный торговый центр. Сейчас он менеджер и очень доволен местом.

Лили прикусила губу. Как спросить?

Мама Брэнта, миссис Дорш, словно прочитала ее мысли.

– Хотите, дам его адрес в Нью-Йорке?

– Конечно! Вдруг буду проездом.

А сама подумала: «Обязательно буду проездом. Это мой шанс».

Возвращаясь домой, в голове до сих пор звучали слова миссис Дорш, как песня. И чувства заиграли с новой силой. Он слушает ее музыку. Брэнт Дорш увлечен ее творчеством.

4.

Брэнт

Лифт достиг нужного этажа. В одной руке звенели ключи. Пиджак небрежно свисал через плечо. Походка расслабленная и веселая. Брэнт насвистывал мотивчик любимой песни. В таком приподнятом настроении он всегда возвращался домой.

Любимый пес по кличке Бадди издал жизнерадостный лай, как только услышал хозяина.

– Эй, дружок, – Брэнт присел и принялся ласкать пушистого пса так, как тот любит, – дай мне пять минут. Я переоденусь и мы погуляем, пока погода совсем не испортилась.

И в ту же секунду пиджак улетел на диван, потная рубашка – в корзину для белья, а брюки остались там, где он их спустил. Жизнь холостяка, да еще и замкнутого в себе, протекала монотонно, по одному сценарию: работа – дом – собака – спать. Экономка утром убирала все, что он успел разбросать.

В свою жизнь Брэнт никого не впускал, кроме собаки. И еще долго собирался жить, как привык. Женщины кидались на него, как на дорогой бриллиант, и Брэнт этим пользовался, но после одной ночи прощался со своим сексуальным объектом навсегда. Иногда он даже имя забывал спросить.

В джинсах и легкой ветровке Брэнт чувствовал себя комфортнее. Он снял с вешалки поводок и нацепил его Бадди на шею.

– Хороший пес.

За окном послышались раскаты грома.

– Давай! Надо успеть сделать дела до того, как нас накроет ливнем.

Он захлопнул дверь, а потом раздался телефонный звонок.

***

– Заходи, дружок. Мы все таки промокли. Надо было взять зонт.

Бадди вбежал в квартиру и стряхнул с шерсти капли дождя.

– Бадди! – придирчиво протянул Брэнт. – Ну, сколько раз говорить, что не нужно этого делать в гостиной. – Он потер ладонью диван. – Теперь сидеть негде. Все мокрое.

Пес заскулил и послушно сел, глядя на недовольного хозяина.

– Понимаю. Зато ты сухой.

Брэнт снял с себя мокрую одежду и развалился на диване в одних трусах.

– Так. Давай посмотрим, кто нам звонил. – Он начал водить пальцем по сенсору телефона. – Один входящий. Мама.

Он набирал ее номер, отмечая про себя, что стал безответственным сыном. Он уже не помнил, когда в последний раз сам звонил ей.

– Алло?

– Мам? Ты мне звонила? Все хорошо?

– А почему я должна звонить только, когда мне плохо?

– Мам, я же знаю, что ты не станешь просто так звонить мне.

– Ты прав. Тебя вчера девушка спрашивала. Я дала ей твой адрес в Нью-Йорке.

– Какая девушка? – насторожился Брэнт.

– Лил Си. Лилиан из твоего класса.

Брэнт едва удержал телефон в руках. То, что он слышал было на грани фантастики. Сама Лил Си искала его!

5.

Лесли

«Где я?»

Бип. Бип. Бип.

«Что со мной случилось?»

Сигнал усиливался, поскольку она приходила в сознание.

Губы пересохли.

«Воды», – хотелось сказать, но язык не слушался. Где-то болит, но эта боль настолько неуловимая, что трудно понять, где она начинается, а где заканчивается. Она словно разливалась по всему телу. И ее попытки шевельнуться оборачивались неудачей.

– Лесли? – послышался знакомый мужской голос, нежный и родной. Это Рон. Ее Ронни. Она почувствовала теплое прикосновение и ее веки приоткрылись.

Она пробовала двигать ртом, но слова не выходили. Зрение было еще не четким, поэтому она видела только расплывчатые пятна. Рон сидел в чем-то красном. А вокруг все в серых и белых цветах. Она понимала, что блики – это солнечные лучи. Сейчас утро или день.

– Лесли? – еще раз позвал ее Рон. – Не волнуйся, с тобой все хорошо. Ты отходишь после анестезии.

«Анестезия? Для чего людям делают анестезию?»

Сигналы ускорились и ей захотелось спать.

– Лес, успокойся. С тобой уже все в порядке. Сестра!

Дальше Лесли ничего не слышала.

***

Больничная палата была помещением довольно светлым, несмотря на безликие стены. В открытую форточку шел поток свежего воздуха, перебивая тяжелый запах лекарств.

Нога болела и пульсировала. Антибиотики и обезболивающие не приносили должного облегчения.

– Терпение, – сказал доктор. – Заживание будет происходить медленно. Тебя ждет физиотерапия и ежедневные уколы. Ходить будешь.

Как объяснили врачи, у нее произошел перелом лодыжки со смещением отломков. Пришлось делать операцию. Сходила на концерт! Когда Лесли окончательно пришла в себя, она почти час ревела в подушку, ругая и проклиная себя за совершенную глупость.

Ронни приходил каждый день и с собой приносил фрукты, свежее белье и газеты. Сначала он молча заботился о ней, ни о чем не спрашивал, не травмировал ее психику. Но пришло время поговорить, и Лесли боялась этого разговора.

Она поняла его намерения по двум причинам. Во-первых, он не поцеловал ее при встрече, а значит, готовился морально и нежности ушли на задний план. А во-вторых, Рон забыл фрукты. Рассеянность – признак нервозности. А злиться было на что.

Лесли лежала неподвижно. Ее рыжие пряди были разбросаны на подушке. На щеках выступал румянец, свидетельствуя о том, что девушка идет на поправку.

– Ты был у Престона?

– Был, – ответил Рон, беря стул, чтобы сесть. – Я оплатил следующий месяц в клинике. Надеюсь, этого хватит, чтобы ты успела поправиться. Потом его нужно будет забрать домой. Врач объяснил, что раз мы оттягиваем с операцией, то нет необходимости держать мальчика в больнице.

– Причина ведь не только в этом…

Рон сидел, устремив на Лесли внимательный взгляд. Она уже знала его ответ.

– Я не могу оплачивать его пребывание в клинике постоянно. Она может заметить, ты же знаешь.

Она – это жена Рона. Лесли состояла с ним в отношениях уже три года и ни разу не попросила Рона развестись с женой. Ее устраивал статус любовницы. Рон помогал ей. Особенно, когда ей и Престону нечего было есть. Он старался оплачивать счета за квартиру, покупал лекарства и даже заказал инвалидную коляску для Престона. Лесли не в чем было упрекнуть Рона. Он любил ее, но и жену не мог бросить.

– Ты лучше скажи, где ты достала деньги на билет?

Лесли молчала.

– Билеты на концерт Лил Си стоят огромных денег. Даже я не могу себе этого позволить.

– Я выиграла его, – не хотя буркнула Лесли.

– Опять?

Рон встал и прошелся к окну, затем обратно. А Лесли только могла прятать от него глаза, так как сама была неподвижна.

– Всего один. Я же тебе говорила, что…

– Да, помню. Она твоя школьная подруга и может помочь Престону. Слышал уже. Только, Лес, услышь меня: она теперь звезда и обычные люди ее мало интересуют.

– А вот и нет! И я докажу тебе, что это не так.

– Ты уже доказала. – Рон кивнул на загипсованную ногу.

– Это стечение обстоятельств. Я сама виновата!

– Лесли, – назидательным тоном произнес Рон, – ты умная девушка и должна понимать, что сейчас нужна своему брату. Я знаю, что ты хочешь спасти его. Но Лил Си – не тот человек, который тебе поможет.

– У меня больше нет вариантов.

– Мы вместе что-нибудь придумаем. – Рон взял ее руку и начал перебирать бледные длинные пальчики. – Я люблю тебя.

– А я тебя.

6.

Ричи

Журналисты заблокировали вход в студию звукозаписи, где должна была начаться работа над новым альбомом знаменитой группы «Стэтэм». Ричи Бриттена атаковали вопросами.

– Мистер Бриттен, это правда, что вы собираетесь подать на развод?

– Вы подтверждаете слухи, что ваш брак с миссис Лил Си был фиктивным?

– Как вы прокомментируете поведение вашей жены, мистер Бриттен?

Ричи не оставалось ничего другого, как постараться убедить жаждущих скандала писак, что слухи ошибочны. А на вопросы о выложенных фотографиях в Инстаграм отвечал коротко: «Без комментариев».

С трудом пробравшись через толпу журналистов, Ричи вошел в студию. Их продюсер Стэтэм Молана громко говорил по телефону и стало ясно, что дела совсем плохи.

– Сколько раз я говорил тебе, чтобы держал свою женушку на коротком поводке! – злобно прокричал Молана, как только закончил телефонный разговор. – Это уже не в первый раз. Эти скандалы для желтой прессы нам не нужны.

Ричи нечего было на это ответить. Он демонстративно снял кожаную куртку и бросил ее куда-то мимо дивана.

Фабиан похлопал друга по плечу.

– Сабрина тоже там была. Сказала, что это она из-за тебя так… эм… набралась.

– Мстительная стерва, – пробубнил Ричи.

Молана поговорил с каким-то человеком за дверью, затем вернулся и, посмотрев на Ричи недобрым взглядом, сказал:

– Я не знаю как ты будешь выкручиваться, Рич, но даю тебе время до конца недели. Ты и твоя жена должны появиться перед прессой счастливые и беззаботные и сделать вид, что весь мир ослеп. Фото с Инстаграма удалить. Любые попытки опорочить ее должны быть пресечены…

– Но…

– Тобой, – Стэтэм ткнул угрожающе в Ричи пальцем, затем добавил: – Если хочешь сохранить славу примерного рок-вокалиста. – А потом и вовсе рассвирепел. – Мать вашу! Мы работаем, чтобы люди любили нас за наш труд, а не за семейные скандалы!

– Спокойствие. Ты же знаешь, что он это не со зла, – шепнул Фабиан Ричарду, дабы подбодрить друга.

Легко говорить, когда искушение впиться ногтями в глотку собственного продюсера, выпуская на волю закупоренную внутри бурю, почти непреодолимо.

***

Набирая номер Лил, Ричи был в ярости. И каждая неудачная попытка сопровождалась избиением руля.

– Если ты, сука, не будешь дома, когда приеду, я разнесу весь Хейфорк, – гневно тряс он кулаком, пытаясь запугать Лил, которой невдомёк, что муж готов снести ей голову.

За последний год она уже несколько раз портила его отношения с группой, продюсером, а главное с прессой. Об их скандалах не раз писала желтая пресса. А однажды дело дошло до телевидения. Молана рвал и метал, потому что им пришлось отменить турне по Европе, чтобы любители сплетен могли потешить свое любопытство. Еще три месяца назад Молана был готов разорвать контракт с группой и отправить их далеко и прямо.

Разговоры на Лил никак не действовали. Она сама хозяйка своей жизни, так она и отвечала. Если бы он знал заранее, на ком женился!

***

Рот был в мелких щепках. Он шел с такой злостью, что получил веткой по лицу.

Сильнейшей лютой ненавистью Ричи ненавидел проявление своей грубости и бестактности по отношению к другим людям, особенно к собственной жене. Но еще больше он ненавидел женщин, которые намеренно напиваются, делают глупости, а потом изображают порядочных жен. Изображать невинность было присуще Лили, особенно когда действительно стыдно. Но сегодня Ричи загнали в угол как побитого щенка, и он этого так больше не оставит.

Она была дома. Ричи нашел ее около бассейна. Лили лежала на шезлонге, расслабленно потягивая коктейль из соломинки. Тёмные очки скрывали ее бесстыжие глаза. Рядом не было телефона или планшета. Ей просто плевать на весь белый свет. Вернулась из Хейфорк. Когда? Разве мужу не надо сообщать такие вещи?

Его охватил гнев, смешанный с обидой.