– Обещаете ли вы прятать его от жандармов, когда они будут обыскивать дом? Обещаете ли вы дожить до его возвращения с пожизненных каторжных работ? Обещаете ли вы ухаживать за ним и дуть на рану, если ваш отец отстрелит ему яйца, а ваши братья сломают ему ноги? Обещаете ли вы блюсти ему верность в редкие минуты перерыва между клиентами? – умилительно спросил Бесподобный Елауарий, заглядывая мне в глаза.

– Обещаю, – прошептала я, глядя на свет, который лился откуда-то сверху. Удивительным было то, что свет лился всегда, вне зависимости от времени суток. Яркий, чистый, как сама любовь.

– Тогда властью данной мне богиней любви, объявляю вас мужем и женой! – вздохнул Елауарий. – И чтобы скрепить брак, обменяйтесь поцелуем.

В этот момент свет стал ослепительно – розовым, а откуда-то сверху посыпались лепестки. Не может быть! Впервые такое вижу! Это … Это настоящее чудо!

Дитрих склонился ко мне. Я расширила глаза, не зная как себя вести. Неужели он будет целоваться? Бе! Пусть только попробует! Я сморщилась, глядя на него с опаской. Нет! Все – таки поцелует! Ладно, я согласна на поцелуй… Потерплю, как – нибудь. Лишь бы это быстрее закончилось.

– Тьфу на тебя, – дунули мне в полуоткрытые губы, вместо поцелуя. Я открыла глаза, видя нахальную улыбку и снисходительный взгляд.

В этот момент мне захотелось убить его на месте.

«Каждый человек, чтобы он не совершил, заслуживает любви», – прочитала я надпись над алтарем, когда лепестки роз обильно сыпались нам на головы.

– Заслуживает, посмертно, – прошептала я, глядя с яростью дикой кошки на новоявленного мужа.

– Так, все! – не выдержал Дитрих, брезгливо стряхивая лепестки роз со своих плеч. – Теперь развод! Что нужно сделать, чтобы развестись? Время! Я опаздываю!

– Для начала нужно придумать причину, по которой вы собираетесь разрушить священные и нерушимые узы любви! – смиренно вздохнул Елауарий, любуясь нашими именами в книге. – И если богиня посчитает причину веской, то она снимет с вас брачные узы! И ваши имена исчезнут в ее книге.

– Дорогая богиня! Мы не сошлись характерами! – громко произнесла я, глядя вверх. – Я не люблю его! Он не любит меня!

Ничего не произошло. Все тот же белый свет падал на священную книгу, в которой все еще были вписаны золотом наши имена.

– Ты же видишь, что не подходит! – одернули меня. – Нужно что-то посущественней! Эй! Бесподобный, что посоветуешь?

– Посоветовать? Это я могу! Не покупайте розовое масло у брата Апполинария. Он мне хоть и брат, но масло разбавляет, – вздохнул Бесподобный Елауарий, собирая лепестки на полу. Он упорно делал вид, что не слышит нас. – Вы просили совет? Вот вам и совет!

– Я его ненавижу! Как вижу его рожу, так меня тошнит! – крикнула я вверх, в надежде, что наши имена исчезнут из книги раз и навсегда.

– Что?! Ты себя в зеркале видела? – возмутился Дитрих, глядя наверх. – Слышишь, богиня! Я отказываюсь спать с женой! Я не подаю милостыню «любовномалоимущим»! А еще, я буду изменять каждый день! Да меня дома не бывает! То оргии, то кутеж! Ни одной юбки не пропущу!

– Что?! – опешила я, сжимая кулаки. – Это я ему буду изменять каждый день! Каждый день со страшной силой! Не пропущу не только ни одной юбки, но и ни одни штаны, ни один китель, ни один фартук!

– Ничего себе, – заметил муж, глядя на меня с интересом. – Мадам, а вы еще та извращенка!

– Я не извращенка! Я – портниха! – отмахнулась я. – Я буду сутками пропадать на работе! И у меня всегда будет болеть голова!

– Я собираюсь проиграть ее в карты! – снисходительно заметил «жених», поглядывая на меня.

– А я дам мужа на сдачу за пришитую пуговицу! – фыркнула я, чувствуя, что готова вцепиться в эту самодовольную рожу и начистить ее как следует.

– Я буду напиваться каждый день! – гадким голосом заметил Дитрих, глядя наверх.

– А я не смогу опознать его труп в канаве! – отозвалась я, заглядывая в книгу в надежде, что что-то поменялось.

– Я буду водить любовниц домой! – вошел во вкус «муж», глядя на волшебный свет.

– А я клиентов! – выкрикнула я, но богиня молчала. – И день, и ночь буду строчить на машинке «тук-тук-тук-тук!».

– Я не хочу детей! – крикнул муж, морщась от яркого света.

– А у тебя их и не будет! – многообещающе заметила я, делая вид, что что-то откручиваю в воздухе рукой.

– Да что ты будешь делать! – послышался недовольный и ужасно раздосадованный голос рядом.

– Значит, такова воля богини любви, – смиренно произнес преподобный Елауарий, рассматривая с благоговением лепестки роз. – Значит, вам суждено быть вместе!

– Что?! – переглянулись мы.

– А как же развод? Ты обещал! – яростно произнес Дитрих, сузив глаза. Он сделал решительный шаг вперед, словно желая призвать к ответу старого жреца.

– Так я вас уже развел, – вздохнул Бесподобный Елауарий, пересчитывая золото. – Развел по полной, как вы и просили, дети мои. Развел, как детей на пожертвования на нужды храма. Идите с любовью! Ептить! Капец-капец-капец!

Дитрих выругался, посылая Бесподобного Елауария в места неприличные, но весьма популярные.

– Благодарствую, – умиротворенно вздохнул Бесподобный. – Я как раз собирался в паломничество любви!

Первой опомнилась я, решительно направляясь в сторону выхода.

Подобрав платье, я вышла на улицу, с ужасом глядя, как на руке появляется волшебное обручальное кольцо. Сердце сжалось, а я попыталась его содрать, но оно прочно засело на безымянном пальце. Мне пришлось попробовать зубами, но кольцо не поддавалось, как я его не тянула!

И тут я подняла глаза и увидела черную карету, из которой ловко выпрыгнули две мрачные и таинственные личности. Мне стало как-то неуютно! Тайная канцелярия? Здесь? Ой, мамочки! Я, наверное, пойду другой дорогой.

Но было поздно! Нас уже заметили.

Оглядываясь воровато, пряча лица за высокими воротниками и широкополыми шляпами, мрачные и таинственные личности двигались нам навстречу.

– Честь имею, – послышался грубый голос из-под капюшона, когда я испуганно сделала шаг назад.

– Драсте! – услышала я сладострастный голос Дитриха позади себя. Но голос тут же изменился. – Честь имеете, но совести ни грамма! Итак, что тайная полиция делает здесь? Приехали поздравить? Неужели вам так мало платят, что вы зажали скромный букетик в качестве поздравлений?

Что он несет! Это же Тайная Канцелярия!

– Мы привезли вам букет неприятностей! Нам приказано сопроводить вас обоих к его величеству. Немедленно! – послышался недовольный голос представителя закона.. – Если окажете сопротивление, вас приказано доставить силой.

Нам тут же перегородили путь.

– Простите, а по какой причине? – робко спросила я, чувствуя восстание мурашек на попе против диктатуры крепких нервов!

Ответить мне не успели. На пороге храма появился Бесподобный Елауарий в своей скромной жреческой робе. Он смотрел на мир с блаженной улыбкой познавшего истину человека.

– Я как раз вас ждал, – обрадовался Елауарий, глядя на Тайную Канцелярю.

– Нас? – переглянулись черные капюшоны. Два крепких молодчика стояли напротив нас.

– Вы на восемь? Венчание? Ну, проходите, дети мои, – смиренно произнес он, глядя на двух представителей тайной полиции. – Только сразу скажите, кто из вас жених, а кто невеста, чтобы я не перепутал случайно, а то со мной такое бывает!

Глава четвертая

– Да вы что! – отпрыгнули друг от друга представители тайной полиции, словно были едва знакомы.

– Пути богини любви неисповедимы, а любовь – многолика, – вздохнул Бесподобный Елауарий, поднимая руки ладонями вверх. Казалось, что на него сейчас упадет луч света. – Если надумаете, то не стесняйтесь. Двери моей часовни всегда открыты для любящих сердец.

– В карету! Живо! – послышался грубоватый оклик. Мне на плечо легла рука в черной перчатке, а меня повели в сторону кареты, которая зловещим черным пятном застыла на грязной улице.

– Полегче, господа. На такой костюмчик вам еще пять лет воровать, – нахально заметил Дитрих, приподнимая руку в черной перчатке и брезгливо скидывая ее со своего плеча. Он с омерзительной улыбкой отряхнул пыль с того места, где только что лежала требовательная рука служителя закона.

Нас молча повели в сторону кареты, стоящей возле моей лавочки. Всем своим мрачным видом и плотно задвинутыми шторами карета пугала меня до судорог.

– Да но… – возмутилась я, перепугано глядя на зловещую карету. – Простите, но я…

– Прошу, дорогая! – послышался голос за спиной, а мой новоявленный муж буквально втолкнул меня в карету.

Я едва не упала, но тут же присела и забилась в самый уголок, видя, как рядом со мной присаживается одна из тех темных и таинственных личностей.

Дитрих развалился напротив меня, потеснив своего конвоира в самый уголок.

– Считай, это свадебным путешествием, – заметил он, пренебрежительно отгибая занавеску. Он посмотрел на волшебное кольцо на своем пальце, подышал на него и потер о камзол.

Чтобы отвлечься от страшных мыслей, всю дорогу я пыталась вспомнить, как наши имена могли оказаться в книге? Я помню, как в расстроенных чувствах, исповедовалась Бесподобному Елауарию, умоляя богиню любви заранее простить пару грабежей, убийств и наглый шантаж. А как по – вашему скромной швее, получающей шесть риалей в неделю, чтобы тут же отдать за аренду лавки четыре, раздобыть десять тысяч риалей на выкуп лавки?

Может, это та самая помощь богини, которую я просила?

Карета резко остановилась, а я не удержала равновесие и качнулась вперед, едва не упав между широко расставленных ног моего новоиспеченного мужа. Он удивленно посмотрел на меня, раздвинув ноги шире.

– Осторожней, дорогая, – послышался голос с притворной заботой. Он театрально осмотрелся по сторонам. – Не здесь. Дождись, когда мы останемся одни.

– Да что вы говорите! – возмутилась я, осторожно выходя из кареты. Огромный дворец тонул в ночном мраке, мерцая желтыми огнями горящих высоких окон. Откуда-то ветер принес запах цветов, похожий на запах духов. В темноте кто-то жутко кричал страшным голосом, словно рядом где-то была пыточная.

– Сюда! – грубо скомандовали нам, пока я на негнущихся от страха ногах штурмовала широкую лестницу под эти ужасающие звуки.

Я давно не была в королевском дворце, поэтому с удивлением смотрела, как сильно здесь все изменилось. Раньше он казался намного роскошней. Все вокруг было покрыто золотом. Сейчас он выглядел немного проще и скромнее. Позолота осталась только в светильниках, вензелях и дверях. Одна из таких дверей открылась, приглашая нас пройти дальше по алым коврам.

– Пропустить! – послышался голос перед нами.

Стража в полосатых желто-фиолетовых костюмах расступилась, замерев, словно статуи. Роскошные двери снова отворились, а я шагнула в гулкий холл. Ковры кончились. Под ногами была отполированная до блеска плитка.

Во дворце пахло булочками и духами. Слуги занимались своими делами, а я мысленно завидовала им. Не их же ведет тайная канцелярия!

Я разглядывала высокие потолки, щедро украшенные отвалившейся позолотой, сжимая кулаки и умоляя, чтобы на этот раз все обошлось.

– Шустрее! Перебирай ногами! – окликнули меня, пропуская в огромный пустой зал. На том конце зала виднелся трон возле которого стояли два золотых подсвечника. В отличие от торжеств и праздников, когда весь тронный зал был залит огнями и наполнен пестрыми гостями, сейчас в нем было как-то сумрачно и тихо.

На троне восседал сам король.

– Итак, – недовольным голосом заметил король, пока слуги зажигали остальные свечи. – Это что за новости?

Я впервые видела его так близко! Вместо сверкающей короны при свете свечей сверкала королевская лысина. Пока что она отлично справлялась со своими обязанностями. На короле был халат, расшитый золотом, а причесанные бакенбарды были разложены волосок к волоску.