Через два дня Тася ушла на работу – ведь надо как-то учиться жить на свои средства, а не на накопления, которые она увела при побеге из сейфа брата. И которых, кстати, осталось не так уж много. А на обратном пути купила пиццу – ту самую, которую они ели на первом свидании.

Дома было пусто. Ни парня, ни его вещей, ни спрятанных в тайнике денег Таси.

Его телефон не отвечал, никто в компании не знал, где он находится.

Вначале Тася чуть не поседела, когда думала, что это сделал её брат. Убрал и её любимого человека, и все следы его существования, словно стёр стирательной резинкой из её жизни. Первые два часа, пока она в панике обзванивала все номера, какие только отвечали, выпали из жизни, подёрнувшись чёрным туманом.

Но потом оказалось, что парень попросту обворовал Тасю и сбежал, да ещё и натрепал их общим друзьям всякого, рассказал про нездоровых родственников, которые опасные психи и с которыми лучше не связываться. С Тасей прекратили общаться. Вот так резко, все сразу. Перестали с ней разговаривать, приглашать в гости, а если она звонила сама, неуклюже отвирались, что они в отъезде и вернутся не скоро.

Наверное, тогда Тася впервые поняла, о чём говорил брат, пугая жестокостью других людей. Предательством и несправедливостью, на которые они способны.

Да, это очень тяжело.

Но где-то глубоко внутри Тася знала, что сможет это пережить. Даже поступок любимого человека… даже он со временем сотрётся. Она забудет – все силы приложит, чтобы никогда не вспоминать его мелкую душонку, не заслуживающую любви такой девушки, как она. Да, брата действительно стоило опасаться, Тася и сама его побаивалась, но сбежать как последний шакал с последними деньгами – разве это поступок любящего мужчины? Даже если он ушёл по-английски – пусть, но как посмел её обворовать?

В общем, Тася поняла, что чувствует не только боль, но и гнев, и возмущение. А значит, справится с ситуацией. И даже немного удивилась, насколько она, оказывается, сильная. Да! Она справится!

Вот только деньги… их не было совсем. Повезло, что Тася как раз устроилась на работу, причём недалеко от дома, да и за квартиру заплатила на полгода вперёд.

Месяц Тася питалась буквально горсточкой риса. И настолько привыкла к голоду, что, когда получила зарплату и купила себе в качестве подарка сырок… её вырвало. Организм отказался принимать что-то другое.

Наверное, она бы и дальше жила припеваючи, ведь всё налаживалось.

Но брат всё же её нашёл. Дело времени. Тася ходила на работу, вечерами гуляла, снова в одиночестве. Она расслабилась и забыла, что брат никогда не выпускает своего из рук. Что всегда всё происходит только так, как он решил. И никто не смеет ему перечить.

Да и как он мог её не найти? Ведь Тася – самое ценное, что у него есть!

Брат появился внезапно, в тот самый момент, когда Тася справилась со всеми навалившимися на неё проблемами. Научилась жить самостоятельно.

Брат пришёл сам. Наверняка охрана стояла и во дворе, и в подъезде, но в квартиру он пришел сам. Открыл дверь своими ключами, чтобы сразу дать понять: ситуация под его полным контролем.

Тася только что вышла из душа и столкнулась с ним в своём собственном коридоре. Лицо брата было невозмутимым, он не сказал ни слова, только в упор смотрел своими глазами – серыми, как сталь.

В крошечной квартире некуда было уйти. И никак было не сбежать.

Но Тася решила попытаться. Не прямо так, в халате и без вещей – это было бы глупо. Просто, увидев брата, она поняла, что и пусть. Рано или поздно она сбежит снова! Ему не остановить Тасю! Никогда!

Видимо, на её лице что-то такое отразилось, потому что брат разозлился. Широкие брови сдвинулись на переносице, а губы сжались.

Тася всегда старалась его не злить, но в этот раз за собой не уследила.

Впрочем, сразу брат ничего не сказал.

Тася уехала с ним, конечно же – другого варианта не было, и спокойно приняла то, что снова оказалась взаперти. Ерунда какая после того предательства, которое она пережевала и выплюнула. Да и вообще… в каком-то смысле она была рада видеть брата. По возвращении Тася первым делом присмотрелась к нему и попыталась поговорить по душам. Сказала, что брат прав, и люди предают. И это больно. Но она сильная… и он сильный, потому они должны жить, не цепляясь друг за друга. Рядом, но не как сиамские близнецы. И что он тоже может быть счастлив, завести семью и детей. Они могут стать по-настоящему близкими людьми!

Однако брат отказался переходить на диалог взрослых. С Тасей он обращался исключительно как с неразумным ребёнком и наказывать продолжал так же – по-детски. Отключённым интернетом, запретом выходить из дома и лишением карманных денег.

Значит, снова бежать. Ну, ничего, думала Тася. Один раз сбежала – снова убежит. Что тут сложного? Главное, выбрать подходящий момент, а она выберет, к гадалке не ходи.

Тася была совершенно спокойна. Брат это видел, скрежетал зубами и молчал.

А потом однажды он вернулся вечером и улыбнулся Тасе. Так, что у неё кровь похолодела. У брата всегда было жёсткое лицо, но только после того, как Тася выросла, она поняла, что брат вообще не бывает добрым. Наверное, поэтому он так успешен в бизнесе.

– Завтра ты идёшь на обследование, – сказал брат.

– На какое?

– Медицинское. Ты давно не проходила диагностику.

Что верно, то верно. Тася не была в больнице с момента своего побега. А до этого бывала регулярно. Брат тщательно следил за своим здоровьем и, разумеется, за здоровьем опекаемой сестры.

– Хорошо, – Тася пожала плечами. Ну, обследуют, и ладно.

Правда, на обследование ушло почти два дня. Чего только с Тасей не делали! Что-то она не припоминала раньше такой масштабной диагностики. Но врачи были разные, настроены серьёзно, вряд ли брат мог подкупить для каких-то своих целей целую клинику.

Тася терпеливо выдерживала все процедуры: и забор анализов, и всякие аппараты, которые просвечивали её, прослушивали и, кажется, даже мысли её читали. Отвечала на множество вопросов, вплоть до самых дурацких. Пила все таблетки и микстуры, которые ей давали. Как бы Тася ни относилась к брату, она знала, что навредить ей физически он не сможет.

Когда обследование закончилось, и Тася вернулась домой, ей даже стало скучно. Кроме книг и сериалов, заняться было абсолютно нечем. Ну, временами она готовила, купалась в бассейне или загорала, а по вечерам ходила по саду и улыбалась гномам, по которым скучала. Но и всё.

Три дня спустя брат приехал сразу после обеда, хотя с работы возвращался всегда ближе к ночи. И он выглядел так… необычно, взволнованно, что Тася бросилась ему навстречу. Что, если брат… что, если его не станет? Он же просто человек! Его могут убить, в конце концов, – с его характером это немудрено. И хотя у них свои разборки, смерти брату она не желала!

– Тася, – сказал брат, с трудом поднимая на неё глаза. – Нам нужно поговорить.

В кабинете брата она села в мягкое кресло напротив стола, а он – на своё обычное место во главе, потом вынул из кармана и разложил на столе несколько бумаг.

– Ты не знаешь, почему не стало родителей? – вдруг спросил брат.

Тася рьяно замотала головой. Чувствуя внутренний трепет, она нервно сглотнула. Никогда прежде брат не заводил таких разговоров, а значит, дело серьёзное.

– Они были больны. Оба. Смертельная наследственная болезнь. С вероятностью семьдесят процентов передаётся детям. Это заболевание нервных узлов. В детстве и юности не прогрессирует. А после тридцати начинается угасание… медленное, болезненное и неизлечимое. Родители… умерли сами, по своему желанию. Ты не знала, но последние два года перед смертью они жили на обезболивающих и однажды просто не выдержали. Просто решили всё это остановить, не мучиться, – брат сжал челюсти. – У меня болезни нет. А у тебя – есть.

У Таси медленно отвалилась челюсть.

– Что? – спросила она.

– Я надеялся – пронесёт. Но результаты показывают, что не пронесло.

Брат указал на бумаги и… Тася не поверила своим глазам – его рука задрожала.

– Что это значит? – спросила Тася.

– Ты больна. И уже давно. Из-за твоего поведения мы упустили начало болезни, когда её ещё можно было замедлить. Время упущено. Болезнь прогрессирует. Ты должна была заметить признаки – беспричинную слабость, боли в разных частях тела, тошноту и головокружение. Самое плохое – болезнь прогрессирует очень быстро. Скоро начнётся вторая стадия. Боли. Потом будет отказывать кишечник. Депрессия, помутнение сознания, суицидальные попытки. Всё, что было у родителей.

Тася осталась сидеть на месте, оглушённая новостями. А брат вдруг уронил голову на руки. Она никогда не видела брата таким… слабым. Таким сдавшимся. Его вид даже ненадолго отвлёк Тасю от собственной судьбы. Но потом осознание навалилось… погребло её под собой. Из глубин памяти всплыли родители… бледное лицо матери, которое постоянно кривилось от боли. Отец, каждое движение которого было медленным и осторожным. Постоянное отсутствие родителей, которые «устали» или «ещё спят». Медицинская аппаратура, которой забиты их комнаты. Всё это появилось из памяти, будто только и ждало, когда его позовут.

У Таси будет такая же? Своя личная больничная палата?

Медленная, болезненная смерть?

Она сглотнула.

– Ты поэтому не заводишь семью? – прошептала она.

– Да. Я здоров, но я носитель. Я сделал вазэктомию, но кажется, даже этого мало.

Впервые брат раскрылся настолько. Тася сжала дрожащие губы.

– Ничего. Ты не виноват. Никто не виноват.

Он остро взглянул на Тасю.

– Они виноваты.

– Кто они?

– Родители. Знали, что больны, и всё равно завели детей. Ну, меня, может, и по глупости, по молодости и незнанию. Но ты… они ведь были взрослыми, всё уже понимали. Даже я уже всё понимал. Я просил мать… избавиться от тебя. Но ты всё равно родилась.

Тася молчала. Она тоже не знала, как можно рожать детей, которые, скорее всего, будут обречены на медленное умирание.

– Но ты не бойся, – вдруг сказал брат и снова поднял голову. Его взгляд стал напоминать прежний. – Я тебя вылечу.

Конечно, Тася не поверила. Если бы это легко лечилось… да и что с ней точно? Какое название у болезни? Может, стоит про неё прочесть?

Но читать про что-то уже существующее было страшно. Название болезни было указано в медицинских документах, которые брат оставил лежать на столе. Тася не стала их читать, просто запомнила, как выглядят бумаги, чтобы вернуться к ним позже, когда наберётся сил и смелости, и ушла. Она не хотела, не могла сейчас разбираться в подробностях. Хотелось ещё немного побыть беззаботной и здоровой.

Вскоре один из помощников брата принёс ей таблетки на случай, если она хочет успокоиться. Тася, конечно, хотела. И следующие дни провела как в тумане – пустом, но хотя бы без теней ужаса и боли.

Брат пришёл к ней в комнату спустя какое-то время, Тася не знала, какое. Она просто лежала на кровати и плакала, потому что ей было жутко себя жаль. И ещё у неё всё болело! Каждое движение и даже дыхание отдавалось болью во всём теле!

– Ты тут? – спросил брат, будто Тася могла быть где-то ещё! Но она не ответила, даже смотреть на него не стала и отвернулась к стене.

Брат сел рядом на кровать и погладил её по спине.

– Не бойся, я всё решил. Ты не умрёшь. Посмотри на меня.

Пришлось обернуться.

Брат улыбался. Даже сквозь медикаментозное спокойствие Тася заволновалась, потому что эти мёртвые в своей невозмутимости глаза пугали.

Он наклонился, обнял Тасю и прошептал ей на ушко.

– Я погружу тебя в криосон.

* * *

Тася смотрела на незнакомое лицо, которое улыбалось ей сквозь крышку коробки, в которой она была заперта. И чувствовала, как волосы на голове шевелятся.

Неужели… брат действительно это сделал? Усыпил её?