«Сама судьба связала нас, – подумал князь. – Теперь, когда Роланда нет, мои руки развязаны и если я не сделаю хотя бы попытки, чтобы завоевать собственную невесту, то никогда себе не прощу!» – он думал о том, как глупо вел себе, пока был молодым. Сколько лет утекло с тех пор? Настуся Биллевич больше не маленькая девочка, она не княгиня, да и он сам, пока, не князь.

«А ведь родители были правы, сватая нас. А я…я был дураком, когда не разглядел то, что должно», – Генрих посмотрел на Богдана, который как раз в этот момент ударил по рукам с паном Макарием. Видимо, мужчинам удалось договориться об оплате за работу и, судя по довольному лицу бывшего охранника, все прошло как нельзя лучше.

 Они разошлись в разные стороны, и Богдан позвал Генриха за собой.

– Завтра отправляемся, – заявил он. – Конечно, Стефка будет ругаться… – мужчина хмыкнул, – зато, когда вернемся, денег привезем!

 Князь нахмурил брови.

– Куда едет обоз? – поинтересовался он.

 Бывший охранник почесал затылок, вышагивая впереди.

– Пан Макарий сказал, что в Темнолесье, – ответил, правда, с неохотой.

– Темнолесье? – переспросил князь.

– Дорога пойдет через Темнолесье, – продолжил Богдан. – Товары надо срочно перевезти к заказчику. Сроки поджимают, вот он и идет на риск! Потому столько и платит.

 Генрих хмыкнул. Его память услужливо подсказала, что Темнолесье не самый лучший маршрут для каравана. Когда он еще был князем, а его родители были живы, ходили слухи, что в тех местах живет поганый народ, который совсем не чествует чужаков. Да и места там гиблые.

– Ты про оплату послушай, – сменил тему Богдан. – Все свои проблемы решишь сразу.

– Если жив останусь, – ответил Генрих.

– Боишься? – его знакомец остановился и посмотрел в лицо молодого князя с вызовом.

 Кровь ударила в лицо Велке и ему стоило больших усилий не ответить резко.

– Я просто думаю, что вряд ли мертвецу помогут деньги, – сказал он, – а у тебя семья… Что будет с ними, если ты сгинешь?

 Богдан рассмеялся.

– Я не сгину! Меня боги берегут, – а затем чуть пригнулся к Генриху и шепнул, – только моей жене не говори о том, куда мы отправляемся. Я не хочу, чтобы она переживала лишний раз.

– Как скажешь, – ответил князь и мужчины последовали дальше по грязной разбитой дороге, мимо домишек, что провожали обоих мутными глазами затянутых в бычьи пузыри, окон.

 Первым, что почувствовала, когда пришла в себя, был странный холод, разливавшийся по всему телу. Кажется, я основательно промерзла еще лежа на мраморном алтаре. Глаза отказывались открываться, тело, словно чужое, просто лежало, отдаваясь странной ломотой. Сперва даже не попыталась встать, а затем память услужливо подсказала мне, где я должна находиться после того, как испила мертвой воды, и я распахнула глаза.

 Вокруг царил полумрак. В Нави, кажется, как и там, в мире живых, была зима. Или это просто вечный холод для умерших?

 Я оказалась на льду на какой-то опушке, а вокруг возвышались черные деревья, усыпанные густой листвой, такой же черной, как самая глубокая из ночей, что мне доводилось видеть на своем веку. Привстала, чувствуя, что боль усилилась, и отчего-то подумала, что это странно, быть мертвой и ощущать боль.

 Под ногами что-то хрустнуло, и я опустила глаза. Тонкая корка наста треснула под тяжестью моего веса, и я поспешила перешагнуть через лужу, но едва сделала пару шагов, как поляна словно ожила, взорвалась темным маревом, когда в небо, потревоженные шумом, взвились черные вороны. Их были сотни, а может быть, даже тысячи. Звук хлопающих крыльев, разрезающих воздух, и жуткое карканье наполнили тишину. Присев, обхватила руками колени и спрятала голову, опасаясь, что вся эта птичья туча, эта пернатая стая обрушится на меня, но ничего не произошло.

 Поругавшись на своем птичьем языке, вороны снова опустились на деревья, и я пошевелилась, подняв глаза и застыв в удивлении. Оказалось, все деревья, до одного, были голыми, словно после пожара. Черные остовы стволов, ветки-руки, тянущиеся к серому небу, были усыпаны птицами, которых прежде приняла за листья. Зрелище жуткое до дрожи в ногах.

«Добро пожаловать в Навь!» – сказала сама себе и снова встала на ноги, торопясь покинуть этот мертвый лес, если такое только было возможно.

 Я медленно шла мимо деревьев, относительно невысоких, облепленных птицами. Их красные глаза сверкали, когда вороны смотрели на ту, что посмела потревожить их покой. Где-то внутри отозвалось понимание, что птицы мертвы. Может быть, а Нави сосуществуют рядом мертвые животные и люди, вперемешку с нечистью?

 Заставляя себя идти вперед, то и дело поглядывала на птиц, опасаясь нападения, но, рассевшись обратно на ветви, вороны просто смотрели, не проявляя агрессии, хотя при этом казались настороженными, как и я сама.

– Я не несу зла, – прошептала, продолжая идти и молясь всем богам, чтобы этот лес закончился.

«Не может быть, чтобы здесь все было только так», – мелькнуло в мыслях.

 Под ногами хрустел лед. Земля здесь была промерзшей, тёмно-коричневой… Ни клочка жухлой травы, ни сугроба – просто лед и холод, да еще эти птицы на мертвых деревьях, которым, казалось, не будет ни конца, ни края. А ведь я всегда думала, что Навь другая? Или мне просто повезло попасть в ее особый уголок?

 Сколько шла, не знаю. Скоро я потеряла счет времени, а вокруг сгрудились только эти деревья и эти черные вороны с их пронзительными яркими взглядами, словно тысячи огоньков, что следят за тобой одновременно, доводя руки до неприятного липкого состояния жути.

 «Роланд, – подумала я. – Где ты? Как мне найти тебя в этом мире? Насколько он огромен, успею ли я за тот срок, что отвела старая ведьма? – и тут же сказала сама себе, более уверенно и резко. – Успеешь! Должна успеть!»

 А лес все продолжался и не собирался заканчиваться.

 Ноги устали. Я уже едва передвигала их, когда впереди показался просвет. Сперва я решила, что это только плод моего воображения и даже проморгалась, и потерла кулаками глаза, но не! Ошибки не было. Впереди определенно что-то было, и оставалось надеяться, что это конец жуткого леса.

 Откуда-то взялись силы. Я пошла быстрее, хотя прежде думала, что без продолжительного отдыха уже не сделаю ни единого шага.

 Ошиблась. Сделала и даже сорвалась на бег, разглядев синеющее небо в пространстве черной стены стволов. За спиной снова взорвалось небо, взмыв черными клочьями хлопающих крыльев, когда я выскочила на свет. Резко оглянулась и увидела, что вороний лес за спиной пропал, уступив место почти обычному, который привыкла видеть при жизни.

«Странно», – подумала и обратила взор вдаль.

 Оказалось, что я стою на протоптанной тропе. Вокруг нависают лиственницы. Холод остался почти прежним, а свет, лившийся с неба, не грел, будто солнце, что светило над головой, было так же мертво, как и все вокруг. Приглядевшись, заметила, что тропа уходит куда-то вперед. Решив, что раз есть тропа, значит, кто-то по ней ходит, я двинулась дальше, стараясь не думать о тех опасностях, что таила в себе Навь. Что за твари населяют ее, кого я могу встретить? Ведь все те чудовища, которых Роланд убил, бродят где-то здесь, если не ушли, как и полагается, к свету.

«Не думай о дурном!» – сказала себе и заторопилась по тропинке, надеясь, что она выведет меня… Но вот куда именно… пока и сама не знала.

 Агнешка склонилась над алтарем. Чуть улыбнулась и потянулась тонкими пальцами к лицу спящей девушки, которая лежала на белом мраморе. Осторожно убрала темную прядь с ее лба, откинула назад и пристально вгляделась в красивое лицо.

«Значит, вот как я буду выглядеть, если все пройдет успешно!» – не удержалась ведьма и улыбнулась еще шире.

 Ее тело умирало и уже никакие заклинания и зелья больше не могли восстановить те процессы, что начали свой отсчет. Всему есть предел, ведь только душа вечна, а тело, как не поддерживай его, какие силы не вливай, в итоге приходит в негодность.

 Ульяна же была хороша, молода и полна жизни. Даже сейчас ее кожа все еще казалась румяной, хотя сердце не билось, замерев, а полная грудь не вздымалась во вздохе.

«Всего неделя и я стану тобой!» – Агнешка отошла в сторону и достала из сундука прозрачную белоснежную ткань, какой покрывают свои волосы невесты. Затем, вернувшись к алтарю, Глава Круга накрыла ею спящую и, еще раз взглянув на лицо под вуалью, направилась к выходу.

 Еще несколько дней и, когда душа бывшей княжны Биллевич будет далеко, так далеко, что ничто уже не вернет ее назад, Агнешка займет ее тело и навсегда проститься со своим прежним, дряблым, умирающим.

«А Круг получит новую Главу», – подумала она и рассмеялась, ухватившись за кольцо на двери. Потянула на себя и распахнула двери.

 Темнота дыхнула смертью и сыростью.

«Я все восстановлю за счет этой влюбленной дурочки, – шагая по ступеням наверх, думала старуха, – и даже свою силу. И никто не будет знать… Никто».

 Темнота проглотила ее мысли, скрыла шаги. Лежащая на алтаре девушка даже не знала, на что пошла ради своей любви, как не знала и то, что сделала первый шаг навстречу своей смерти. Чем дальше она забредет в Навь в поисках потерянного возлюбленного, тем дальше отдалится ее душа от тела и тем тяжелее ей будет вернуться.

Глава 4

На рассвете, морозным утром, они уже были возле таверны, где остановился на ночлег со своим обозом пан Макарий. Генрих остался ждать во дворе, пока Богдан отправился показаться на глаза новому хозяину. Князь же присел в сторонке на бочку, поглядывая на приготовления обоза.

 У купца оказалось всего три телеги. Товары, что именно там было, Генрих не разглядел, оказались накрыты толстыми шкурами и перетянуты веревками, удерживавшими груз от падения, если, не приведи боги, телега попадет колесом в глубокую выбоину.

 Слуги суетились и Генриху показалось, что людей у купца слишком мало. В основном это были охранники, такие же, как и сам князь, пара грузчиков – крепких молодых парней, и три кучера по одному на каждую телегу. Одеты все добротно, не бедно. Нагло поглядывают на новенького, особенно те, что опоясаны тяжелыми поясами с клинками в ножнах. Охранники, в ряды которых сегодня предстоит влиться Богдану и Генриху, кажется, не особо радовались пополнению и это уже говорило о многом для более опытного княжича.

И все же груз, по всей видимости, был ценным, раз нанимали дополнительную охрану.

 Генрих отвел глаза стараясь лишний раз не смотреть на людей Макария, когда из таверны вышел Богдан, следуя за самим купцом.

 Макарий нашел глазами князя и коротко кивнул ему, а сам направился к телегам.

– Скоро отправляемся, – заявил он своим людям, подозвал взмахом руки новеньких и представил их одному из своих наемников, высокому мужчине с короткой седой бородой и цепким взглядом зеленоватых глаз, прозрачных, как вода в реке, на дне которой колышется речная трава.

– Это дополнительные охранники, – сказал Макарий и представил мужчин друг другу. Главного наемника звали Витолд и имя, и сам главный охранник, не очень понравились Генриху.

– Я видел, как пару дней назад вы мутузили друг друга на дворе этой таверны, – проговорил Витолд, когда Макарий отошел отдать остальным свои распоряжения.

– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился Богдан.

– А то, что мне кажется, будто вы устроили это представление специально для того, чтобы быть замеченными кем-то из купцов.

 Генриху подобное заявление не понравилось. Он шагнул вперед и, не слушая предостережений друга, сказал:

– Ты ошибаешься, – симпатии к начальнику у князя поубавилось, – это я искал работу и тогда даже знать не знал Богдана!

 Губы Витолда тронула улыбка.