Сегодня днем сходила на даосский массаж внутренних органов. Было много болезненной чувствительности от недомогания, от разбитого сердца. Как обычно, процедура погрузила меня в транс, и передо мной возникли образы прочной нити, по-прежнему соединявшей меня с человеком, от которого я удалялась. Потом я спросила Эрин, массажистку, что делать, если ты чувствуешь такую связь с другим человеком. Как отделиться? Она ответила, что каждое взаимодействие – это обмен энергией, иначе не бывает, и, чтобы не дать чужой энергии застрять внутри, нужно быть полностью ей открытой. Знаю, для многих моих читателей это слишком эзотерическая тема. Когда я говорю что-нибудь такое, Кевин закатывает глаза, но вот Маркус в восторге поддакивает. Эрин рассказала о знаменитом самурае XVII века, Миямото Мусаси. На сохранившихся изображениях он стоит с широко расставленными ногами, в обеих руках по мечу – открытая стойка, в которой он может легко двигаться и смотреть в любом направлении; стойка, в которой он может сразиться с десятью противниками одновременно. Открытость, которая позволяет энергии двигаться сквозь тебя и вокруг тебя. Я сидела на массажном столе скрестив ноги и слушала с восторженным вниманием ребенка, которому рассказывают сказку на ночь. Я мысленно вернулась к той нити: образ Миямото Мусаси говорит мне не сопротивляться, дать ей двигаться в своем темпе и своим путем. От этого я смягчаюсь, чувствую сострадание к другому человеку.

На неделе кто-то предложил мне посмотреть на изображения голодных духов. У голодного духа огромный раздутый живот и длинная тощая шея. Голодный дух не знает насыщения, но из-за тонкой шеи не может проглотить ни куска пищи. Это символ глубинных желаний, которые никогда не будут удовлетворены. Некоторые события – например, романтические отношения – могут пробудить этих духов, и тогда человека охватывает ужас перед желанием настолько непостижимым, что это невыносимо. Мне сказали, что подавить в себе духов невозможно, придется научиться взаимодействовать с ними. Думаю, тот, кто тебя действительно любит, будет терпелив и пойдет с тобой навстречу твоим голодным духам, а не станет насмехаться над тобой, как это недавно было у меня. Но тем человеком движут собственные голодные духи. Он напуган больше меня, я уверена. И я люблю в нем этот страх. Потому что это говорит о его уязвимости, это нечто реальное, и для меня честь, что он настолько мне доверяет, что показался мне с этой стороны.

4/10/10

Дивные лесбиянки

В пятницу вечером по телевизору показывали «Мисс Март», бадди- / роуд-муви 2009 года. Одна из самых безвкусных, вульгарных, глупых, оскорбительных комедий, что я видела. Я не спала до двух ночи, досматривая вторую половину фильма. Самой интригующей для меня оказалась линия лесбиянок, которые подобрали на шоссе главных героев, автостопщиков Юджина и Тревора. Парни отчаянно пытаются добраться до Лос-Анджелеса, чтобы попасть в особняк Playboy. Юджин четыре года провел в коме и теперь хочет воссоединиться со своей школьной подружкой, которая стала банни-герл.

Подъезжает машина, в которой сидят две красивые малышки со славянским акцентом – Вонка и Катя. Они сообщают, что они лесбиянки и не могут оторваться друг от друга. Девушки едут в Лос-Анджелес и хотят, чтобы за руль сел кто-то из парней, а они бы «занимались любовью, отлизывали друг другу и ебались всю дорогу» на заднем сиденье. Парни соглашаются, и лесбиянки занимаются страстным сексом, пока Тревор не въезжает в столб. Катя недовольно спрашивает: «У нас проблемы? Я чуть не укусила Вонку за половые губы». К концу поездки все привыкли: парни весело болтают, в то время как лесбиянки продолжают резвиться. На въезде в Лос-Анджелес Тревор кричит: «Лесбиянки, смотрите, пальмы!» Они ни разу не обращаются к девушкам по именам.

Позднее, уже в особняке Playboy, Тревор натыкается в коридоре на лесбиянок, которые, конечно же, неистово целуются. Тревор отчаянно пытается попасть в одну из комнат, но все они заперты. Он обращается к девушкам: «Лесбиянки, помогите мне взломать замок!» Лесбиянки не хотят ему помогать, но Тревор рассказывает, что за дверью спальня и джакузи. Вонка становится на колени перед дверью с огромной замочной скважиной, высовывает свой дивный лесбийский язычок, и посасывает, и лижет замок, пока тот не щелкнет.

Лесбиянки настолько погружены во всепоглощающую инаковость желания друг к другу, что остаются невосприимчивы к мужскому взгляду. Сколько бы мужчины на них не пялились, сила их лесбийского желания ниспровергает этот взгляд, лишает его власти. Это желание естественно как погода, оно может застать их где угодно, повсюду. Это желание набрасывает на женщин защитный покров, под которым они видят лишь друг друга. Лесбийское желание наделяет Вонку сверхчеловеческой силой открывать замки языком. Чем больше эти женщины ебутся, тем сильнее они становятся; кажется, что они, со своим вампирским акцентом и упругими пухлыми губками, будут править миром. Парни обращаются к ним «Лесбиянки», потому что не смеют произносить их имена.

* * *

4/10/10

Вздрагивая от пристального взгляда

Закончив сегодняшнюю утреннюю заметку о дивном лесбийском ниспровержении мужского взгляда, я наткнулась на этот отрывок из последнего романа Джонатана Франзена «Свобода»:

За этим последовала пауза – губы приоткрыты, в глазах нахальный вызов; Люси выжидала, как будет воспринято ее присутствие – драма ее личности. Как это водится среди подобных дамочек, она полагала свою провокацию необычайно оригинальной. Кацу доводилось слышать подобные заявления, практически дословно, уже сотни раз, и теперь ему было немного неловко, что он даже не может притвориться, будто шокирован, даже из жалости к мужественному маленькому эго Люси, охваченному неуверенностью, свойственной стареющим женщинам^[2].

Из-за того, что роман переключается между несколькими точками зрения, я подумывала о том, чтобы задать его студентам, но, прочтя отрывок выше, решила – да ни за какие ебаные коврижки. Жестокость и высокомерие франзеновского восприятия женщины – рецензент подчеркивает, что Кац как персонаж наиболее близок самому Франзену, – поразительны. Женщины средних лет – такая легкая добыча, они должны ходить, потупив очи долу и свесив головы от стыда за собственную никчемность.

Вот сентиментальный образ архетипической мудрой старухи – пусть он перебьет злобное франзеновское видение. С луной, кроликом и змеей она выглядит самодостаточной, не так ли? Если тебя ублажают такие милые зверьки, зачем нужны мужчины? Когда я разговариваю со «стареющими женщинами» – гетеросексуальными женщинами, а не дивными лесбиянками, – я слышу, что некоторым хочется оказаться вне этого взгляда. Некоторым вовсе не хочется очаровывать мужчин, и оттого они чувствуют себя сильными, освобожденными, они могут направить свою либидинальную энергию на другие цели. Я сама проходила через это: ни одно желание к мужчине не сравнится с уравновешенной и сильной Доди – с какими бы мужчинами я ни общалась, я чувствовала, что всё под контролем.

Но недавно, несмотря на свое намерение никогда больше этого не делать, я связалась с гетеросексуальным парнем. Поначалу всё было круто, но расстановка сил постепенно менялась, и однажды я почувствовала, что со мной общаются как с капризным ребенком. В какой-то момент он сказал мне не намекать на свои желания, а заявлять о них вслух; и, поскольку Кевин тоже просил меня об этом, я подумала, что он говорит дело – и действительно начала прямо просить чего хочу. Большую часть времени он просто говорил нет – безо всяких объяснений, просто нет – или же остроумно парировал. Когда я сказала, что мне не по нраву такие бесцеремонные отказы, мое поведение назвали «категоричным и монархическим». Чем чаще он обращался со мной как с ребенком, тем ребячливее я становилась, и в какой-то момент на меня нахлынула ярость, подарившая мне видение Старухи: это же пиздец! Я ушла – обратно к животным, Кевину и восхитительной квирности своего писательского/художественного мира.

ШЕЛ БЫ ТЫ НАХУЙ, ДЖОНАТАН ФРАНЗЕН!!

* * *

* Публикация из сердца *

9/10/10

Напоказ

Много думала о недавнем расставании известных в нашем экспериментально-писательском пузыре поэта и поэтессы, после которого поэтесса делилась своей болью в фейсбуке и блоге. А поэт несколько недель назад обновил в фейсбуке свой статус: «Неужели это надо выставлять напоказ?» Некоторые подхватили: как мелко решать личные проблемы публично! Видимо, расставания подобны смерти, старости, безумию – их полагается скрывать от посторонних глаз. Мне бы хотелось видеть больше возвышенного, грандиозного страдания на публике. Отношения между этими поэтами были довольно публичными, так почему бы и расставанию не стать таким? Взять хотя бы стиль, в котором многие из нас пишут, и сам наш круг – граница между частным и публичным давно размылась.

Джеки Вэнг недавно опубликовала в блоге пост под заголовком «Если встречаешься с писательницей, она о тебе напишет: безжалостная честность как перформативное письмо». Никто из нашего сообщества не сказал слов правдивее. Несколько месяцев я была в отношениях с очень закрытым человеком, который жутко боялся, что я о нем напишу. У него, похоже, есть склонность к саморазрушению: он ведь читал мои тексты, о чем он думал? Мои отношения с ним имели оттенок перформанса – в том смысле, что о нем знали еще несколько человек и они с нетерпением ждали новостей. Даже те, кто знал его имя, называли его Буддистом. Друзья спрашивали меня: «Как дела с Буддистом?», «Ты собираешься переспать с Буддистом?» Им было в радость услышать о ком-то не из нашего мира. Начни я встречаться с кем-то вроде Дэвида Буука, они бы только закатили глаза. Такое они видели уже миллион раз. И именно эта вовлеченность сообщества привела к тому, что в какой-то момент Дэвид решил: «Никаких больше поэтесс!» Серьезно, кому хочется перетрахаться со всей тусовкой? Никому, кроме самой тусовки.

Буддист подогревал мой интерес своей ужасной скрытностью: например, он слал мне соблазнительные письма, переходившие все границы, но не признавался, гетеросексуал он, гей или кто. Он говорил, что это не имеет значения, а для меня, напротив, это было очень важно. В конце концов он признался, что гетеро, и моя небольшая аудитория коллег-писателей жадно смаковала эту деталь. Позже я объявила им, что у Буддиста есть партнерша – они с жадностью обсасывали и это. Затем я сообщила им, что вычитала в New York Times, что он женат! Это тоже пришлось им по вкусу. Затем он сообщил мне, что на самом деле они не женаты, он просто соврал, когда оформлял страховку. Эксклюзив! На самом деле ни один из его секретов не вызывал любопытства; это всё были банальности. Типичная изворотливость женатого изменщика. Буддизм придавал всему этому ауру таинственности, поскольку большая часть нашего онлайн-романа происходила во время его ретритов. Он был типа буддийский священник. Никогда бы не подумала, что ведущий ретрита будет сидеть в своей комнате, пить пиво и писать своей далекой подружке о том, как ему скучно и одиноко, – притом что его «партнерша» тоже на ретрите! И тем не менее я с нетерпением ждала его писем. Когда он приехал в Сан-Франциско, чтобы встретиться со мной, то отказался отвечать, каким рейсом прилетел, потому что не любит, когда люди знают, чем он занят, – моим друзьям особенно понравилась эта история. Утром в день нашей встречи он написал мне кучу странных агрессивных писем, очень неприятных. Уже вечером за ужином он объяснил, что чувствовал, будто обязан радостно предвкушать встречу со мной – а он не любит, когда его к чему-то обязывают, потому и написал. Он сказал, что ему тяжело управлять гневом. Что он печально известен своими трудными отношениями, потому что склонен замыкаться в себе. За несколько дней до его приезда я перечисляла Донне де ля Перьер его недостатки – после каждого пункта Донна восклицала: «Есть!» К концу списка мы сгибались пополам от хохота. Встретившись с ним в ресторане, я выскользнула в уборную, чтобы написать ей о своих первых впечатлениях.

Когда Буддист меня бесил, я выкладывала кусочки его писем в фейсбук. «Вот как Буддист смеется над тобой: „Твое самозабвенное сострадание достойно изумления, не так ли?“» «Вот как Буддист заканчивает оскорбительное письмо-нападку: „Да обретут все тела покой и легкость“». Люди лайкали их или оставляли комментарии. Я отправила особенно безумные отрывки из его писем знакомым писателям, чтобы узнать их мнение. Они поддерживали меня. Они говорили, что он ужасен. Они советовали избавиться от него.

Ариана Рейнс: