Вообще наследственный ген в их семье передавался весьма странным образом, который порой вводил и окружающих и их самих в замешательство. Дора была большой и статной женщиной без намёка на женственность, в то время как её дочь Валентина выросла хрупкой, кроткой, вечно льющей слёзы, и только строгое воспитание Доры смогло создать внутри Валентины твёрдую основу, благодаря которой она окончательно не захлебнулась в своих слезах после смерти мужа. И вот у неё родилась Василиса, которая должна была стать такой же миловидной, хрупкой девой с длинной русой косой. Но природа опять решила пошутить, и Васе передались бабушкины гены. Уже в пятом классе она была выше всех девочек, а о кротости и лиричности вообще можно было забыть. Возможно, она могла бы стать такой, как бабушка, или же наоборот перенять полностью характер своей матери, но юная Вася всё детство находилась посередине двух этих полюсов и, в конце концов, осознала для себя, что в принципе любые грани эмоций очень сильно портят жизнь. Поэтому решив сделать это очередным своим исследованием, она и вовсе отказалась от ярких эмоций, став сторонним наблюдателем за другими и за самой собой. Она анализировала всё, что происходило с ней, а потом просто избегала тех вещей, которые вызывали в ней неконтролируемый выброс ярких эмоций. Естественно маме Васи поведение дочери совершенно не нравилось, по ночам она даже тихо плакала, считая, что испортила жизнь дочке, упустив её воспитание. Но никакие её попытки изменить Васю не срабатывали. С годами пыл Валентины стих, она даже привыкла к своей нелюдимой дочери, которая вечно копошилась в книгах. А, когда она принесла домой золотую медаль и приглашение в престижный вуз, то и вовсе облегчённо вздохнула, осознав, что всё же в этом мире нашлось место для столь тихой девочки. Этим местом стал гуманитарный университет с кафедрой археологии. Более тихое, спокойное место сложно было придумать.

Вася же была счастлива. Она могла часами копаться в книгах, изучая тонны новой информации. А затем и вовсе уезжать надолго в какую-нибудь глушь и там, зарывшись по шею в землю, искать древние тайны. Казалось, Васе и вовсе не были нужны люди, она с легкостью забыла всех своих школьных друзей, почти все знакомые из института разъехались в поисках более престижных мест работы, где им посулили бы большое финансирование, а для этого нужно было, как следует заявить о себе. Вася же не любила лишней болтовни, ей было достаточно возможностей, которые давал университет. Поэтому она и осталась там, в роли преподавателя с возможностью выезжать на раскопки с группами студентов.

Сначала ей было нелегко наладить контакт с бушующими от гормонов молодыми умами, но потом она поняла, что всё их общение может идти по строго оговоренной схеме и вскоре даже начала получать удовольствие от общения с ребятами. Сложнее дела обстояли на личном фронте. Если об археологии Вася могла говорить часами, то отстранённые темы давались ей очень тяжело. Огромное количество работы не оставляло ей времени, чтобы уследить за новыми тенденциями, манерой общения и времяпрепровождения. Однако внешность Василисы приковывала к себе внимание. Высокая девушка с густой копной каштановых волос, доходящих практически до пояса, да и ещё, благодаря постоянным выездам на раскопки, Вася приобрела спортивную фигуру. Мужчины не могли спокойно пройти мимо такой яркой девушки, но стоило им понять, что шкала эмоций у этой красотки опустилась сильно ниже нуля, они резко исчезали не в силах растопить лёд в душе избранницы.

Вася же сама не сильно страдала от отсутствия романтики в своей жизни. По её мнению, влюблённость сильно портила восприятие действительности, но физиологические потребности у неё все же были. Да и исследовательский интерес даже к такой интимной сфере жизни у неё проснулся, что и привело её в один из вечеров к тому, чтобы запереться в кабинете своего научного преподавателя до самого утра. Учитель давно привлекал внимание Василисы, он был красив, умен, у него единственного из преподавателей в институте не было седых волос, поэтому он показался Васе идеальным кандидатом для своих исследований. А самое главное, что он был давно и долго женат и не собирался разрушать семью. Поэтому, так же как и Василиса, не вовлекал чувства в их вечерние встречи. Моральный аспект таких встреч её не сильно волновал, так как никаких притязаний на своего преподавателя она не имела, а только лишь радовалась тому, что он был счастлив в своей семье, не требуя от неё подобных подвигов.

В конце концов, Василиса построила вокруг себя идеальную систему, где никто не мог выбить её из комфортной колеи. Единственным усложняющим фактором оставалась её семья, точнее то, что от неё осталось. Бабушку она уже не видела много лет, лишь иногда в пол уха слушала рассказы матери о ней. Но мать Васи с лихвой заменила своим напором толпу родственников. Сейчас, когда Василиса уже неуклонно достигала среднего возраста, Валентина Николаевна всё больше задумывалась о внуках, но точно зная характер своей дочери, понимала, что оставив это дело на усмотрение дочери, то потискать пухлые маленькие ножки ей так и не доведётся. Поэтому не оставляла попыток свести Василису с очередным кандидатом, для этого она с упорством бетономешалки каждые выходные вызывала Васю к себе якобы по важному делу, но всегда всё заканчивалось очередными смотринами.

Вот и сейчас Василиса с тоской окинула взглядом свою небольшую квартирку, в которой так мечтала остаться в одиночестве и, закинув за спину рюкзак, вышла на лестничную клетку. Чисто из вредности она решила проигнорировать слова матери и так и осталась в походном костюме. Где-то в душе она хотела, чтобы её внешний вид сразу оттолкнул от неё потенциального мужа уже с порога, тогда бы она успела на последний автобус, чтобы вернуться обратно.

Взглянув на новенькие походные часы, которая она с особой гордостью носила на запястье, Василиса поспешила к остановке, чтобы не пропустить автобус. В итоге совершенно забыв о том, что оставила телефон дома, но времени возвращаться уже не было. Она села на единственное свободное кресло в автобусе и с нескрываемой брезгливостью громко вздохнула. Здесь сошлись все Василисины раздражители. И тесное пространство с плохой вентиляцией, и большое количество людей в неподобающей для Василисы близости, да ещё и каждый второй просто бессовестно извергал на других фонтан своих неконтролируемых эмоций. Чтобы спасти себя от надвигающейся мигрени, Вася достала из рюкзака наушники и старенький плеер. Такими штуками уже давно никто не пользовался, но она много времени проводила в местах, где интернета не было и в помине. И плеер частенько её выручил. Точнее у неё было их несколько. Один был с музыкой, второй с аудиокнигами и третий с лекциями. Сейчас выбор пал на красный плеер с музыкой, Вася включила звук на полную громкость и, закрыв глаза, постаралась представить, что вокруг неё никого нет.

Автобус трясся, поскрипывая заржавевшими деталями, но довольно бодро без пробок и лишних остановок катил в город Васиного детства. Если бы Вася хоть на секунду открыла глаза, то могла бы почувствовать даже лёгкую радость и ностальгию по родным местам. Ведь дорога была очень живописной. На дворе стояло начало сентября – бархатный сезон, в это время окружающая нас природа достигала пика своей красоты, готовясь вот-вот уступить место бордово-серой осени. Но пока солнечные лучи приятно согревали кожу, а вечера всё ещё радовали умопомрачительными закатами. Стоило лишь взглянуть в окно автобуса, и дух захватывала красота, но Вася упорно не хотела ничего замечать. Она и вовсе старалась потеряться внутри себя, чтобы тревожащие мысли не нашли её в своей же собственной голове. Каждый приезд домой выводил её из равновесия, мама смотрела на неё с надеждой, ожидая, что вот, наконец, перед ней предстанет настоящая дочь, которую она так хотела видеть. Но Вася, как и мамины ожидания, с годами не менялась, и горящий взгляд Валентины неизменно потухал уже через час общения с дочерью. Она, конечно, этого никак не показывала, всё так и щебетала о своих бесконечных делах и планах, но Вася чувствовала её досаду и ничего не могла с этим поделать. Она просто не понимала, почему если Вася принимает мир таким, какой он есть, и всех окружающих, то почему же этот самый мир в ответ не может принять её. Почему мама не может порадоваться тому, что её дочь нашла занятие по душе, что не сидит ни у кого на шее и полностью самостоятельна и независима от чьих-либо решений и ожиданий? По версии Василисы её жизнь была максимально счастливой. Но мамин взгляд постоянно вводил её в ступор. Она видела, что для мамы жизнь её дочери была похожа на хождение по краю пропасти.

Василиса в свою очередь во всём была последовательной, старалась придерживаться холодного расчёта и довольно простой логики. И самым верным решением естественно для неё было прервать всякое общение с матерью, тем самым уберечь её от постоянного разочарования, а себя от раздражения. Но чувство семейственности было в ней незыблемо. Она всегда помнила, как больно ей было, когда бабушка без объяснений бросила их, и никак не могла поступить так со своей матерью. Именно по этой причине она каждый раз тряслась в стареньком автобусе и по первому зову Валентины неслась к ней на очередное мероприятие.

Автобус въехал в город чётко по расписанию, чему Василиса была неописуемо рада, она тут же вылезла наружу, закинула рюкзак за спину и размяла затекшие от долгого сиденья ноги. Пока она пыталась унять покалывание в стопах, сама же безостановочно повторяла адрес, который ей прислала мама. Она успела открыть сообщение ровно за секунду до полной смерти своего телефона. Заметив выезжающего из-за автобуса частника, она тут же рванула к нему, опередив своих зевающих попутчиков и плюхнувшись на переднее сиденье, наспех протараторила адрес. Водитель довольно улыбнулся и сквозь зубы пробормотал сумму, которая естественно была невероятно завышена. Василиса вздохнула, понимая, что выбора у неё просто нет, и вытащила из рюкзака, помятую купюру, но перед тем, как вложить её в дрожащую руку водителя, сказала:

– Идёт, но всю поездку я хочу провести в гробовой тишине. Не хочу слышать от вас и вашего радиоприёмника ни одного слова.

Водитель недовольно буркнул, но купюру всё же взял, затем завёл мотор и, игнорируя все возможные разметки на дороге, поехал по указанному адресу. Василиса же снова упорно не хотела смотреть по сторонам, чтобы в её голове не всплывали воспоминания из детства, вместо этого вытащила из рюкзака свой ноутбук и стала дорабатывать последние записи с прошедшей поездки.

В этот раз путь занял всего двадцать минут. Как только машина остановилась Вася, словно сняла купол тишины со своей головы и, наконец, взглянула в окно. Они стояли около небольшой церквушки, которая находилась в другом конце города от дома её матери. Василиса нахмурилась, в голове возникла только одна идея, по которой Валентина могла затащить её в церковь – это обряд экзорцизма. Она уже давно считает, что её дочь либо прокляли, либо в неё вселился бес.

– Так, ты к Доре прикатила, – хмуро пробасил водитель, – Сразу бы сказала, я бы и денег не взял. На, возьми назад, – он кинул купюру на приборную панель.

Василиса удивлённо посмотрела на водителя, потом на скомканную купюру, пытаясь полностью игнорировать тот факт, что только что услышала имя бабушки.

– Я заплатила вам за работу, забирать не буду, – отрезала она и вылезла из машины.

Вася даже не успела закрыть за собой дверцу, как услышала быстрый цокот каблуков и затем знакомый до боли голос своей матери:

– Дорогая моя, – громко прокричала Валентина, практически нараспев, подбегая к дочери, но когда она достаточно далеко отбежала от стоящих рядом с ней родственников, сразу же сменила тон и начала недовольно шипеть, – Какого чёрта?

– Привет! – Вася махнула маме рукой, с удивлением заметив на ней чёрный костюм, так как обычно наряды матери были расцветки полностью совпадающими с клоунскими нарядами.

– Я тебе вторые сутки звоню, уже извелась вся. Ты окончательно переехала жить в пещеру?

– Я была на раскопках. А что вообще происходит?

– Что происходит? – Валентина даже запнулась на полуслове и тут же окинула взглядом наряд дочери, который до этого даже и не заметила из-за накатившего раздражения, – Вася, ты вообще в своём уме так приехать на похороны?

– Теперь понятно, – картинка в голове у Васи собралась воедино, – Кто умер? Видимо, человек важный, раз столько людей собралось, – она окинула брезгливым взглядом группу людей, толпящуюся у входа в церковь.