«Или, может быть, это вовсе не зов судьбы», – с усмешкой подумал он. Возможно, это зов смерти. Вот она подключается к телефонной линии, ведущей в мозг Кобро, набирает костяным пальцем его номер и шепчет: «У меня здесь, в Калифорнии, есть кое-что для тебя, Кобро. Кое-что важное, и доверить это я могу лишь тебе одному. Хочу, чтобы ты сел на свой чоппер и приехал сюда. Может быть, подбросишь мне по дороге парочку хороших драк. Я буду ждать тебя».

Да, может быть и так. Но какая, на хрен, разница между судьбой и смертью? Обе они в конце концов приведут в одну и ту же яму в земле.

Старик дрожащей рукой подтолкнул ему чашку кофе через прилавок. Кобро взглянул на него взглядом Медузы, от которого тот окаменел.

– Эй, старик, – сказал Кобро. – Я разыскиваю одно местечко. Может быть, оно где-то поблизости, а может, и нет. Это большая штуковина, по-настоящему большая. Возможно, церковь или что-то вроде того. С башнями и цветными стеклами в окнах, и еще… не знаю… похоже, что она стоит на скале. Здесь у вас ничего такого нет?

– В пресвитерианской церкви, в трех кварталах к западу, есть цветные витражи, – ответил старик. – И колокольня со шпилем. Но я не уверен.

Он пожал плечами, и вдруг его взгляд зигзагом поскакал влево. Продолжая улыбаться, Кобро начал расстегивать куртку, потому что уже почувствовал приближение тех двоих, что сидели сзади. Рука скользнула за пазуху и сжала рукоятку. Нетерпение нахлынуло на него, словно сладкий, обжигающий кокаин.

– Что ты там говорил, чувак? – спросил голос из-за спины.

Кобро обернулся. Говорливым оказался рыжеволосый, в бороде которого застряли крошки хлеба и кусочки гамбургера. Его черные, глубоко посаженные глаза уставились на лоб Кобро. Лысый байкер – он был постарше, лет около сорока – стоял сбоку от своего друга, словно прутик живой плоти рядом с пушечным ядром. Взгляд лысого типа был пустым, как будто скорость выжгла ему мозги.

– Не припомню, чтобы я что-то говорил тебе, – ответил Кобро.

– Эй, ребята, – сказал муж Милли. – Давайте без неприятностей. Я работаю здесь…

– Заткнись, на хрен!

Лысый тип говорил хрипло, словно кто-то пытался перерезать ему глотку, но отхватил только кусок голосовых связок.

– Я задал тебе вопрос, белобрысый. Послушаем, что ты скажешь.

Кобро уже почти нажал на спусковой крючок маузера, развернув его вместе с кобурой, но остановился, когда ему оставалось надавить всего на четверть унции сильней.

– Я скажу тебе, что ты услышишь, большой кусок дерьма. Ты услышишь, как на твоем лице зашкворчит пара пуль из маузера… НЕ ШЕВЕЛИСЬ!.. потому что именно этим сейчас займется мой палец. Хочешь проверить?

– Пожалуйста… – проскулил старик.

Бородатый тип несколько секунд рассматривал Кобро, а затем улыбнулся, продемонстрировав полный рот обломанных зубов. Улыбка становилась все шире, так что, казалось, еще немного – и лицо треснет.

– Обосраться можно! – прорычал он сквозь взрывы хохота. – Я понял, что это ты, как только увидел! Черт возьми, никогда не встречал никого похожего на тебя, так что я знал, что не ошибся. Ты ведь Кобро?

– Так меня называют.

Палец с крючка он пока не убирал.

– В чем дело? Ты меня не узнаешь? Ну да, я не подумал о том, что пару лет назад, после небольшого трам-пам-пам между «Ангелами» и «Охотниками за головами» во Фриско, у меня не было такой бороды и такого брюха. Я же Викинг, чувак! Не помнишь меня?

– Викинг?

Имя прозвучало в голове далекой нотой, но Кобро связал его с худым и жилистым «ангелом ада», повсюду носившим с собой клещи, которыми он выдергивал чужие зубы. А еще казалось, что Викинг способен убрать пару шестибаночных упаковок «Бада» раньше, чем ты успеешь открыть третью банку. Разумеется, Кобро помнил разборку между бойцами «Ангелов» и «Охотников за головами», потому что он был тогда восемнадцатилетним и рвался оставить свой огненный автограф в истории «Ангелов». На той заброшенной стоянке, посреди ночи, когда вокруг размахивали ножами и цепями, он отправил двух «Охотников» в преисподнюю из своего люгера, а третьему врезал по яйцам.

– Викинг? – повторил Кобро, сообразив, что готов был пустить в расход брата. – Господи, Викинг! Ты что, проглотил лошадь, дружище?

– Похоже, старина пивасик мне все-таки аукнулся, – сказал бородатый, любовно оглаживая свое пузо. – Эй, хочу познакомить тебя с моим дорожным дружбаном, Дикко Хансеном. Дикко, этот сучий альбинос может поймать пулю зубами и выстрелить ею из собственной задницы!

Он расхохотался, заливисто и громко. Кобро и Дикко обменялись рукопожатиями, обхватив своим большим пальцем большой палец другого и сдавив так, что затрещали суставы.

– Где ж тебя, господи боже в душу мать, носило? – спросил Викинг.

– Да так, мотался туда-сюда.

– Я слышал, несколько месяцев назад ты гонял с «Легионом Люцифера», а потом тебя грохнули в небольшой потасовке на Нью-Овлинской^[29] трассе.

– Не-а, это я кое-кого грохнул. Потому и свалил на время в Мексику.

Старик побледнел так, что стал похож на Кобро, и выскочил из-за стойки, трясясь от страха и надеясь, что о нем никто не вспомнит.

– Принеси еду этого парня к нам в кабинку, – крикнул ему вслед Викинг так, что старика передернуло. – Идем, братан, нам есть о чем потолковать.

Кобро уплетал свою яичницу с ветчиной, слушая рассказ Викинга. Дикко сидел рядом с Кобро, потому что его дружок занимал почти всю скамейку по другую сторону стола.

– Мы с Дикко теперь гоняем с «Машиной смерти», – объяснял Викинг. – Понимаешь, мне пришлось изменить свой вид, потому что копы вышли на охоту за моей задницей. Многие братья откололись от «Ангелов» и собрали свои клубы или подались в другие штаты. Чтоб я сдох, «Ангелы» уже не те, что прежде, Кобро! Врубись, они стали респектабельными. Носят свои сраные костюмы и собирают пожертвования для сраных сироток! Тебя бы не стошнило, если бы ты увидел, как бывшие братья лижут копам задницу? Не понимаю.

Он запрокинул бутылку и выпил до дна, громко причмокнув губами под конец.

– В старые добрые времена было клево, правда же? Сотни «Ангелов» по всей ширине трассы, и ни у кого не хватало духу проскочить мимо. И боже ж ты мой, зайти бухну́ть и снова в пу-у-уть! А эти тусовки «Ангелов» во Фриско, чувак, после которых волосы еще неделями стояли дыбом? Ох, черт!

Он открыл следующую бутылку и взялся за нее.

– Что поделаешь, времена меняются, правильно? Люди стали слишком много думать о буги-вуги и наличности, а не о том, как круто ехать во главе стаи под девяносто миль в час и чувствовать на лице славный сырой ветер. А территория? Никому нет дела до территории. Банда чикано может драться с черномазым отребьем за какой-нибудь высохший клочок голого цемента в Эл-Эй, но никто не расчищает свои земли, как это делали мы.

Он снова хлебнул пива, и капли пены заблестели в его бороде.

– Всем на все насрать. Кроме «Машины смерти», ясен пень. Там собралась хорошая компания братьев. Мы со стариной Дикко возвращаемся из пробега в Сан-Диего. Ты бы посмотрел на лица этих засранцев, когда тридцать ребят из «Машины Смерти» проехали прямо через их лагерь, разбрасывая корзины для пикника и столики ко всем чертям, и обратно. Ага, это было круто, правда, Дикко?

– Конечно круто.

– А как ты, Кобро? Что ты нам расскажешь?

– Особо нечего рассказывать, – ответил Кобро. – На какое-то время я прибился к «Ночным всадникам» в Вашингтоне, потом почувствовал дорожную лихорадку и свалил. Думаю, я успел погонять с девятью-десятью клубами, с тех пор как ушел из «Ангелов».

Викинг наклонился ближе, в глазах его мерцали тусклые пивные огоньки.

– Эй, – заговорщицки прошептал он. – А кого ты грохнул в Нью-Овлине? Что за дело там было?

– Пару «Демонов Дикси»^[30], прикончивших моего приятеля. Я убил их из милосердия.

– А как ты их убил, быстро или медленно?

Кобро ухмыльнулся:

– Первому я прострелил коленные чашечки. Потом локтевые суставы. И сбросил в могучую Миссисипи. Засранец еще немного побарахтался, как лягушка, пока не скрылся под водой. Второго я отловил в туалете на заправке. Сначала он у меня начисто вылизал унитаз, а потом – пух! – прямо ему в мотню. Кровищи было, как в болоте.

Взгляд его слегка затуманился.

– Плохо только, что он работал на копов, собирался дать показания против своих дружков-«Демонов». Все породы свиней устроили охоту на меня, начиная от ФБР и так далее. Дело случая, верно?

– Пожалуй.

Викинг откинулся назад и удовлетворенно рыгнул.

Кобро допил свой кофе, и тот забурлил у него в животе. Он чувствовал на себе взгляд Дикко, словно это была присосавшаяся к щеке пиявка.

– Викинг, – заговорил он чуть погодя. – А в Эл-Эй сейчас не творится ничего такого, что могло бы меня заинтересовать? Что-нибудь крупное? Ну, понимаешь, всякие там нелегальные делишки, или, может быть, кому-то позарез нужен стрелок не из города?

Викинг посмотрел на Дикко и покачал головой:

– Ничего такого не слышал. Ну хорошо, «Рыцари» затеяли небольшую войну с «Сатанинскими плясунами» в Ла-Хабре, но через несколько дней там все успокоится. А в чем дело?

– У меня такое ощущение, как будто что-то вот-вот прорвется.

Мелкие, как у хорька, глаза Дикко заблестели.

– Что это за ощущение? Что-то странное, дикое, как будто у тебя внутри гудит какая-то сила?

– Да, вроде того. Только оно становится все сильней, и совсем недавно мне почудилось… парни, вы случайно не знаете такого дома – он по-настоящему большой, возможно, на скале, с высокими башнями и цветными стеклами на окнах, или, может быть, это церковь?

Дикко испуганно уставился на него.

– Э-э… на скале. Высоко над Эл-Эй? Боже! Может быть, это замок?

Кобро кивнул.

Внезапно Викинг расхохотался:

– Гребаный замок? Разумеется, старина Дикко его знает! Ты говоришь про особняк Кронстина? Это там, где Дикко с кучкой придурков, у которых снесло башню от ЛСД и мескалина, устроили вечеринку и…

– Одиннадцать лет назад, – тихо проговорил Дикко. – Мы сделали это одиннадцать лет назад.

– Что вы сделали? – переспросил Кобро. – О чем ты?

– Ты хочешь попасть туда? – Глаза Дикко снова помертвели. – Зачем?

– Может быть, это не то место, куда я хочу попасть, – сказал Кобро. – Я пока не знаю. Но мне бы хотелось его увидеть. Далеко это отсюда?

– На Голливудских холмах. Но мы могли бы управиться еще до рассвета, если ты хочешь взглянуть на него. Я слышал, там кто-то поселился.

– Кто? – спросил Кобро.

«Ну и как тебе это нравится? – сказал он самому себе. – Замок, а не церковь».

Дикко пожал плечами:

– Какой-то приезжий засранец. Примерно месяц назад была статья в газете. Я сохранил ее.

– Отлично. Какого черта, мне все равно больше нечем заняться. Давайте сгоняем к этой хрени и посмотрим на нее.

Кобро вдруг загорелся этой идеей.

«Мое путешествие окончилось? – задумался он. – Или только началось?»

Кровь словно закипела в его венах.

– Погнали! – сказал Викинг и выволок свою тушу из кабинки.

III

Из мертвой синей тьмы на холмах над «Голливудской чашей» поднялись три луны. Кобро ехал слева от Дикко, следуя изгибам дороги с почти сверхъестественной уверенностью. Они хорошо посидели у Милли, хотя Викингу, ехавшему справа от Дикко на мотоцикле, хрипящем, как старый, отбегавший свое конь, приходилось через каждые две-три мили останавливаться и освобождать мочевой пузырь от выпитого пива. Теперь они втроем поднимались все выше под невероятным углом, рев моторов и хлопки глушителей разрывали тишину. Дикко резко свернул на узкую дорогу, вдоль которой стояли сотни мертвых деревьев. Потом троица продолжила подъем, а ветер завивался вокруг них, словно в водовороте.