Нечеловеческий взгляд хищника не предвещал ничего хорошего.

Интуиция настойчиво шептала, что вечер пятницы медленно накрывался медным тазом. Ничего особенного сегодня намечено не было – скромный ужин, диван и телевизор. Нет, без «Лунной любви». Я пару дней назад скачала боевик и собиралась насладиться небритым мужчиной с огромным пистолетом, который объявил войну целому миру.

Собственно, ничего странного в этом приглашении не было. Мы иногда ужинали вместе, несколько раз, когда засиживались за работой до полуночи, Ник отвозил меня домой. Но в этот раз всё было иначе.

– Мне заказать столик? – прижимая папку к груди, деловито уточнила у шефа.

– Я уже заказал, – откидываясь на спинку кресла, ответил мужчина, продолжая пристально меня рассматривать.

Зелёные глаза странно поблескивали, еще больше усиливая нервозность.

С каких это пор Н’Ери утруждал себя подобными мелочами? Может, он решил меня уволить, а на моё место взять более сговорчивую дамочку, которая будет перед ним стелиться, заглядывать в рот и восторженно вздыхать, а не закатывать глаза и ворчать. Тогда кто будет работать?

– Что-нибудь еще?

– Нет, можешь быть свободна, – ответил тот, взял кофе и отвернулся к экрану компьютера.

– Хорошо, – пробормотала в ответ и поспешила к выходу.

В приёмной, положив папку на стол, я растерянно замерла у окна, всматриваясь в город. Сумерки давно опустились на столицу. Укрытая пушистым снегом, она мерцала разноцветными огнями неспящего города, яркими лентами автострады и большими голографическими вывесками.

Шпиль «ЛайфКорп» стоял на небольшом пригорке, что делало его еще более массивным и впечатляющим. Высотку с зеркальными окнами было видно из любой части города. Её еще называли радужной, так как она меняла свой цвет в зависимости от освещения, времени суток и даже погоды.

На столе завибрировал телефон, вырывая меня из задумчивости.

Бросив взгляд на экран, сразу ответила:

– Привет.

– Ты дома? – забыв поздороваться, выпалила Дашка.

Где может быть нормальная девушка в семь часов вечера пятницы? По представлению младшей сестры и мамы – дома, готовить еду любимому мужу или жениху и преданно смотреть в глаза.

– Ещё на работе, – я вернулась к окну, продолжая наблюдать за огнями ночного города.

– А когда будешь?

На заднем плане что-то грохнуло, раздался детский смех и приглушенный мужской вопль: «Милка!»

Дашка тяжело вздохнула и рыкнула в сторону:

– Можно потише? Я разговариваю! – и уже спокойно мне: – Прости, сложный день.

– Всё нормально. Когда буду, не знаю. А что-то случилось?

Молчание, и сестра, которая как-то странно замялась, словно подбирала слова и не находила.

Сердце сжалось от тревоги. Я коснулась ладошкой гладкого стекла, чувствуя, как холод слабо покалывает на коже.

– Даш, что случилось? Родители? Ба?

– Нет, нет, – сразу тараторила Дашка и засопела в трубку. – Все живы и здоровы. Просто… мне надо с тобой поговорить. Как окажешься дома, позвони. Неважно, во сколько это будет. Я буду ждать.

– Хорошо. Но точно все здоровы?

Убрав руку, я повернулась к огромному цветку, который рос рядышком, и принялась рассеянно трогать листочки, обрывать желтые, теребя их между пальцами, пока они не осыпались вниз. Надо будет не забыть полить перед уходом, а то засохнет.

– Да, все страшно по тебе скучают. И я тоже, – снова вздох. – Вика, тебя здесь очень не хватает.

– Дашка, не пугай меня, – всерьёз забеспокоилась я.

– Прости, я не хотела тебя пугать. Ну всё, пока. А то там Женька с Милой не справляется.

– Поцелуй её за меня.

– Обязательно.

– И передай, что я помню про платье, как у принцессы из мультика.

Дашка тихо рассмеялась, каким-то особенным материнским смехом.

– Ты её совсем разбаловала.

– Для этого и нужны тетушки.

– Всё. Не буду тебя отвлекать.

И отключилась.

Я некоторое время изучала телефон, размышляя, стоит ли звонить родителям или пока нет. Еще растревожу своими вопросами, мало ли о чём Дашка хочет со мной поговорить.

В этот момент дверь в кабинет начальника открылась, являя свету самого Н’Ери.

– Готова? – спросил он, надевая пальто.

– Так до конца рабочего дня еще десять минут, – заметила я, убирая руки за спину.

Его появление было неожиданным, и я не успела нацепить маску, уж слишком встревожил звонок сестры.

– Не переживай, шеф разрешает уйти пораньше, – произнёс Ник и нахмурился. – Что-то не так?

– Всё нормально. Просто пятница.

Не поверил, снова сверкнул глазами и кивнул.

– Тогда вперёд, Измайлова. Нас ждут великие дела.

Нет, это всё мне определённо не нравится.

Глава вторая

– Ник, что тебе нужно? – в упор спросила у мужчины, нетерпеливо постукивая короткими ноготками с любимым френчем по столешнице.

Ресторан «Арабеска» входил в пятёрку лучших не только в столице, но и в стране. Находилось это пятизвёздочное заведение на последних этажах небоскреба «Эверест», который по высоте мог конкурировать со зданием «ЛайфКорп». Сами понимаете, что вид из окон был более чем шикарен, и единственное, что могло с ним соперничать, это цены в меню, которые больше походили на номера телефонов.

Первый уровень ресторана был обычным, насколько он вообще мог быть обычным для заведения подобного класса. Дорогой паркет, ручная роспись по стенам, круглые столики и белоснежные скатерти. Мягкие стулья и сверкающие люстры. Дорогая посуда из белого фарфора и хрустальные бокалы, которые мелодично звенели, соприкасаясь друг с другом. Красивые букеты на каждом столике и живая музыка. В центре ресторана был небольшой помост, где стоял белоснежный рояль, за которым сидел молодой пианист во фраке и бабочке. Туда-сюда сновали со сладкими улыбками на лицах услужливые официанты в фирменных жилетках и белоснежных рубашках.

Красиво, но обычно.

А вот второй уровень совсем другое дело. Я никогда там не была и фотографий в сети крайне мало, хозяева «Арабески» тщательно скрывали своё детище. Но слухами земля полнится, и кое-что можно было узнать. Второй уровень представлял собой десяток отдельных комнаток, которые были оформлены каждая в своём в оригинальном стиле. Мало того, у каждой комнатки был свой повар, готовящий блюда, относящиеся к строго определённой кухне. Японская, итальянская, средиземноморская, французская, мексиканская, индийская и т.д.

Еще шеф всегда водил сюда всех своих пассий. Своего рода боевое крещение на роль любовницы хищника. Я это знала, потому что сама заказывала личную комнатку для них. Вот что меня всегда интересовало, так это то, как и за какие заслуги для Ника Н’Ери всегда находилось место в любое время.

И теперь он привёл меня сюда.

Стоило призадуматься. Но в вечер пятницы анализатор из меня был никудышный.

Я глазам своим не поверила, когда Ник приобнял меня за талию и настойчиво, но мягко подтолкнул к лестнице, ведущей на второй этаж. Рука у него была горячей, и это тепло чувствовалось сквозь тонкий шифон блузки. В обморок я не упала, дрожью с ног до головы не покрылась, жар в животе не ощутила. Все эмоции, о которых взахлёб говорили девчонки на работе, прошли мимо меня, даже не задев. Ну тронул и тронул, что в этом такого. А руки у всех двуликих горячие, потому как они и не люди вовсе.

– Не останавливайся, Измайлова, – шепнул хищник, видя моё замешательство.

– Н’Ери, – пробормотала я, спиной чувствуя взгляды, которые на нас бросали не только гости ресторана, но и официанты.

«Ещё одна девчонка хищника», – читалось на их лицах, и я раздраженно фыркнула.

Как всё грустно и предсказуемо.

Комната, которую для нас снял Ник (чёрт, как же двусмысленно звучит), была во французском стиле. Светлые однотонные стены, бежевый паркетный пол, искусственно состаренная мебель, серо-бежевый диванчик и кресла с резными ножками, небольшой столик, лепнина, украшающая стены и потолок, картины в старинных рамках, зеркала, в которых отражалась моя вытянувшаяся физиономия, в углу камин, на полке которого стояли красивые золочёные подсвечники.

Свет был приглушен, создавая интимный полумрак, играла лёгкая ненавязчивая музыка, на столе горели самые настоящие свечи, бросая блики на дорогую посуду и наполняя комнату запахом воска, который причудливо сочетался с ароматом лепестков роз, что лежали прямо на полу.

– О-о-о, – прошептала я, оборачиваясь к Нику. – Это… это.

Хотелось сказать «катастрофа», но сдержалась.

– Кхм, – мужчина, который вошёл следом за мной, озадачено почесал затылок. – Перестарались.

– Ты что, решил от меня избавиться? – скрестив руки на груди, воинственно уточнила я.

– С чего ты взяла? – удивился Н’Ери, обходя меня и беря из стоящего на столе ведёрка со льдом бутылку шампанского.

Кубики льда мелодично звякнули под музыку и затихли.

– Два года назад ты мне сам сказал об этом. Никаких отношений. Никогда. Если вдруг я решу с тобой переспать, то ты, конечно, возражать не будешь, но на следующий день мне надо собрать манатки и идти на все четыре стороны. Или я что-то упустила?

– Не упустила. Только не на все четыре стороны, я обещал устроить тебя в другой отдел, – продолжая изучать этикетку, произнёс мужчина. – Хорошее шампанское. Французское.

– Не сомневаюсь. Ник, если ты решил меня уволить, то зачем такие сложности? Просто сказал бы. А то свечи, музыка, романтика…

– Измайлова, – вздохнув, покачал головой Н’Ери. – Не усложняй. Садись. Сейчас принесут заказ, и мы всё обсудим.

– Ты уже и заказ сделал, – произнесла в ответ, но в кресло села.

Попыталась вспомнить, что сегодня ела кроме антистрессовой шоколадки. Утром был чёрный кофе. Всего глоток, больше я не осилила. Дома закончилось молоко, и горький напиток был совсем не в радость. Еще был бутерброд, который я наспех проглотила, пытаясь влезть в узкие сапожки и не упасть, прыгая на одной ноге и зажимая сумку с документами под мышкой. Так спешила, что даже водой не запила, и поэтому завтрак комом стоял у горла, вызывая тошноту, которая еще больше подкатывала в душном вагоне метро. Никогда не радовалась так свежему воздуху, как этим утром, выбравшись на поверхность. Да и погода была отличной – лёгкий морозец и хлопья снега, падающие с неба.

Был обед, состоящий из салата, щедро приправленного майонезом, и пирожка. Салат я не доела, слишком жирно, а вот пирожок слопала, запив большой кружкой чая, рассеянно слушая болтовню подружек.

Живот заурчал, напоминая, что поесть нормально не мешало бы. Тем более в таком заведении, когда за тебя платит шеф.

– Тебе понравится, – присаживаясь напротив, ответил он, и глаза опасно блеснули в свете камина.

– Лягушачьи лапки будешь есть сам, – на всякий случай предупредила я.

Есть, конечно, хотелось, но не до такой степени.

– Я заказал кое-что повкуснее.

Музыка, романтичная обстановка – это нервировало и заставляло всё время быть настороже. Еще и шеф улыбался так, что у меня внутри всё сжималось от ощущения надвигающейся беды.

Официант, высокий молодой человек совершенно обычной наружности с радушной улыбкой на губах, перед тем как войти, постучал и дождался разрешения. Я сначала не поняла зачем, а потом догадалась. Диванчик-то мягкий, удобный, мало ли чем гости тут занимались в потёмках в окружении лепестков и свечей.

Пока я приходила в себя от осознания всей компрометирующей ситуации, официант поставил перед каждым широкое блюдо, на котором одиноко возвышалось произведение искусства – кусочек мяса, зелень, три кружочка картофеля, ярко-зелёные стебельки спаржи и много соуса насыщенного винного цвета, который был красиво размазан по тарелке.

Пахло вкусно.

Молодой человек тем временем открыл шампанское – от лёгкого хлопка сердце замерло на мгновение – и разлил по высоким изящным бокалам.