Дереку никогда в голову не приходило, что Райтэн разбирается в моде; как не приходило и то, что тот может вести себя в соответствии с правилами этикета. С опозданием он осознал, что Райтэн, в самом деле, должен был уметь и правильно одеваться, и правильно подавать себя – он всё-таки воспитывался как наследник правителя Аньтье! Другое дело, что Дерек впервые видел его в этом амплуа: во всех без исключения иных ситуациях, даже при общении с правителями Брейлина или Кармидера, Райтэн был одинаково небрежен и безалаберен.

Пытаясь справиться со смущением, Дерек заставил себя вникнуть в суть конфликта. Претензии Магрэнь, очевидно, касались того периода, когда Этрэн был вынужден сменить свой торговый путь и отправиться не в Ньон и Даркию, а в Райанци. Как следствие, Райтэну было неоткуда взять ньонские благовония, которые Магрэнь у него скупала не первый год.

Меж тем, увидев, что собеседник совсем закипел, Магрэнь осторожно поставила чашечку на столик, всплеснула руками, аккуратно встала, подошла к Райтэну, положила ладонь ему на плечо и успокаивающим голосом произнесла:

– Ну, ну, Райти, не громыхай!

У неё была иногда немного раздражающая манера обходиться с каждым мужчиной так, словно он был её старым любовником.

Дерек подобрался, разрушив скопированную у друга небрежную позу.

«Сейчас рванёт!» – уверенно предсказал он, поскольку Райтэн, определённо, теперь должен был прийти в бешенство.

Однако, к глубочайшему удивлению Дерека, не рвануло.

Посмотрев на Магрэнь слегка укоризненно, Райтэн ничего не сказал, тихо сел и схватился за свою чашку.

Подарив ему лёгкую улыбку, Магрэнь вернулась на своё место – странным путём, пройдя не перед камином, как она сделала это до, а за софой. Удивлённый Дерек почувствовал, как, проходя за его спиной, она слегка коснулась рукой его плеча – кажется, случайно. Затем, обогнув софу, она вернулась в своё кресло и уже оттуда недовольно продолжила:

– И тем не менее, из-за тебя я влипла в этот кабальный контракт!

Не получив благовоний по привычному морскому пути, она стала искать сухопутных поставщиков – и нашла лишь одного, который был готов продавать их только при условии заключения контракта, в соответствии с которым Магрэнь обязалась закупать ньонские благовония исключительно у него в течение следующих пяти лет.

Райтэн возвёл глаза к потолку, бросил на Дерека ещё один недовольный взгляд, собрал остатки терпения по закромам своей психики и процедил:

– Да-да, именно поэтому ты ещё три года не сможешь ничего у меня закупать, я помню.

– Помнишь? – с милой улыбкой, за которой почти не скрывался хищный оскал, переспросила она, делая глоток. – Я должна была убедиться, что да! Знаешь ли, твоё сегодняшнее появление заставило меня сомневаться в этом!

Дерек, с некоторым интересом следивший за этой перепалкой, уловил в её голосе возмущение, суть которого не сумел разгадать. А вот Райтэн, очевидно, был в теме, потому что, отставив чашку, с раздражением заявил:

– Да не собираюсь я тебе ничего предлагать!..

– Вот и славненько! – выбирая в вазочке мармеладку, заключила Магрэнь. – Не желаю связываться с Михаром, знаешь ли!

Ещё год назад, столкнувшись с условиями её нового контракта, Райтэн вполне логично предложил сбыть ей различные благовония втёмную, чтобы она торговала ими из-под полы. И, хотя Магрэнь не прочь была порой взять на реализацию контрабандный товар, в этот раз она категорически отказалась: у господина Михара, с коим она теперь сотрудничала, репутация была довольно суровая, и дразнить его подобными выходками она посчитала опасным.

Райтэн досадливо поморщился. Он тоже не любил связываться с Михаром.

Разговор на некоторое время заглох. Все пили чай. Потом Магрэнь, у которой было ещё полным-полно планов на сегодняшний день, не дождавшись новых развлечений, решила поторопить дело и капризно протянула:

– Ты мог бы заметить, между прочим, что у меня траур.

Райтэн мрачно смерил взглядом её наряд и язвительно переспросил:

– Каким образом? Ты по жизни в чёрном ходишь!

Магрэнь прыснула; видимо, причина её траура не очень-то испортила её настроение.

– Я не надушена! – пафосно возвестила она, имея в виду, что именно это обстоятельство должно было несомненно указать на глубину её скорби.

Хмыкнув, Райтэн вскочил, нагнулся к ней и, действительно, понюхал.

– В самом деле, – возвратился он на своё место, – было большим упущением с моей стороны не заметить этот намёк.

Поскольку Магрэнь являлась владелицей парфюмерного предприятия, она имела глубокую слабость к символике запахов. Те, кто знал её достаточно давно, прекрасно считывали, в каком настроении она находится и какие намерения имеет – в зависимости от того, чем именно от неё пахло. Райтэн неплохо ориентировался в системе этих её тайных знаков, но из-за раздражения совершенно позабыл обратить на них внимание.

Бросив на Райтэна выразительный взгляд, Магрэнь отметила:

– Ты и вообще сегодня слабо понимаешь намёки, дорогой.

Ответом ей был мрачный взгляд.

Спустя три секунды он всё-таки сообразил.

– Отец?

Она кивнула.

Её отец тоже был коммерсантом – торговал специями – и теперь его дело перешло к ней.

Откинувшись на спинку софы, Райтэн запихнул руки в карманы и довольным тоном протянул:

– Госпожа Ринар!..

Та оперлась локтем на ручку кресла, а виском – на пальцы, и в той же тональности протянула в ответ:

– Господин Тогнар!..

Прищурившись, Райтэн принялся деловито перечислять:

– Ньонские, либерийские, джотандские, даркийские…

– Стой, стой! – замахала на него руками Магрэнь.

Бодро встав, она направилась к столику и вернулась с бумагой, чернильным прибором и принесёнными из библиотеки книгами:

– Давай-ка сразу конкретику, дорогой! – велела она, подавая ему свою ношу. Затем принялась раскрывать свои книги на сделанных закладках. – Что из этого у тебя есть?

Задумавшись, Райтэн принялся вчитываться и что-то записывать. Затем, наконец припомнив, что пришёл не один, придвинул пару книг Дереку со словами:

– Посмотри, что у нас с этими специями?..

– Как будто я знаю, что у тебя там со специями! – недовольно пробурчал Дерек, но книги взял и тоже стал что-то выписывать.

Соответствующие таблицы он, в самом деле, когда-то помогал другу заполнять, но помнил их, по правде говоря, не совсем чётко.

Магрэнь с минутку поразглядывала их за работой, попивая чай. Она любила загадки, а спутник Райтэна, определённо, был в её глазах загадкой.

Среди анжельцев блондины встречались, пусть и довольно редко. Произношение тоже не слишком-то выдавало в Дереке иностранца – в Анджелии было великое множество диалектов – так что для новых знакомцев он вполне сходил за коренного анжельца.

Магрэнь, определённо, смутили его татуировки, которые слегка виднелись из-под манжет – а сейчас, когда он чуть засучил рукава, работая с записями, они стали ещё лучше видны. Зачем бы коренному анжельцу понадобились джотандские ритуальные татуировки – было не очевидно.

Среди джотанцев, правда, тоже встречались блондины – в северных краях. Но обычно джотанцы были людьми высокими и плечистыми, и субтильный Дерек не очень-то подходил под такой типаж. Что, впрочем, не исключало самой вероятности; однако то, каким образом Райтэн разделил между ними книги, было косвенным свидетельством того, что Дерек всё же не джотандец – поскольку джотандскую Райтэн загрёб себе.

«Ниийец или даркиец?» – слегка наклонив голову и наблюдая за гостем, размышляла Магрэнь.

Вероятности, на её вкус, были равновеликими, так что требовалось провести эксперимент, который подтвердит или опровергнет хотя бы одну из них.

План созрел в её голове мгновенно.

– Дерри, – мягко улыбнулась она, – а зачем тебе джотандские татуировки?

Дерек непроизвольно вздрогнул – даркийской версией сокращения его в последний раз звали ещё родители – и поднял на Магрэнь донельзя удивлённый взгляд. Непонятно, что смутило его больше – то, что она обратилась к нему столь фамильярно, или то, что она сделала это на даркийский манер.

«Даркиец», – сама себе довольно кивнула Магрэнь.

Отвлекшись от записей, Райтэн досадливо вздохнул, потом взглянул новыми глазами на книгу, которую держал в руках, для проверки зыркнул, что он там сунул другу – естественно, даркийскую и ньонскую, – выругался сквозь зубы, пронзительно посмотрел на Магрэнь и язвительно переспросил:

– Скажи, женщина, нам вообще имеет смысл что-то отсюда выписывать? – заподозрив её в том, что вся затея с записями была организована лишь для того, чтобы выяснить национальность Дерека.

– Удачно совпало, – с тёплой улыбкой открестилась та и, поскольку настроение её сделалось весьма благостным, расщедрилась на подробности: – Я не знала о татуировках, когда их брала.

– То, как устроены твои мозги, меня пугает, – сдержанно отметил Райтэн и вернулся к записям.

Выражение лица Магрэнь сделалось просто неприлично довольным.

Дерек хмыкнул. Саму интригу он прошляпил, но по результатам её понял, в чём была суть. Хватка новой знакомой его позабавила, а то, как быстро она просчитала вероятности и нашла способы их разграничить, вызвало уважение.

– Райтэну проспорил, – закрыл первоначальный вопрос он, возвращаясь к записям.

Магрэнь сделала ещё глоточек.

«Даркийская религия запрещает татуировки», – припомнила она.

Загадка сделалась ещё интереснее.

Способ быстро проверить, каковы религиозные убеждения Дерека, ей в голову не приходил, и она подумала, что дело это было бы интересно выкопать. Уже сам тот факт, что Райтэн умудрился обзавестись братом, вызывал в ней глубокое любопытство: такой выбор явно свидетельствовал, что перед ней человек неординарный.

Заурядностями Райтэн никогда не интересовался.

Пока Магрэнь размышляла, её гости, наконец, закончили. Райтэн бегло посмотрел заметки Дерека, сделал в них пару правок и пододвинул бумаги хозяйке.

– Ну что ж, – мило объявила она, пожимая ему руку, – вот мы и снова торговые партнёры! – и с тихим удовольствием рассмеялась этому обстоятельству.

– Да вот уж, – неожиданно мягко согласился Райтэн, и губы его, к большому удивлению Дерека, тронула улыбка почти сентиментальная.

Находиться вне этих переглядок оказалось весьма обидно. Хотя обычно Дерека совсем не задевало, если Райтэн играл в переговорах главную партию, теперь в нём зашевелилось чувство, смутно похожее на ревность. Дереку захотелось, чтобы его Магрэнь тоже воспринимала как партнёра, а не как болтающегося при Райтэне приятеля.

Кашлянув – привлекать к себе внимание оказалось весьма неловко – он предложил:

– Каменного угля, мадам?

– О! – обернулась к нему Магрэнь, и во взгляде её отчётливо читалась заинтересованность. – А разве он не дымит?.. – с живым любопытством поинтересовалась она, и этот её набивший Дереку оскомину вопрос показался в этот раз не таким уж и дурацким.

Потому что обычно его потенциальные клиенты окрашивали это восклицание возмущением: мол, что за дурь вы нам предлагаете? Магрэнь же задала свой вопрос так, как будто была уверена, что собеседник знает о каменном угле нечто, чего не знает она, и как будто ей в самом деле было интересно услышать, наконец, мнение специалиста.

– Ни в коем случае! – Дерек подался вперёд, совершенно не заботясь уже о том, правильно ли он распоряжается своими ногами и руками. – Мы же его коксуем!

Заинтересованность Магрэнь возросла многократно; она умело оживляла дальнейший монолог Дерека своевременными вопросами и восклицаниями вроде: «Да это же такая экономия!» и «Кто бы мог подумать, что прогресс шагнул так далеко!»

Довольный Райтэн наблюдал за ними, попивая чай. Довольство его относилось, разумеется, не столько к договору по специям – хотя это и оказалось весьма приятным бонусом – сколько к оживлённости Дерека. Именно на такой эффект он и рассчитывал, приводя друга сюда.