– Я расскажу, как было дело! – прохрипел он. – Сначала ты слил моих подручных, что занимались разменом валюты. Потом ты пришёл ко мне в казино, навёл там шороху и взбаламутил клиентов. Многие после этого перестали его посещать. Но тебе показалось этого мало. Ты устроился на фабрику, где работала моя дочь. Втёрся к ней в доверие. Пришел ко мне домой… Трахнул ее, с-сука!.. А потом она погибла… Не правда ли, очень странное совпадение? Кто ты, бл*дь, такой?! Какого хрена прицепился к моей семье, тварь?!

Тут я совсем офигел. Оказывается, главным злодеем во всей этой Новоульяновской истории был не Гоша Индия, а молодой комсомолец Петров. По отдельности все эти факты можно было считать простым совпадением. Но если сложить в пазл… То получается, что я пытался прищемить хвост Гоше, но, не добравшись до него, придушил его дочь. Звучит очень убедительно. Я бы на его месте в этом не сомневался. Но есть одно “но”… Очень веское. Не знаю, послушает ли меня обезумевший от горя отец. Попробую…

– Ты думаешь, вчерашний школьник может провернуть такое? – начал я издалека. – С валютчиками мне повезло, что остался жив, случайно на них напоролся, но меня они ранили. На фабрику я попал по совету соседки, без разряда и образования особо вариантов не было. И Зину не я выбрал. Скорее, наоборот… А в твоём чертовом казино мой друг проигрался. Твои бандерлоги его на проценты посадили и избить хотели, и мне пришлось вмешаться. Слишком многого ты ждешь от обыкновенного комсомольца. Такая сложная схема ему не под силу.

– Все так, но ты не простой школьник, – прошипел Гоша. – Ты думаешь, я не знаю, кто ты такой?

Я насторожился. Вечер полон удивлений и открытий. Неужели он знает, что я из будущего? Нет. Не может быть…

– И кто же? – спросил я, но такого ответа никак не ожидал.

– Ты сын своего отца. Яблоко от яблони… Ты такой же, как он. Даже хуже. Умеешь притворяться. Казаться слабым. Выжидаешь момент и бьешь первым…

Епрст-э! Я просто охренел от такого поворота… Гоша знал моего отца?! Мать никогда про него не рассказывала. Избегала любых разговоров о нём. Удивительное дело – в доме не было ни одной семейной (а тем более его личной) фотографии.

Я все шкафы перерыл. Ни одного документа, именной квитанции из химчистки или чего-то подобного. И самое интересное – никто из соседей его не вспоминал. А на мои завуалированные вопросы лишь пожимали плечами. Призрак, а не отец. С нами он не жил, и вскоре мне стало на него пофиг. Я успокоился и выкинул его из головы. А похоже, что зря…

– Я не помню своего отца, – проговорил я, надеясь, что Гоша что-то прояснит.

Но тот лишь презрительно фыркнул.

– Но есть еще кое-что важное. Твоя дочь – не единственная жертва… – я смотрел Гоше прямо в глаза, пытаясь до него достучаться. – Нашли еще одну девушку. Она погибла раньше. Примерно месяц назад. Молодая, стройная. Как Зина. Ее задушили. Тоже в чаще, но не в парке, а в лесополосе на седьмом километре. Сегодня только обнаружили грибники. Тоже скажешь, я её убил?

– Мне насрать на эту девку! – рявкнул катала.

– А на убийцу? Почерк схожий. Скажи, много на твоей памяти в Новоульяновске было задушено молодых девушек? Просто так… Не чтобы изнасиловать и ограбить? Чувствуешь связь между этими смертями? Она очевидна.

– Три.

– Что – три? – я непонимающе уставился на Гошу.

– Если считать Зину, то она третья… – тихо пробормотал Гоша.

– Как третья? – опешил я. – Вторая же?

– Год назад нашли первую, задушена на набережной была. Ее тогда чуть на моих ребят не повесили.

Вот черт! А я даже и не знал. Хотя откуда я мог знать, ведь здесь меньше полугода нахожусь. Но память реципиента должна была скормить мне эту информацию. Почему Петров об этом не помнил? Странно. Хотя что же тут странного. Мальчик он был тихий и домашний, газет не читал, телевизор не смотрел. Мог и не знать. Да в полумиллионном городе убийство – явление не редкое.

В семидесятые убийств, конечно, было поменьше, раза в два примерно, точной статистики я не знал. Такая информация сейчас запечатывалась грифом “Секретно”, но убийства случались. И из этого не стремились сделать хайп. Пресса не желтая была, а красная. Цензура четко работала, и СМИ не нагнетали негатив и треш по поводу и без повода, и новости люди смотреть не боялись.

– Про третью жертву не слышал, – сказал я. – А Зину и неизвестную девушку, уверен, убил один и тот же человек.

– Так, может, это был ты? – не унимался Индия.

– Какой мотив тогда?

– Не знаю, – замотал головой Гоша. – Гладко кроешь, Курсант. Думаешь, я тебе поверю? Завтра с тобой разберусь. Свою последнюю ночь ты проведешь в подвале. Заберите его!

Гоша крикнул громко, чтобы подручные за стенкой услышали. Дверь распахнулась, и в комнату снова ввалились два головореза, подхватили меня под связанные руки и куда-то поволокли.

Глава 2

Меня вывели во двор. Мешок больше на голову не надевали. Это плохо. Значит, Гоша определился со своими планами на меня. И они не в мою пользу.

Просторное подворье было огорожено высоченным забором из красного кирпича. Внутри все стандартно: беседка, неработающий сейчас фонтанчик, подстриженные кустики с уже пожухлой листвой, отсыпные дорожки. Дача напоминала генеральскую.

Я вертел головой не из праздного любопытства. Запоминал обстановку и прокручивал в мозгу варианты побега. Если садануть одному ногой в колено (попытаться сустав надломить), второму локтем диафрагму выключить, то можно попробовать дать деру. Но со связанными руками далеко не убежишь. Двухметровый забор никто не отменял. К тому же колено разбить сходу не так просто. Попасть надо точно и сильно.

– Шевелись давай! – чувствительный тычок в спину придал мне ускорение и вывел из размышлений.

Меня подтолкнули к неказистому строению, примыкавшему к дому. Кирпичная коробка напоминала вход в бункер. Железная дверь с массивным навесным замком свидетельствовала о том, что подвал иногда использовался, как тюремная камера.

Настроение моё совсем упало. Я надеялся на ветхий погреб, а из такого укрепления фиг смоешься. Скрежетнула дверь, и меня грубо втолкнули внутрь. Я чуть не споткнулся на ступеньках, что уходили вниз, в черноту. Пахнуло сыростью, плесенью и могильным холодом.

Бух! – за мной хлопнула дверь. Лязгнул замок. Я осторожно спустился вниз. Кромешная тьма, как у Тайсона в одном месте. Нужно обследовать “камеру”.

Спустился. Пол, по ощущениям, твёрдый – очевидно, залит бетоном. Выставив вперёд связанные руки, я наткнулся на полки с нагромождением пузатых стеклянных банок. Разносолы, скорее всего. Как и положено в подвале…

Взял одну банку и швырнул на пол. Ноги обдала холодная жижа. Звон осколков в замкнутом помещении показался оглушительным.

Я наклонился и пошарил по полу. Черт! Что-то ощутимо кольнуло. Палец защипало, порезал-таки. Вот и подходящий осколок. Взял его в руки, ощупал и нашел подходящий острый край.

Изловчившись, стал пилить веревку. Несколько раз царапнул запястье. Надо поаккуратнее, вены близко.

Через несколько минут мучений освободил руки. Есть! С облегчением растер кожу и пошел дальше на разведку.

Чуть не треснулся головой о что-то твердое. Поводил руками впереди себя. Что-то, похожее на стеллаж. Потрогал. Как же плохо быть незрячим.

Рама из железного уголка. Полки дощатые. На полках опять банки. А Гоша запасливый!

Смел одним махом банки. Грохот и звон вновь ударили по ушам. Ноги хлюпали в содержимом разбитых банок. Ощупал стеллаж – рама крепится на железный штырь. Уцепился за него и попробовал расшатать. Прут заскрежетал и немного поддался. Сырая кирпичная кладка стены начала крошиться. Сантиметр за сантиметром штырь двигался.

Пыхтел минут двадцать. Получилось. В руках оказался стальной крюк с острым концом.

Наощупь, распинывая осколки и соленья, поднялся по ступенькам к двери. Между стальным полотном и дверным проёмом небольшой зазор. Я прикинул примерно, где расположен замок, и стал ковырять кирпичную обвязку. Удалось извлечь один кирпич. Потом второй. Выдохся. Сел на холодный бетон и отдышался.

Полночи я крошил кирпичную кладку. Подвал оказался старым и отсыревшим, и кирпич понемногу сдавался. Наконец, удалось добраться до засова. Только бы никто не услышал.

Щель расширилась. Вот и засов с замком. Продел в его проушину штырь. Навалился всем телом. Металл натужно заскрипел, но не поддался. Я снова отдышался и даванул со всей дури. Дзинь! Вырвал замок с корнем. Слышно было, как он брякнулся о землю. Есть!

Осторожно приоткрыл дверь. По сравнению с кромешной тьмой, на улице показалось светло. Прохладный ночной воздух приятно наполнил легкие. После затхлого подвала в нём чувствовался вкус надежды и свободы. Но расслабляться рано.

Я стиснул в руках стальной крюк и стал пробираться к забору. Перемахну через кирпичную преграду и смоюсь.

Огромный дом смотрел на меня черными глазницами окон. Свет горел только на крыльце, остальной двор погряз в черноте ночи.

Надеюсь, собак у Гоши нет. Повезло мне, что он не выставил охрану возле подвала. Золотое правило – узника всегда должны охранять, даже если он заперт и пристегнут наручниками к батарее. Но Гоша – катала, а не матерый бандит. Пренебрег правилом. Да и девяностые еще не наступили…

Шаг, второй, третий… Мягкой поступью кота я вышел на дорожку и замер – в беседке чернел чей-то силуэт. Неприятный холодок обдал спину. Твою мать! Там явно кто-то сидит…

Я стоял и не шевелился. Вглядывался в черноту, будто надеялся, что силуэт растворится. Почему он не шевелится? Не слышал, как я ковырял дверь подвала? Если полезу через забор, неизвестный явно меня заметит и поднимет тревогу.

Я повертел в руках крюк. Что ж… Придётся пойти на крайние меры. Я крался к беседке, как лев к антилопе. Даже дыхание задержал. Сердце стучало слишком громко. Казалось, что его слышно на весь двор. Надеюсь, у добычи нет пистолета…

Шаг, другой… Под ногами предательски скрежетнули камешки. Я вновь замер. Дьявол! Пригляделся. Человек (теперь я отчетливо видел его спину) не шелохнулся. Странно…

Вытер рукавом пот со лба. На улице прохладно, но от напряжения я буквально взмок.

Еще несколько шагов получилось сделать бесшумно. Вот уже до неизвестного осталась пара-тройка метров. И тут я узнал его. Спиной ко мне и к открытой стене беседки сидел человек в знакомом ворсистом халате. В одной руке он держал бокал. В другой тлеющую сигарету. Гоша Индия заливал свое горе.

Я перехватил крюк поудобнее, целясь острием ему в затылок. У меня будет только один удар. Иначе на крики сбегутся его гориллы. Задержал дыхание и осторожно переставил ногу.

– Ты правда хочешь это сделать? – спокойный голос Гоши пронзил, словно током.

Я вздрогнул и встал, как вкопанный.

– Ты хочешь меня убить? – продолжил он, не оборачиваясь, отхлебнул из бокала и лишь после этого повернулся ко мне.

В его потухшем взгляде читалась смертельная усталость. Лицо, казалось, еще больше осунулось, а черты заострились. Как у мертвеца.

– Ты не оставил мне выбора, – я стискивал пальцами крюк, готовый в любой момент кинуться на него.

Но меня останавливал его спокойный тон и безразличное выражение лица. Что за игру он затеял со мной? Какого хрена не зовёт охрану? Получается, он слышал, как я к нему подбираюсь. Пистолета у него не видно.

Гоша наполнил бокал из квадратной бутылки и протянул мне.

– Ты её хорошо знал? Выпей…

Я подошел ближе, крюк держал наготове, захватив его одной рукой. Вторую протянул и осторожно взял бокал. Гоша снова хлебнул, на этот раз из горла бутылки.

Я поцедил немного напитка, не сводя глаз с противника. Первоклассный вискарь. Даже молодую и непривычную к крепкому алкоголю глотку не обжег. По жилам разлилось приятное тепло.

– Я хорошо знал Зину… – отпил немного еще, косясь на Гошу и следя за каждым его движением.