– Конечно, пришла. Тебе ведь плохо. Мне-то уже хорошо, а тебе ещё нет. Это неправильно! – Бася с некоторым усилием взобралась вверх, дошла до Иры, совсем затерявшейся на двуспальной кровати, и устроилась у неё под боком.

– Фрррр, сколько тут одиночества, – она понюхала воздух. – И бессонница ещё… Что? Бросили тебя? И меня тоже! Только ты меня взяла и спасла, а теперь я тебя спасу. Лучше кошек никто не прогоняет одиночество. Оно нас не выносит, знаешь ли. Закон такой! А бессонницу мы сейчас уговорим, – она поёрзала, поуютнее устраиваясь на кровати, умостила брюшко в уютной одеяльной складке и замурлыкала, привалившись к Ире.

– Тихо-тихо на мягких лапах, тихо-тихо шаги не слышим, мы пойдём за твоими снами, по ветвям и до самой крыши, а на крышах, нагретых в полдень, спят слова, что людьми позабыты, о заботе, любви и долге, о сердцах, что друг другу открыты. Ветер будет гудеть по трубам, огоньки по окошкам гаснуть, ты и я – мы теперь подруги, нам с тобой ничего не страшно. Мы вернёмся домой бок о бок, сны слетелись, вокруг кружатся, ты со мною, и я с тобою, надо только друг друга держаться.

Бася смотрела, как закрываются глаза у её хозяйки. Настоящей хозяйки, она это сразу поняла, как только увидела её взгляд. Кошка изо всех сил ждала её всё это время! Правда, уже опасалась, что не дождётся. Жизни оставалось всё меньше и меньше, словно её уносила прочь толпа лютей, бубнящих «Всех не спасти». Бася отлично это слышала и страшно боялась этих слов. Зато теперь можно не бояться уже ничего! Она дома. Тут никто не обидит ни её, ни котят, которые скоро захотят увидеть свет.

Семья Ирины увеличилась ещё больше уже на следующую ночь. Бася родила котика и кошечку.

– Мам, я тебя очень прошу! Давай оставим котика? Ну, пожалуйста! – ныл Костик. Он глаз не спускал с рыжего толстенького котика, упоённо сосущего молоко.

– Нет. Мамочка, не слушай его! Давай маленькую кошечку оставим, – чуть не плакала Аня, которой приглянулась черная как уголёк малышка.

Ира, покосилась на счастливую Басю и улыбнулась. – А давайте! – она могла бы поклясться, что кошка улыбнулась ей в ответ! Словно, была абсолютно уверена в хозяйке.

– Так кого? – удивились дети.

– Всех оставляем! И кошку, и котят! Они достаточно натерпелись, без нас, – отважно решила Ира и тут же поняла, что решила правильно. Бывают такие моменты, когда от принятого решения теплеет на душе и холодный панцирь, мешавший дышать, сваливается, и бессильно крошится под ногами. Вот именно так она себя и чувствовала.

– А мы достаточно натерпелись без них! – подумала она, глядя на счастливых детей. – Кто бы знал, что для того, чтобы не выть ночами, не рыдать и не предаваться отчаянию, нужна всего-навсего одна кошка и два котёнка!

Она смотрела на полную коробку счастья и всё вспоминала слова мужа…

– Да, невозможно спасти всех! Но если спасти хоть одного, то этих неспасённых уже меньше, а счастливых – больше. Только не на одного, а на двух… Это не только для спасённого хорошо! Для тебя это, получается, тоже счастье!

Ирины родители, приехавшие в выходные навестить дочь и внуков, были поражены, увидав улыбающуюся Ирину.

– Иришь, он вернулся? – осторожно уточнила её мама.

– Кто?

– Ну, Коля? Он всё осознал, да? Осознал и решил вернуться?

– Понятия не имею, – равнодушно махнула рукой Ира. Ей как-то без разницы стало, что там осознаёт её бывший муж.

– Ааа… А что же ты такая… Радостная?

– Мам, я завела трёх кошек и нам хорошо!

– Если бы я знала, что тебе для счастья нужны кошки, я бы тебе десяток принесла! – расплакалась от облегчения её мама, которая в последнее время очень боялась за дочку, совершенно потерявшуюся в своей беде.

– Ну, показывай свои таблетки от депрессии! – Ирин отец кошек любил, так что тоже дочь поддержал. – Ой, какие славные! А чего это он делает? Надо же, такая кроха, а уже зевает! – умилялся он над коробкой «таблеток от депрессии».

Ночью Ира сидела на кухне с Басей, которая выбралась из ящика немножко передохнуть, а заодно и хозяйке компанию составить. Хозяйка грела ладони о кружку с чаем и всё думала о том, что не можем мы спасти или осчастливить всех, да и не надо, не по силам это нам. Но сделать то, что можешь – это же не так сложно, да и не страшно.

– Казалось бы… Всего-то одна кошка, а такое сокровище, тепло и радость! И Анюта ночью от кошмаров не просыпается, и Костик перестал выглядеть, как заведенная до предела пружина, а про меня и говорить-то нечего! Словно отрезало все слёзы и трагедии, которые я себе устраивала в последнее время. Да, бывает всякое, было да прошло… Ты, живи теперь сам как можешь, не помогай никому, не делай никого счастливым, раз уж так тебе лучше, да удобнее. Бог с тобой! Спасибо, что был, да вовремя ушел! Вовремя! – последнее слово она произнесла вслух. – Конечно, вовремя, иначе я бы не успела понять, кого мне надо было спасти!

Развод по плану

Развод шел по плану! Хорошо шел, как положено. Сначала Андрей и Марина поняли, что поторопились жениться, потом осознали, что друг друга не понимают, раздражают, сильно раздражают. Раздражение искрилось в воздухе, текло из крана вместо воды, зависало в кухне и шуршало занавесками, поскрипывало новыми стульями и хлопало дверцей холодильника. Оно размножалось делением в геометрической прогрессии и полностью захватило этот дом. Люди и не заметили, что перестали думать друг о друге без этого уже привычного спутника своего существования. Затем они стали тихо друг друга ненавидеть, так, что даже мысли друг о друге вызывали гнев, а в апофеозе ненависть перешла в громкую стадию.

– Я просила тебя не курить? Я миллион раз просила! У меня всё провоняло проклятым твоим куревом! Меня тошнит от этого запаха, от тебя! – кричала Марина.

– Да я успокоиться могу только с сигаретой! Я же захожу домой и будто на фронт попадаю! Словно в окопы! Меня выворачивает от одного твоего визга! Хоть бы немного помолчала! – не оставался в долгу Андрей.

Они хлопали дверями, отчего вокруг этих самых дверей рождались тёмные, невидимые их зрению вихорьки, которые вливались в полноводный поток гнева, омывающий их дом. Они кричали друг на друга, стараясь ранить побольнее, ткнуть в самые-самые уязвимые места. Эти тайные уязвимости нипочём не найти чужим людям, близкие их безошибочно угадывают и оберегают. А бывшие близкие, ставшие ненавидящими, беззастенчиво бьют в них изо всех орудий.

– Всё! Я так больше не могу! Я развожусь! – выкрикнула Марина в ответ на очередной удар Андрея по одному из таких уязвимых мест – её неумению печь. Ну, может, кому-то другому, это и показалось бы смешным, по только не Марине. Она с детства мечтала, чтобы в её доме пахло тестом, чтобы оно мягко и уютно укладывалось в её ладони, радостно поднималось, а потом превращалось в пироги или булочки. Но, как назло, тесто её не слушалось. Маленькой она довольно наслушалась язвительных шпилек от двоюродных сестёр, которым любая выпечка удавалась играючи, а теперь ещё и муж издевается?

– Неее! Это я с тобой развожусь! Ты даже пироги приготовить не можешь! – Андрей ухмылялся, уловив, что этим, вроде как банальным замечанием выбивает Марину из равновесия.

– Я? Да! Ты прав! Не могу! Зато ты неудачник! Ничего толком заработать не можешь! – Марина тоже ударила по больному. Не то, чтобы он не мог заработать, нет, мог. Просто в последнее время реально не везло, уверенности становилось всё меньше, а когда тебе ещё и в морду это тычут, кто хочешь станет терять последние силы.

– Ты! Ты мне всю жизнь отравила! Тебе-то чего не хватает? – рявкнул он. – Завтра же подаём на развод! Делим квартиру, имущество и кошаков!

– Отличная идея! Самая лучшая, которая у тебя появилась за последнее время! – взвизгнула Марина.

– Че-го? – вышеозначенные кошаки переглянулись. Черный кот Примус и кремовая кошка Муся переглянулись. Муся была подарком Андрея невесте, котёночком жила у заводчицы, то есть жизненный опыт имела небольшой.

– Чего они такое собрались делать и делить? – изумилась кошка.

Примус, для близких – Прим, был подобран Маринкой в полубессознательном состоянии у мусорных баков. Жизнь знал, что такое развод и раздел имущества проходил, собственной шкурой прочувствовал и повторения не хотел категорически.

– Всё! Всё они будут делить. И то место, где мы живём, и всё-всё, что тут есть. А под конец и нас с тобой!

– Не понимаю! – Муся от ужаса затрясла головой. – Как можно всё разделить?

–Ну, один возьмёт одну миску, другой – другую. И так со всем.

– Так у каждого будет гораздо меньше всего!

– Они думают, что им будет лучше.

– А то, что не делится, как они будут делить? – Муся уставилась на свою любимую плошку, состоящую их двух отделений.

– Пилить… – хмуро фыркнул Прим. Он думал о гораздо более серьёзных вещах, чем миски…

– Как пилить? – перепугалась Муся, пока не осознававшая размеров стихийного бедствия. Она решила спасти свою миску и ударом лапы загнала её под диван. – Ой, а вот диван? Его они как делить будут? А холодильник? Всё-всё пилить?

– Муся! Я не знаю, как они будут делить диван и холодильник. Самое страшное, что они нас буду делить!

Муся в таком ужасе посмотрела на кота, что тот, сообразив, что она перепугана и представляет себе какие-то жуткие картины, объяснил:

– Тебя, наверное, заберёт Марина, а я достанусь Андрею.

– А как же мы будем встречаться? – наивно удивилась молоденькая Муся.

– Никак, – обреченно вздохнул Прим. – И никогда…

– Я так не могу! Я не хочу! – Муся прижалась к коту, которого знала почти всю свою не очень-то долгую жизнь.

– И я не могу! – вздохнул Прим. – Надо что-то делать! Я, конечно, был не прав! Расслабился, подзапустил…. Ну, кто же знал, что они до такой ерунды додумаются! Расплодили тут всякую пакость! – он брезгливо встряхнул лапой, отгоняя очередной гневный вихорёк, появившийся от хлопанья дверями. – Ой, люди-люди…

– Пппприиииим, я не могу без тебя, без хозяина, без дома! – Муся припала к полу и даже глаза прикрыла от ужаса. Она вдруг вспомнила, как хозяйка принесла практически умирающего чёрного кота. Как рассказывала хозяину:

– Андрюш, ну, как же так? Его выкинули! Просто как ненужную вещь! Он едва не умер. Мне в клинике сказали, что сделали всё, что могли, но теперь всё будет зависеть от того, захочет он жить или нет!

Примус поначалу нипочём не хотел! Ни жить, ни есть, ни верить в то, что у него появилось что-то новое, хорошее. Спасло то, что его очень старались вытащить из этого нехотения! И Марина, и Андрей подолгу разговаривали с ним, гладили, уговаривали постараться и остаться с ними. А больше всех ему помогла Муся. Она, ещё совсем-совсем маленькая, приходила, укладывалась к нему под бок, обхватывала лапами и грела. Да, площадь, которую она могла охватить, была совсем небольшой, но грела-то она не столько кусочек шкурки, она согревала душу. Смешной, наивный, мягкий клубочек, который ничего страшнее грозного окрика «Муся не лезь на стол» ни разу в жизни не слышал, связал упрямо загибающегося Прима по всем лапам и вытянул обратно – жить.

А теперь получается, что Муся отправится в один дом, а он, Прим, в другой? Да ещё непонятно, какая будет жизнь в этих домах. А ну как Мусю обидят?

– Пппприм, ты чтооооо? – Муся покосилась на Примуса, у которого шерсть стала дыбом, и испугалась ещё больше.

– Не бойся! Я не позволю им ничего делить!

-Иииии пиилииить? – дрожащим голоском уточнила Муся.

– И пилить! Ишь, удумали! Глупости какие! Завели котов, а теперь разводиться? Детей заводите и делите! Они хоть сказать что-то могут. А мы – не можем! – не очень логично, но грозно фыркал Прим. – Так, ты успокаивайся, миску свою доставай, а я… Пойду!

– Куда?